Тот перекатился на спину и снял тонкую перчатку. Провел рукой по каменистому потолку у себя над головой, потом по стенам, безмолвно отдаваясь древней памяти своей крови.«Ткань Земли здесь совсем истончилась».Он с трудом повернулся к Рапсодии и сказал:— Вытащи меч, мне нужен свет.Девушка тоже легла на спину, вынула меч из ножен и осторожно протянула его Акмеду рукоятью вперед.Акмед поднял меч над головой и, словно пылающий факел, поднес его к стене. Другой рукой он ощупывал туннель, осторожно продвигаясь вперед. Неожиданно дракианин поднес оружие к лицу и в его сиянии принялся изучать рукоять. Глаза у него засверкали.— Боги! — прошептал он наконец.— Что случилось? — испуганно спросила Рапсодия. Она почувствовала, как Грунтор продвинулся вперед и теперь касался головой ее ног.— Звездный Горн, — сказал Акмед чуть громче, и Грунтор недоверчиво фыркнул.— Что? — спросила Рапсодия, которая едва справлялась с охватившим ее страхом. — Что это значит?— Ты уверен, сэр? — спросил Грунтор.— Абсолютно.— О чем вы говорите? — заорала Рапсодия, и звук собственного истеричного голоса испугал ее.Акмед швырнул меч на пол туннеля и, обхватив голову руками, принялся непристойно ругаться на языке болгов. Грунтор обреченно вздохнул и немного отодвинулся в сторону. А потом смущенно погладил Рапсодию по ноге.— Это знаменитый меч, он с Острова, герцогиня, — мрачно пояснил он.— Ты имеешь в виду Серендаир? Точно?— Да, — рявкнул Акмед. — Это совершенно точно, хотя я не имею ни малейшего представления о том, почему он охвачен огнем. Сияние звездного света по-прежнему никуда не исчезло, и руны на рукояти. Ты нашла Звездный Горн, можешь не сомневаться.— Значит…— Мы вернулись на то место, откуда начали наш путь. Могли бы вообще спокойно сидеть на месте.Рапсодия попыталась понять, почему болгов охватило такое отчаяние. В отличие от них она ликовала: они ведь возвратились домой! Получилось как-то странно… но путники, наверное, где-то повернули назад и потому снова подошли к тому месту, откуда двинулись в путь. Девушку переполняла такая радость, что она больше не злилась из-за потерянного времени и мучительных блужданий под землей, оказавшихся совершенно бессмысленными. Она вернулась домой! Только это и было важно.— Нужно выбираться отсюда, — сказала она. — Нам нельзя останавливаться.Акмед вздохнул:— Туннель кончается здесь. Дальше идти некуда. Рапсодия похолодела:— И как же мы выберемся наружу?— Думаю, при помощи ключа.— У нас нет ключа, разве ты забыл? — выкрикнула девушка, уже едва держа себя в руках. — Он исчез, когда закрылась дверь в Сагию.— Ты такая доверчивая! — Акмед вытащил руку из-за спины, сделал пальцами замысловатый финт, и Рапсодия увидела черный костяной ключ, который, впрочем, не сиял, как прежде.Рапсодия побледнела.— Ах ты, вонючий ублюдок! — выкрикнула она. Грунтор быстро схватил ее за плечи, совершенно верно предположив, что последует за сердитыми словами. Она отчаянно и безнадежно пыталась высвободиться из рук великана, нанося удары по воздуху.— Ты ублюдок… лживый… грязный… бессовестный… ублюдок!— Строго говоря, ты совершенно права, но я полагаю, нет никакой необходимости оскорблять мою мать.Акмед снова провел рукой по потолку, не обращая внимания на бушующую у него за спиной Рапсодию. Его пальцы нащупали прореху в ткани Вселенной, тонкое метафизическое отверстие, находящееся прямо над ним.Он вставил ключ. Точнее, попытался это сделать.И… Ничего не произошло. Громкий стук эхом разнесся по туннелю, когда ключ соприкоснулся с камнем. Акмед предпринял новую попытку, по-прежнему безуспешную. Он в ярости швырнул ключ на пол, откинулся на спину и снова принялся сыпать проклятиями.Рапсодия тут же перестала на него злиться.— Что случилось?— Не получается. — Что?!— Открыть дверь не получается, — тихо повторил Акмед. — Думаю, не только нас изменил огонь.Он снова пощупал потолок рукой, и в его сознании возникла картина, рожденная тем чувством направления, которое вело их до сих пор вперед, — словно Акмед промчался сквозь скалу, несколько слоев земли, глины, сухой травы и снега и выбрался на солнечный свет. Он громко вскрикнул от боли и закрыл глаза.— Что с тобой? — протянув к нему руку, спросила Рапсодия.— Не трогай меня. Со мной все в порядке, если не считать того, что я вернулся туда, откуда начал путь, и оказался в ловушке, из которой нет выхода. Боги, наверное, ужасно сейчас веселятся.— До земли далеко будет, сэр?— Не знаю. Несколько сотен футов.Тихонько кряхтя — протестовали затекшие мышцы, — Грунтор вытянулся на полу туннеля.