— спросил Джон.
— В чьих списках? — ответил Фил вопросом на вопрос.
— Отвечай на вопросы, а не задавай их. Только так ты сможешь купить себе шанс.
— Получить свободу?
— Выжить.
— Мужик, не пойти ли тебе в задницу!
— Тогда отправляйся умирать в одиночестве, — сказал Джон.
Он остановился перед обувным магазином. Фил Дэвид бросил на Джона свирепый взгляд. Вздохнул и прислонился к стальным перилам. Смех долетал до них, внизу была вечеринка, праздновали день рождения.
Аккуратней, аккуратней с ним: пока ты не доставишь его к Глассу и он не будет заперт в безопасном месте, он еще может сбежать.
— Ты можешь обеспечить мне неприкосновенность от имени конгресса? Как Олли Норсу?
— Я работаю на управление, а не на комитет по разведке или сенат. Конгресс должен проголосовать за начало расследования...
— Мужик, им это понравится. Я помогу им выглядеть героями, а не дураками.
— Возможно, в обмен на откровенные свидетельские показания они...
— В обмен на имена я хочу получить неприкосновенность и защиту. По программе защиты свидетелей. Я ведь не требую награды...
— За взрыв Коркоран-центра!
Фил Дэвид улыбнулся:
— Ха, будешь меня этим постоянно попрекать?
Не зли его! Не...
Джон, сглотнув, сказал:
— Это было санкционировано управлением?
— Давай, мужик, предложи мне что-нибудь!
— За убийство Клифа Джонсона?
— Я не убивал его! — Фил ткнул пальцем в Джона. — Его смерть заставила меня трубить в трубы!
— Кто убил его?
— Он сам повесил себе на шею табличку «Убей меня».
Они уставились на молодую парочку, обнимающуюся в углу: подростки, не похожи на убийц.
— Клиф испугался, как будто он с самого начала не знал, что два и два сложатся в большой взрыв в Нью-Йорке. Бедный простофиля, он боялся, что мы будем преданы, обмануты. Хотел рассказать Большому Отцу...
— Ты убил его? — спросил Джон.
— Мужик, я только разыскал его. Ты видел письмо, которое я послал твоему дружку Фрэнку. Надеялся таким образом удержать Клифа... Черт, я не предполагал, что он будет так убиваться из-за пустяков.
— Ты убил его?
— Я был просто хорошим солдатом. Доложил кому следует. А они решили его убрать.
— Это было санкционировано?
— В таких делах санкцией может быть обычный кивок головы.
Фил отошел от перил. Джон последовал за ним. Они прогуливались по третьему этажу.
— Когда Клиф погорел, — сказал Фил, — когда я прочитал, что у них есть свидетели, я понял, что настало время чистки, а я был грязной миской. Фактически мой лучший шанс выжить — получить защиту конгресса...
Черт побери, — неожиданно оборвав самого себя, сказал он, — никогда не верил политикам. Прочитал в «Таймс» цветистую статейку о том, что сенатор Фаерстоун всем занимается лично и не оставляет без внимания ни одного обращения к нему. Я понимал, что ради броского газетного заголовка и не то напишешь, но я и представить себе не мог, что он просто сплавит мое письмо в это долбаное ЦРУ!
— Ты не подписал его.
— Быть никем — самая безопасная игра. До тех пор, пока у тебя не появится необходимость что-нибудь получить.
— Что насчет взрывчатки, которую купил Клиф Джонсон?
— Мы субсидировали это. Он даже помогал нам разделять груз во время остановки по дороге к докам Балтимора. Его «палочка-выручалочка» в Египте не позаботился, чтобы хорошенько спрятать кувейтские концы этого дела. Ему следовало сработать лучше.
Фил Дэвид покачал головой:
— Плохая карма, мужик. Коркоран-центр — что за место для семейного пикника.
— Предполагалось, что никто не погибнет, — прошептал Джон.
