Абсолютно растерянный Брет, забыв вынуть руки из карманов, стоял
рядом с ней.
Клерк объяснил Шарити, что выигрыш она сможет получить полностью
только через две недели, и из него вычтутся налоговые платежи, которые,
исходя из прошлогодней декларации о доходах Джо Камбера, составят около
восьмисот долларов.
Невозможность сразу получить деньги абсолютно не расстроила Шарити.
Она все еще не верила, что ее выигрыш - правда. Клерк, ласково улыбаясь,
поздравил ее. Он забрал билет и взамен его выдал Шарити свидетельство о
полученном выигрыше.
Итак, ее посетила Госпожа Удача. Посетила в первый и, вероятно, в
последний раз в ее жизни. Шарити была практичной и умной женщиной и
осознавала, что в душе ненавидит своего мужа и боится его, но знала, что
им предстоит прожить вместе всю жизнь и вместе состариться. Она понимала,
что, скорее всего, переживет мужа и останется после его смерти вдвоем с
Бретом - так потрясающе похожим на него сыном.
Если бы она выиграла свои пять тысяч в десятый раз подряд, она
спокойнее отнеслась бы к этому событию. Но это был первый в ее жизни
выигрыш. Теперь она сможет повезти Брета в Коннектикут и даже заплатить
сестре за проживание в ее доме.
Больше ей не суждено встретиться с Госпожой Удачей. Поэтому, когда
клерк забрал у нее выигрышный билет, она даже испытала нечто вроде
сожаления. Она отлично понимала, что теперь, если даже она будет покупать
лотерейные билеты каждую неделю до конца жизни, она не выиграет больше
двух долларов.
Неважно. Дареному коню в зубы не смотрят. Нельзя быть неблагодарной.
Они зашли в банк, и Шарити выписала чек, не забыв получить также
некоторую сумму денег наличными. Они с Джо сумели за эти годы скопить
немногим больше четырех тысяч долларов. Зная, что выигрыш через две недели
поступит на ее счет, она, не задумываясь, сняла со счета почти половину
этих денег.
Владелец магазина в Портленде, Льюис Беласко, сказал, что цепь
отличного качества, самой высокой пробы и будет доставлена к ней домой
сегодня, еще до обеда.

Джо Маргрудер и Ронни Дубай мчались на грузовике к усадьбе Камберов.
- Везучий же этот Камбер, - сказал Ронни.
Маргрудер кивнул:
- Коробочку с цепью нужно положить на верстаке в сарае. Так велела
его жена. А вот и его гараж.
Они вышли из кабины и направились в сарай.
Внезапно Ронни остановился.
- Подожди минуточку, - сказал он. - Я ни черта не вижу. Нужно
привыкнуть к темноте.
Они замерли. После ярко освещенного двора полумрак сарая казался им
непроглядной тьмой. Наконец сквозь эту тьму начали проступать очертания
предметов: машины, скамейки, верстаки...
- Вот здесь мы и поло... - начал Ронни и внезапно замолчал.
Из дальнего угла сарая раздался звук, похожий на раскаты грома. По
спине Ронни пробежали мурашки, а волосы на макушке зашевелились от страха.
- Черт возьми, ты слышал? - прошептал Маргрудер. Теперь Ронни хорошо
видел приятеля. Глаза Джо Маргрудера, казалось, сейчас выскочат из
глазниц.
- Да, слышал.
Звук одновременно напоминал раскаты грома и рев мощного мотора. Ронни
сообразил, что такой звук может также издавать очень большая собака. И
опаснее всего, если это действительно большая собака. Но на воротах он не
увидел таблички: "ОСТОРОЖНО, ЗЛАЯ СОБАКА", - и теперь молил Бога, чтобы,
если это действительно собака, она была привязана.
- Джо! А ты бывал здесь раньше?
- Только однажды. Здесь есть сенбернар. Большой, как этот сарай. Но
раньше он никогда не рычал, - дрожащим шепотом ответил Джо. Ронни услышал,
как в горле приятеля что-то булькнуло. - О Боже! Ты только посмотри,
Ронни!
Ронни посмотрел.
В душе его родился страх, хотя он еще с детства знал, что собака
отлично знает, когда ее боятся. Но он ничего не смог с собой поделать.
Собака была настоящим чудовищем. Она стояла в глубине сарая, позади
полуразобранной машины. Это был действительно сенбернар, тут не могло быть
ошибки. Глаза собаки недружелюбно смотрели на пришедших.
Это было неприятно.
- Медленно отступай назад, - сказал шепотом Джо. - Только не беги,
заклинаю тебя.
Они начали шаг за шагом отступать к выходу, и, по мере того как они
отступали, собака продвигалась вперед. Это был настоящий поединок. Собака
шла, не оглядываясь, готовая в любой момент броситься. Голова ее была
опущена.
Для Джо Маргрудера самым ужасным стал момент, когда они вновь
оказались на залитом солнцем дворе. Солнце ослепило его, и он не видел
больше собаку. Если она сейчас бросится...
Он пошарил в воздухе руками и нащупал кузов грузовика. Его нервы
сдали, и он бросился в кабину.
