Мне продолжать стрелять по ним?
— Нет, прекрати огонь. Похоже, они рассчитывают справиться с нами внутри.
Бластерный резак, наконец, вырезал в броне круглое отверстие. Вырезанный металлический диск провалился внутрь корпуса. Следом туда прыгнули Чубакка и Шоран. Встав спиной к спине, они быстро уложили полдюжины йевет, которые, вероятно, прибежали на шум разрезаемой брони. Чубакка заметил, что ни один из йевет не был вооружен.
— Наверное, это экипаж корабля. Следующими будут солдаты:
Они осторожно направились через коридор № 278 к блокам для пленных.
Лин Прелл, старший смотритель инкубатора вице-короля, не обратил внимания на зазвучавший сигнал тревоги. Дела военных были вне его интересов, для него был важен лишь инкубатор.
Он проверил температуру во всех нишах, отметил, насколько увеличились маранас после подкормки кровью, осмотрел пустую нишу № 7, в которую должны были поместить новый маранас сегодня ночью: Больше работы в инкубаторе не было, но Лин Прелл хотел что-то делать, чтобы не думать о ноже для кастрации, который сегодня утром доставили в его каюту. Он, как старший смотритель, должен подать пример остальным:
Вернувшись в комнату наблюдения, Лин Прелл на одном из мониторов увидел двоих огромных, покрытых шерстью существ с оружием, бегущих по коридору к инкубатору и на ходу стреляющих в камеры наблюдения.
Лин Прелл забрался в ближайшую свободную нишу, закрыв за собой дверцу. Съежившись в темноте, он утешал себя мыслью, что, возможно, он больше никогда не увидит нож для кастрации:
Чубакка рычал:
— Где они?! Где эти мерзкие твари прячут пленных?!
Подняв винтовку, он выстрелил в мешок из плоти, висевший в нише на стене. Брызги крови и ошметки мяса разлетелись во все стороны.
— Мой брат чести! Где ты?!
Шоран сказал:
— Его тут нет. Пошли дальше. Это какая-то оранжерея. Наверное, они тут еду выращивают.
Они прошли через это странное помещение, заглядывая в каждую ячейку по пути, и разнося в клочья их содержимое.
В «Соколе» стояла жуткая тишина. Лумпаварруумп и Дрианта насчитали уже две эскадрильи истребителей, кружащих над корпусом «Гордости Йеветы» — вероятно, они пытались обнаружить нарушителя. Один истребитель пролетел так близко, что Дрианта разглядел пилота в кабине.
Еще более странным было сообщение от Джодррла, охранявшего прорезанное отверстие:
— Тут только что были какие-то существа. Их девять, они ростом с Шорана, вооружены как штурмовики.
Лумпаварруумп отозвался:
— Сейчас мы придем.
— Нет, оставайтесь на своих местах — они уже ушли. Хотя, я не знаю, почему: Они посмотрели на трупы в коридоре, поговорили минуты две и прошли мимо люка дальше.
— Странно:
— Я уже был готов стрелять, но они прошли, как будто не заметив дыры в корпусе.
Дрианта сказал:
— Так же, как истребители здесь. Как будто мы стали невидимыми. Я этого не понимаю:
Блок для пленных № 2 был оборудован так же, как и предыдущий, но был совершенно пустым. Чубакка и Шоран уже собирались покинуть его, когда туда ворвалось несколько йеветских солдат.
Чубакка и Шоран выпустили длинные очереди бластерных разрядов, враги успели сделать только несколько выстрелов. Когда последние йеветы погибли, Шоран выпустил из рук оружие и упал бы, если бы Чубакка его не подхватил. Резкий запах паленой шерсти и сожженной плоти ударил в ноздри.
Чубакка взглянул на Шорана, и увиденное привело его в ярость, он с рычанием выпустил несколько очередей по трупам йевет.
Когда ярость немного утихла, Чубакка сообщил по комлинку:
— Шоран погиб. Дрианта, приди сюда, забери его тело.
Лумпаварруумп рванулся к люку, опередив Дрианту.
— Я пойду с тобой! Тебе нельзя идти одному! И я знаю карту:
Дрианта не стал спорить.
— Пошли.
Они нашли Чубакку на полпути к блоку № 2. Дрианта молча взял тело Шорана и понес его назад на «Сокол», оставив Лумпаварруумпа с его отцом.
Отец и сын несколько секунд смотрели друг другу в глаза, потом Чубакка сказал:
— Пойдем. Будешь меня прикрывать.
Блок № 1 охранялся полудюжиной вооруженных йевет, что вселило в Чубакку надежду.
Но когда он и его сын проложили себе путь по трупам врагов, оказалось, что в этом блоке находятся такие же мясистые мешки в нишах, только более раздутые.
Чубакка раздраженно прорычал:
— Слишком долго придется искать: Слишком много мест, где он может быть.
Лумпаварруумп сказал:
— Отец, когда я думаю о Хэне, я не вижу его в помещении, подобном этому:
— Подожди, сын: Мне надо подумать, что делать дальше.
