– Сын того самого малыша, которого вы на том снимке на руках держите.
– Ах ты господи! – всплеснула она руками. – Володенькин сын! Дайте же на вас посмотреть! Да, глаза дедовы, Игоревы… А вот мастью, наверное, в мать, Игорек белокурый был, да и Володечка тоже беленький был, как одуванчик… Игорь Кременников…
На глазах ее блестели слезы, да и академик тоже был смущен и растроган.
– Вот так подарок, – улыбался он.
А Игорь думал, как же это несправедливо, что эта девочка, которую он видел на снимке совсем маленькой, так и не прожила свою жизнь. Так и не полюбила никого, не вышла замуж. А он вот живет. И ему показалось, что живет он за чужой счет, и что опять он в долгу перед кем-то непонятно за что…
– И вы тоже живые на этом балу? – сказал наконец академик.
– Пока живые, – криво усмехнулся Игорь. – А вас в первый раз приглашают сюда? Вы ведь давно уже… ну не живете.
– Два раза приглашали. Да как-то все отмахивался. А вот теперь пришла пора… – печально проговорил профессор. – Нужна какая-то определенность. Нет сил больше. Уж слишком тяжело стало так существовать, молодой человек. Нельзя человеку быть ни живым ни мертвым.
Гости шумели, переговариваясь друг с другом.
– Неужели все они – мертвые? – прошептала Анастасия. – А совсем как живые…
– Что есть жизнь и что есть смерть? – послышался сзади голос.
Они обернулись. Перед ними стоял кардинал, настоящий кардинал, с такой знакомой эспаньолкой, что Игорь еле сдержался, чтобы не спрятаться, как нашкодивший мальчонка. Страшный Ришелье!
– Это невозможно понять, пока не умрешь. Но вы, молодой человек, не верьте, что после смерти – покой и блаженство. Это удел слишком немногих… Покой и свобода, – мечтательно вздохнул он. – Только тут понимаешь, что все дела твои земные, сколь бы ни были они велики в глазах людей, – пыль и прах. И весомее всего может оказаться то, что ты свершил мимоходом и забыл. Ибо величие земное неразлучно со злом, даже если ты думаешь, что вершишь благо. А последняя монета, из жалости отданная более голодному, даже просто сочувствие чужому страданию может перевесить все твои земные свершения… Так-то. Только тут познаешь, что было действительно важно. Но поздно.
– Неужели ничего нельзя исправить? – прошептала Анастасия.
Кардинал склонил голову набок, посмотрел на Анастасию.
– Постарайтесь не делать ошибок, пока живы. Хотя бы непоправимых ошибок.
И кардинал величественно удалился.
Анастасия с Игорем молча переглянулись. Она открыла было рот, но тут прозвучали фанфары, незримый оркестр умолк, и глашатай провозгласил хорошо поставленным красивым и сильным баритоном:
– Его Величество Азраэль, он же Анубис, он же Аид, он же Донн, он же…
Владыка Мертвых широко шагал сквозь расступающуюся с поклонами толпу к своему престолу – черному трону с высокой резной спинкой. На его левом плече сидел черный ворон, у правой ноги бежал черный волк. Черная мантия развевалась от стремительного его шага, как крылья, черные блестящие волосы летели за спиной. Он взбежал по ступенькам и небрежно уселся на трон, подперев подбородок тонкой белой рукой, хищным внимательным взглядом обвел зал. Он был похож на врубелевского задумчивого демона – только с более острыми чертами и затаенной усмешкой в уголках губ и чуть прищуренных глазах. Глаза же его были не просто черны – без белков. И еще – они не блестели, и потому казалось, что из них смотрит сама тьма небытия. Странный взгляд, от которого нельзя укрыться, потому что непонятно, направлен он на тебя или на соседа.
– …он же Яма, он же Один, он же Эрлик-хан, он же Ян-ван…
– Довольно, – негромко произнес Владыка Мертвых.
– …и прочая, и прочая, и прочая, – быстренько закруглился глашатай.