Ронни сделал то же самое. Он распахнул другую дверцу и рывком уселся
на пассажирское сиденье, тут же захлопнув дверцу за собой. Он все еще
слышал густое, низкое рычание. Заглянув в зеркальце заднего обзора, он
увидел, что собака стоит на пороге сарая, не двигаясь с места. Он
оглянулся на сидящего рядом Джо и с трудом выдавил из себя вымученную
улыбку. Ронни вернул ему такую же.
- Ну и песик, - сказал Ронни.
- Да уж. Рычит, будто сейчас укусит.
- Точно. Давай поскорее сматывать отсюда удочки. Коробку с цепочкой
оставим на крыльце.
- Хорошо.
- И быстренько уезжаем.
Они закурили и рассмеялись.
- Поехали?
- Как можно быстрее, - и Джо завел мотор грузовика.

На полпути к Портленду Ронни, будто сам себе, сказал:
- С этой собакой что-то неладное.
Джо, не поворачивая головы, сосредоточенно смотрел на дорогу.
- Знаешь, а я здорово испугался, - сказал он. - Когда-то давно меня
укусила маленькая собачонка, и с тех пор я боюсь собак. А эта... Я думаю,
она весит не менее двухсот фунтов.
- Наверное, нужно позвонить Джо Камберу, - задумчиво сказал Ронни. -
Рассказать ему, что произошло. Как ты думаешь?
- И что же сделает, по-твоему, Джо Камбер? - насмешливо спросил Джо
Маргрудер.
- Трудно сказать.
- Дружище, не стоит лезть не в свое дело. У нас и так предостаточно
проблем.
- Это уж точно.
Они дружно рассмеялись. Конечно, никто не станет звонить Джо Камберу.
Они добрались до Портленда к концу дня. Беласко спросил, все ли в порядке,
и оба они уверили его, что да, все в порядке. Затем Беласко поздравил их
обоих с Четвертым Июля и отпустил по домам. На крыльце магазина они
выкурили по сигарете и разошлись, желая друг другу приятного уик-энда.
Никто из них не вспомнил о Кадже, пока не прочитал о нем в газетах.

Большую часть этого дня Вик провел в изучении деталей предстоящей
поездки. Они забронировали билеты на самолет и места в гостинице, потому
что у Роджера была почти параноидальная страсть, чтобы все было заказано
заранее. Они вылетят в Бостон в 7:10 утра в понедельник. Вик сказал
Роджеру, что в 5:30 заедет за ним на машине. Он подумал, что это безумно
рано, но он хорошо знал Роджера и его привычки. Они обсудили поездку и еще
раз распределили роли. Потом Роджер, извинившись, отправился домой.
Вик решил просмотреть сегодняшнюю почту, которую Лиза, их секретарша,
еще утром положила ему на стол. Лиза - молоденькая двадцатилетняя девушка,
затянутая в джинсы, - стояла, ожидая распоряжений. Он отпустил ее домой и
улыбнулся вслед.
Среди множества рекламных проспектов он обнаружил подписанный
печатными буквами конверт с пометкой "ЛИЧНОЕ" и на мгновение задержал его
в руках, удивленно рассматривая.
Затем он вскрыл конверт. Оттуда вывалился лист бумаги.
Ему бросились в глаза написанные от руки буквы.
Много букв.
Смысл послания - этих шести предложений - поразил его в самое сердце.
Будто парализованный, Вик сидел в своем кресле. Его мысли беспорядочно
перескакивали с одной строчки на другую. Он не понимал, не мог понять,
отказывался понять смысл написанного. Если бы сейчас вернулся Роджер, он
решил бы, что у Вика сердечный приступ. Почти так оно и было. Лицо Вика
побелело как стена. Рот приоткрылся. Брови высоко поднялись, отчего лоб
разрезала глубокая морщина.
Он вновь и вновь перечитывал послание.
И опять перечитывал.
И опять.
Его внимание приковала фраза:
"Как тебе нравятся рыжие волосы у нее на лобке?".
"Это ошибка, - смущенно думал он. - Никто не может знать об этом,
кроме меня... ну, разве что ее мать. И ее отец. - Потом, все еще не
отдавая себе отчета, он подумал: - Даже ее бикини прикрывает их... ее
крошечное бикини".
Он провел рукой по волосам. Буквы в его глазах заплясали. В груди
прочно засел какой-то комок. Ему казалось, что сердце сейчас обливается
кровью. И еще к этим чувствам примешивался неприкрытый страх.
Как это там написано?
"МНЕ ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛОСЬ ТРАХАТЬСЯ С НЕЙ".
В ушах у него зазвенело, и он подумал: "МНЕ ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛОСЬ
ТРАХАТЬСЯ С НЕЙ". О Боже, какой ужас! Это было похоже на удар ножом в
живот. "МНЕ ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛОСЬ ТРАХАТЬСЯ С НЕЙ" какой это давало простор
для воображения!
Он попытался сосредоточиться.
(МНЕ ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛОСЬ...)
Но не смог.