— Тебе нужны трупы? Могу устроить. Но слабое сердце и семейное помешательство никто не предполагал, такого никто не предвидел. Это не моя вина. Представь себе, я даже поспорил, что все спланировано чисто.
— С кем поспорил? — быстро спросил Джон. Не дави: так ты дашь ему понять, что тебе известно, и он ускользнет от тебя или затеет игру.
Фил Дэвид улыбнулся:
— Мелкий воришка и любитель покомандовать. Обожает мокрую работу. Меняет свое лицо так, что даже я не могу узнать его в толпе. Надо было видеть, как мы работали! Великолепная команда, собирающаяся вместе только в случае необходимости, рекогносцировка, подготовка, меры безопасности... Но этот парень, черт... Он хотел превратить это в ужасное представление своей губной помадой!
— Где он сейчас?
— Если бы я знал это, я бы сразу убил его, потому что уверен: такое дерьмо, как он, не раздумывая, уничтожит меня, если у него будет хоть малейший шанс. Твой парень превратился в пыль потому, что подобрался слишком близко. Парень из посольства в Египте, которому поручили спрятать концы в воду, улыбался, когда расписывался на документах о перевозке оружия. Теперь, ты говоришь, он мертв, это удивляет меня, те, кто уже имел с ним дела прежде, уверяли, что с ним не будет проблем.
— Что за дела?
— Не знаю, мужик, это не по моей части.
— А что по твоей?
Они спускались вниз на второй этаж на эскалаторе, Джон на нижней ступеньке. Фил ступенькой выше, наклонившись к Джону, шепча ему на ухо.
Вокруг ничего подозрительного.
— Я был завскладом Клифа Джонсона и одним из его команды. Клиф был связан с разведывательным отделом и занимался вербовкой американских бизнесменов. Подходящее дело для зануды Клифа. Потом он начал свое дело, понадобились баксы. Возможно, он и не хотел заниматься работой подобного рода, но времена трудные, поэтому он продал себе красную, белую и синюю ложь. Черт побери, в этом бизнесе мы все вынуждены постоянно врать, в том числе и самим себе.
Джон увидел их отражения в витринах закрытого магазина, два отражения в зеркальном блеске стекла.
— Больше не должно быть лжи, — сказал он.
— Какая свежая мысль, — ответил Фил. — Я запишу это.
— А как насчет Ахмеда Нарала? — спросил Джон.
— Ты льешь по нему крокодиловы слезы? — Фил Дэвид покачал головой. — Не моя персональная работа, но в действительности он был подарком для Америки. Ему сняли квартиру в Париже, которую в нужный момент «хорошие» парни без труда могли связать с его именем и в которой могли обнаружить несколько фунтов Си-4 и детонаторы. Нашедший становится героем, Нарал берет на себя ответственность за взрыв, который, как предполагалось, не причинит никому вреда, и все — конец истории.
— Но почему? Я никак не пойму причины.
— Ты спрашиваешь, почему? — Фил Дэвид опять покачал головой. — Потому что мне заплатили.
Второй этаж торгово-развлекательного комплекса. Они стояли перед магазином, торгующим одеждой, витрины которого ломились от образцов нью-йоркских модельеров.
— Для тебя это было обыкновенной работой, — пробормотал Джон.
— Так же, как для тебя, разве нет? Пока ты не вляпался в дерьмо.
Джон не ответил.
— Так или иначе, приятного мало, и речь идет о моей голове, — добавил Фил. — Я по-прежнему хочу заключить честную сделку с сенаторами. За показания — полная неприкосновенность.
Подросток в огромной парке и бейсбольной кепке перебежал им дорогу, перегнулся через перила и пронзительно завопил:
— Эй! Далмонт!
Они обошли его.
— Кто с тобой работает? — воскликнул Джон. Продавщица обернулась на его голос. — Кто?