Владыка Мертвых улыбнулся, не размыкая губ.
– У нас сегодня много новых гостей, – обратился он к Крысу. Тот протянул ему список, начертанный золотом по черному. – О, профессор, наконец-то вы явились. Очень вовремя, потому как близится срок.
– Какой срок? – растерянно поправил очки Фомин. – К…какой срок?
Владыка Мертвых подался вперед. Ворон на спинке кресла завозился, переступая с лапы на лапу.
– Опасно и неразумно не откликаться на мой призыв, профессор. Нет-нет, я лично ничего вам не сделаю, ибо не это моя цель и не в моей это власти. Но вы сами отвергали призыв смерти, превращаясь в нежить. Вы почти уже нежить, профессор.
Это прозвучало в полной тишине, как приговор. Профессор съежился.
– Трижды я призывал вас – и лишь на третий раз вы откликнулись. Это хорошо. Но вы слишком долго тянули. А это плохо. Теперь вы почти неподвластны мне, а стало быть, я не смогу защитить вас от нежити. Они уже считают вас своими.
– И… что теперь?
– Теперь, – выпрямился на троне Владыка Мертвых, – у вас остается единственный шанс. Приди вы раньше, я сделал бы все сам. Теперь – нет. Я не вправе. Но я скажу вам, что делать, а остальное уже в ваших руках. Впрочем, можете ничего не делать и окончательно стать нежитью! – взмахнул рукой Владыка Мертвых. – Станете вампирами, инкубами, или чем еще. Вам выбирать. Может, вам лучше быть свободной, – он с непередаваемым сарказмом произнес это слово, – нежитью, чем признать существование и власть Бога. Как же, как же, Он же столько вам задолжал, мерзавец такой мстительный и завистливый… – Он усмехнулся и снова развалился на троне, свесив красивую руку с подлокотника. – Выбор у вас пока еще есть, как и всегда был. Мерзкий завистливый Бог этого у вас почему-то не отнял. Так что выбирайте.
– Что нам делать? – спросила Вика, поскольку профессор, похоже, был слишком ошеломлен, чтобы говорить. Андрей молчал, закусив губу, под взглядом Владыки Мертвых.
– До рассвета, – роняя слова, как тяжелые свинцовые капли, заговорил Владыка Мертвых, – вы должны сжечь ваш договор, профессор. Тогда вы будете свободны. Но, – поднял палец Владыка Мертвых, – не прикасайтесь ни к чему иному. Только договор! Уничтожьте вашу подпись. И запомните – Чистое Пламя.
– Какой договор? – ахнула Лидия Васильевна.
– Подписка. О секретности, – прошептал академик, беря ее под руку. – Та самая, помнишь?
– А где мы найдем его? – спросила Вика.
– Вам укажут.
Словно потеряв интерес к Фоминым, Владыка Мертвых знаком подозвал Крыса. Тот, перемолвившись словом с владыкой, быстро потрусил к Фоминым, что-то написал на листке.
– Вот здесь находятся ваши документы. А вот ваш выход, – показал Крыс на шторы, закрывавшие, как раньше думал Игорь, зеркала. Но там оказались двери. Тут вообще не было ни одного зеркала.
Фомин неуклюже поклонился, и все семейство последовало за ним. Андрей чуть помедлил. Владыка Мертвых, не отпуская его взгляда, молча кивнул – словно говорил: «Иди».
Когда они исчезли, зал снова зашумел. А Владыка Мертвых поверх толпы устремил взгляд прямо на Игоря и со своей недоброй улыбочкой поманил его пальцем. Игорь вздохнул, крепко взял Анастасию за руку, и они пошли к черному трону.
– Живые у меня в гостях давненько не бывали. – Владыка Мертвых небрежно подозвал жестом слугу. – Пейте. Дозволяю. Пока вы живы – вы не в моей власти.
Пить уже не хотелось совсем, но Анастасия с Игорем не решились отказаться.