— Когда я думаю о Хэне, он представляется мне в большом помещении, и вместе с ним много существ других рас: Отец, что если враги держат Хэна вместе с другими заложниками? Где тогда он может находиться?
Это странное видение впервые посетило Лумпаварруумпа, когда он сидел у турели. И теперь это видение не оставляло его разум, не позволяя видеть Хэна в каком-либо еще окружении.
Чубакка недоверчиво покачал головой. Потом ему в голову пришла одна мысль. Он спросил:
— А в этом твоем видении есть какая-нибудь маркировка на стенах, какие-то буквы, цифры?
Лумпаварруумп на мгновение закрыл глаза.
— Да, на стене написано D-2.
— Это грузовой трюм. Пошли!
Спиной к спине, Чубакка и Лумпаварруумп проложили себе путь к трюму № 2. К их удивлению, сопротивление там было слабее, чем в начале. Вероятно, они двигались слишком быстро, и йеветы не успевали отреагировать. Но те немногочисленные охранники, которые встречались на их пути, сражались упорно, не сдаваясь и не отступая. Вооруженные или безоружные, в одиночку или в группах, йеветы сражались с отчаянной храбростью, что одновременно делало их легкой мишенью и постоянной угрозой. Чубакка и Лумпаварруумп стреляли во все, что движется, и не прекращали огня, пока оно не переставало двигаться. И когда они, наконец, подошли к тому отсеку, который искали, аккумуляторы их бластерных винтовок были почти разряжены, особенно у Чубакки.
Перед ними оставалось последнее препятствие: в отличие от предыдущих отсеков, двери в трюм с пленными нельзя было взрывать термальным детонатором, так как при этом могли пострадать заключенные. К тому же, вход в трюм охранялся отделением йеветских солдат, спрятавшихся за портативными щитами имперского типа. Эти щиты представляли собой панели, высотой примерно по пояс человеку, на которой были смонтированы одновременно генераторы силовых полей и абсорберы энергии, как на имперских шагоходах, поэтому йеветы, скрываясь за щитами, могли не бояться огня бластерных винтовок. Еще более усложняло задачу то, что вход в трюм находился в дальнем конце полетной палубы, шириной примерно в сто метров. Обычно на этой палубе располагались звенья истребителей «первой готовности». Когда поднялась тревога, они взлетели искать корабль-нарушитель, и теперь на широкой пустой площадке не было абсолютно никакого укрытия.
Чубакка осторожно заглянул в дверь, осматривая это поле боя.
— Твой стреломет:
Лумпаарруумп протянул отцу стреломет, но вместо того, что взять его, Чубакка протянул сыну бронебойные сердечники — часть ракетных зарядов стреломета.
Чубакка указал вперед:
— Сначала щиты: Потом не переставай поддерживать огонь. Ты должен будешь стрелять так быстро, как только возможно.
— Да, отец.
— Надо не дать им сосредоточить внимание на ком-то одном. Помнишь, как охотятся на тарриарра? Главное — отвлечь внимание.
— Да, отец.
Чубакка по комлинку связался с «Соколом»:
— Джодррл?
— Слушаю, брат.
— Приготовься забрать нас с малой полетной палубы, она находится прямо впереди от того места, где сейчас «Сокол».
— Да, брат. Я закрываю люк и буду готов лететь по твоему сигналу.
Чубакка, выключив комлинк, посмотрел на Лумпаварруумпа.
— Ну что ж, сын. Это твой хрртайик.
— Я готов, отец.
Чубакка махнул рукой. Лумпаварруумп подскочил к входу, первая мини-ракета полетела к цели еще до того, как он выпрямился. За второй ракетой Чубакка прыгнул на полетную палубу.
Через мгновение раздались два взрыва. Один щит отбросило назад, при этом он сбил с ног нескольких йевет. Второй щит просто раскололся от взрыва, обдав переборки и йеветских солдат градом осколков.
Лумпаварруумп продолжал стрелять. Его выстрелы были удивительно меткими. Одна мини-ракета прожгла насквозь броню и грудную клетку йеветского охранника, вторая подбросила в воздух его товарища как тряпичную куклу.
Чубакка с яростным рычанием на бегу обстреливал йеветский пост очередями из бластерной винтовки. В его бешеном реве звучала скорбь о потере Шорана, ненависть к мучителям Хэна и жажда крови. Чубакка бежал с невероятной скоростью. Вид огромного рычащего вуки, вероятно, произвел на врага устрашающее впечатление. Уцелевшие йеветы смогли сделать лишь несколько неприцельных бластерных выстрелов.
Когда Чубакка добежал до того, что осталось от йеветского поста, в живых оставались лишь трое раненых охранников. Чубакка с молниеносной быстротой бросился на ближайшего йевету, пытавшегося поднять бластер, и мощным ударом проломил ему грудную клетку. Потом схватил другого и со страшным хрустом свернул ему шею.
Отбросив труп, Чубакка оказался лицом к лицу с последним охранником. Йевета был ранен осколками ракеты, его плечо было обожжено бластерным огнем, на шее вздулись пузыри ожогов. Тем не менее, он храбро бросился на Чубакку, рассекая воздух когтем здоровой руки.
