Все трое знали, из чего сделана дверь: ее конструкция могла выдержать самую свирепую бурю и даже взрыв нефтепровода.
Но это, казалось, не имело значения для рвавшихся внутрь — зазубренное лезвие продолжало перепиливать толстую дверь, словно немного затвердевший сыр.
— Боже мой! — вырвалось у Дмитрия.
— Предупреди остальных! — крикнул Баянов. Он скатился с колен Дмитрия, оперся рукой о стену и стал подниматься на ноги.
Ему еще не удалось выпрямиться, когда дверь рухнула. За ней стояли уже виденные им твари. Баянов застонал.
— Дьяволы! — крикнул Анатолий.
Без предупреждения, двигаясь быстрее, чем мог проследить человеческий глаз, стоявший впереди других чудовищ вонзил в грудь Анатолия копье. Тот мгновенно обмяк, из продырявленных легких не вырвался даже предсмертный крик.
На какое-то мгновение все замерли; Анатолий остался висеть на острие поразившего его копья, двое других были потрясены и лишь молча таращились на труп.
Состояние шока прошло быстро.
— Ублюдки! — закричал Дмитрий. Он бросился к ближайшей панели аварийной сигнализации.
Одно из чудовищ с нечеловеческой скоростью метнулось за ним. Его движение было настолько быстрым, что Баянов на мгновение упустил дьявола из виду. Как раз в тот момент, когда рука Дмитрия потянулась к рубильнику аварийного сигнала, растопыренная ладонь твари опустилась на голову парня.
Дмитрий пошатнулся и упал на колени, продолжая тянуться к рубильнику. Баянов молча наблюдал за происходившим, все еще слишком ошеломленный и охваченный ужасом, чтобы найти силы шелохнуться.
Тварь выбросила вперед вторую руку, из краги которой с громким щелчком выдвинулись два кривых лезвия и замерли над сжавшейся в кулак ладонью.
Продолжая держать Дмитрия за голову одной рукой, чудовище вонзило пару кривых ножей в его спину и пропахало ими тело несчастного парня вдоль позвоночника.
Дмитрий забился в конвульсиях, дико дернулся и беззвучно рухнул замертво, но в приступе последней агонии его рука сжалась на рубильнике аварийного сигнала, и весом падающего тела он опустился вниз.
Баянов успел увидеть все это до того, как когтистая, желтокожая рука ударила его по лицу и он опрокинулся на спину. Баянов закричал, вытаращив глаза на приближавшееся чудовище.
Последнее, что он видел, была опускавшаяся на его лицо подошва сандалии дьявола. Чудовище перенесло всю тяжесть тела на одну ногу, и череп Сергея Евгеньевича Баянова треснул, словно панцирь нахально выскочившего на свет таракана.
Глава 13
Галичев решил нанести Собчаку еще один визит и как раз перешагнул порог рабочего помещения геолога, когда зазвучал сигнал аварийной тревоги.
Старший мастер поднял испуганный взгляд.
— Что это за чертовщина? — угрожающим голосом спросил он.
— Аварийный сигнал, — ответил Собчак.
— Причина? — еще решительнее рявкнул Галичев. — Что-то не так на нефтепроводе?
— Ничего страшного, если судить по показаниям приборов, — сказал Собчак, оглядывая множество окружавших его датчиков. — Но исчез сигнал датчика двери восточного входа.
— Кто-то ворвался внутрь станции? — насторожившись, спросил Галичев.
— Не знаю, — ответил Собчак, не спуская глаз с приборов, — не могу сказать.
— Ну тогда я сам узнаю, в чем дело! — рявкнул Галичев, резко повернулся, вышел из лаборатории и быстрым шагом пошел обратно в главную часть комплекса.
Собчак проводил его взглядом, затем снова повернулся к приборам.
У него нет оборудования для настоящего наблюдения — здесь научная лаборатория, а не служба КГБ, — но, когда сооружалась эта лаборатория постоянного контроля, принималась во внимание возможность несчастных случаев или саботажа. Вместе с сейсмометрами по всему комплексу были разбросаны датчики температуры, барометры, счетчики ионизации воздуха и даже микрофоны. Предполагалось, что, если произойдет взрыв на нефтепроводе или возникнет пожар, ученые смогут определить масштаб разрушений по количеству тепла, увеличению давления и уровня рентгеновского излучения, а также по звуку.
Собчак одно за другим проверил показания всех этих датчиков. Последним он включил динамик микрофонов, установленных в восточном коридоре.
Ему тут же пришлось уменьшить громкость — вопли были оглушительными.
— Боже мой, — сказал он вслух и обратился к другим показаниям, стараясь понять, в чем дело.
Собчак пришел к заключению, что через восточный вход в комплекс проникло что-то очень большое и горячее, причем оно двигалось по проходу, направляясь в глубь станции: показания температуры и давления ближайших к двери датчиков неуклонно падали, словно дверь осталась открытой или была сорвана с петель, тогда как термометры дальше по проходу показывали более высокую температуру, чем прежде.