– Знаете, меня позабавила ваша остроумная наглость. Крыс отличный секретарь, но буквоед. Вы неплохо его поймали на словах, а я сам большой охотник ловить на слове… Признаюсь, вы доставили мне несколько минут веселья. Это стоит моей благосклонности. Итак?
Игорь набрал в грудь воздуха и шагнул вперед. Он уже даже и не знал, чего просить – того, чего хотел с самого начала, или милости к Фоминым, но тут громко начали бить часы. Звон был мрачным, тягучим, мучительным, хотелось, чтобы он как можно скорее окончился. Владыка Мертвых, еле заметно кивая, покачивал бокалом с красным вином.
– Ага, – вдруг тихо, но с каким-то нехорошим азартом произнес он. Повернулся к стоявшему рядом с троном Крысу. – Я говорил тебе, что сегодня будут гости и после полуночи. Ты проиграл. Придется платить.
Крыс понурился и вздохнул:
– Я дурно танцую, ваше величество.
– Я не тянул тебя за язык спорить со мной. В Dance macabre идешь первой парой с госпожой моей Смертью.
– Повинуюсь, ваше величество, – уныло пропищал Крыс.
А в зал уже входили гости. И при виде их у Игоря рука сама поползла к рукояти сабли.
– Нет, – негромко, но непререкаемо сказал Владыка Мертвых.
Их было двое. Одна – женщина с бледным, словно чересчур напудренным лицом, с ярко-красными губами, подведенными черным глазами, с черными волосами, стриженными под каре. Она была в ярко-красном блестящем костюме с короткой юбкой и в высоких красных сапогах.
Женщина посмотрела на Игоря. Тот ощутил странную слабость в ногах, на лбу выступил пот.
А рядом с ней стоял светловолосый и синеглазый красавец Арамис. Николай. Невероятно обаятельный, улыбающийся. Самоуверенный.
Они остановились перед троном. Толпа раздалась. Владыка Мертвых молчал и, улыбаясь, ждал, подперев рукой подбородок. Николай, небрежно поклонившись, провозгласил:
– Я владыка Эйдолон.
– Я не знаю такого владыки, – кротко ответил Владыка Мертвых.
Николай рассмеялся:
– Ты меня видишь.
– Я вижу некоего смертного, – сладко улыбнулся Владыка Мертвых.
Николай рассмеялся. Расхохотался. Люди так не смеются.
– Я бессмертен. Я неподвластен тебе.
– Ты хочешь сказать, что не можешь умереть? Но это не равно бессмертию. Многие опасно заблуждались на этот счет, – все так же кротко и сладко ответил Владыка Мертвых. Улыбка его стала шире, но губ он по-прежнему не размыкал.
– Я владыка Эйдолон, дарующий бессмертие!
– А ко мне ты тогда зачем пришел? – откинулся на спину трона Владыка Мертвых. На его лице не отразилось ни малейшего волнения. – Со своим бессмертием к тому же…
– Я предлагаю тебе договор.
– Договор со мной? Что же, бывали такие случаи…
У Игоря от этих слов мороз по коже прошел, и в голове закружились обрывки когда-то где-то вычитанных легенд.
– И что за договор?
– Ты ведь Владыка Мертвых. Тебе нужны подданные. И я готов отдать тебе всех, кто не подчинится мне. Мы делим этот мир…
– Ну, – с разочарованным видом перебил Владыка Мертвых, – я ожидал большего. Некогда мне уже предлагали союз… Только тот, кто предлагал, был куда могущественнее и куда убедительнее. И обещал гораздо больше… Но мне удалось отказаться… Ты глуп, владыка Эйдолон, – насмешливо продолжал Владыка Мертвых, чуть выделив голосом титул. – Мне не нужны подданные. И мертвым я владыка лишь на время, – еще более кротко произнес он. Он поднял руку, заставляя замолкнуть уже открывшего было рот Николая. – Я не восстану против моего Господина.
– Так тогда ты просто раб! – расхохотался Николай.
