https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/Damixa/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Потом достала платья Аласаис, сшитые у разных портных, принялась показывать, как нужно в них держаться, как носить митенки, шаль, обмахиваться веером. Луисса аккуратно складывала вещи, время от времени напоминая Аласаис названия тканей, а также как следует одеваться. Она не жаловалась на боль в руках, но Сарио внимательно за ней наблюдал: она то и дело останавливалась, чтобы потереть костяшки пальцев. Знакомый с костной лихорадкой по личному опыту – ему довелось испытать ее в нескольких жизнях, – Сарио сразу узнал этот жест.На второй вечер он щедро заплатил Луиссе, и она ушла, не стесняясь своих слез.– Ты намерен ее убить? – совершенно равнодушно спросила Аласаис.– С чего ты взяла? – удивился Сарио. Он не говорил Аласаис ничего такого, что могло бы навести ее на эту мысль.– Она ведь знает, что мы здесь были. Сарио приподнял одну бровь.– Ты мыслишь совсем как твой отец – когда речь идет о политике. А мне следует ее убить?– Луисса была добра, но ведь нам она больше не нужна.– Нам Не нужна, верно. Однако Луисса – опальная гхийаска, как и ты сама, Аласаис. Разве ты не испытываешь к ней симпатии?– А мне следует? – без малейшего намека на иронию спросила она.– Да, следует. Твой долг быть доброй и сочувствовать другим людям. За это тебя станут любить. Великая герцогиня Мечелла, твоя родственница, просто мастерски пользовалась своим добрым сердцем, мягкими манерами и умением выслушивать других, добиваясь таким образом верности и привязанности окружающих. Было бы очень неплохо, если бы ты стала ей подражать.– В таком случае тебе нужно оставить Луиссе жизнь.– Это твое решение. А я должен оставить ее в живых, потому что смерть Луиссы вызовет подозрения, а если она вдруг заболеет, таких подозрений не возникнет. Нам пора спать. На рассвете мы отправляемся в Аргуэнью, где встретимся с твоими верными слугами.И она заснула.Утром Сарио открыл свой сундучок в последний раз, прежде чем повесить замок на дверь ателиерро с Пейнтраддо Меморрио. Он завернул череп в бархат, положил его внутрь, затем достал тяжелое золотое кольцо с печаткой гхийасского королевского рода, изображавшей лебедя, и передал его Аласаис.– Оно твое. Король Иво приказал сделать его, когда тебе исполнилось четырнадцать. Это знак твоего права на имя Аласаис де Гхийас, наследницы трона, принадлежавшего твоему отцу.Аласаис серьезно кивнула и надела кольцо на безымянный палец правой руки. Оно идеально ей подошло.Потом Сарио запер дверь комнаты и провел Аласаис, закутанную в плащ, с накинутой на волосы и лицо шалью, на улицу. Изображение комнаты на чердаке и призрачного очертания женской фигуры он завернул в одеяло и отнес в тележку собственноручно.Они ехали на север весь Диа Сола. Им и следовало путешествовать вдвоем в день одиночества.Когда в полдень зазвонили колокола, оповещая о наступлении Диа Меморрио, Сарио и Аласаис добрались до Аргуэньи, а там с восклицаниями радости и восторга им навстречу поспешили два солдата – родные братья – и гхийасская служанка принцессы, со слезами упавшая к ногам Аласаис."Вот, – ядовито подумал Сарио, – живые воссоединились с мертвой”.Сарио рассказал слугам душераздирающую историю о страданиях, выпавших на долю Аласаис, когда она находилась в плену, поведал им, что она практически лишилась способности ясно мыслить после пережитого и что ей чудом удалось спастись. О том, как он узнал, что она жива, как торговался с мерзавцами, державшими ее в плену, спас принцессу и привез сюда, а теперь намеревается доставить в Палассо Веррада.– Нельзя терять ни минуты, – с важным видом изрек он. – Разве не правильно будет, если принцесса Аласаис наконец обретет мир и безопасность в день, когда мы вспоминаем наших мертвых?– А мы можем доверять до'Веррада? – с подозрением спросил старший из братьев.– Эйха, приятель, ты не забыл, что мать самого Великого герцога Ренайо была гхийасской принцессой? Он и его сыновья имеют право на трон Гхийаса, а принцесса должна выйти замуж. По-моему, если ей удастся заполучить мужа, который отнесется к ней с сочувствием, будет совсем неплохо.– Не знаю, что и подумать, – пробормотал старший из братьев, поглядывая на Золотой Ключ Сарио. Он колебался.