Однажды она поняла, что еще немного, и она сойдет с ума.
Тогда она попыталась умертвить Императора, молясь, чтобы он ее убил. Он нанес ей несколько ударов в грудь. Она была при смерти, но не умерла. Как только к ней вернулись силы, она довершила то, что начал он, исполосовав себе грудь ножом. Потом она вышла из императорского дворца, побежала в ночь и рухнула на ступенях монастыря в надежде, что кто-нибудь найдет ее и вырвет из этого порочного круга. Когда двери наконец распахнулись, она уже потеряла много крови.
* * *
С глазами, полными слез, сестра Наджа отворила дверь своей кельи. И поднесла руку ко рту.
Перед ней стоял ее сын. Он подошел, хотел обнять ее. Она осторожно отстранилась, прислонилась к двери и спросила:
— Что ты здесь делаешь?
— Алкиад умер.
В лице сестры Наджи не дрогнул ни один мускул. Старый советник был одним из тех, кто ее предал. Она много лет молилась за него, но не забыла его предательства. Не забыла о том, как он хотел выдать ее гвардейцам Императора, когда она дала ему денег с тем, чтобы он разыскал ишвена. Но он был и тем, кто вернул ей ее сына. И теперь злоба уходила из ее сердца, как армия из города.
— Ты не имеешь права находиться здесь. Если тебя обнаружат…
— Он погиб на дуэли.
— Он был слишком стар для этого.
— Он это знал, матушка.
Сестра Наджа сняла капюшон. От взгляда юного принца ей становилось не по себе.
— Не называй меня так.
— Почему? Ведь ты моя мать.
— Не зови меня так. Прошу тебя.
Орион вздохнул и потер плечо.
— Я… Я долго колебался перед тем, как прийти сюда. Я знаю, что ты не рада этому. Но… Алкиад умер у меня на руках, матушка. И то, что он сказал мне перед смертью, сильно смутило меня.
Монахиня подошла к маленькому окошечку и стала глядеть вдаль.
— Что он тебе сказал?
Принц приблизился и положил ей руки на бедра. Сестра Наджа вздрогнула, но не обернулась.
— Он велел мне бежать из Дат-Лахана.
— Не стану с этим спорить.
— Он сказал, что мы все чудовища, — продолжал Орион. Потом, видя, что его мать не отвечает, добавил:
— Он сказал, что убил человека, и что этот человек, возможно, был моим отцом.
Наджа по одной убрала руки принца со своих бедер.
— Уходи, — еле слышно сказала она. — Умоляю тебя.
— Матушка!
— Заклинаю тебя, Орион. Оставь меня. Мне нужно побыть одной.
В течение нескольких мгновений юноша глядел на ее худую фигуру в сером одеянии. Она была единственным существом, которому он доверял. Он знал, что она любит его. Он это чувствовал. Но он также чувствовал и то, что она ему ничего не скажет. «Она знает, кто мой отец», — подумал он.
Он резко развернулся и вышел из кельи. Сестра Наджа долго стояла неподвижно и слушала, как замирает эхо его шагов. Когда все вновь погрузилось в безмолвие, она соскользнула по стене и рухнула на колени.
* * *
Через десять дней войска Лайшама вошли в Дат-Лахан.
Их кони поднимали в лучах рассвета облака пыли.
Варвары.
Новость мгновенно распространилась по всей столице, и зазвонили колокола монастыря. Варвары — тридцать тысяч человек, одетых в кожу и сталь, с таинственным вождем во главе, лица которого никто никогда не видел. Тридцать тысяч человек из пяти племен. Гордые гуоны со своими презрительными лучниками. Невозмутимые найаны — главным образом пехотинцы. Акшаны с осадными машинами, чистокровными скакунами и кривыми саблями. Мускулистые ишвены с обнаженными торсами и развевающимися по ветру волосами. Семеты с раскосыми глазами и свисающими с пояса сверкающими клинками.
А вперед всех — Лайшам — как говорили, самый великий военачальник за всю историю Империи.
Лайшам, за которого любой из его воинов, не задумываясь, отдал бы жизнь.
Одинокая фигура на фоне толпы.
Он был спасителем, последним защитником от сентайских захватчиков. Единственным, которого они еще не победили.
Сгрудившись на внешней городской стене, азенаты смотрели, как приближается тот, кто пришел, чтобы их спасти. Там был и Император в окружении своих генералов и толпы сенаторов. Рядом с ним стоял Раджак Хассн, сжав зубы и держа руку на своей палице. Все затаили дыхание.
Лайшам остановился у Больших Южных ворот. Его генералы держались на почтительном расстоянии. Полоний наклонился к генералу Леониду и указал подбородком на небольшую группу воинов.
— Это тот самый гуонский вождь, о котором мы говорили?
— Да, ваше величество.
Император тяжело вздохнул. Раджак Хассн опустил забрало на шлеме. Несколько дней назад он убил человека, и преступление это осталось безнаказанным. Отныне никто не смел ему перечить. Ненависть смешалась в его крови с мертвым семенем, превратившим его в чудовище.
Лайшам.