– И это я уже слышал, – ничуть не обиделся Владыка Мертвых. – Но я не раб, а верный соратник. А вот ты даже не раб. Ты просто щупальце Врага, возомнившее себя богом. Дурак. Опомнись. У тебя еще есть шанс. Отрекись от своего хозяина. Умри человеком.
Николай расхохотался:
– Хозяин? Я сам себе хозяин! Я…
– Тогда зачем тебе Башня, ответь мне! – грозно приказал Владыка Мертвых, и Николай вроде бы даже на мгновение опешил. А потом его лицо застыло, как уже видели и Анастасия, и Игорь, а потом задергалось, словно бы кто-то двигал Николаем, залезши в его шкуру.
– Не старайся. – Слова Владыки упали в страшную тишину. – Я знаю, кто ты.
И всем, кто слышал его, показалось, что говорит он вовсе не с Николаем.
Николай словно бы пришел в себя и снова картинно расхохотался, как злодей в дурном триллере.
– Что же! Пеняй на себя. Я сам возьму свое! – Он вдруг указал пальцем на Анастасию. – Например, свою жену. И кто мне помешает?
Анастасия в страхе замотала головой, затем взяла себя в руки и посмотрела на Игоря безумным взглядом.
– Я, – негромко процедил он, отодвигая Анастасию за спину.
– Она моя, – усмехнулся Николай, глядя на Анастасию. – И дочь моя.
– Я не твоя вещь, – впервые заговорила Анастасия – дрожащим от гнева голосом, сквозь зубы.
– Зато я отец твоей дочери, – медовым голосом протянул Николай. – Это моя дочь.
– Неправда! – вдруг раздался возмущенный голосок. – Врешь ты все!
Даже Владыка Мертвых обернулся.
– Катя! Ты что здесь делаешь?! – крикнула Анастасия.
– Я снюсь, – серьезно ответила девочка.
Черный кот на ее руках на сей раз не притворялся игрушечным. Он сверкал зеленым глазом и шипел.
– Катенька, – сел на корточки Николай. – Девочка моя. Иди к папе. Ты же хочешь к папе?
– Ты не папа! – выкрикнула она. – Ты чучелище! И она чучелище! Ты не папа!!! – Она побежала назад, к трону Владыки, размахивая руками и ревя в три ручья. – Ты чучелище, чучелище!
«Господи! – осенило Анастасию. – Так вот почему он забрать ее не мог! Она же суть его видит!»
Владыка Мертвых легко поймал ее и посадил на колено. Девочка уткнулась ему в плечо и разревелась в голос.
– Устами младенца, – усмехнулся Владыка Мертвых. Кот вспрыгнул на подлокотник и стал лизать ее в щеку. – Ты можешь вернуться, – снова повторил Владыка Мертвых. Но ты должен захотеть. Тогда ты умрешь и станешь свободным.
– Я и так свободен! – крикнул Николай. – Я – Эйдолон, Господь и Повелитель! И я объявляю вам войну!
Зал ахнул.
«Что он несет? И как он говорит? Как в дурном пафосном театре. Какая дурацкая, пошлая пьеса…»
Владыка Мертвых спокойно улыбнулся, гладя по голове всхлипывающую Катю.
– И в этом ты не первый. Но, понимаешь ли, ты покушаешься на мою власть, а этого я не прощаю. Моя власть – есть власть, данная мне от моего Господина, а его я оскорблять не позволю никому.
– Почему вы его не уничтожите? – гневно обернулась к Владыке Мертвых Анастасия. – Почему вы их не уничтожите? Вы же все можете!
– Могу. Но не на все имею право. Он не мертвец. Я не имею над ним власти. Он нежить. Он еще только должен умереть. По-настоящему.
– Если вы не можете, то я смогу, – неожиданно даже для себя сказал Игорь и выступил вперед. – Эй, ты! Меня, надеюсь, не забыл?
– Ах вот ты где, – сладким голосом протянул Николай, словно бы только что заметил Игоря. – Охотник за чужими женами! Доблестный муш-ке-тер!
– А ты убийца и нежить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61