– Давай я скажу тебе все напрямую, приятель. – “Пожалуй, не совсем напрямую: выдать свой план было преждевременно”. – Мне очень жаль девушку, можешь мне поверить. На моем месте любой чувствовал бы то же самое. Но особенно мне не нравится то чудовищное безобразие, которое эти мерзавцы, эти варвары учинили во Дворце Тысячи Свечей в Ауте-Гхийасе. Они сожгли картины Грихальва. – “Мои картины, хоть они из предыдущих жизней, поэтому их кровь мне не страшна, но все же!” – Ты, видимо, не представляешь себе, какое это невыносимое оскорбление для человека вроде меня! Мы, Грихальва, не признаем анархии. Я желаю возвращения мира и порядка. Корона Гхийаса валяется в грязи, в канаве. Неужели ты считаешь, что следует оставить ее там? Или, может быть, лучше окажем помощь тем, кто хочет вернуть ее законному владельцу? * * * Они покинули Аргуэнью на следующее утро в наемном экипаже, направляясь на юг в сторону Мейа-Суэрты. Это был день Херба эй Ферро, травы и железа, когда призраки выходят на улицы По правде говоря, никто не смог бы спланировать все так гениально.Никто, кроме Сарио Грихальвы. Глава 73 Рохарио подошел к гостинице Гаспара, чувствуя беспредельную усталость после многочасового составления и переписывания самых разных писем, и не обратил особого внимания на отряд стражников, расположившийся неподалеку от “Снопа пшеницы и серпа”. Сигнал, оповещавший жителей города о наступлении комендантского часа, еще не прозвучал, но теперь вечерами, когда лавки закрывались, а люди спешили домой, стало происходить все больше и больше инцидентов. Великий герцог частенько посылал свои войска для наведения порядка.Рохарио улыбнулся: он вспомнил, какое впечатление произвела картина Элейны на стене собора, когда ее обнаружили вчера на рассвете. Около дюжины гвардейцев все утро соскребали мел. Вокруг собралась огромная толпа – люди пели, наблюдая за их работой, и потешались. Несколько горячих голов из числа горожан пострадали от не менее горячих голов из числа стражников. Лишь своевременное появление Премиа Санкты предотвратило серьезное столкновение – увидев ее, все почтительно преклонили колени.Рохарио опустил пониже голову, проходя мимо равнодушных гвардейцев, и быстро нырнул в проход, ведущий во двор гостиницы: слишком велик риск быть узнанным. Впереди он услышал громкие голоса – снова Гаспар спорит с каким-то посетителем.Оказавшись во дворе, Рохарио удивленно заморгал. Повсюду горели факелы, окутав небольшую площадку густыми клубами дыма. Стража в зеленой форме с золотым шитьем шагаррского полка заполнила весь двор. Сердце отчаянно забилось в груди, когда Рохарио разглядел высокого худого человека, ругавшегося с Гаспаром. У этого человека, одетого в богатую, но тем не менее простую одежду, на шее висел Золотой Ключ.Рохарио бросился вперед как раз в тот момент, когда двойные двери гостиницы распахнулись и трое мужчин – не гвардейцев, а слуг в ливрее дома Грихальва – выволокли наружу упирающуюся Элейну.Она была в ярости. Бросив возмущенный взгляд на человека с Золотым Ключом, крикнула:– Тио Гиаберто, как ты можешь участвовать в этом? Я не вернусь! – Элейна лягнула в голень одного из своих обидчиков. Выругавшись, тот ее отпустил.– Элейна! – Дядя был в не меньшей ярости. – Даже если нам придется запереть тебя в комнате, ты все равно вернешься в Палассо Грихальва и станешь делать то, что приказывают твои старшие родственники!– Я вам не служанка! Я совершеннолетняя, вдова. И могу делать со своей жизнью все что пожелаю!К этому моменту Рохарио удалось подобраться поближе к дяде Элейны и услышать не предназначенные для чужих ушей слова:– Никто из рода Грихальва не может делать то, что пожелает. Ни ты, ни другие. Эстебан, Гонсальво, если понадобится, несите ее на руках. В случае необходимости я найму телегу. Думаю, не стоит напоминать, какое вас ждет наказание, если она не доберется до Палассо в целости и сохранности.Двое слуг потащили за собой Элейну. Рохарио бросился вперед, проскочив между изумленными стражниками. Его не интересовали ни голова, ни грудь Гиаберто Грихальвы, лишь его руки. Схватив правую руку Гиаберто, Рохарио сильно отогнул назад средний и безымянный пальцы.Гиаберто замер на месте.– Остановитесь! – хрипло выкрикнул Рохарио стражникам, окружившим его. – Отпустите ее. Вы не имеете права насильно увозить Элейну.– Мы имеем все права. Она Грихальва. – Гиаберто переменился в лице. – Эти гвардейцы находятся здесь по приказу вашего отца, дон Рохарио. Вы намерены воспротивиться его воле?– Именно!– Нет, Рохарио, – тяжело дыша, промолвила Элейна. – Их слишком много, нам не победить. Существуют другие способы…Ее взволнованный голос так подействовал на Рохарио, что он отпустил руку Гиаберто. Тот мгновенно отступил назад, между ними встали охранники и прижали Рохарио к стене. Сквозь накатившую боль ему вдруг привиделось лицо подмастерья, напавшего на него во время беспорядков у собора. Нет, невозможно – ведь это те самые солдаты, что давали клятву защищать его.– Элейна! – Ее потащили прочь из двора. А Рохарио не мог высвободиться из цепких рук стражника. – По крайней мере не запрещайте ей рисовать! – крикнул он им вслед.