Оно находилось за много миль отсюда, но Акмед чувствовал в воздухе соль — словно следы слез на ветру.Они нашли заброшенный сарай неподалеку от небольшого селения и устроились там на ночь. Жалкое убежище не слишком защищало путников от холода. К тому же друзья решили не рисковать и не развели костер. Пол устилала гнилая солома, пролежавшая здесь уже несколько лет, и фирболги забрались под нее в тщетной надежде хоть немного согреться.Грунтор собрал упавшие ветки вишни и черного дерева фриттен и большую часть времени потратил на изготовление новых стрел взамен тех, что истратил во время сражения с людьми Майкла и под землей. Акмед много раз замечал, как великан тихонько напевает какую-нибудь из песенок Рапсодии, невпопад и страшно фальшиво.На следующее утро они отправились на разведку в близлежащую деревню и расположенные неподалеку от нее хутора и вернулись, прихватив с собой несколько яиц, съедобные корни, попоны для лошадей и одежду, которая, как им показалось, могла подойти. Они старались брать везде понемногу, чтобы местные жители не заметили пропажу и не подняли тревогу.— Хо-хо, да ты красавчик, сэр, — пошутил Грунтор, увидев, какое выражение появилось на лице Акмеда, обнаружившего, что украденная ими туника оказалась женским платьем. Великан прорезал дыру в одной из попон и соорудил себе теплый жилет. — Только все равно ты не чета нашей герцогине. Боюсь, даже самый завалящий кобель на тебя не польстится.Акмед оторвал подол юбки, превратив платье в длинную рубашку.— Даже если собрать вместе всех красоток Дворца Удовольствий мадам Парри и вылепить из нее одну, она вряд ли сможет конкурировать с Рапсодией, — заявил он, натягивая новую одежду. — Огонь оказал на нее сильное действие; она получила могущественное оружие, которое, возможно, когда-нибудь ей пригодится. Сначала я боялся, что священник попытается соблазнить ее, но он был слишком напуган.— Ах, заведение мадам Парри!.. Ой не вспоминал о нем уже давным-давно. Хотел бы я знать, как поживают Бренда и Сьюзи.— Я не сомневаюсь, что они по тебе ужасно скучают, — рассмеялся Акмед. — Вряд ли им довелось познакомиться с кем-нибудь, кто мог бы с тобой тягаться. — Он бросил великану яблоко и продолжал: — Пошли глянем, что тут есть интересного.
Новая одежда в дополнение к тем лохмотьям, в которые превратилась прежняя, не слишком защищала от морозного воздуха. Друзья также прибрали к рукам оставленную без присмотра упряжь и поводья и починили свою обувь. Увы, не очень успешно: снег продолжал забираться внутрь, и ноги у них постоянно мерзли, а то и вовсе немели от холода.Через несколько миль территория стала более населенной, а лес совсем поредел. Грунтор и Акмед прятались в кустах, усеянных колючками и шипами, и наблюдали за горожанами, прислушиваясь к их разговорам.Несмотря на то что по части чуткости музыкального слуха им было далеко до Рапсодии, они уже многое понимали, улавливая отдельные слова или целые фразы. Одно — «Авондерр» — повторялось очень часто; как правило, его сопровождало направление «на юго-запад». Болги решили, что так называется соседний район, хотя деревня это, город, провинция или название народа, так и осталось невыясненным.Они обошли все поселение и к вечеру приготовились двинуться дальше, когда внимание Акмеда привлек далекий шум на дороге.Спрятавшись в зарослях деревьев с серебристыми стволами, каких он ни разу не видел на Серендаире, дракианин закрыл глаза и сосредоточился. Из деревни вела лишь узкая колея, разбитая колесами фургонов и копытами животных, покрытая жидкой грязью и снегом, растаявшим после недавней оттепели. Неожиданно он вспомнил песню Рапсодии: «Надежный следопыт, который никогда не ошибается…» Это она сказала о нем.Он прислонился к стволу и отпустил свой разум на свободу. Перед его мысленным взором появилась дорога. С головокружительной скоростью он помчался вперед, следуя за всеми поворотами разбитой колеи.И вот он увидел всадников с оружием в руках, которые мчались по направлению к деревне. Их было около дюжины. В черно-зеленых кожаных куртках, верхом на чалых лесных лошадях.Неожиданно картинка исчезла, но Акмед успел заметить еще две детали. Первое: лица всадников — широкие скулы, большие глаза, суровое, непреклонное выражение. У всех до одного. Кожа и волосы цвета земли и травы… Лирины!Второе: в руках они держали факелы.Акмед выругался на болгише и повернулся к Грунтору:— Сюда направляются солдаты с факелами. Лирины. Грунтор непонимающе уставился на него:— Лирины? С огнем? Ты уверен, сэр?