На этом сайте магазин https://Wodolei.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Так что Беатрис, Рохарио и Мара пришли как раз вовремя, чтобы увидеть финал нежной любовной сцены. Почему-то щеки Элейны залились краской. Матра эй Фильхо! Она же не девочка, чтобы краснеть, когда другие видят, как ею восхищается мужчина! Всем прекрасно известно, зачем она сюда приехала. И все же она мягко высвободила руку и отвернулась.– Я начну прямо сейчас, – сказала она, стараясь скрыть смущение.Эдоард щелкнул пальцами, и на его зов прибежал слуга, которого немедленно послали за мольбертом, бумагой и красками.– Я так люблю собак, – проворковала Беатрис, повернувшись к Эдоарду.Рохарио отошел в сторону и обратил задумчивый взор на поля. Вернулись слуги. Элейна приготовилась делать этюды.– Сначала я нарисую гончих, – сообщила она. – Сделаю несколько эскизов, чтобы получше их узнать.– Пойдемте, дон Эдоард, – мягко позвала Беатрис. – Вы должны показать мне сад.– А с меня вы будете делать зарисовки? – просительным тоном промолвил Эдоард.– Конечно. – Элейна заточила карандаш ножом. У гончих были такие чистые, интересные морды, совсем не похожие на избалованных, сварливых собак, принадлежавших придворным дамам. Их переполняла энергия, и, подобно хозяину, они были по-своему очаровательны.– Надеюсь, дон Эдоард, вы скоро поймете, что моя сестра может сама себя развлечь и ей будет не до нас. – Слова лились легко и естественно; в следующую минуту Элейна краем глаза заметила движение – Беатрис уводила за собой Эдоарда. Мара последовала за ними. – Ваш отец подарил вам Чассериайо пять лет назад?– Да, так принято. Мне как раз исполнилось девятнадцать… Они отошли, и Элейна больше не слышала, о чем они говорят. Только часть ее сознания отметила, что они ушли. Перед ней посадили Вуонно, и, поскольку он был добродушным, но весьма беспокойным существом, ей приходилось работать очень быстро, чтобы сделать хороший эскиз.Рохарио по-прежнему стоял неподалеку, чуть повернувшись к Элейне в профиль. Его поза была такой вызывающе театральной, что она не сомневалась – он встал так специально. Она мгновенно его нарисовала, нахмурилась, снова попыталась сделать набросок в другом углу листа бумаги. Уже лучше! Но все равно ей не удалось передать необычное положение плеч, вздернутый подбородок и сердито сложенные на груди руки.Элейна взяла чистый лист бумаги, еще раз изобразила Рохарио. Ей привели Фрамбу. Покраснев, она достала новый лист, положила его поверх эскизов, но все равно никак не могла отогнать от себя мысль, что Рохарио стоит тут же – не так близко, чтобы с ним заговорить, но и недостаточно далеко, чтобы не обращать на него внимания. Как ни старалась сосредоточиться на собаках, она чувствовала, что Рохарио за ней наблюдает, но стоило бросить в его сторону взгляд, как он отворачивался. В конце концов он ушел, и Элейна смогла спокойно работать. Много позже появилась Беатрис.– А куда подевался дон Эдоард? – спросила Элейна.– Отправился полюбоваться на свою новую лошадь. Она успокоилась.Беатрис старательно поправляла ленту на шляпке. Судя по перепачканным в земле пальцам, она опять копалась в грязи.– Спасибо тебе, Беатрис. Я знаю, ты пытаешься помочь, но ведь мне нужно к нему привыкать.– Конечно, нужно, но зачем беспокоиться о том, что рано или поздно произойдет само?Элейна подумала – и не в первый раз, – почему такое доброе и понимающее существо временами так сильно ее раздражает?Вся компания снова собралась за ужином, который накрыли в столовой, где ослепительно сияли свечи, зажженные в люстре.