Когда-то они производили немыслимое количество железа, бронзы и стали, а также изысканное оружие, доспехи, прославившиеся на весь мир, и поразительные по своей красоте украшения…Акмед собрал несколько видов оружия, чтобы внимательно изучить их. Как-то раз Рапсодия заметила, что Грунтор задумчиво гладит рукой один из мечей, найденных в хранилище. На лице у него застыла такая печаль, что у Певицы сжалось сердце. Она подошла к нему и положила руку на его запястье:— О чем ты думаешь?Грунтор посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся:— Да так, ни о чем, милая.— Скучаешь по своим солдатикам?— Не-е-е… Ой подозревает, что скоро у него будут новые. Ой просто думал о том, что красота пропала. Ою жалко.Рапсодия вздохнула. Она испытывала настоящую боль, когда видела, какими были намерьены — люди, родившиеся на их родном Серендаире.То, что после них осталось, рассказывало о поразительных достижениях мастеров, инженеров, архитекторов, строителей сложных машин и дорог; мужчин и женщин, наделенных удивительными способностями и ушедших в небытие из-за бессмысленного стремления к власти.— Не горюй, Грунтор, — Рапсодия заставила себя улыбнуться. — Гвиллиам перевернется в могиле, если узнает, что все его сложные машины и механизмы будут использованы болгами для создания собственной цивилизации.— Ой не думает, что у парня есть могила, — фыркнул Грунтор. — Если, конечно, это он тут лежит.
Акмед уже выбрал следующее племя, которое намеревался себе подчинить. Пожиратели Мрака были Глазами. Стремительные и ловкие, они часто прятались в тени, чтобы заманить одинокого путника или болга из какого-нибудь другого клана, не слишком сильного, чтобы оказать им сопротивление.На сей раз четверо пришельцев скрылись в туннеле, поджидая болгов. Те рассчитывали в своих вылазках на элемент неожиданности. Стычка оказалась кровавой, а ее результаты — вполне убедительными, и через час Акмед получил отряд верных шпионов, которые были готовы выступить в роли его посланников.— Идите в туннели и предупредите всех, кого встретите, — приказал новый полководец тем, кому посчастливилось остаться в живых. — В ГОРЫ ПРИШЕЛ КОРОЛЬ ИЛОРКА. Те, кто решат стать его подданными, должны собраться в каньоне за Зубами в полнолуние, через десять дней. Через три дня я сделаю вдох, холодный, точно ветер зимой. Каждый, кто его почувствует, должен считать себя призванным. На следующий день я сделаю выдох, и тогда вас коснется тепло моего дыхания. Вы должны собраться в каньоне в ночь полнолуния. Тот, кто не явится на мое приглашение, умрет в огне моей утробы на одиннадцатый день.Оборванные жители пещер молча слушали его слова.
В самых дальних пределах Скрытого Королевства в своей темной пещере проснулся шаман. Его глаза широко распахнулись, когда ушел сон, они заболели и даже начали кровоточить. Он вдруг понял, что происходит.Видение накрыло его, чуть не поглотив полностью, но он успел сесть и схватиться за голову, прежде чем оно пронеслось над ним, точно порыв сильного ветра.ЧТО-ТО ПРИШЛО В ГОРЫ. Кланы Глаз уже некоторое время шепотом рассказывали о человеке, который дружит с мраком, но это были лишь обрывки истории. Вся она, целиком, еще не добралась сюда, в Глубокие Земли, за пределы Зубов.Салтар, которого болги называли Огненный Глаз, положил себе на грудь руку. Видение оставалось по-прежнему нечетким. Образы казались шаману до странного знакомыми, но он не понимал их. Ладно, он подождет. Он будет наблюдать, пока картина не прояснится…
— Ну ты и умник! Обещал напугать их своим дыханием, а сам не знаешь, работает ли система, — пробормотала Рапсодия, сидевшая на плече Грунтора и пытавшаяся высвободить один из главных рычагов.Они пробрались в самое сердце вентиляционной системы после того, как отыскали чертежи и записи, касающиеся ее устройства и работы.Им пришлось немало попотеть, прежде чем они смогли разобраться в чертежах. Но после этого задача стала просто опасной. Акмеду и Грунтору часто приходилось выбираться на внешнюю поверхность скал, чтобы очистить вентиляционные отверстия от векового мусора и обломков камней. Сердито выл ветер, забирался под одежду, норовил столкнуть наглецов в каньон.Вентиляционная система была отлита из того же диковинного металла, который Акмед с Грунтором видели в базилике в Авондерре, — металла, не подверженного могущественному времени. Несмотря на то что системой несколько веков никто не пользовался, все ее детали сверкали, как новенькие. Казалось, что сами механизмы в полном порядке, лишь кое-где рычаги да арматура разрушились под воздействием погоды.— Тебе удалось открыть их один раз, но это еще не значит, что она начнет работать, когда тебе потребуется, Акмед, — предупредила Рапсодия. — Здесь столько деталей! Многие сгнили, а другие стали какими-то липкими. Наверное, из-за того, что ими долго не пользовались…Им уже приходилось вторично открывать несколько проходов, которые сначала заработали, но потом в них что-то происходило, и они отключались.— Этот — последний. Если справимся, нам удастся очистить систему всех туннелей внутри Зубов, — сказал Акмед. — Неплохо для двух дней работы.Они с Джо смазывали маслом огромную шестерню, расположенную рядом с гигантским вентилятором. Закончив работу, дракианин повернулся к своим друзьям:— Ну как, получилось?— Давайте попробуем, — предложила Рапсодия.Великан снял девушку с плеч, а затем изо всех сил потянул за рычаг. Решетка начала медленно подниматься.— Отлично! А теперь закрывай, — сказал Акмед. — Давайте-ка устроим небольшой «вздох».
