— Не так уж далека, как ты думаешь, — откликнулась Мара.Королева хранила невозмутимый вид, однако не спешила снова расслабляться.— Выскажись яснее, госпожа Мара.Мара решила испытать судьбу.— Договор уже нарушен, — выпалила она. — Не твоими соплеменниками, добрая королева. Мною. — Молчание оставалось непроницаемым, словно глухота. Проглотив страх, Мара продолжала:— Это я нарушила договор, который, если здраво рассудить, был несправедливым. Я побывала в Чаккахе и там беседовала с твоими сородичами, живущими, как им велит природа, — свободными и не в подземных норах. После долгих раздумий, высокочтимая королева, я взяла на себя смелость принять решение, равно благоприятное для обоих наших народов. Я рискнула просить о союзе и привезла с собой в Империю двух магов чо-джайнов, которых отрядили вам в помощь. — Бездна молчания стала еще более зловещей. Маре казалось, что на нее тяжким грузом давит невысказанное осуждение. — Эти маги поселились в заброшенном туннеле улья близ моей усадьбы. Ассамблея не станет разбираться, причастны ли к их сокрытию твои родичи. Всех чо-джайнов объявят заговорщиками. Стало быть, договор уже нарушен — по моему разумению, ради Блага Империи. Чо-джайны не должны оставаться в стороне от этой борьбы — им нужно обрести положенную по закону свободу.После гнетущего раздумья королева спросила:— Ты все сказала?— Больше мне нечего добавить, — поклонилась Мара.Королева со свистом выдохнула воздух, пару раз качнулась взад-вперед и, блеснув глазами, всей тяжестью опустилась на свою насыпь.— Госпожа, не жди от нас помощи.— Что? — вырвалось у Мары, прежде чем она успела прикусить язык. Ей пришлось искупить эту оплошность еще одним низким поклоном, который уже граничил с раболепием. — Условия договора нарушены. Разве ты не воспользуешься этой возможностью, чтобы вернуть вашу свободу и восстановить справедливость?Королева чо-джайнов выглядела опечаленной.— Госпожа, мы не можем пойти на это. Мы дали слово. Нарушение договора — твое деяние, твое вероломство. Ты плохо знаешь наши обычаи. Нам нельзя отступать от клятвы.Мара не ожидала такого поворота. Обмирая от ужаса, она выдавила:— Не понимаю.— Только люди нарушают обещания, — без тени упрека пояснила королева.Мара не сразу сумела разобраться в услышанном.— Насколько мне известно, твои соплеменники не забывают прошлого, — недоуменно произнесла она.Королева с готовностью уточнила:— Данное нами слово не нарушается. Потому-то люди на протяжении многих лет одерживали над нами верх. Любая война заканчивалась договором, который мы, по природе своей, неукоснительно соблюдали. А людям неведомы внутренние запреты. Они сплошь и рядом жертвуют честью — и не умирают. Мы наблюдаем их странные нравы, но сами не можем…— Это равносильно смерти! — Мару поразила неожиданная догадка. — Ты хочешь сказать, что, нарушив обещание, вы не сможете дальше жить?Королева утвердительно кивнула:— Именно так. Мы связаны данной клятвой, она неразрывно соединяет нас с памятью улья, на которой держится наше благополучие и вся наша жизнь. Для нас обещание — что для людей стены и цепи. Нет, гораздо больше. Если мы восстанем против этих оков, на улей обрушится безумие, а за ним — смерть, ибо мы перестанем принимать пищу, размножаться и защищаться. У нас думать — значит действовать, а действовать — значит думать. В вашем языке нет слов для выражения этих неразрывных понятий.У Мары подогнулись колени. Она осела на голую землю; только доспехи скрипнули в тишине. Никогда еще в ее голосе не звучала такая униженность:— Но я не знала…Королева даже не пыталась ее ободрить:— Так говорят все люди, которые в конце концов осознают свое заблуждение. Впрочем, это ничего не меняет. Ты не приносила клятву соблюдать условия договора о Запретном. Тебе не дано нарушить то, что тебя не связывает. Нарушить древний обет могут только чо-джайны да Ассамблея.Мара проклинала свою гордыню и суетность. Она возомнила, что отличается от других властителей; она решила, что знает все о своих друзьях чо-джайнах, и навлекла на них неслыханную жестокость.Совет Чаккахи понадеялся на нее — и, по всей видимости, напрасно. Она содрогнулась от мысли, что со временем маги, которых она уговорила приехать в Империю, неизбежно узнают о ее роковой ошибке.Сколько раз Ичиндар, будучи у власти, страдал от своих человеческих слабостей, когда они становились причиной несчастий для его подданных? Мара сжалась от стыда. А ведь она мечтала увидеть своего сына на золотом троне — ей казалось, это спасет ему жизнь.Как же она оказалась близорука, если собиралась возложить бремя ответственности, непосильной даже для нее самой, на хрупкие детские плечи!