– Вы сегодня удивительно красивы, каррида мейа, – сказал Эдоард, подводя Элейну к стулу. А потом все испортил, повернувшись к Беатрис, чтобы увести ее от Рохарио. – И вы тоже, Беатрис. Если вы сядете по обе стороны от меня, я буду самым счастливым мужчиной в мире. Я просмотрел ваши эскизы. Надеюсь, вы не рассердитесь на меня за то, что я не спросил у вас разрешения…Чужие руки касались ее альбома, он даже не спросил разрешения! Элейна выдавила из себя улыбку.– но мне не терпелось посмотреть на моих милашек Впрочем, я заметил, что вы и брата там изобразили. Мне ужасно обидно – ведь меня-то вы еще ни разу не нарисовали…Элейна не осмеливалась поднять на Рохарио глаза.– Я просто разогревала руки, дон Эдоард.– Нарисуете меня сегодня?Элейна покраснела, прекрасно понимая, что нравится Эдоарду. К тому же он вложил и другое значение в свои слова.– Цветы из вашего сада так красиво смотрятся в этих вазах, вы со мной согласны, дон Эдоард? – внезапно спросила Беатрис. – У вас исключительное чувство цвета, вы подобрали их просто замечательно.Эдоард повернулся к ней и немного рассеянно ответил:– Я только следовал вашим указаниям, так как почти ничего не знаю о цветах.– Ошибаетесь, вы знаете гораздо больше, чем вам кажется, дон Эдоард. Наша бабушка Лейла занималась запахами, и она много рассказывала мне про цветы, ароматы и травы. Вот красные хризантемы – это Любовь. Жимолость означает Привязанность, а лилии – Мир. Ваш повар добавил в цыпленка немного душицы.– Вы исключительно умная женщина, подмечаете такие удивительные детали. А у душицы тоже есть определенное значение? Беатрис мило улыбнулась и чуть покраснела.– Смущение, дон Эдоард.– Я и не думал, что цветы и травы могут так много сказать.– Если знаешь, где смотреть, можно увидеть многое из того, что скрыто от невнимательного глаза.От того, как Беатрис произнесла эти слова, Элейне почему-то стало не по себе. Она бросила взгляд на Рохарио, но он сидел мрачный, держа в одной руке вилку и уставясь в свою тарелку на кусок пирога. Мара наблюдала за своими подопечными с довольным видом.– И что бы это значило? – Эдоард наклонился к Беатрис, глаза его сияли. – Ваши слова прозвучали так загадочно. Мара насторожилась.– Пожалуй, нам пора в гостиную. – Она поднялась и тут же увела за собой Элейну и Беатрис.Слуга проводил их в гостиную, где Элейна обнаружила на маленьком столике свой альбом и карандаши. Мара устроилась на диване и занялась вышиванием, а Элейна отвела Беатрис в сторону.– Что означали твои последние слова, сказанные дону Эдоарду?– Если то, что говорила бабушка, правда, – без тени раскаяния заявила Беатрис, – то он рано или поздно узнает о секретах иллюстраторов.– Но…– Но? Он же явно ничего не понимает и даже не подозревает. По лицу видно.– Я не уверена, что ему хватит сообразительности…– Элейна, он рассуждает достаточно разумно о садоводстве и управлении имениями.– Вы именно это обсуждали весь день? Открылась дверь, и вошел Эдоард.– Прошу прощения, – сказал он весело. – У брата разболелась голова, и он ушел отдыхать.– Я тоже чувствую себя неважно, – поднимаясь, объявила Мара. – Беатрис, ты не проводишь меня в мою комнату? Поможешь мне подняться по лестнице.Беатрис чуть прикоснулась к руке Элейны, и ей стало немного легче. Все так ясно, прозрачно, но… Нет ни единого повода откладывать неизбежное.Они ушли. Элейна встала, положив руку на этюдник, и смущенно улыбнулась Эдоарду.