Во рту с левой стороны у него недоставало нескольких зубов. Ларри обратил внимание, что Шланг начал притоптывать ногой.— Посиди немного здесь, составь мне компанию. Я хочу услышать еще что-нибудь об этой камее.— Полицейские украли ее у меня.— Нет. Я полицейский. Вот, возвращаю ее тебе. Разве не так? Бери.Шланг все же боролся с искушением протянуть руку.— Как она вообще попала к тебе? — спросил Ларри.— М-м-м, — протянул Ромми и долгое время потирал губы.— Шланг, лучше ответь. Эта штука может причинить тебе кучу неприятностей. Она краденая. Ты уже попадался с крадеными вещами. И я думаю, украл ее ты.— Н-н-нет, — ответил Ромми.— Знаешь женщину по имени Луиза Ремарди?— Кого-кого?Он подался вперед, но притворство у него получалось плохо. При имени Луизы глаза у него стали лишенными всякого выражения, как кофейные бобы.— Шланг, помоги мне. Эта камея принадлежит Луизе. И если не знаешь Луизы, откуда она у тебя?Гэндолф, скривив узкое лицо, стал обдумывать эту проблему.— Получил ее от другой женщины, — сказал он наконец.— В самом деле?— Да, она отдала ее мне, потому что задолжала кое за что.— И за что же?— За какую-то вещицу, которую дал ей. Толком не помню.— А как зовут эту женщину?— Начальник, я знал, что ты спросишь. Как ее зовут?— Угу, правильно. Как ее зовут. — Ларри усмехнулся, но издеваться над Шлангом не имело смысла. Он не понимал этого. — Шланг, а что скажешь на это? Я позвоню по телефону, мы поедем в Макграт-Холл, тебя усадят в кресло детектора, и ты расскажешь оператору все о мисс Как. Думаешь, пройдешь этот тест? Я не думаю. Но давай выясним, ладно?— Про детекторы лжи ничего не знаю, — сказал Шланг. И глупо заулыбался в надежде, что сказал нечто забавное. — Слушай, начальник, выпусти меня на минутку. Если сидеть здесь, то надо облегчиться.— Шланг, ты знал, что эта камея украдена?— Кончай, начальник. Пусти меня. Я вот-вот в штаны наложу.Ларри ухватил запястье Шланга и посмотрел ему в глаза.— Наложишь при мне, Шланг, заставлю все съесть. — Он сделал краткую паузу, чтобы до Гэндолфа дошло. — Отвечай, Шланг. Встречался ты когда-нибудь с Гасом Леонидисом? Добрым Гасом? Знал его вообще?Молящие глаза Гэндолфа снова забегали.— Вроде бы никого не помню с таким именем. Лео, а как там дальше?Ларри упомянул Пола Джадсона. Шланг сказал, что не знает и его.— Шланг, судя по тому, что говорят, если я сниму с тебя штаны, то увижу на твоей заднице вмятины от сапог Гаса, потому что Гас очень часто пинал тебя.Шланг не смог удержаться от смеха.— Да, это правда. Вмятины есть.Но его веселость быстро прошла, и он снова начал озираться.— Начальник, если еще раз засмеюсь, то наложу прямо тебе на пол.— Знаешь теперь, кто такой Гас?— Да, знаю.— А эта камея украдена у женщины в ресторане Гаса.Шланг слишком долго молчал.— Как тебе это нравится? — наконец сказал он. — Украдена в ресторане Гаса. Как тебе это нравится?Ларри снова стиснул запястье Шланга — на сей раз посильнее.— Шланг, я сказал, не ври мне. — Гэндолф отвернулся и неистово застучал ступней по полу. — Где ты взял эту камею?— У женщины.Ларри снял с пояса наручники и защелкнул один браслет на запястье Шланга.— Начальник, не сажай в тюрьму. Меня там обижают. Кроме шуток. Я нейтрон, командир. И они обижают меня.Гэндолф имел в виду, что он нейтрален, не связан ни с одной группой, и потому его все насилуют.— Кончай, начальник. Дай мне хотя бы сперва выйти. А?Ларри продел второй браслет в замочные петли на одном из шкафчиков позади Ромми и защелкнул.— Мне нужно по делам.