Уровень ионизации в восточном коридоре вдвое превышал обычный, это не представляло опасности, но ученый не находил объяснения такому резкому скачку.
Вопли тоже казались ему необъяснимыми и... ужасными.
Собчак — ученый. Он не верил в полярные привидения, тем не менее поднялся, захлопнул дверь, оставленную Галичевым открытой, и запер ее на замок.
— Надо беречь тепло, — пробормотал Собчак себе под нос, — нет ничего важнее, чем оставаться в тепле.
Он осмотрелся и вспомнил, что оставил в пустой приемной пальто и сапоги. Ему не нравилось держать их в рабочем помещении: оно было так напичкано приборами и оборудованием, что эти громоздкие вещи мешали, куда бы он их ни положил. Собчак не потрудился открыть дверь снова — пальто и сапоги вполне могут подождать снаружи.
Люди собрались в зале общих собраний станции. Они бессмысленно суетились, не решаясь что-либо предпринять, когда туда ворвался Галичев.
— В чем дело? — крикнул кто-то, едва он появился. — Что-нибудь случилось? Зачем дали сигнал тревоги?
— Каким-то образом разрушена дверь восточного входа, — откликнулся Галичев, — надо узнать, кто это сделал!
Люди стали беспокойно переглядываться.
— Но, начальник...
— Мы не солдаты...
— Но все же мужчины, не так ли? — пристыдил их Галичев. — А в солдатском учебном классе есть оружие, или кто-то этого не знает?
— Мы возьмем оружие?
Во взглядах, которыми продолжали обмениваться мужчины, появилось значительно больше уверенности.
— Возможно, мы и неопытные солдаты, — сказал Галичев, — но все же сумеем противостоять тем, кто вторгся в наш дом! — Он решительно направился по коридору, ведущему к солдатским казармам. Немного поколебавшись, двинулись за ним и остальные.
Лейтенант Лигачева не побеспокоилась запереть помещение, отправляясь всей заставой в последнюю разведку. Личное оружие исчезло вместе с солдатами, никто не попытачся поискать его в ледяной пустыне, но запасные автоматы были на месте. Спустя несколько мгновений по восточному коридору шагала дюжина мужчин с АК-74 в руках. Раздавая оружие, Галичев сделал перекличку и теперь знал, что с ними не было троих: Сергея Баянова, Дмитрия Веснина и Анатолия Шверника.
Никто из присутствовавших сигнал тревоги не включал, значит, это сделал кто-то из этих троих.
— Каких-нибудь известий по радио или телетайпу не было? — спросил на ходу Галичев. — Может быть, поступало предупреждение о возможном нападении?
— Ничего не было, — ответил Шапорин.
— Меня беспо... — заговорил Галичев снова.
Они как раз миновали последний поворот, и на них обрушился порыв ледяного ветра сквозь оставшийся без двери вход. Но не ветер заставил Галичева замолчать на полуслове и остановиться, словно он мгновенно оцепенел.
Причиной была кровь.
Ею был залит пол и одна из стен. Громадные лужи еще не высохшей крови.
— Что здесь произошло? — гневно крикнул Галичев. Никто не ответил.
— Может быть, просто разлилась краска? — спросил кто-то из шедших позади.
Галичев отрицательно покачал головой:
— Нет, не краска. — Он вгляделся в красные пятна на полу, потрогал лужу пальцем и понюхал... — Они ушли в том направлении, — сказал он, показывая дулом автомата, — к нефтепроводу. Вперед! — скомандовал Галичев и снял оружие с предохранителя.
Сомнений не могло быть — цепочка пятен капавшей крови тянулась к проходу, который вел в зону обслуживания насосной станции.
— Кто сюда проник? — спросил Рублев. — Кто все это сотворил?
— Не знаю, — ответил Галичев, — и не хочу гадать. Идете вы со мной или нет?
Рублев переминался с ноги на ногу, не решаясь двинуться с места.
— Пошли, Рублев, — сказал Шапорин. — Думаешь, к нам ворвались монстры?
— Скорее чеченские партизаны, — возразил Лесков, слывший первым остряком, — ведь до полуострова Ямал от Чечни каких-то три тысячи километров, или я ошибаюсь? Если им позабыли сказать, что война уже кончилась, они как раз должны были подоспеть сюда! Несколько человек усмехнулись, но никто не рассмеялся в голос — кровь на стене была слишком свежей.
— Вероятно, это американские диверсанты, — серьезным тоном заговорил Галичев. — Вы думаете, нам станет легче, если мы будем продолжать гадать? — Он подкинул на руке автомат, словно прикидывая его вес.
Люди все еще колебались.
— Ну, я иду, — сказал Галичев. — Пропало три человека, и, возможно, не все убиты. Если мы поторопимся, то можем спасти их. — Он повернулся к остальным спиной и решительным шагом двинулся по боковому коридору.
