Элфрей опасался, что рядовые потеряют терпение и начнут убивать надоедливых бестий.— Веревку сюда! — проревел он, колотя руками по лицу в надежде избавиться от очередного непрошеного гостя. — Веревку!Приказ оказалось легче отдать, чем выполнить. Сложившись пополам и руками прикрывая головы, двое орков ринулись к лошадям. Преодолевая на пути постоянные наскоки тварей, они наконец сумели извлечь длинную веревку.— Возьмитесь за концы, образуйте полукруг и загоняйте их внутрь! — прокричал Элфрей. Пока солдаты судорожно пытались выполнить приказание, он извлек меч. — Достать оружие! Не убивайте, но лупите их плашмя и загоняйте внутрь веревки!Началась неуклюжая возня. Солдаты изо всех сил старались стряхнуть с себя импов и загнать их внутрь ограниченного веревкой пространства. Злобных малышей колотили мечами по пятой точке, пинали ногами, шлепали ладонями. В конце концов, после десяти минут изнуряющей борьбы, вопящих тварей загнали-таки внутрь круга. Некоторым, правда, удалось воспарить над толпой, но с этим уже ничего нельзя было поделать.Элфрей рявкнул на рядовых, и те замкнули круг концами веревки. Дело завершил торопливо завязанный узел.Под руководством Элфрея отряд переправил живой груз обратно на баржу. Веревку привязали к мачте, якорь подняли. Подняли и парус. Он тут же раздулся под ветром. Затем баржу оттолкнули от берега, и плавучее сооружение, набирая скорость, поплыло прочь.Бессильно дергаясь и стараясь вырваться на волю, импы пищали. Вскоре пищащую толпу поглотил туман. Несколько неудачников, угодивших в воду, с трудом гребли маленькими ручками, стараясь догнать баржу.Элфрей, наблюдая за ними, с облегчением вздохнул. Провел тыльной стороной ладони по лбу.— Надеюсь, у Страйка дела идут получше, — произнес он.Люди Хоброу недолго преследовали группу Страйка, так что при первой же возможности он объявил привал.Хаскера сняли с коня, веревки, связывающие его, перерезали. Сержант был в сознании, но все равно не в себе. Его усадили, дали воды, однако глотал он с трудом. На шее у него алели рубцы от веревки. — Жалко, нет Элфрея, — произнес Страйк, осматривая раны Хаскера. — Видимо, здорово отделали, но, на мой взгляд, серьезных повреждений нет.— Разве что мозги пострадали, — отвечал Джап. — Не забывай самое главное. Непонятно, почему он вообще оказался в таком состоянии.— Я не забываю, — Страйк похлопал Хаскера по лицу. — Хаскер!Пощечины привели сержанта в чувство, но не окончательно. Взяв флягу с водой, Страйк вылил ее содержимое Хаскеру на голову. Жидкость заструилась по лицу орка. Тот открыл глаза и пробормотал что-то непонятное.Страйк опять похлопал его по щекам:— Хаскер! Хаскер!— Хм-м-м. Что т-т-такое?..— Это я, Страйк. Ты меня слышишь? Ответ Хаскера прозвучал слабо:— Страйк?— В какую чертову игру ты играешь?— Игру?..Страйк, которого все это уже начало раздражать, тряхнул сержанта так, что у того лязгнули зубы.— Давай! Приходи в себя. Наконец Хаскеру удалось сфокусировать взгляд.— Капитан… что… произошло? — Вид у него был совершенно растерянный.— Произошло то, что ты на волосок от обвинения в дезертирстве. Не говоря уже о том, что пытался убить других членов отряда.— Убить?.. Я?.. Страйк, клянусь…— Нечего клясться, лучше объясни.— Кого же я, по-твоему, пытался убить?— Коиллу и Рифдоу.Хаскер резко отпарировал, с гневом в голосе:— За кого ты меня принимаешь, за… человека, что ли?— Ты сделал это. И я хочу знать, почему.— Я… Я… Я не помню. — Хаскер огляделся, вид у него все еще был обалделый. Джап и рядовые молча смотрели на него.