Ларри протянул время и вернулся минут через двадцать. Шланг мучился в кресле, раскачиваясь взад-вперед.— Чья это камея?— Чья скажешь, начальник.— И как у тебя оказалась драгоценность убитой женщины?— Пусти меня выйти, начальник. Пожалуйста. Нельзя же так.— Шланг, Гаса убил ты.Шланг захныкал, как в патрульной машине, делая вид, что вот-вот заплачет.— Ну, ладно, я. Пусти меня выйти. Прошу, начальник.— Кого еще?— Что?— Кого еще ты убил?— Да никого я не убивал. Кончай, начальник.Ларри оставил его в одиночестве еще на час. Когда вернулся, там стояла жуткая вонь.— Боже всемогущий, — произнес он. — Господи.И распахнул одно из окон. Приближение зимы уже чувствовалось. Температура воздуха была не выше пяти градусов. Шланг захныкал снова, когда Ларри вышел.Старчек вернулся с мешком для мусора и газетой. Заставил Гэндолфа, у которого не было белья, снять брюки и бросить в мешок.— Я не получу адвоката?— Шланг, я вызову любого, кого захочешь. Но зачем тебе адвокат? Как, по-твоему, это выглядит?— Выглядит так, что он сможет отдать тебя под суд. Ты вынудил меня наложить в штаны. Это неправильно. И незаконно.— Это что ж, любой воришка может обгадиться и называть полицейских плохими? Вряд ли у тебя что-то получится.Шланг захныкал громче.— Не так все было, начальник.На одном ботинке оказалось пятнышко дерьма, и Ларри велел бросить его тоже в мешок. Шланг повиновался и всхлипнул.— Жестокий ты, начальник. Самый жестокий из полицейских. Где я теперь возьму обувь? У меня нет другой.Ларри ответил, что, может быть, он выйдет еще не скоро. Накрыл газетой сиденье Гэндолфа и велел голому ниже пояса человеку сесть снова. Бормотавший что-то под нос Шланг был так расстроен, что даже не слушал. Ларри сильно ударил кулаком по столу, чтобы он замолчал.— Шланг, что произошло с Гасом? С Добрым Гасом? Что?— Не знаю, начальник.Лгал он, как ребенок, потупясь.— Не знаешь? Он убит, Шланг.— Да, я вроде бы слышал.— Держу пари, это разбило тебе сердце. Он же лупил тебя.Как ни туп был Шланг, он понял, к чему ведет Старчек. Утер пальцами нос.— Не знаю, начальник. Меня лупят вроде бы все. Полицейские лупят.— Шланг, я тебя не лупил. Пока что.— Начальник, зачем ты со мной так? Заставил меня наложить в штаны и сидеть так, будто я ребенок. Голышом.— Теперь слушай, Шланг. Ты носил при себе драгоценность покойной. Убитой одновременно с человеком, который бил тебя всякий раз, завидев твою гнусную рожу. И теперь хочешь сказать, что это просто-напросто случайное совпадение? Да?— Начальник, здесь холодно. Я раздетый. Смотри. У меня гусиная кожа и все такое.Ларри снова ударил по столу.— Ты убил их, Шланг! Ты застрелил Гаса. И его, и Луизу, и Пола. Очистил кассу, в которую давно намеревался запустить руки. Вот так это было. Потом стащил этих несчастных в морозильную камеру и попользовался Луизой Ремарди. Вот так это было.Шланг потряс головой — нет. Ларри понял, что пора пустить в ход что-то другое.— Шланг, мы нашли твои отпечатки пальцев. На месте преступления. Ты не знал этого? Вся касса ими покрыта.Гэндолф оцепенел. Если он не был в кассе или рядом с нею, то должен был понять, что Ларри лжет. Но выпутаться у него никакой возможности не было.— Я не говорю, что никогда не был там. Я там бывал. Это тебе скажут многие. Любил разыгрывать Гаса.— Разыгрывать? Ты так называешь убийство?— Начальник, зайти и поздороваться — это не то же самое, что убийство.— Отрицай, отрицай, Шланг. Времени у нас много. Мне больше делать нечего, как слушать твою ложь.