– Садитесь, милая. – Он начал расхаживать по комнате, и неожиданно Элейне показалось, что он тоже нервничает"– Я вас нарисую, – предложила она.Эдоард с улыбкой опустился на простой дубовый стул. На этом фоне особенно ярко выделялся вечерний, расшитый золотом костюм наследника. Бледные, словно акварельные, обои выгодно оттеняли его каштановые волосы и темные глаза. Вот только он не мог сидеть спокойно ни минуты, совсем как ребенок или его обожаемые гончие. Но ведь пока он находился там, он не мог быть тут, рядом с ней. И как только она на это согласилась? Элейна представила, что будет дальше: разговор, стаканчик мадеры, его близость, а потом постель. Она сгорала от смущения. Ему тоже было не по себе.– Я вспомнил о семейном портрете, написанном много лет назад, еще до лихорадки, ведь тогда наша бедная матушка еще была жива, и малышка Мечеллита, и Алессио, и мой несчастный брат Бенетто, который ужасно пострадал от лихорадки. С тех пор у него плохо с головой, он так и не оправился. Конечно, бабушка Мечелла ни в какую не согласилась бы, чтоб ее сыновья взяли себе в любовницы женщину из семьи Грихальва. Мне не следовало говорить об этом при вашей сестре, она еще так молода и невинна…Матра Дольча! Интересно, что подумал бы Эдоард, если б узнал про конфирматтио и услышал от Беатрис, что ей это ужасно понравилось. А если бы ему стало известно, что у Беатрис есть маленький сын, который сейчас наверняка спит в Палассо Грихальва…– но теперь, когда бабушка умерла, я решил, что можно попросить отца восстановить старую традицию – Марриа до'Фантоме. – Он умолк в ожидании ее ответа. И приглашения.– Любовница Арриго, Тасия, была моей пратетушкой. – Элейна наклонилась к альбому.Ее вдруг невероятно заинтересовал дальний угол гостиной. Все мысли в голове перепутались, она решила, что должна изобразить этот самый угол как можно точнее, в мельчайших подробностях: простой стол, вазу и одну-единственную горящую лампу на фоне светлых обоев с едва заметной полоской.Почувствовала, что Эдоард поднялся, и ей стало невыносимо жарко, лицо запылало. Удалось бы только сосредоточиться и прогнать его из комнаты! Тогда, удалившись из ее мыслей, он исчезнет и из ее жизни.Но ведь она не Одаренный иллюстратор.Эдоард остановился рядом, едва касаясь, положил ей руку на плечо.Агустин.Агустина природа наделила Даром.– Я думал, вы меня рисуете, – сказал Эдоард.– Это для моего брата Агустина, – с некоторым вызовом ответила Элейна.Все утверждают, будто она лишена Дара – ведь она женщина. Однако в глубине души Элейна знала: ей дан драгоценный дар искусства, и ее долг перед Матрой эй Фильхо показать в своих картинах живой мир. Она никогда не оказалась бы в таком положении, как сейчас, если бы подобно брату была иллюстратором.– Он еще только учится рисовать, – продолжала она, не имея ни малейшего представления, что скажет в следующий момент, и опасаясь обидеть Эдоарда. – Я обещала ему делать зарисовки самых разных мест, чтобы он мог их увидеть. Видите ли, у него слабое здоровье, и он почти не покидает Палассо, и я таким образом делаю ему подарки… – Она замолчала.– Я позову Бернадина и прикажу немедленно доставить вашему брату этот великолепный рисунок.– Что вы, нет необходимости…– Конечно, нет, но, поскольку я могу это сделать, почему бы нам не воспользоваться такой возможностью? Напишите брату записку. А я позову Бернадина. Нет, нет, обязательно напишите. Я не буду вам мешать. Как его зовут?Элейна взяла листок бумаги, вынула перо из футляра. Она не знала, о чем писать.– Агустин. Ему всего пятнадцать.