— И всего-то? Будьте такие любезные, отползите в сторонку, Ой немного поработает.Рапсодия подобрала под себя колени и с трудом повернулась, чтобы на него взглянуть.— Грунтор, ты что, плохо слышишь? Он сказал, что мы застряли в нескольких сотнях футов под землей.— Ну и нечего время попусту терять. Хочешь предложить что-нибудь получше, твоя милость? Не мешай, отползи в сторонку.Рапсодия удивленно уставилась на него, а он извлек из своего арсенала небольшую лопатку, известную под простым именем Копалка. Тогда девушка подняла с пола свой меч и попыталась освободить место для Грунтора. Акмед последовал за ней.— Ты понимаешь, что собираешься сделать, Грунтор? — ужасно нервничая, спросила Рапсодия, устроившись в небольшой естественной нише в стене туннеля.— Ни капелюшки.Рапсодия удивленно заморгала и перевела взгляд на Акмеда, который молча пожал плечами.Грунтор лег на пол и, взяв лопатку в обе руки, изо всех сил ударил по камню. Полетели искры, однако больше ничего не произошло. Тогда Грунтор нанес еще один удар — ему удалось отбить от массивной стены несколько осколков. Потом еще. И еще.Очень скоро его движения стали ритмичными и четкими — он вонзал маленькую Копалку в камень бесконечное число раз. Железо гнулось, но Грунтор не останавливался ни на секунду. Рапсодия и Акмед устроились в туннеле у него за спиной, убирая камни, которые отлетали от стены.— Если потолок свалится нам на голову, отличный получится конец всем нашим страданиям, — заявила Рапсодия, когда Акмед передал ей довольно большой кусок породы; ей пришлось кричать, чтобы он услышал ее за шумом, поднятым Грунтором.— Не свалится, — ответил дракианин, отворачиваясь, чтобы собрать новые осколки. — Но если хочешь, я могу попросить его копать прямо над нами.— Нет, спасибо, — поспешно ответила Рапсодия.В глазах Акмеда полыхал гнев. Рапсодия так и не поняла — иронизировал ли Акмед или же говорил вполне серьезно. Она опасалась, что последнее предположение ближе к истине.
Прошло несколько часов, и спутникам Грунтора стало ясно, что они не смогут его остановить. Когда они предлагали ему прерваться и передохнуть, великан даже не слышал их, словно вступил в схватку не на жизнь, а на смерть с самой Землей. Грунтор отказывался сдаться, даже если упорство означало для него гибель.Другой вывод, который сделали Акмед и Рапсодия, состоял в том, что Грунтор больше не был просто одержимым, — он постепенно становился частью самой Земли.Он все увереннее отыскивал крошечные трещины и неровности в гранитной поверхности и наносил по ним могучие удары — во все стороны летели крупные куски породы, а туннель наполнился несмолкаемым звоном железа и грохотом камня.Рапсодия, удивленно улыбаясь, наблюдала за его работой. «Грунтор, сильный и надежный, как сама Земля» — так она назвала его в своей песне, добавив эти черты к остальным. Теперь она видела, что была права…Последнее откровение, посетившее Акмеда и Рапсодию, заключалось в том, что, чем бы ни закончилась атака Грунтора на камень, они либо выйдут на поверхность, либо останутся здесь навсегда. Туннель, из которого они пришли, постепенно наполнялся глыбами, осколками и мелким мусором — плодами трудов Грунтора.Певица и дракианин ничего не сказали друг другу. Рапсодия оглянулась на кучи камня и заметила, что Акмед смотрит туда же. Они встретились глазами и улыбнулись, как матросы, которые цепляются за последний обломок разбитого бурей корабля.Грунтор остановился только один раз — затем, чтобы повернуть Копалку в другом направлении. И принялся откалывать куски стены, находившейся прямо перед ними.Он превратился в ювелира, который обладает внутренним зрением и интуитивно понимает, как именно следует обрабатывать данный камень. Чем дольше он работал, тем больше развивался его дар, дающий ему возможность заглянуть в самую душу Земли. Казалось, он замечает не только трещины в стене, но и то, куда они идут дальше, в глубину породы. Камень становился все мягче. Теперь Грунтору приходилось разбивать глыбы, которые он откалывал, — они стали такими большими, что помощники не могли сдвинуть их с места.Великан все глубже и глубже погружался в самого себя. Казалось, окружающий мир перестал для него существовать, он рассыпался вместе с прошлым и будущим. На свете существовали отныне только Грунтор и земля. А потом осталась только земля. Он чувствовал ее так, будто она была частью его существа. Во всей огромной Вселенной ничего не осталось, только глина, земля и камень. А потом исчез и камень.