Он узнал его в тот же миг. И теперь ничто больше не имело значения.
Император махнул рукой герольдам, и они затрубили в трубы. В сопровождении своей свиты его величество взошел на каменный балкон, нависавший над воротами. Прекратившийся утром дождь опять висел в воздухе.
— Смотрите!
Оставшись один перед Большими воротами, Лайшам медленно вынул из ножен меч. Глаза азенатов округлились от ужаса.
— Это Возмездие! — громовым голосом крикнул вождь варваров. — Я нашел его в Эриксе. Он был воткнут в тело вашего губернатора. Если вы не хотите, чтобы вас постигла та же участь, советую вам впустить нас.
Император повернулся к своим генералам.
— Он был там?
— Какое нам дело? — процедил Аракс. — Сделайте, что он говорит, и посмотрим, чего он хочет.
— Только его войска пусть останутся снаружи, — посоветовал Леонид.
— Отец!
Полоний обернулся. К нему вприпрыжку бежал принц Орион.
— Я опоздал?
Император пальцем указал на одинокого всадника.
— Вот наш… гм… так сказать, спаситель. Сейчас мы его впустим вместе с его войсками.
— Простите, ваше величество? — поперхнулся Аракс.
— Вы хорошо меня слышали, генерал. Мы с вами, да и все остальные, прекрасно знаем, что так или иначе , нам придется их впустить. Так к чему терять время?
— Но ведь, — начал один из сенаторов, — реакция нашего народа…
— Извините меня, — перебил его Адамант. — Генерал согласен с его величеством. Он советует открыть все ворота.
Сенатор хотел что-то ответить, но у него по спине побежали мурашки, когда к нему повернулся Раджак Хассн.
— Ну что ж, — процедил он.
Император снова вздохнул и приказал впустить варварские войска. Генерал Аракс надулся и скрестил руки, но Полоний не обратил на него внимания. Он хотел показать, что последнее слово в любой ситуации за ним. Даже если все видели, что это не так.
— Ваше величество, — прошептал генерал Аракс. — Если позволите…
— Уйдите с глаз моих, — отрезал Император. — Приказы тут отдаю я. Или вы об этом забыли? Может быть, вы все об этом забыли? — спросил он, стараясь не глядеть на присутствующих.
По его приказу стражники потянули за массивные цепи, и ворота Дат-Лахана распахнулись. Лайшам обернулся, и пять лейтенантов двинулись вперед. После них зашевелилось и все его войско — странное извивающееся существо, одетое в металл и присыпанное пылью.
По другую сторону двойной крепостной стены варваров ждала огромная толпа, стоявшая по обеим сторонам дороги. Для сдерживания толпы сюда были отправлены гвардейцы, но люди и без того вели себя чрезвычайно тихо и спокойно.
Спустившись со стены, его величество Полоний Четвертый в сопровождении отряда солдат и нескольких генералов вышел навстречу варварскому вождю. Лайшам смотрел, как он приближается, не сходя с лошади. Он вложил Возмездие назад в ножны и сейчас обеими руками сжимал поводья.
— От имени моего города добро пожаловать, — объявил Император.
Варвар не ответил, лишь продолжал пристально смотреть на него.
— Нам нужно поговорить, — продолжал государь.
Он развернулся и знаком приказал слугам принести портшез. Затем, вновь оборачиваясь к гостю, сказал:
— Мы разместим ваши войска в нижней части города. Мы нарочно освободили склады, и я думаю…
— Склады? — повторил Лайшам. — Мои люди нуждаются в отдыхе и здоровой пище.
— Мы сделаем все, что в наших силах, — рискнул вставить генерал Леонид. — Не волнуйтесь.
— Я никогда не волнуюсь, — ответил Лайшам, отпуская поводья.
* * *
Часом позже Лайшам был уже в Зале Славы, в самом сердце Апитолия. Император хотел, чтобы при их разговоре присутствовали генералы, но его гость был против.
— Ведь моих же людей со мной нет, — заявил он. — Разве не вы хозяин Дат-Лахана?
Полонию пришлось уступить. Когда-то раньше он был уверенным в себе человеком. Но за долгие годы пребывания у власти от его самодовольства не осталось и следа. Заговоры, козни, интриги. Его былая самоуверенность с годами уступила место почти болезненной недоверчивости. А теперь даже остатки уверенности в себе грозили его покинуть. Его сердце билось слишком сильно. В голосе этого человека было что-то такое, от чего ему становилось не по себе. Почему, например, он не желает снять шлем?
И вот они остались наедине и встали на разных концах большого мраморного стола.
Лайшам в кое-как сделанных доспехах и с мечом на плече, нависал над столом как гора. Бесстрашный воин в полном вооружении. «А ведь ничто не мешает ему убить меня, — подумал Полоний, поправляя на голове венец, — а я даже не успею позвать на помощь…».
— Я слышал о ваших подвигах, — слащаво начал Император.
— В этом нет ничего удивительного, — ответил вождь варваров. — Я единственный человек в Империи, способный дать отпор сентаям.