Ее дядя вздрогнул от этого крика, но тут же решительно устремился вперед.На другом конце двора мелькнуло бледное лицо Элейны, она смотрела на Рохарио. У нее был такой выразительный взгляд! Молодой человек попытался вырваться, броситься к ней – наверняка Элейна хотела ему что-то сказать. Однако стражник подтолкнул его к стене, и Рохарио прижался головой к серому камню.А потом его отпустили. Гвардейцы зашагали к проходу, вышли на улицу. Элейны больше не было видно.Он опустился на землю, одной рукой стал тереть голову, а другую прижал к груди. Брюки из тонкой ткани промокли: он сидел посреди лужи, образовавшейся после утреннего дождя, но ему не хотелось шевелиться.– Маэссо Рохарио! С вами все в порядке? Вы можете встать? – Гаспар помог ему подняться на ноги, хотя Рохарио было совершенно все равно, сидит он или стоит. – Чирос! Ворвались в мой собственный дом! Утащили ни в чем не повинную женщину! Кто будет следующим?Из гостиницы высыпали зеваки. Через окно в столовую Рохарио видел часть настенного рисунка Элейны, яркое пятно с белой кляксой в одном углу – она не успела закончить картину.– Кого из нас они вот так же уволокут в следующий раз? Кто обеспечит наше право спокойно жить в собственных домах? Нанять художника, чтобы он расписал стену?Постепенно слова Гаспара стали доходить до сознания Рохарио. Он поднял голову, хотя она ужасно болела.– А разве не это должен сделать Парламент? – возвысил голос Рохарио. – Парламент, в который входят граждане страны? Парламент, уполномоченный охранять интересы жителей Мейа-Суэрты от деспотизма Великого герцога? Любая влиятельная и знатная семья может обратиться к нему за помощью. А как насчет тебя, маэссо? Ты пойдешь к Ренайо просить о защите, если тебя кто-нибудь несправедливо обидит? Если налоги станут чрезмерно высокими? Кто поможет тебе, если в твое заведение придут гвардейцы? Кто поможет тебе? Эйха! – Боль пульсировала в висках, и он прикрыл глаза рукой, чтобы скрыть слезы.– Пойдем, друг, – сказал Гаспар, – тебе нужно лечь. Но и оказавшись в своей комнате, окутанной ночными тенями, на мягкой постели, Рохарио никак не мог успокоиться.– Пошлите сообщение маэссо Асеме, – попросил он Гаспара. – Мне нужно с ним поговорить.Гаспар колебался некоторое время, прежде чем сказать:– Вы ведь не простой человек, верно? Я слышал, как иллюстратор назвал вас доном Рохарио.– Разве имеет значение, кто я такой? Матра эй Фильхо! Давайте не будем подозревать во всех грехах наших союзников, чтобы они не превратились во врагов.– Конечно, это имеет значение, – ответил Гаспар. – Если вы и в самом деле сын Великого герцога, тогда именно вы сможете стать во главе движения либертистов.Даже думать об этом Рохарио был не в состоянии. У него невыносимо болела голова.– На самом деле я им буду нужен в качестве номинального главы движения, для важности. Вот что от меня потребуется.– Я думаю, это зависит от силы вашего характера. – Гаспар улыбнулся ему с искренней симпатией. – Отдыхайте. Мы еще успеем поговорить – позже. * * * Той ночью кто-то поджег Палассо Юстиссиа на сокало Грандо. Из окна Рохарио видел зарево от полыхающего здания всякий раз, как только просыпался. Спал он очень, беспокойно. К рассвету пожар стих, но дым и низкие облака висели над Мейа-Суэртой весь день, словно отражая тревожное настроение, царившее в гостинице, на улицах, в целом городе. Глава 74 На рассвете она мерила шагами свою камеру, отмечая про себя, что на диване лежит превосходное шелковое покрывало из Синны, стол и стул сработаны в Нипали, а единственная в комнате картина – весьма примечательный портрет еще совсем молодой Великой герцогини Мечеллы, председательствующей на празднестве Астравенты. Одна рука Мечеллы лежит на взъерошенной голове ее младшего сына Ренайо, а в другой она держит зеркало, в котором отражается звезда. Однако прекрасная работа кисти Кабрала была обречена висеть в задней комнате в результате запрета екклезии изображать вместе мать и сына, за исключением Матры эй Фильхо. И все же, если бы Кабрал имел Дар, подумала она, Грихальва не стали бы прятать такое чудесное произведение.Вне всякого сомнения, Кабрал самый талантливый из всех живущих сейчас живописцев Грихальва. Элейна продолжала шагать из угла в угол. Может быть, не лучше молодого итинераррио Сарио, который приехал и уехал до того, как она успела с ним познакомиться. Элейна смутно помнила его по урокам в герцогской Галиерре десять лет назад: тогда он ничем не выделялся, но среди мальчиков, имеющих Дар, известны случаи, когда их гений проявлялся в более зрелом возрасте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48


А-П

П-Я