— Маги будут вам мстить, — промолвила она после длительного молчания и робко взглянула на королеву. — Что вы станете делать?Исполинская правительница осмотрела ее с каким-то странным выражением.— Некоторые из нас умрут, — ответила она с безыскусной прямотой, свойственной ее племени. Этот улей погибнет первым, поскольку здесь тебя укрыли и выслушали.— А разве нельзя отсюда сбежать? — Мара надеялась услышать хоть одно слово надежды или ободрения, убедиться, что не все еще потеряно для этих существ, чью дружбу она пронесла через трудности и невзгоды.Королева согнула переднюю конечность, столь похожую на человеческую руку,— видимо, у чо-джайнов это было равносильно пожатию плечами.— Я и так нахожусь в самой глубокой пещере этого улья. Меня нельзя переместить ни в какое другое место. Как только королева начинает откладывать яйца, она теряет способность двигаться. По крайней мере, здесь я продержусь до последнего. Ваши Всемогущие могут уничтожить мое тело, но разум улья сохранит мою память. Наш разум попадет под защиту другого улья; как только вылупится новая королева, разум возродится вместе с нею.Весьма слабое утешение: остаться в памяти на веки вечные. Но она опасалась худшего: чо-джайнам, которые жили в Империи пленниками, грозило полное истребление, не оставляющее даже памяти. Как тут было не вспомнить, с каким доверием отнесся к ней Совет Чаккахи. Мара едва сдерживала рыдания. Но ей не пришлось долго сокрушаться о своей виновности и предаваться дурным предчувствиям. Королева склонила голову набок, словно прислушиваясь.Правительница и ее подданные обменялись пронзительным отрывистым жужжанием. Потом, они умолкли как по команде. Работники и воины вышли, а королева сделала какой-то жест гостье.— Что случилось? — спросила Мара, страшась услышать ответ.— Прибыли Всемогущие, — сказала королева. — Тридцать посланников окружили вход в мой улей. Нас ложно обвинили в нарушении клятвы. Теперь они требуют твоей выдачи.— Я сама выйду к ним, — решила Мара, невзирая на охвативший ее озноб. — Больше я не причиню вам никаких бед.Королева чо-джайнов отрицательно помахала «рукой»:— Ты здесь не пленница. Мы не нарушили ни одной клятвы. Это ты провезла через границу магов, но в договоре не сказано, что нам запрещено тебя принимать. Ты вольна уйти или остаться. Черные Хламиды вольны прийти и забрать тебя с собой. Нас это не касается.Мару поразили такие речи, но она молчала, боясь наделать новых ошибок. Наконец, тщательно взвешивая слова, она произнесла:— Если я предпочту не даваться им в руки, посланники Ассамблеи могут это неверно истолковать. Они заподозрят вас в соучастии и потребуют возмездия.На королеву это не возымело никакого действия.— Если даже ты права, их подозрения будут неоправданными.Маре казалось, что почва уходит у нее из-под ног.— От этих неоправданных подозрений могут пострадать твои подданные.Королева не дрогнула:— Да, мои подданные могут пострадать. Но это ни в коей мере не подтвердит правоту магов. Мы соблюдали все условия договора, как нам положено природой. Если же маги, как свойственно людям, сделают неверный шаг, это будет их ошибка, которая им и отзовется.Мара не смогла полностью охватить смысл этих слов. У нее в душе зародилась искра надежды, но вместе с тем закралось сомнение: уж не собираются ли чо-джайны намеренно подтолкнуть магов к опрометчивому решению?Она собралась с духом, чтобы задать вопрос, но в этот миг земля содрогнулась от страшного взрыва. Мара не устояла на ногах и с криком рухнула на пол. Над ней метались молнии и сполохи огня.У королевы вырвался яростный вопль:— Маги пошли на приступ! Они разрушили улей! Договор разорван, нас больше ничто не связывает! — Дальше она зажужжала на своем языке, отдавая приказы подданным.Удушливый чад обжег Маре горло. Из глаз потекли слезы, кожа нестерпимо горела. «Джастин, Касума, — мысленно повторяла она, — я не сумела вас защитить…»Последняя ослепительная вспышка сменилась непроглядной тьмой.Мара больше не сдерживала крик. Ее мир провалился в небытие. Сила тяжести больше не вдавливала ее в земляной пол. От ожогов начался озноб.Темнота ушла в бесконечность. Глава 16. КЕНТОСАНИ Мара очнулась.Она моргнула, пытаясь собраться с мыслями, но в памяти не сохранилось ничего, кроме несвязных обрывков впечатлений. Судя по ощущениям, она полулежала на чем-то вроде подушек в помещении, где воздух был теплым, а свет — ровным и неярким. Казалось, что жгучий, мучительный кошмар колдовства и разрушения отлетел, как страшный сон при пробуждении.— Где я? — тихо проговорила она.