Когда Грунтор выбрался на поверхность, на воздух, он некоторое время не мог поверить тому, что произошло. Ветер жалил его свежестью, и это чувство почему-то наполнило великана печалью. Кровь, которая ревущим потоком мчалась по его венам, постепенно замедлила свой бег, и он почувствовал головокружение. Он сделал шаг вперед, в темноту, новую, совсем не такую, которая окружала их под землей, споткнулся и упал лицом вниз. Земля, всего мгновение назад ласково обнимавшая его и дарившая тепло своей любви, словно забыла о нем и стала холодной и беспощадной.Рапсодия выбралась вслед за ним в промозглую зимнюю ночь. Певица подскочила к великану, схватила за плечи, принялась испуганно трясти.— Грунтор, что с тобой?Он едва заметно кивнул, желая успокоить ее. Ощущение, что его оторвали от земной груди, лишили ее тепла и отдали на растерзание ледяному ветру, казалось ему хуже смерти. Грунтор встал на четвереньки, чувствуя, как отчаянно болят ладони и кончики пальцев, которых коснулся снег.Увидев, что великан поднимается на ноги, Рапсодия с облегчением вздохнула и только после этого огляделась по сторонам.Ей казалось, что она попала в райские кущи. Чистый, сладостный воздух, которым она дышала, был пронизан светом восковой луны. Они стояли на поляне, в ночном лесу. Была зима. Рапсодия рассмеялась и обернулась как раз в тот момент, когда из ямы выбрался Акмед. Она снова засмеялась, а затем, не в силах сдержать слезы радости, упала на землю и принялась валяться в снегу.Грунтор невидящим взглядом уставился куда-то вдаль. По мере того как он медленно возвращался в реальный мир, его янтарные глаза постепенно прояснялись.Акмед оглянулся на Рапсодию и замер.Их заложница, женщина, которую они взяли с собой и которой сохранили жизнь лишь по одной причине: Акмед предполагал, что она может ему понадобиться, чтобы вернуть старое имя, — женщина, ставшая причиной перемен в его жизни, бессвязно лепетала, словно лишилась рассудка, набирала снег целыми пригоршнями и разбрасывала в разные стороны.Неожиданно Акмед почувствовал приступ тошноты. Если они вернулись назад, в Серендаир, — значит, он лишился своего врожденного дара. Вместо биения миллионов сердец, звука, который сопровождал его всю жизнь, его окружала непривычная тишина. Он слышал только успокаивающийся пульс Грунтора и радостное ликование Рапсодии, словно в мире, кроме них троих, не осталось ни одного живого существа.Рапсодия задыхалась, но все равно не могла успокоиться и продолжала радостно смеяться. Ее голос звонким эхом разносился по безмолвному лесу. Акмед быстро огляделся но сторонам, потом подошел к Певице, схватил ее за руку и резко поставил на ноги. Счастливое ликование на ее лице тут же сменилось изумлением.— Хватит! Успокойся и помолчи немного! Рапсодия смотрела на него несколько мгновений, потом вырвала руку и нахмурилась.— Сам заткнись, — проворчала она, отошла в сторону и подняла глаза к небу, затянутому кружевом голых веток и усыпанному мерцающими звездами.Звезды погасили ее гнев, и она быстро направилась к краю поляны. Но тут Акмед снова схватил ее за руку:— Подожди.Она сердито отстранилась:— Не трогай меня.— Прежде чем ты нас покинешь, — не обращая внимания на ее слова, сказал дракианин, — нужно решить, что делать дальше. Мы не имеем ни малейшего представления о том, где оказались и кто здесь живет.Рапсодия продолжала хмуриться, хотя понимала, что он прав.— Далеко я не уйду, — проговорила она. — Мне нужно увидеть звезды. И не пытайся меня остановить.Акмед заглянул ей в лицо.Как же она изменилась!.. Девушка, что вместе с ними входила в лиринский лес целую вечность назад, исчезла. Кроме физического совершенства, подаренного ей огнем, она обрела уверенность в себе и притягательную силу, какой ему встречать еще не приходилось.— Хорошо. Будь осторожна, — сказал он.
Рапсодия подождала, когда он пропадет из вида, затем постаралась освободиться от паутины ужаса, который окутывал ее сознание, пока она находилась под землей. У нее над головой, словно сверкающие кусочки небесной души, сияли звезды. Она не заметила, как на глаза навернулись запретные слезы, но, не успев пролиться, замерзли на щеках, точно драгоценные камни.Медленно, словно во сне, Рапсодия достала древний меч, найденный в утробе Земли. Языки пламени метались вдоль клинка, обнимая его, но не нагревая холодную рукоять. Затем, точно повинуясь приказу, который могла услышать только она, девушка подняла меч над головой.Вместо того чтобы поглотить свет звезд, его сияние сделало их еще ярче. Впрочем, возможно, дело было в непролитых слезах, застилавших глаза Певицы. Рапсодия открыла рот, но не смогла издать ни звука. Она сделала глубокий вдох, прогоняя боль, которая поднялась из самых глубин ее души, и запела вечернее посвящение звездам, песнь Серен, именем которой был назван Остров, — звезды ее родины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87