Ларри выключил радиатор и вышел. Через сорок минут он вернулся с Уилмой Эмос, приехавшей наконец с опергруппой. Шланг дергался, видимо, пытаясь высвободить из браслета руку или просто согреться.— Не приводи сюда женщин, когда я без штанов! — пронзительно завопил он.Ларри представил располневшую Уилму, та бросила на Шланга оценивающий взгляд. Шланг отвернулся от нее, насколько позволяли наручники, и прикрылся свободной рукой.— Шланг, я просто хотел спросить тебя в присутствии детектива Эмос. Хочешь есть? Или пить?В ответ услышал, что Ларри злой полицейский, и все тут.— Насколько я понимаю, это означает нет, — сказал Ларри Уилме. Они заранее договорились, что она выйдет, но будет стоять за дверью и делать записи.— Я хочу какие-то штаны, начальник. Вот чего. Я умру здесь от холода.— Шланг, у тебя есть штаны. Можешь надеть их снова в любое время.Ромми снова заплакал. Безутешно. Он был уже сломлен.— Начальник, что я сделал, за что ты со мной так?— Ты убил трех человек. Застрелил Гаса, Луизу и Пола. Ограбил всех. И поимел эту женщину в очко.— Начальник, ты все время это говоришь.— Потому что так оно и было.— Правда?Ларри кивнул.— Если я сделал что-то такое, убил трех человек и так далее, почему ж ничего не помню?— Вот я и помогаю тебе вспомнить. Думай, думай, Шланг.Они всегда говорят, что не могут вспомнить. Как вернувшийся домой пьяный муж. Но в разговорах преступники рано или поздно все вспоминают. Всегда всплывает что-то решающее, какие-то подробности, на которые сами полицейские еще не наткнулись.— Когда все это случилось? — безучастно спросил Гэндолф.— Четвертого июля, на праздник.— Четвертого июля, — повторил Шланг. — Меня тогда вроде здесь даже не было.— Где ж ты был? В морском путешествии?Шланг опять утер нос тыльной стороной ладони. Ларри снова ухватил его запястье.— Ромми, смотри на меня. Смотри на меня. — Испуганный, сломленный Гэндолф поднял на него заплаканные карие глаза. И Ларри ощутил какое-то радостное возбуждение — противиться Шланг не мог. Находился теперь полностью в его руках. — Этих людей убил ты. Я знаю, что ты. Теперь скажи, ошибаюсь ли я. Я говорю, что ты убил этих людей и позабавился с этой женщиной.— Я никогда не делал ничего такого с женщинами.— А если не ты, то кто? Был с тобой кто-нибудь?— Н-н-нет, — ответил Ромми. Потом как будто опомнился. — Черт возьми, начальник, я совсем не помню ничего этого. Откуда мне знать, был ли кто со мной? Я только говорю, что не сделал бы такого ни с одной женщиной, даже если б очень сильно ненавидел ее.Ларри почесал за ухом, притворяясь равнодушным. Но он услышал нечто новое.— Ты ненавидел Луизу?— Нет, командир. «Не надо никого ненавидеть». Разве не так сказал Христос?— Ну, — спросил Ларри с тем же равнодушным видом, — а что ты против нее имел?Шланг беспомощно поводил руками.— Она просто из этих стервозных сук. Понимаешь? Которые обещают тебе одно, делают другое. Сам знаешь эти дела.— Конечно, — сказал Ларри. — Только сейчас из головы вылетело. Как ты познакомился с ней?Гэндолф как будто бы впервые напряг память.— Луиза одна из тех цыпочек, с какими я знался в аэропорту.Аэропорт, подумал Ларри. Какой же ты детектив, черт возьми? Надавать бы тебе по башке. Значит, Шланг знал Луизу по аэропорту. Теперь все становилось на свои места.— Ты с ней когда-нибудь трахался?— Нет. — Ромми застенчиво рассмеялся, смущенный и вместе с тем польщенный этой мыслью. — Ничего такого не было. С женщинами я почти не путаюсь.— Тогда почему говоришь, что Луиза была стервозной сукой? Она заигрывала с тобой? Водила тебя за нос?