Чубакка, уклонившись от удара, перехватил руку с когтем, при этом сломав ее. Потом он схватил противника и с силой швырнул его в переборку. Упав на палубу, йевета больше не двигался. Страшный удар сломал ему позвоночник.
Обернувшись, Чубакка махнул рукой, приглашая Лумпаварруумпа присоединиться к нему. Когда молодой вуки бежал через площадку, Чубакка заметил, что он хромает на правую ногу. Когда Лумпаварруумп получил ранение, и насколько оно было серьезно, Чубакка не знал. Но он видел, что его сын не издал ни звука. «Когда придет время, он встретит катарна, не дрогнув, и его удар будет верным».
Женщина по имени Инейра подошла к лежащему Хэну Соло и прошептала:
— На корабле идет бой. Это твои друзья пришли за тобой.
Любое движение причиняло избитому телу страшную боль, и лицо Хэна болезненно скривилось, когда он попытался сесть.
— За мной? Откуда ты знаешь?
— Я знаю. Я звала их сюда, и они услышали меня. Пойдем, сейчас не безопасно находиться рядом с переборками.
Хэн вздохнул.
— Я не понимаю:
Однако он позволил Инейре помочь ему доползти до центра трюма. Это отняло у него последние силы.
— Я ничего не слышу.
— Они еще далеко. Я не могу их спрятать, но могу попытаться помочь им найти тебя.
Инейра села рядом с ним, расправив полы своего коричневого кафтана.
Она была странной женщиной, иногда она впадала в некое подобие транса, ничего вокруг не замечая. Но из всех пленников, Инейра была единственной, сумевшей перешагнуть через страх за свою жизнь и дружески отнестись к Хэну. Только она проявила сострадание и помогала ему, когда его принесли обратно после избиения.
Но призрачного обещания спасения было недостаточно, чтобы пробудить Хэна. Боль истощала его, и его отбитые внутренние органы и сломанные кости сразу напоминали о себе, когда он был в сознании. Сон был единственным облегчением.
В один из кратких моментов пробуждения Инейра сказала ему:
— Твои друзья идут сюда. Если тебе надо будет идти:
Хэн прошептал:
— Если эти двери откроются, я смогу дойти до них. Но я ничего не слышу:
— Уже скоро:
Хэн увидел, что ее лицо было бледным, а руки дрожали.
— Инейра, что случилось?
— Так много смертей: так много хаоса:
— Ты чувствуешь, что кто-то умирает?
Она вздохнула.
— Смерть почувствовать нетрудно. Они уже почти здесь.
Хэн действительно начал верить, что на борту корабля что-то происходит.
За переборкой был слышен шум — крики, взрывы, бластерные выстрелы, удары в переборку, и еще какой-то странный звук, Хэн был уверен, что знает его, но измученный болью разум не мог его идентифицировать.
Наконец, дверь открылась, в проходе показалась огромная фигура вуки.
— Чуи!
С жалобным воем Чубакка подбежал к Хэну и обнял его.
— Ох, осторожнее, Чуи, на мне и так живого места нет. Где мой корабль?
Чубакка, пролаяв что-то в комлинк, подхватил Хэна на руки и побежал к выходу.
— Эй, эй, стой, Чуи, а как же другие? Мы должны взять их с собой! Да остановись ты, глупый комок шерсти!
Чубакка неохотно остановился. Хэн оглянулся и увидел, что Инейра продолжает сидеть на палубе.
— Инейра, пойдем. У нас хватит места, правда, Чуи? Сколько еще мы можем взять?
Но почему-то никто из пленников не отреагировал на то, что произошло. Они продолжали сидеть на своих местах.
— Инейра, в чем дело? Пошли же.
— Я не могу идти.
Инейра встряхнула головой, и все пленники вдруг куда-то исчезли. В трюме остались только Хэн, Инейра и Чубакка. Чубакка зарычал. Хэн растерянно оглянулся.
— Куда все подевались?
Инейра печально улыбнулась.
— Их здесь и не было. Все пленники были спасены еще из лагеря, их забрала «Утренняя Звезда». Сейчас они в безопасности. А это была только иллюзия.
— Так ты создавала иллюзию их присутствия, прикрывала их спасение? Невероятно: Но теперь-то ты можешь уйти. Спасать больше некого.
Она мягко сказала:
— Нет, я должна остаться. Если Найл Спаар обнаружит их отсутствие, он попытается взять на их место новых заложников. Иди, Хэн. Я сама сделала этот выбор.
Инейра закрыла глаза, и заложники снова появились, включая избитого Хэна соло, лежащего на палубе.
За переборкой раздался знакомый рев двигателей «Сокола». Чубакка вынес Хэна из трюма.
Инейра так и не открыла глаза. Бросив на нее последний взгляд, Хэн увидел невысокую девушку, сидевшую на палубу рядом с иллюзией человека, которого она только что помогла спасти.
В то самое время, когда «Сокол» улетал от «Гордости Йеветы», прикрываясь взрывами электромагнитных мин, «Грязный Ленивец» вышел из гиперпространства в месте дислокации главных сил 5-го Флота.
Первым его заметили на сенсорах сторожевой канонерки «Воин».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28