Акмед кивнул. Он прекрасно понимал, что именно так удивило сержанта. Лирины, особенно лирингласы, ненавидят огонь из-за опасности, которую он представляет для их земель. Если не считать лиринпанов, представителей народа, живущего в городах, все лирины предпочитают селиться в лесах или на открытых полянах, а там пламя в любой момент может уничтожить их дома. Отряд лиринов, использующий огонь как оружие, — это нечто противоестественное. Впрочем, времени для долгих размышлений не оставалось.— Идем, — прошептал дракианин.Они быстро пробрались сквозь заросли папоротника, стараясь оставаться незамеченными, и двинулись на юго-запад. Когда они оказались среди густого подлеска, Акмед забрался на высокую сосну и спрятался среди ее ветвей, примерно в десяти футах над землей. Грунтор скрылся в кустах. Когда Акмед посмотрел вниз, он с трудом сумел рассмотреть друга.Едва они успели устроиться в своих убежищах, как появился отряд. Испуганно крича, крестьяне хватали детей и спешили убраться подальше от дороги. Они разбегались в разные стороны, точно стая птиц при приближении хищника.Акмед с ужасом наблюдал за тем, как первые всадники пронеслись мимо трех или четырех застывших в ужасе крестьян, оставляя их своим товарищам, а те, не медля ни секунды, прикончили несчастных прямо на месте. Другие лирины направились к домам, и вскоре вся деревня пылала, точно громадный факел.Некоторые крестьяне пытались отбиваться тем, что оказалось у них под рукой, но против всадников у них не было ни одного шанса. Один из нападавших набросился на крестьянина, убегавшего прочь и тащившего за собой маленькую девочку. Ребенок отлетел на обочину, где и остался лежать неподвижно, точно сломанная кукла.Акмед не мог оторвать глаз от солдата, который остановился, развернул лошадь и направился прямо к ребенку. В тот же миг свистнула стрела. Она вонзилась лирину в шею. Солдат повалился на землю, а его лошадь умчалась прочь.Грунтор с мрачным выражением лица достал еще две стрелы и снова выстрелил. Еще один солдат повалился на дорогу; потом упал третий лирин, не успев зажечь соломенную крышу.Раздался пронзительный птичий крик, и всадники остановились. Прозвучал новый приказ, отданный спокойным громким голосом, и солдаты начали покидать горящую деревню, равнодушно промчавшись мимо тела одного из своих павших товарищей.Над крошечной деревушкой повисла тишина. Затем, словно по безмолвному сигналу, поднялись крики и стоны раненых. Плачущая женщина бросилась к девчушке, схватила ее на руки, смеясь и рыдая одновременно, слишком счастливая, чтобы заметить лицо фирболга, скрывающегося в кустах всего в нескольких футах от нее.Когда она убежала, Грунтор опустил лук. Ветер нес в их сторону густой черный дым.— Что, ради всех святых, тут произошло? — удивленно покачав головой, спросил он.— Понятия не имею, — пожал плечами Акмед. — Может быть, сказки, будто люди на другой стороне земли ходят на головах, — чистая правда? Если бы сегодня утром ты сказал мне, что мы увидим отряд лириндаркских карателей, вооруженных факелами и предавших огню лесную деревню — да еще бросивших тела своих погибших товарищей! — я бы сказал, что ты повредился умом.Акмед спустился вниз. Друзья направились через лес на запад. Горестные крики крестьян и горький запах дыма еще долго сопровождали их.
К концу восьмого дня своей разведывательной миссии друзья могли с уверенностью сказать, что они не просто повредились умом, а окончательно спятили. Повсюду, где они проходили, постоянно возникали бессмысленные по своей жестокости сцены.Иногда в них принимали участие лирины, однако чаще всего людей убивали люди. Фирболги начали думать, что мир, в который они попали, устроен как-то иначе, и здесь место чудовищ занимают те, кто чудовищам это имя дал.Еще более непонятным оказалось то, что происходило после нападения вооруженных людей. В одном городке, расположенном на границе леса и открытых земель, друзья с удивлением обнаружили, что участники атаки вернулись в свои бараки, находящиеся сразу за поворотом дороги, примерно в полумиле от городка. Кое-кто из солдат даже вернулся потом обратно, чтобы помочь раненым.Фирболги прятались за зернохранилищем, наблюдая за происходящим.— Что здесь творится? — возмущался Грунтор. — Никакого смысла!..Акмед покачал головой и ничего не сказал. Он спокойно относился к войне, если понимал, кто с кем воюет, какие у них мотивы и цели. Здесь же все было совершенно непонятно. 21 ПО МЕРЕ ТОГО как приближалось море, снега становилось все меньше. В конце концов он исчез, и глазам путников предстали коричневая трава и голые деревья, оказавшиеся во власти ледяного ветра — такого же безжалостного, как и солдаты. Акмед и Грунтор старались держаться подальше от цивилизации, чтобы по ночам спокойно разбивать лагерь, разводить костер и спать, не опасаясь никаких неожиданностей. К пустым домам и сараям они подходили лишь затем, чтобы пополнить свои припасы.