На следующее утро солнце встало над Зубами, окутанное облаком густого тумана. Когда оно появилось на горизонте, в утробе гор раздался пронзительный скрип — скребущий, страшный звук, похожий на звон меча, попавшего в жернова. Спустя несколько мгновений туннели Канрифа наполнил ледяной ветер. Со злобным воем он промчался по коридорам и, точно рассвирепевший зверь, набросился на болгов.Рапсодия, находившаяся в самом сердце вентиляционной системы, услышала крики ужаса. Она встревожено уставилась на своих друзей:— Хватит, Акмед! Ты заморозишь у них детей и раненых.Акмед кивнул, и Грунтор с Джо опустили рычаги, закрывая внешние вентиляционные отверстия. Акмед и Рапсодия поспешили к переговорной трубе.По дороге Рапсодия схватила Акмеда за локоть:— Ты ведь не намерен подчинить их себе, прибегнув только к насилию, а? Канриф умрет, здесь никто не захочет жить.— Нет, конечно. Только в самом начале, пока мы не наведем порядок. Мне кажется, воздух должен поступать равномерно снаружи и изнутри. Да, кстати, теперь мы называем это место Илорк. Если ты еще не заметила, скажу: век Гвиллиама давно прошел.Когда они добрались до каменного стола, Рапсодия достала свою флейту. Накануне они пришли к единому мнению, что голос Акмеда, пугающий своим тихим шелестом при прямом общении, будет недостаточно впечатляющим для первого обращения к новым подданным. И потому Рапсодия решила усилить его при помощи музыки.Она заиграла не слишком благозвучную мелодию, которая подхватила обертоны в голосе дракианина и усилила их, добавив к нему вой ветра, стоны и отчаянные вопли. Акмед подошел к трубе и заговорил:— Завтра я сделаю выдох, и вы почувствуете мое тепло. Оно будет не опасно. Те из вас, кто придет ко мне в каньон в ночь полнолуния, станут частью новой силы, правящей Илорком. Все остальные умрут, растоптанные моим могуществом. — Его голос разнесся по пещерам, сопровождаемый гулким, пугающим эхом.Акмед закрыл трубу.— Ужас! — сказала Рапсодия, убирая флейту. — Как думаешь, нам удалось их убедить?— Некоторых — удалось. Остальные присоединятся к ним завтра. Кое-кто проявит упрямство, бросив вызов новому полководцу и отказавшись занять при нем второстепенное положение.— И какая судьба их ждет? Что ты сделаешь, чтобы убедить их?— Скажем так: они не доживут до того момента, когда им придется раскаяться в своем скептицизме.
— Он дышал на нас, — говорили шпионы из клана Огненные Кулаки. — На нас спустился холод, как будто подул ледяной ветер.Салтар протер глаза в надежде, что видение станет более внятным, но ничего нового не заметил. Способность заглядывать в дальние пределы была его даром, но он не умел видеть и предсказывать Будущее.ЛЕДЯНОЙ ВЕТЕР. Эти слова, не смолкая, звучали у него в голове.Дух всегда дружил с ветром. Возможно, новая сила и есть то, что он ищет. 46 — НИЧЕГО НЕ ВЫЙДЕТ.— Перестань, герцогиня. Нужно попробовать. Рапсодия повернулась к улыбающемуся великану:— Ты не понимаешь. Нам не разжечь кузнечные горны такого размера. Будь у нас неделя, мы и то бы не сумели собрать достаточно топлива, чтобы растопить в них лед. Я уже не говорю о стали…— Нам не нужно ничего растапливать, — терпеливо проговорил Акмед. — Достаточно их запустить, чтобы нагреть воздух. Судя по облакам, скоро подует теплый ветер. Кроме того, если ты вспомнишь о своем огненном крещении и как следует сосредоточишься, кузнечные горны раскалятся, и болги подумают, будто это я на них дышу.— Жаль, мы не можем воспроизвести твое собственное дыхание, а то они сдались бы, не задумываясь, — вставила Джо, которая возилась с кузнечными мехами над небольшим костром. — Может, бросим туда вонючей травы?Грунтор потер подбородок:— А что? Неплохая идея.— В другой раз, Джо. Но все равно спасибо за предложение, — сказал Акмед и снова повернулся к Певице. — Ну давай, утро не за горами.Рапсодия взглянула на гигантский кузнечный горн, старый и дырявый. Кузница располагалась глубоко в брюхе горы. Добраться до нее можно было только через темные, жуткие пещеры, в которых при малейшем движении начинали осыпаться стены и потолки. Размеры кузницы наводили на Рапсодию ужас. В прежние времена, наверное, тысячи рабочих занимались тем, что постоянно поддерживали в горнах жизнь.