(...ТРАХАТЬСЯ С НЕЙ.)
Не смог.
Его глаза перечитывали последнюю строчку вновь и вновь, а мозг
пытался осмыслить прочитанное.
"А У ТЕБЯ ЕСТЬ ВОПРОСЫ?"
Да. У него было множество вопросов. Только он не нуждался в ответе ни
на один из них.
Новая мысль пришла ему в голову. Что, если Роджер не поехал домой? Он
нередко заглядывал перед уходом в кабинет Вика, чтобы попрощаться. Он мог
уйти, а затем вспомнить что-нибудь и вернуться. Эта мысль вызвала в душе
Вика панику. Если сюда войдет Роджер, он поймет, что произошло нечто
ужасное. Вику этого не хотелось. Он встал и подошел к окну.
Их контора располагалась на шестом этаже многоэтажного здания. Из
окна была видна автостоянка. Машины Роджера на ней не было. Роджер,
наверное, был уже дома.
Отойдя от окна, Вик прислушался. Кругом было тихо. Очевидно, накануне
праздника все служащие разбежались по домам. Он должен...
И тут раздался звук. Сперва Вик не понял, что это за звук, но через
секунду до него дошло. Это был звук его собственных рыданий.
Закрыв лицо руками, Вик отошел от окна. Боже, почему он не сошел с
ума? А может быть, именно сошел?
Звук повторился. Вик не мог больше сдерживать рыданий. Положив голову
на стол, он плакал, и слезы стекали по щекам на рубашку.
Сколько же времени он плакал? И когда он плакал в последний раз?
Когда родился Тед, вспомнил Вик. Когда умер его отец через три дня после
инфаркта. Но тогда это были слезы, приносящие облегчение. От теперешних
слез на душе стало еще тяжелее.

Спустя сорок минут он сидел в городском парке на скамейке. Он
позвонил домой и сказал Донне, что немного задержится на работе. Она
начала спрашивать, почему он говорит таким странным голосом. Он пообещал,
что вернется домой до наступления темноты. Пусть покормит ужином Теда и
уложит его спать. Потом он повесил трубку, не дав ей сказать ни слова.
И вот он сидит на скамейке в парке.
Слезы высохли. Осталась только злость. Это была следующая ступень.
Нет, злость - не вполне подходящее слово. Он был потрясен. Он был взбешен.
Он осознавал, что сейчас ему опасно возвращаться домой... Опасно для всех
троих.
Он сидел на скамейке, наблюдая, как неподалеку шестеро подростков -
четыре девочки и два мальчика - катаются на роликовых коньках. Этим летом
ролики вошли в моду. Одна из девочек упала и тут же со смехом поднялась,
потирая ушибленное колено. "В наши времена, - подумал Вик, - никто и не
подозревал о существовании роликов".
Иногда они с Роджером приходили в этот парк, чтобы перекусить на
свежем воздухе. Так было весь первый год. Потом Роджер, очень тщательно
следивший за процессом своего пищеварения, предложил заменить скамейку в
парке столиком в маленьком кафе в центре города. С тех пор они были здесь
всего раз или два.
На западе садилось солнце.
Но Вик не видел его. Он представлял себе Донну и ее друга. Он видел,
как они с Донной выходят из его спальни. Видел их в постели. Видел, будто
смотрел по телевизору фильм. Она, Донна, в этот момент была необычайно
хороша. Каждая мышца играла под кожей. Ее глаза горели голодным блеском -
как всегда, когда ей хотелось заняться сексом. Он знал этот блеск, но
раньше ему казалось, что он единственный способен вызвать его. Он думал,
что даже ее отец и мать никогда не видели у нее в глазах подобного блеска.
Потом он представил, как мужчина, автор письма, овладевает ею. Это
было настолько отвратительно, что Вик зажмурился.
Да, он предполагал нечто подобное. Но предположение - это еще не
знание, не уверенность; теперь же он знал наверняка. Теперь он мог не
сомневаться, не предаваться игре воображения. Только вот кто скажет, что
лучше: уверенность или неизвестность?
Перед ним встал вопрос: что он собирается делать со всем этим? Его
жена, его девочка, изменяла за его спиной всякий раз, когда он уходил на
работу, а Тед - в детский сад...
Он был зол, но все же не торопился домой, чтобы проучить Донну. Он
думал.
Можно забрать Теда и уйти. Уйти, ничего не объясняя. Пусть попробует
его остановить! Он не думает, что ей это удастся. Взять Теда, поехать в
ближайший мотель, обратиться к адвокату... Разорвать цепь, не оглядываясь
назад.
Но если он заберет Теда и поедет с ним в мотель, не испугает ли
мальчика до смерти? Не попросит ли Тед, чтобы отец ему все объяснил? Ему
только четыре года, но он достаточно взрослый, чтобы понять, что в их
семье произошло нечто ужасное. И потом, эта поездка... Встреча со стариком
Шарпом и его отпрыском. И он едет не один. С ним будет партнер. Партнер, у
которого есть жена и двое детей. Даже в такую минуту Вик понимал, что не
вправе поступить по-свински по отношению к Роджеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18