— Единственный человек…
— Ваши войска были разбиты, — продолжал Лайшам. — Ваши гордые города пали один за другим. Петран. Эрикс. Эзарет.
— Я знаю. Не надо мне это повторять.
— Я только перечисляю факты, — ответил Лайшам. — Я здесь, потому что моя армия — единственный шанс Дат-Лахана и всей Империи. Ваши генералы знают это, и вы тоже.
— Чего вы хотите? — спросил Император. — Золота?
— Я еще не закончил, — отрезал Лайшам таким тоном, что Император невольно попятился. — Вы, азенаты… Вы настолько уверены в своем могуществе, что забываете о главном. Ведь это вы привели сентаев на наши земли.
— Что вы имеете в виду?
Лайшам положил руку на спинку кресла.
— Вы знаете правду не хуже меня. В глубине души вы все это знаете.
Император пожал плечами и повернулся к гостю спиной.
— Эти древние легенды…
Он не договорил. В полушаге от него о стену с грохотом ударилось и раскололось кресло. Лайшам подошел к нему с пустыми руками.
— Что вы делаете? — спросил монарх, съежившись.
Прежде чем он успел сказать что-то еще, тот схватил его за плечи и, без малейшего усилия подняв над землей, прижал его к стене.
— Молчи, — сказал вождь варваров из-за забрала. — Кто разрешил тебе перечить мне? Ты ничто. От твоих городов остались одни развалины. Твои воины за стенами города умирают от страха, а к столице вплотную подошел враг. Если я не помогу тебе, сентаи разрушат твой мир.
— По какому праву…
Вместо ответа варвар лишь сильнее впился пальцами ему в плечи.
— Ты ведь знаешь, кто я, верно?
Император еле заметно помотал головой.
— Что… Что вам нужно?
Лайшам горько рассмеялся и ослабил хватку.
Полоний соскользнул по стене на пол и закричал.
— Стража!
Двери распахнулись, и в комнату вбежали четыре вооруженных человека.
Лайшам обнажил Возмездие и спокойно направился им навстречу.
— Постойте! — крикнул Император.
В этот момент в зал вбежали генерал Леонид и принц Орион.
— Что тут происходит? — спросил старый воин.
— Спросите у вашего государя, — ответил Лайшам, по-прежнему держа меч в вытянутой руке. — Только попробуйте пошевелиться, и я отправлю вас на свидание к вашим предкам.
— Ничего, — сказал Полоний стражникам. — Ничего страшного.
Солдаты осторожно опустили мечи. Варвар также убрал оружие в ножны.
— Вы остались таким же трусом, — сказал он, обращаясь к Императору.
— Какое… какое право вы имеете… — вспылил юный принц.
Лайшам оглядел его с головы до ног. Орион поднес руку к мечу.
— Ты умрешь еще до того, как успеешь пошевелиться, — бросил варвар.
Принц хотел что-то ответить, но Император знаком приказал ему молчать.
— Довольно! Мы… Мы можем спокойно договориться.
— Разумеется, — ответил Лайшам, возвращаясь к столу.
Проходя мимо Императора, он поднял забрало на шлеме.
Полоний Четвертый побледнел и еле подавил крик изумления.
— Мне нужны десять тысяч женщин для моих воинов, — четко выговорил вождь варваров. — Десять тысяч девственниц на выданье. Ни одной меньше. Если до полуночи их у меня не будет, если они не будут стоять на Большой Эспланаде, мы уйдем. И пусть с вами случится то, что случится.
С этими словами он спокойно направился к выходу.
— Уйдете? — спросил Леонид. — Но куда?
— Сентаи не пойдут за нами на край света, — ответил варвар, удаляясь. — Это ведь не мы их породили.
* * *
Лайшам ехал по городу.
В сопровождении своего верного слуги и вождя найанов он двигался к площади Бойни. Шел проливной дождь, и настроение у троих воинов было самое мрачное. Их лошади пригибали головы, пытаясь спастись от дождя.
— Сколько времени? — спросил Окоон, поднимая глаза к небу.
— Два дня, — ответил Лайшам. — Может быть, три.
— Да хранит нас Великий Дух.
— Мы победим, — ответил слуга из-под шерстяного капюшона.
— Я рад, что ты так в нас веришь, Салим.
Город вокруг них спал, будто впав в оцепенение. Укрывшись в своих уютных домах, жители Дат-Лахана ждали. Мужчины тупо смотрели перед собой. Многие из их братьев, сыновей, кузенов уже отправились на войну. Большинство из них не вернулись. И теперь, когда настал их черед, их охватил страх — страх глубинный, из тех, с которыми невозможно бороться. Ну а женщины глядели на улицу. Им тоже было не по себе.
Сегодня утром варвары вошли в Дат-Лахан. Хорошо это или плохо? Трудно сказать. Кое-кто говорил, что в них единственный шанс Империи. Но разве это не бандиты и грабители, не бессовестные разбойники? Будущее покажет.
На площади Бойни Лайшам спешился и несколько мгновений не шевелился.
Два его товарища хранили полнейшее молчание.
Вождь варваров двинулся вперед прямо под дождем и остановился посреди площади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37