С явной неохотой Шапорин, за ним Лесков, потом и все остальные пошли следом. Рублев замыкал шествие.
Короткий коридор оканчивался большим пустым помещением, которое называлось зоной обслуживания. Она находилась прямо под нефтепроводом и обеспечивала доступ к любой детали насосной станции — и к громадным вентилям трубопроводов, и к самому насосному оборудованию, располагавшемуся в северном конце зоны. Между дальними стенами зоны было около шестидесяти метров, ее ширина — не менее пятнадцати. Примерно через каждые десять метров по длине были установлены толстые бетонные колонны, поддерживавшие потолочные балки. Забрызганный машинным маслом пол был из сплошного бетона и немного покатый в направлении внешней стены станции — для обеспечения стока. Стены из бетонных блоков имели высоту около трех метров; выше громоздился сложный лабиринт переплетений стальных ферм и подкосов, поддерживавших громадные трубы, но Галичев четко не представлял себе, как выглядят эти стены над потолочными балками, и точно не знал, каково истинное назначение этих чрезмерно громоздких стальных конструкций.
Правилами требовалось, чтобы зона не загромождалась, поэтому в тесной, неудобной для работы и жизни станции только это громадное пространство всегда оставалось пустым и почти не освещалось. Галичев нащупал на стене в конце коридора выключатель. Тусклый свет вспыхнул всего в трех местах. Основная часть напоминавшего пещеру помещения осталась в темноте.
Он знал, что светильников должно быть больше, — видимо, в остальных перегорели лампочки. Надо будет не забыть ввернуть их, но позднее, когда придет срок очередного профилактического обслуживания.
Галичев вглядывался в темноту, обводя взглядом громадное пустое пространство в поисках неведомого врага. АК-74 в его руках был наготове.
Он не заметил никакого движения. Налетчиков не было, во всяком случае их не было здесь. Слышался звук падавших на пол капель, но ничего необычного в этом не было. Дело не только в том, что в насосах иногда случаются утечки смазки: из-за разности температуры воздуха внутри станции и самого нефтепровода на трубах конденсируется влага.
Он бросил взгляд на тянувшиеся под потолком трубы скорее по привычке, чем действительно о чем-то беспокоясь, и буквально окаменел.
— Мать честная, — вырвалось у него.
Галичев понял, что слышал стук капель не только масла и воды.
На нижней балке одной из стальных фермах над их головами болтались три обезглавленных трупа. Они мерно подрагивали в ритме работы насосов и сочились кровью. Под каждым образовались небольшие лужицы, которые медленно вытягивались в направлении боковой стены, где был проложен желоб стока.
— Вряд ли они живы, — сказал Лесков без тени юмора.
— Но кто их убил? — спросил Шарапов. — И куда подевались убийцы?
— Туда, — ответил Галичев, показывая рукой. — Рублев, вы давно проводили обход?
— Как положено, — ответил Рублев, пытаясь понять, что имеет в виду Галичев.
— Видите дверь котельной?
Рублев и остальные стали всматриваться в полумрак. Котельная находилась в противоположной от них стороне зоны обслуживания, за простой деревянной дверью, которая почти постоянно была на замке. Однако во время ежедневных обходов полагалось проверять, действительно ли она заперта.
— Она была на запоре! — протестующим тоном воскликнул Рублев. — Я сам проверял!
— Я в этом не сомневаюсь, — успокоил его Галичев, — пошли.
— Но внутри не включен свет, — сказал Шапорин, когда вся группа стала приближаться к котельной.
— Я слышал, американцы пользуются инфракрасными очками, чтобы видеть в темноте, — не удержался от комментария Лесков. Галичев бросил на него взгляд, надеясь, что тот снова шутит, но Лесков даже не улыбнулся.
Галичев вспомнил, кто в эту смену был дежурным по котельной — Дмитрий Веснин, лучший друг Лескова. Вероятно, Веснин отправился взглянуть, что происходило у восточного входа, и в результате его тело болтается подвешенным к потолку рядом с двумя другими трупами.
— Американцы? — переспросил Шапорин. — Ты думаешь, американцы повесили трупы вверх ногами?
— А кто же еще мог это сделать? — возразил Лесков.
— Возможно, какая-то неведомая тварь, — вмешался Рублев. — По силам ли это человеческому существу? Сколько потребовалось бы времени, чтобы поднять трупы вверх и привязать их к балкам?
— Давайте-ка заглянем внутрь и выясним, — сказал Лесков, первым направляясь к двери в котельную.
— Кто бы это ни был, они либо еще там, либо нам придется искать их в другом месте. — Галичев обогнал Лескова, бросив на ходу: — Оставайтесь здесь и прикройте меня.
— Нас обоих прикроют остальные, — возразил Лес ков, — погибшие были моими друзьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29