— Где мы? — спросил Хаскер.— Неважно… Так ты не знаешь, что происходило? Ты не отвечаешь за свои поступки? Сержант медленно покачал головой.— А что ты помнишь? — не отставал Страйк. — Что последнее ты помнишь?Хаскер задумался. Было очевидно, что сей процесс стоит ему немалых усилий. Наконец он произнес:— Поле битвы. Мы проскакали прямо между двумя армиями. Потом… драконы. Драконы гнались за нами. Потом огонь.— Это все?— Еще пение…— Пение? Какое пение?— Ну… это было не совсем пение. Вроде как музыка со словами, но не совсем пение.Страйк с Джапом переглянулись. Джап многозначительно поднял брови.— Этот звук, откуда бы он ни шел… — Хаскер сдался. — Не знаю. Кроме пения, помню только, что мне было плохо. Я чувствовал себя больным.— Ты ни разу не упоминал об этом, — осуждающим тоном произнес Джап.В прежние времена Хаскер за подобный тон заехал бы дворфу в физиономию, но сейчас он просто в молчании смотрел на него.— Элфрей подумал, что ты подцепил человеческую болезнь в том поселке, который мы сожгли, — сказал Страйк. — Но я не считаю, что одно это может являться достаточным объяснением для твоего поведения.— Какого поведения, Страйк? Вы ведь так и не сказали мне, что я сделал.— Мы были в Скратче. Ты напал на Рифдоу с Коиллой и скрылся вот с этим. — Достав из отобранного у Хоброу мешка звезды, Страйк показал их Хаскеру.При виде звезд взгляд у сержанта затуманился. Он шепнул:— Убери их, Страйк. — И вдруг крикнул: — Убери их!Опешив, Страйк положил звезды в свой мешок, где уже лежала звезда из Скратча. — Да не волнуйся ты так, — сказал Джап Хаскеру почти мягко.На лбу у орка выступили бисеринки пота. Он тяжело дышал.— Коилла поскакала за тобой, — продолжал Страйк. — Где она сейчас, нам неизвестно. Ты знаешь, что с ней случилось? — Я сказал уже, ничего я не знаю. — Хаскер обхватил голову руками.Лицо у него стало таким испуганным, каким Страйк его никогда не видел.Капитан с Джапом отошли в сторону. Страйк кивком приказал паре рядовых приглядывать за Хаскером.— Что ты об этом думаешь, Страйк?— Не знаю, что и думать. Похоже, он клонит к тому, что на него нашло какое-то помутнение. Может, это правда, а может, и нет.— Мне кажется, он не лжет.— Почему?— Никто лучше меня не знает, что за сукин сын этот Хаскер. Но он не дезертир и… Не знаю… Может, это какое-то шестое чувство, но мне кажется, что случившееся было… ему неподконтрольно.— Если принять во внимание ваши с ним отношения, твои слова меня изрядно удивляют.— Тем не менее мое мнение таково. По-моему, отвечать злом на зло было бы неправильно. Мы не знаем точно, что случилось, и потому должны исходить из того, что в его словах может быть правда.— Даже если это и так… Откуда мы знаем, вдруг это повторится? Как ему можно доверять?— Подумай, Страйк. Если ему нельзя доверять, то что нам остается делать? Бросить его? Перерезать ему глотку? Разве такими методами ты хочешь управлять дружиной?— Мне надо подумать. И решить, как найти Коиллу.— Не медли, капитан. Ты знаешь, времени у нас мало. — Защищаясь от ставшего вдруг пронизывающим ветра, Джап запахнул полы камзола. — Похоже, погода не настроена помогать нам.Едва он произнес эти слова, как ветер принес несколько снежинок.— Снег, — сказал Страйк. — В это время года?! Наш мир сломан, Джап.— Да. И кто знает… Может быть, его уже и починить нельзя. 12 Дженнеста наконец сдалась.— Предлагаю тебе союз, Адпар. Помоги мне найти артефакты, и я поделюсь с тобой их властью.