Они вошли в Авондерр. Судя по тому, что им удалось услышать от местных жителей, так называлась приморская провинция. Теперь в воздухе настолько сильно пахло соленой водой, что даже Грунтор улавливал ее аромат. Океан властно напоминал о себе. Друзья постоянно скрывались от жителей этих земель и не вступали с ними ни в какие контакты.Поселки стали больше и теперь располагались все ближе друг к другу, пока в конце концов не слились в сплошной город. Бесконечная линия домов тянулась к самому горизонту. Это и был портовый город. На место хижинам и простым сараям пришли кирпичные дома с тяжелыми деревянными дверями и черепичными крышами.Лесные дороги сменились широкими магистралями и улицами, выложенными булыжником. Грунтор не переставал удивляться — ведь там, где обитают фирболги, булыжные мостовые можно встретить только в самых богатых районах, и то лишь перед общественными зданиями и храмами. Здесь же каждая улица громадного города — в три раза превосходящего Истон — могла похвастаться собственной вымощенной камнем мостовой.Порт Авондерра поражал воображение — он протянулся вдоль берега на многие мили, так далеко, что разглядеть, где он заканчивается, было невозможно. На его границах располагались рыбацкие поселки, дальше шли доки, построенные из блестящего камня, дерева и сверкающего металла. В самом центре находилась крытая гавань и такой громадный причал, что Акмед с Грунтором так и не смогли сосчитать, сколько возле него кораблей. Стоя поодаль, они наблюдали за разгрузкой сотни торговых судов одновременно. Лошади, фургоны, ящики, коробки, люди так и мелькали перед глазами; казалось, будто смотришь на муравейник.— Ты только посмотри! — бормотал сержант.— Нет, — проговорил Акмед и, схватив приятеля за плечо, показал на небо. — Ты посмотри НА ЭТО!Они находились позади лавки кузнеца, расположенной на окраине города. Грунтор, устроившийся на куче угля, прикрытой промасленной тканью, поднял голову. Солнце садилось, и голубое небо вдруг затянуло черными штормовыми тучами. Через несколько минут поднялся ветер, засверкали молнии, грозно загрохотали громовые раскаты.— Проклятье, пора уносить ноги!Акмед перелез через низкую стену за кузницей и направился подальше от гавани.— На окраине города я видел скалы. Отличное укрытие от людей и дождя. Идем. Буря будет сильной.
Друзья быстро шагали в сторону береговых скал под сердитыми небесами и порывами злобного ветра. Ревели волны, набегая на песок и бросая соленые брызги в лица фирболгов.Небо до самого горизонта почернело. Только время от времени тучи ненадолго расступались, и тогда на землю проливался лунный свет, который тут же гас, раздавленный разбушевавшейся стихией.— Может, поищем пещеру, сэр?Акмед прищурился, но, кроме скал и ревущих волн, почти ничего не сумел разглядеть. Глаза фирболгов хорошо видят в темноте под землей — но не на поверхности.— Посмотрим, что там, с другой стороны скал, — предложил он.Грунтор затряс головой, и во все стороны полетели соленые брызги.— Не-е-е. Ничего там нет. Только скалы на многие мили вокруг. А вот на самом берегу какое-то большое укрытие.— Ты его чувствуешь? Это все твоя связь с землей?— Угу.Акмед и Грунтор осторожно спустились вниз и наконец добрались до полосы песчаного пляжа. Они тут же бросились бежать. С неба сыпались капли дождя, который жалил глаза и кожу, точно их кололи ледяные иголки. С севера берег огибал большой утес, дальше шла бухта и маленькая лагуна; они видели ее сверху. Скалы уходили вдаль и, словно горный хребет, терялись в темноте.Обогнув одну из них, друзья увидели громадное сооружение, окруженное четырьмя меньшими строениями. Рассмотреть их очертания в темноте было невозможно.— Храм! — крикнул Акмед Грунтору. — Какой идиот построил храм НА ПЕСКЕ?Сержант едва расслышал его слова, заглушаемые ревом ветра.— И рядом с водой. Странно как-то. Заглянем внутрь? — предложил великан.Тяжелая грива его волос почернела от воды и все время норовила попасть в глаза.Акмед колебался. Храм означает также священников, а он ненавидел их. Однако здание, перед которым они стояли, казалось пустым. В четырех строениях, расположенных на некотором расстоянии, горел свет — очевидно, там жили священники или хранились припасы. У путников больше шансов остаться незамеченными, если они спрячутся в базилике.— Ладно, — проворчал Акмед и поглубже натянул капюшон на глаза. — Надеюсь, эти священники умеют плавать. Иначе им лучше со мной не встречаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87