— Начальник, у тебя какие-то странные понятия в этом смысле.— Да? Не думаю. Я скажу тебе, Шланг, что странно. Ты говорил, что не знал никого из этих людей. А на самом деле знал. И Гаса, и Луизу.— Нет, командир. Я не говорил такого. Я только говорю, что не убивал их.— Точно так же, как и не знал их.Лжешь в одном, лжешь во всем: такова логика полицейских. Шланг, судя по его внезапному оцепенению, это понимал.— Ромми, послушай. Я ведь хочу помочь тебе. Хочу понять, как могло такое произойти. То есть ты проходишь мимо гасовского окна, видишь внутри женщину, которая тебя обманывала. Входишь. Она тебя слегка возбуждает. А Гас гонит тебя. Я могу представить, как все вышло из-под контроля. То есть убийцей мне ты не кажешься. Ты ведь не убийца, правда?Вот так и выводишь их на чистую воду, говоря, что понимаешь, кивая, когда они говорят: «Какой был у меня выбор?»— Даже не думал, что могу быть убийцей, — ответил Гэндолф.— Ну, и как же это произошло?Шланг молчал.— Ромми, какой наркотик ты принимаешь? Героин? Колешься героином?— Начальник, я почти не балуюсь наркотиками. Иногда нюхаю краску, вот и все. Только когда последний раз был в Мантеко, тамошний доктор сказал, что мне это вредно, у меня и так мало клеток в мозгу.— Но иногда принимал, правда?Шланг согласился.— Так, может, четвертого июля ты был под наркотиком. Люди в таких случаях многого не помнят. И от наркотика становятся вспыльчивыми. Многие хорошие люди наделали много преступлений под фенциклидином.— Да, — сказал Ромми. Эти слова ему понравились.— Ну давай. Шланг. Рассказывай все.Гэндолф осмелился взглянуть ему в глаза и тут же отвернулся.— Только не приплетай больше сюда женщин.— Ладно, — ответил Ларри.— А можешь закрыть это чертово окно?— Давай подождем немного.Через пятнадцать минут Старчек закрыл окно. К тому времени Уилма принесла армейское одеяло. Шланг запахнулся в него. Уилма села в углу и принялась быстро писать, когда Гэндолф подтвердил главное: проходя мимо ресторана, он увидел в окно Луизу. И подумав, вспомнил, что принял фенциклидин.— Так, значит, ты вошел в ресторан в час ночи. Что произошло потом? — спросил Ларри.— Начальник, да я не помню почти ничего. Потому что был под наркотиком и все такое.— Кончай, кончай, Шланг. Что произошло?— Добрый Гас, как всегда, стал меня выгонять.— И ты ушел?— Если я застрелил их всех, как мог уйти?— А откуда взялся пистолет?Гэндолф, искренне озадаченный этим вопросом, покачал головой:— Начальник, пистолета я никогда не носил. Всегда думал, что скорее мог бы выстрелить из него в себя, чем в кого-то.В этом, видимо, он был прав.— Ну а в ту ночь пистолет у тебя был, верно?Гэндолф уставился на эмалированную ножку стола.— Пистолет вроде был у Гаса.Ларри бросил взгляд на Уилму. Этого не говорил никто. Но смысл держать под рукой оружие был. Просто дожидаться полиции в том районе не стоило.— Да, — сказал Ромми. — У Гаса был пистолет. Однажды он навел его на меня, когда выгонял из ресторана. Зима, начальник, снег валит, я весь дрожу, а он меня гонит.— Значит, ты знал, где находился пистолет?— Под кассой. Под стеклянной штукой с сигаретами и шоколадными плитками.— И взял его оттуда?Шланг огляделся по сторонам.— Начальник, можешь включить здесь тепло?Ларри стоял возле радиатора.— Ты оттуда взял пистолет?Шланг кивнул. Ларри открыл вентиль и жестом разрешил Гэндолфу придвинуться поближе. Типичная неслаженность опергруппы, подумал он. Никто не спросил у членов семьи, был ли у Гаса пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56