— В безопасности, — отозвался незнакомый голос, звенящий и бесплотный, и Мара поняла, что совершилось чудо. В последнее мгновение спасенная от гнева Ассамблеи, она, должно быть, находится в тайном убежище магов из расы чо-джайнов. В Чаккахе они показали, что могут переносить ее с места на место силою волшебства. Видимо, это они проделали и здесь, вызволив ее из руин улья, когда черноризцы пустили в дело свою погибельную мощь. Как ни странно, мысль о катастрофе, постигшей чо-джайнов, не повергала Мару в отчаяние.Она разглядела призрачные фигуры магов из Чаккахи, пристроившихся по обе стороны от нее. В ее отсутствие они не сидели без дела. Нора, где их прятали, теперь поражала убранством, которое сотворили они сами. И душевным миром, который теперь испытывала Мара, она тоже была обязана им.— Вы тут уже попрактиковались в своих искусствах, кудесники?Один из магов ответил ей успокаивающим жестом: повернул предплечья таким образом, чтобы острые клинья даже случайно не могли никому причинить вреда.— Твоя аура была окрашена страхом и гневом, и я взял на себя смелость облегчить твою душу. Если этого не следовало делать, прости меня, но сейчас такое время, что голова должна быть ясной, верно?Мара сглотнула комок в горле:— Ассамблея разрушила улей. Мне очень жаль.Второй маг шевельнулся, и его крылья при этом зашелестели.— Необходимая жертва, — коротко и бесстрастно возразил он. — Память королевы осталась неприкосновенной, а несправедливый договор наконец-то разорван. Теперь воины чо-джайнов вправе перемещаться по дорогам Империи, и отныне они будут поддерживать твое дело. Благодетельная.Ее дело! От этих слов Мара застыла. Она хотела обеспечить безопасность своих детей и покончить с застоем и жестокостью, омрачающими жизнь ее народа. Но ради спасения ее самой только что был принесен в жертву целый рой чо-джайнов, и теперь она обязана в полной мере исполнить обязательство, которое взяла на себя перед судом Чаккахи. Королевы ульев в Цурануани свято верили в то, что она не остановится ни перед чем и завоюет свободу для их расы.— Да, — ответил на ее невысказанную мысль маг, находившийся слева от нее.— Чтобы отменить бесчестный приговор Ассамблеи, будет достаточно имперской печати, заверенной храмовым свидетельством, на документе, возвращающем чо-джайнам статус полноценных подданных Империи.Мара заставила себя собраться с мыслями.— Для начала нужно одолеть Всемогущих, — предостерегла она собеседников. Мысль о прямом противоборстве с магами Ассамблеи приводила ее в ужас.Весь облик обоих заморских чародеев прямо-таки дышал поразительной беспечностью, когда они склонили головы и тот, что был слева, сообщил:— Средства для этого у нас при себе. Но время торопит.Скорость, с которой события настигали властительницу Акомы, сама по себе усугубляла тяжесть, лежащую у нее на душе. Мара пыталась справиться с нарастающим отчаянием. Ее советники погибли. Где обретается Аракаси, знают одни только боги. Судьба Люджана до сих пор ей неизвестна. Может статься, что от армий Акомы остался лишь пепел, а муж Мары уничтожен Ассамблеей в тот самый момент, когда маги объявили ее своим врагом. Возможно, Джиро Анасати уже находится в Священном Городе и ее дети мертвы. И даже если каким-то чудом цитадель императорской резиденции еще держится и пребывает под защитой Имперских Белых, существуют еще войска Анасати и Омекана, облепившие городские стены снаружи.Мара одернула себя. Можно бесконечно продлевать перечень возможных ударов злой судьбы, но этим делу не поможешь, а только сведешь на нет то зыбкое преимущество, которое отвоевали для нее маги из Чаккахи. Казалось, что смерть поджидает на каждом повороте — будет Мара действовать или не будет. Но уж лучше бороться и по мере возможности управлять событиями насколько хватит сил. Нет смысла гадать, живы ли еще Джастин и Касума и какая семья — Анасати или Омекан — уже, может быть, возвела на золотой трон своего главу; она обязана сделать все, что может, для спасших ее чо-джайнов.— Мне нужно знать, что происходит, — заявила она, решительно поднявшись на ноги и заставив себя пренебречь острым приступом боли, которым отозвалось все ее тело на это движение. Обратившись к магам, она сразу приступила к делу:— Без вашей помощи не обойтись. Как только я уясню себе расположение вражеских сил, мне будет необходимо добраться до Священного Города… быстрее ветра!Маги Чаккахи тоже поднялись. Поклонившись, они встали по обе стороны от Мары.— Твоя воля для нас — закон, госпожа Мара, — сказал один. — Спрашивай, что тебе хотелось бы знать. Мы воспользуемся своим искусством, чтобы исполнить твое желание.Понимая, что впереди ее ждет только счет потерь, Мара знала и другое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121