– Понятно, ровесник моей сестры Тимарры. Очень милая девочка, тихая-претихая. Отца боится панически. Его совсем это не радует, но у него сильный характер, а у бедняжки Тимарры – вовсе никакого. Она бы с удовольствием сидела целыми днями в саду и что-нибудь шила. Из нее получится отличная, послушная жена, когда придет время выходить замуж. Впрочем, зная патро, могу с большой долей уверенности предположить, что он отошлет ее в какую-нибудь дыру, вроде Ветии, где она будет постоянно мерзнуть и чувствовать себя несчастной. О, простите меня. – Появился Бернадин. – Вы же собирались отправить письмо. Закончили? Бернадин, пусть это доставят в Палассо Грихальва. Прямо сейчас. Посыльный должен подождать ответа, если мальчик захочет написать что-нибудь. Агустин Грихальва, верно?Когда Бернадин ушел, Элейна пролепетала дрожащим голосом:– Спасибо, дон Эдоард. Вы очень добры. В этот момент на его лице появилось насмешливое выражение, которое исчезло, как только он заговорил:– Правда? А мне казалось, что я ужасный эгоист. Элейна покраснела. Эдоард медленно приблизился к ней. Она боялась отвернуться. Остановившись около ее стула, он протянул руку. Элейна послушно подала свою, он потянул ее к себе, заставляя встать, и оказался совсем рядом. Другой рукой Эдоард отвел от ее лица выбившийся из прически локон.– Неужели все женщины из семейства Грихальва так же красивы, как вы и ваша сестра?Элейна улыбнулась, но не смогла придумать достойного ответа. Она знала – стоит ей произнести хоть слово, и он тут же поймет, как сильно она напугана. Матра! Чего она боится? Ничего нового с ней не произойдет.Эдоард наклонился и поцеловал ее в губы. Элейна изо всех сил старалась расслабиться, подчиниться, но ее свободная рука невольно сжалась в кулак, а все тело напряглось.Через мгновение Эдоард чуть отодвинулся и отпустил ее руку. Едва заметная улыбка скользнула по губам, немного задержалась… но Элейна не поняла, что она означает.Эдоард обошел ее, взглянул на эскизник.– Не могу понять, как вам удается выводить на бумаге линии таким образом, что потом получается картина. Будто я смотрю на мир вашими глазами. Рохарио не раз говорил мне, что я не “понимаю” живопись, – уж и не знаю, что это значит, а отец утверждает… Эйха! Вам совсем не интересно, что утверждает отец. Он не испытывает к своим детям теплых чувств…– Не может быть!– Мы его разочаровали.Элейна с трудом сделала неглубокий вдох. От признаний Эдоарда ей стало не по себе.– Бенетто – идиот, я это говорю вовсе не затем, чтобы обидеть беднягу, он тут не виноват. Тимарра не может связать и двух слов, к тому же внешность у нее самая заурядная, что очень печально, поскольку наша бабушка Мечелла и дорогая покойная матушка были известными красавицами. Рохарио… Эйха! – Он воздел руки, как бы демонстрируя отчаяние. – Рохарио это Рохарио. И вот отец решил взять себе новую жену, он рассчитывает, что у него родятся более достойные дети.Элейна удивленно вскрикнула, но Эдоард снова поднял руку. Наследника нельзя было назвать умницей, но и, как убедилась Элейна, дураком он не был.– Не беспокойтесь за меня, милая. Мои притязания на трон Гхийаса вполне законны, я даже имею на него больше прав, чем король Иво, – так по крайней мере поговаривают. Отец хочет женить меня на дочери Иво… Забыл, как ее зовут. Я видел портрет – отличный рисунок, сделанный одним из ваших кузенов…Мне кажется, вы все приходитесь друг другу родней.Эдоард улыбнулся. Точно так же он улыбался Маре и Беатрис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48


А-П

П-Я