Друзьям удалось обнаружить залежи антрацита, черную подземную гору, вокруг которой валялись лопаты, кирки и большие плетеные корзины для переноски топлива в кузницу.Неподалеку лежало несколько скелетов — рабочие, которым не удалось бежать, когда гору Гвиллиама захватили фирболги. Их кости первыми предали огню под погребальную песнь, запоздавшую на четыреста лет. Скелеты принадлежали широкоплечим, приземистым людям — наинам, по мнению Акмеда.Сделав глубокий вдох, Рапсодия ухватилась рукой за край горна и сосредоточилась, постаравшись очистить свое сознание от сомнений, переполнявших ее с тех самых пор, как они приступили к завоеванию горы.Тихонько напевая, она обратилась к огню в своей душе. Постепенно мелодия набрала силу и начала изливаться свободно, заполняя собою бесконечную пещеру. Рапсодия почувствовала, как оживает пламя, согревая лицо. Оно должно было вот-вот разгореться.Словно издалека она слышала голоса своих спутников, которые приготовились раздувать мехи, и заставила себя отрешиться от посторонних звуков.С яростным ревом над углем, сложенным в яме внизу, взметнулся огонь. Грунтор и Джо не останавливаясь раздували дырявые мехи, и их протестующие стоны присоединились к ликующему голосу пламени.Скрип открывающейся решетки отвлек Рапсодию, и она покачнулась, но ее тут же подхватили сильные уверенные руки. И вовремя — она едва не потеряла равновесие на краю ямы. Издалека донеслись вопли многочисленных болгов, однако на этот раз в их голосах не было страха.— Хватит, закрывайте вентиляционное отверстие, — приказал Акмед Грунтору и Джо. — Еще слишком рано приучать их к теплу, до конца зимы осталось несколько недель. — Повернувшись к задыхающейся Певице, он погладил ее по плечу: — Умница, у тебя все получилось.Она кивнула, пытаясь отдышаться:— Получилось. Надеюсь, когда-нибудь они меня простят. Только вот не знаю, смогу ли я сама простить себя.
Гурн боялся Человека Ночи больше, чем Хрэггла, несмотря на то что Хрэггл — вот он, стоит перед ним, а Человек Ночи далеко. Хрэггл, вождь клана Кровавый Клык, брал то, что хотел, запугивая кротких и наказывая непокорных.Вождю удалось пережить несколько рейдов роландских солдат, он даже мог похвастаться сломанным мечом, добытым в качестве трофея. Хрэггл считался самым сильным болгом в западной части гор, известной под названием Гриввен. Хрэггл не боялся Человека Ночи, не испугался он его и тогда, когда зазвучал его громоподобный голос и болгов коснулось его дыхание, словно вдруг ожила сама земля.Гурн в бессильной ярости наблюдал за тем, как Хрэггл забирает еду, которая помогла бы его семье продержаться в голодные зимние месяцы, когда охота почти ничего не приносит.Остальные представители клана Кровавый Клык тоже не сводили глаз с Хрэггла. Он пригрозил расправиться с женщиной Гурна и держал под мышкой их ребенка. Малыш громко протестовал, женщина скулила от страха. Гурн крепко сжимал ее плечи, зная, что Хрэггл удовлетворится захваченной едой и оставит ребенка, если только они не станут его злить.И вдруг Хрэггл замер на месте, выронил ребенка и поднес руку к горлу, где появилась тонкая алая полоска. Она быстро превратилась в огромное темное пятно, и Хрэггл повалился на пол.Гурн успел заметить, как в темноте блеснули диковинные глаза и из мрака возник Человек Ночи. Он был порождением тьмы, и сама ночь укрывала и защищала его.— Завтра, — прошелестел его голос. Это был шепот смерти.И Человек Ночи растворился в темноте. Никто так ничего и не успел сказать.
На рассвете десятого дня фирболги начали собираться на уступах, выходящих в каньон. Акмед не указал точного времени, когда они должны прийти, поэтому шли целый день — Глаза, Когти и Потрошители.За ними внимательно следили представители племен, живших в Проклятой Пустоши и в самом сердце Скрытого Королевства. Они догадывались, что скоро новый полководец придет и за ними.Когда солнечный диск коснулся самых высоких пиков, толпа замерла. День выдался шумным и беспокойным, тут и там возникали стычки и перебранки — болги пытались занять местечко поближе к новому владыке. Но поскольку никто не знал, откуда он появится, смысла в этих драках не было никакого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87