Образ на поверхности свернувшейся крови остался бесстрастным.— Санара все равно узнает обо всем, это лишь вопрос времени, — нетерпеливо добавила Дженнеста. — Так ты скажешь что-нибудь?— Она вовсе не всегда узнаёт. Или не всегда ввязывается. Так или иначе, черт с ней, с Санарой! Я готова повторить и в ее присутствии: нет. — Почему?— У меня и здесь дел по горло. И, в отличие от тебя, милочка, я не целюсь расширить границы своей империи. — Речь идет о величайшей империи, Адпар! Достаточно великой, чтобы и места, и власти хватило и тебе и мне!— У меня предчувствие, что ты вряд ли сможешь долго делиться даже со своей возлюбленной сестрой. — А как же боги, о них ты забыла?— А что боги? — Раскрыв тайну инструментов, мы сможем восстановить могущество наших богов, истинных богов, и уничтожить это абсурдное единое божество, которое притащили сюда люди.— Боги здесь достаточно реальны; они не нуждаются в восстановлении. — Дура! Эта зараза рано или поздно дойдет и до тебя, если еще не дошла.— Честно говоря, Дженнеста, твоя идея меня просто не привлекает. Я тебе не доверяю. Кроме того, разве тебе под силу.. . раскрыть тайны? — Это было произнесено с намерением оскорбить.— Так, значит, ты сама за ними гоняешься! Я права?— Не надо мерить всех по твоим собственным меркам. — Ты сама не знаешь, на что задираешь свой длинный нос!— По крайней мере, это мой нос, и работает он только на меня, ни на кого другого. Дженнеста изо всех сил старалась сдерживаться:— Ну хорошо. Если ты не хочешь присоединиться ко мне и, как утверждаешь, не претендуешь на инструменты, то почему бы тебе, за хорошую оплату, не отдать мне тот инструмент, который у тебя есть?— Но у меня его нет! Сколько можно повторять? Он исчез! — Ты позволяешь кому-то забирать то, что принадлежит тебе? В это трудно поверить.— Вор был наказан. Ему повезло, что он остался в живых. — Ты даже не убила этого так кстати подвернувшегося грабителя? — насмешливо произнесла Дженнеста. — Что-то ты размягчаешься, сестричка.— К твоей глупости я уже привыкла, Дженнеста. Но вот скуку, которую ты наводишь, мне выносить трудно. — Если ты отвергнешь мое предложение, то пожалеешь об этом.— Неужели?.. И кто, интересно, заставит меня пожалеть? Уж не ты ли? Ты никогда не могла обойти меня, когда мы были маленькими, и сейчас тебе это тоже не удастся. Дженнеста скрипнула зубами:— Твой последний шанс, Адпар. Больше я приглашать не буду.— Раз ты так меня уговариваешь, то, должно быть, нуждаешься во мне. Что ж, это доставляет удовольствие. Но я не люблю ультиматумов, от кого бы они ни исходили. Я не стану ни препятствовать тебе, ни мешать. А теперь оставь меня в покое. На этот раз конец разговору положила Адпар.Несколько минут Дженнеста сидела, погруженная в глубокие размышления. И наконец преисполнилась решимости.Она отодвинула в сторону тяжелое, богато украшенное кресло и оттащила несколько ковриков. Открылся участок выложенного плиткой пола. Из шкафа в темном углу она достала старинный том, взяла с алтаря кривой кинжал. Все это положила на стул.Затем Дженнеста зажгла еще несколько свечей и обеими руками зачерпнула из широкого сосуда свернувшуюся кровь. Встав на четвереньки, она кровью нарисовала на полу знак, тщательно следя за тем, чтобы ни в круге, ни в пяти остроконечных звездах не было разрывов. Покончив с этим, она взяла книгу и нож и перешла в центр круга.Закатав рукав, она быстрым движением вонзила лезвие в руку. Ее алая кровь закапала и стала смешиваться с более темной кровью пентаграммы, усиливая связь с сестрами.