Фил подтолкнул его к эскалаторам, вниз, к кафе, к шуму на вечеринке.
— Кто? — прошептал Джон, когда они спускались. — Это не управление. Тогда кто? Чья это была операция?
— Так я тебе и сказал, — ухмыльнулся Фил. — Это имя — мой пропуск в светлое будущее.
Мать с ребенком обогнали их, торопясь в уборную.
— Расскажи мне хотя бы, каким образом, — прошептал Джон. — Деньги, приказы, связь, дублирование, техническое обеспечение... Как вам удавалось проворачивать свои дела?
Открылись двери лифта, из него вышло четверо пожилых горожан: первые ласточки, сеанс в кинотеатре, должно быть, только что закончился. Еще с десяток кинозрителей спускались по эскалатору вниз, в шум и суматоху.
Женщина протиснулась между Джоном и Филом Дэвидом. Подхватив Джона под руку, Фил прошептал:
— Наш мир создан для подобных игр. Мы пользовались комбинированными грузоперевозками, когда могли. В шпионском деле никогда не знаешь, чью воду ты везешь через реку. К тому же у нас всегда были наличные деньги.
Старик, шаркавший за ними вслед, нахмурился, глядя на этих двух мужчин, прогуливающихся под руку.
— Какова была твоя цель? Куда направлялся товар?
— В этот город, — сказал Фил, продираясь сквозь толпу возле кафе. — Куда же еще?
Он закашлялся.
— Если ты врешь, тебе не поможет никакая неприкосновенность, — сказал Джон.
Фил выпустил его руку, Джон обернулся: глаза бывшего армейского шпиона сверкали злобой...
Рот открыт, зрачки расширены. Фил, пошатываясь, прошел три шага, четыре.
Джон сказал:
— Что...
Фил качнулся вперед. Его колени подогнулись. Он повалился на пол.
— Смотри под ноги, придурок, — заорал мужчина, на которого навалился Фил.
Обернувшись, он увидел, что «придурок» в длинной зеленой куртке распластался на полу, глаза выпучены, ртом ловит воздух, как рыба.
Мужчина завопил.
Несколько человек обернулись посмотреть.
Лица, всего лишь лица...
Фил хрипел. Джон упал на колени.
— Что? — Он подсунул руку под голову Фила. — Что ты...
Агент-перебежчик корчился на кафельном полу, зажимая рукой правый бок.
Там, над правым бедром, Джон нащупал дырку в зеленой куртке. Капли теплой жидкости.
— Посмотрите на него! — кричали в толпе, собравшейся вокруг. — Похоже на припадок!
Голова Фила судорожно дернулась.
— Кто-нибудь, вызовите полицию! — вопила женщина.
Осмотрелся по сторонам: заметил объектив телекамеры под потолком.
— Ему нужен доктор, — крикнул Джон.
— Позвоните девять-один-один! — завопил кто-то еще.
Мамаши пытались загнать детей обратно на вечеринку.
Бледное лицо, закатившиеся глаза.
— Это эпилептический припадок! — сказал мужчина. — Суньте ему в рот бумажник.
Убили, они убили его! Почему не нас обоих? Почему? Как?
Время остановилось. Треснуло. Призраки закружились на кафельном полу. Лектор разведшколы рассказывал: "...так называемую посольскую технику. Пестик для колки льда. Держать его точно напротив запястья, острие входит в мишень. Отвести руку назад твердо и быстро — это будет выглядеть естественно...
Шесть дюймов стали войдут и выйдут из его почки, прежде чем он почувствует это. Мгновенный шок. По инерции жертва продолжает идти. Вы исчезаете в толпе раньше, чем он упадет. Кровь наполнит почку, так что даже если его довезут до реанимации, он все равно умрет раньше, чем они найдут рану".
Глаза Фила закатились...
Телекамера снимала, но не могла захватить это...
— Позовите врача, — пробормотал Джон.