После чего Дженнеста открыла книгу и приступила к тому, чем ей следовало заняться уже давно.Адпар любила перечить сестре. Это было одним из тончайших жизненных удовольствий. Но сейчас следовало заняться одним рутинным делом. Хотя, следует признать, на свой лад оно тоже способно принести удовольствие.Покинув заросший слизью обзорный водоем, она вброд перешла из своих личных покоев в более просторное помещение. Ее уже ждал лейтенант, вместе с часовым и двумя членами стаи, покрывшими себя позором.— Заключенные, ваше величество, — просвистел характерным для наяд свистом лейтенант.Правительница бросила взгляд на осужденных. Те повесили свои покрытые чешуей головы.Безо всякой преамбулы Адпар сформулировала обвинение:— Вы двое опозорили стаю. Это значит, что позор пал на меня. Во время последнего рейда вы халатно отнеслись к выполнению приказов. Старший офицер видел, как вы позволили нескольким мерцам уйти живыми. Можете ли вы что-нибудь сказать в свое оправдание?Они ничего не сказали.— Отлично, — продолжала Адпар. — Ваше молчание я принимаю за признание вины. Всем должно быть известно, что я не потерплю слабаков в наших рядах. Мы сражаемся за положение в мире, и в этой борьбе нет места трусам и лентяям. Следовательно, единственный возможный вердикт — «виновны». — Будучи убежденной поклонницей театральных приемов, она сделала для пущего эффекта паузу. — А единственное возможное наказание — смерть.Она дала знак лейтенанту. Тот выступил вперед, неся на вытянутых руках бело-коричневую раковину размером с таз с двумя коралловыми кинжалами в ней. Вслед за ним шли часовые с глубокими и широкими глиняными сосудами.— В согласии с традициями, а также из уважения к вашему воинскому статусу, вам предоставляется выбор, — продолжала, обращаясь к осужденным, Адпар. Она указала на кинжалы: — Приведя приговор в исполнение собственноручно, вы умрете с некоторой долей почета. — Она перевела взгляд на сосуды. — У вас есть также право вручить свою судьбу богам. Если они захотят, вы останетесь в живых. — Она повернулась к первому узнику: — Выбирай.Воин-наяда напряженно взвешивал шансы. Наконец произнес:— Боги, ваше величество.— Пусть будет так.Повинуясь сигналу Адпар, вошли еще несколько часовых, крепко схватили узника за руки. К правительнице поднесли открытый сосуд. Она заглянула внутрь него, неподвижно держа руку над отверстием. Так она стояла очень долго; казалось, прошла целая вечность. Внезапно рука Адпар нырнула в сосуд и вытащила что-то из воды.Это была рыба. Адпар зажала ее между большим, указательным и средним пальцами, а рыба трепыхалась в воздухе. Она была длиной примерно с ладонь наяды, а по толщине — как три связанные стрелы. Чешуя и топорщащиеся жабры отливали синевой. С обеих сторон рта свешивались усики.Адпар осторожно постучала пальцем по боку рыбы и тут же отдернула руку. Тело рыбы ощетинилось десятками крохотных трепещущих шипов.— Я завидую рыбе-колючке, — сказала Адпар. — На нее никто не охотится. Ее шипы не только остры, но и источают смертельный яд, убивающий с мучительной болью. Отдавая свою жизнь, эта рыба всегда отнимает и жизнь врага. — С этими словами Адпар погрузила рыбу обратно в сосуд, но не выпустила ее из пальцев. — Приготовьте его, — приказала она.Стражники силой заставили узника опуститься на колени. Адпар передали нитку, которой она обвязала у рыбы спинной плавник. С помощью нитки она медленно вытянула рыбу из сосуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31