— Эй! — воскликнул старикашка. Камера последовала за его указующим перстом. — Ты был вместе с ним!
— На втором этаже есть телефон-автомат! — Джон указал наверх и проскользнул между ошеломленной мамашей и пожилой леди, заметив краем глаза, как кто-то занял его место возле лежащего человека.
Джон побежал вверх по эскалатору, огибая людей, стоящих на ступеньках. Их глаза были прикованы к происшествию внизу.
На втором этаже он побежал к следующему эскалатору, затем к следующему, поднявшему его на четвертый этаж, где был переход на стоянку.
Мужской голос глухим эхом разносился внизу, уже далеко за спиной Джона:
— Куда запропастился этот парень?
Глава 44
Бегом.
С лица леди, торгующей парфюмерией в переходе, слетела дежурная улыбка, когда он промчался мимо нее.
Проскочил через стеклянные двери, ведущие к стоянке, громко хлопнув ими...
Никаких выстрелов ему вслед, ни дырки от пули, ни звука разбиваемого стекла.
Почему? Почему?
Где этот мокрушник?
Машина Гласса. Двигатель заработал. Визжа колесами, машина сорвалась со своего места на стоянке. Вниз по скату к выезду, мимо рядов запаркованных машин, проносящихся слева и справа от лобового стекла. Папаша с чадом отпрянул в сторону.
Шлагбаум у выезда поднят: после шести часов свободная парковка.
Мокрая после дождя, темная улица...
Ревущие клаксоны грузовиков, притормозил, повернул руль...
Улицы города. Красный свет. Проскочил. Возмущенный рев клаксонов.
Мокрушник, ждал ли он заранее? Привел ли его за собой Фил Дэвид?
Дворники, включить дворники. Подогрев стекол.
Куда ехать?
Свет фар в зеркале. Слепящий свет от едущих сзади грузовика и микроавтобуса. Поправил зеркало. Одиночная желтая фара, скользящая в ночной пустоте.
Милитари-роуд: четыре сплошных потока, несущихся на запад вдоль парка...
Слишком открытое место, тут его легко выследить, даже во время дождя.
Буддистский квартал.
Желтый глаз, прыгающий и плывущий в зеркале заднего обзора.
Машина с одной фарой. Как раньше.
Нет: вовсе не машина.
Мотоцикл.
Свернул налево. Не отстает. Поворот направо.
Не отстает. Быстрее.
Приближается... Приближается... Мотоцикл. Звук на стоянке торгового центра перед этим...
А что он видел в зеркалах Фрэнка в то утро? Чистый, свежий воздух. Убирающая улицу машина. Из поднимаемых ею облаков пыли...
Мотоцикл. Рокер в черном шлеме с защищающим от ветра козырьком. Позади них, всю дорогу к...
В дорожной пробке на Норз-Кэпитэл-стрит. Выскочил у них из-за спины и умчался.
Там он мог развернуться и поджидать их у «ловушки» за вздумавшей поворачивать налево машиной. Все было подготовлено для импровизации, исполненной одаренным, хорошо подготовленным исполнителем. Как в джазе.
Исполнение могло сорваться вплоть до самого последнего мгновения. «Тойота» Фрэнка была «поймана» меньше чем в четырех футах от бетонного разделителя. Ветровое стекло мотоцикла скрывало девятимиллиметровую «пушку» с глушителем, опиравшуюся на левую руку мотоциклиста, когда он поравнялся с окном водителя. За время, которое было отпущено ему, сердце успело совершить не больше одного удара. Медленно приблизился, нажал на курок, раздался бесшумный выстрел. Даже если Фрэнк и смотрел в эту сторону, он бы ничего не смог заметить.
«Кашель» бесшумного пистолета был заглушен звуками оживленного утреннего движения. Единственную вылетевшую гильзу отнесло на двадцать три фута инерцией мотоцикла, унесшегося прочь, в то время как Фрэнк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44