"Вы что чуваки задумали" -- "в любом случае" -- чихает -- "Ух," говорит она -- "Расслабьтесь" -- "В том смысле, что знаете?" -- "Типа, знаете?" -
Ага, мы все соглашаемся но не можем все одновременно влезть поэтому отчаливаем на скачки но переезд Рафаэля отнимает у нас все время и в конце концов Коди начинает соображать что мы снова опоздаем на первый заезд -- "Я опять пропущу ежедневный двойной?" неистово кричит он -- показывая свой раскрытый рот и зубы -- он в самом деле по-серьезному.
Рафаэль выуживает все свои носки и шмутки а Соня говорит, "Слушай, я не хочу чтобы все эти старые кошки знали про мою жизнь -- Я живу, видишь -- "
"Это клево," говорю я, а самому себе: совершенно серьезная девчоночка серьезно влюбленная -- У нее уже есть новый мальчик и это то что она хочет сказать -- Мы с Саймоном поднимаем большие альбомы пластинок и книги и сносим их вниз к машине где дуется Коди -
"Эй Коди," говорю я, "поднимись поглядеть на симпатичную девчонку -- " Ему не хочется -- в конце концов я говорю "Нам нужны твои мускулы чтоб все это перетащить" и тогда он идет но когда мы уже всё уладили и опять сидим в машине готовые ехать, и Рафаэль говорит "Фу! ну всё!" Коди произносит:
"Хмф, мускулы"
Нам надо доехать до новой квартиры, и там я впервые замечаю прекрасное пианино. Хозяин, Эрман, еще даже не вставал. Левеск тоже здесь живет. Рафаэль по крайней мере оставит тут пожитки. Уже слишком поздно и для второго заезда поэтому мне наконец удается убедить Коди не ездить на скачки вовсе а поехать в следующий раз, завтра проверить результаты (позже выясняется что он бы продулся), и просто покайфовать денек ничем особенным не занимаясь.
Поэтому он вытаскивает свою доску и играет в шахматы с Рафаэлем чтобы расколотить того в отместку -- Его злость уже поумерилась с той точки когда он пихал Рафаэля локтями разворачивая машину так что Рафаэль вопил "Эй зачем ты меня бьешь? Почему же ты не думаешь -- "
"Он бьет тебя потому что обижен что ты наколол его и заставил перевозить его барахло а он теперь опоздал на бега. Он тебя карает!" добавляю я, пожимая плечами -- Теперь Коди, услышав что мы так разговариваем, кажется явно доволен и они разыгрывают большие злые шахматные партии, где Коди вопит "Попался!" пока я проигрываю большие громкие пластинки, Онеггера, а Рафаэль крутит Баха -- Мы только и делаем что придуриваемся, а на самом деле я гоняю за двумя картонками пива.
Тем временем хозяин, Эрман, который спал у себя в комнате, выходит, немного наблюдает за нами, и возвращается в постель -- Ему до фонаря, ему хватает той музыки что ревет для него -- Это пластинки Рафаэля, Реквиемы, Вагнер, я прыгаю и запускаю Телониуса Монка -
"Это смешно!" вопит Рафаэль изучая свою безнадежную шахматную позицию -Затем позже: "Помрэй ты не даешь мне закончить эндшпиль, ты стягиваешь все шахи с доски, поставь их обратно, чё -- " а Коди срывает фигуры с доски и снова швыряет их так быстро что я вдруг спрашиваю себя а не мелвилловский ли он Шулер играющий в баснословно скрытные честные шахматы.
95
Потом Коди уходит в ванную и бреется, а Рафаэль тяжело опускается за пианино положив один палец на клавиши.
Ударяет одну ноту затем две и снова одну -
Наконец он начинает играть мелодию, прекрасную мелодию никем не слыханную прежде -- хоть Коди, с бритвой у подбородка, и заявил что это "Остров Капри" -- Рафаэль пускается раскладывать задумчивые пальцы по аккордам -- довольно скоро у него весь сонатный этюд выходит так изумительно что получаются связки и припевы, возвращается к своим припевам со свежими новыми темами, поразительно как неожиданно он выплямкивает совершенный нотный плач возобновляя свою Песнь Итальянской Птицы Любви -- Синатра, Марио Ланца, Карузо, все поют эту птичье-чистую ноту виолончельной печали какая видна у грустных Мадонн -- их притягательность -- у Рафаэля притягательность как у Шопена, мягкие понимающие пальцы с разумением возложенные на клавиатуру, я отворачиваюсь от окна возле которого стою и неотрывно гляжу на играющего Рафаэля думая. "Это его первая соната -- " Я замечаю что все тихонько слушают, Коди в ванной а старина Джон Эрман в постели, уставясь в потолок -- Рафаэль играет на одних белых клавишах, как будто в предыдущей жизни возможно (помимо Шопена) он мог быть неизвестным органистом в звоннице игравшим на древнем готическом органе без минорных нот -- Поскольку он делает все что ему хочется со своими мажорными (белыми) нотами, и извлекает неописуемо прекрасные мелодии которые неуклонно становятся более трагичными и разбивают сердце, он чистая птица певчая, он сам это сказал, "Я чувствую себя птичкой певчей," и сказал он это так сияюще. Наконец у окна пока я слушаю, каждая нота совершенна и впервые в его жизни он за пианино перед серьезными слушателями вроде преподавателя музыки в спальне, становится так грустно, песни слишком прекрасны, чисты как и его высказывания, показывая что рот у него так же чист как и рука -- его язык так же чист как и рука так что рука его знает куда идти за песней -- Трубадур, Трубадур раннего Возрождения, играет на гитаре для дам, заставляя их плакать -- Меня он тоже заставляет плакать... слезы наворачиваются мне на глаза когда я это слышу.
И я думаю "Как же давно это было я стоял у окна, когда был учителем музыки в Пьерлуиджи и открыл нового гения в музыке," у меня в самом деле бывают такие грандиозные мысли -- означает что в предыдущем перерождении я был мной а Рафаэль новым гениальным пианистом -- за занавесями всей Италии плакала роза, и луна освещала птицу любви.
Затем я представляю себе как он играет вот так, со свечами, как Шопен, даже как Либрейс, бандам женщин вроде Розы, заставляя их плакать -- Л воображаю себе это, зарождение спонтанного виртуоза-композитора, чьи работы записываются на магнитофон, потом переписываются нотами, и который следовательно "пишет" первые свободные мелодии и гармонии мира, которые должны быть древней нетронутой музыкой -- Я вижу, фактически, он возможио даже более великий музыкант нежели поэт а поэт он великий. Потом я думаю: "Значит Шопен получил своего Урсо, и теперь поэт дует как по пианино так и по языку -- " Я рассказываю все это Рафаэлю, который едва ли не верит мне -- Он играет еще одну мелодию в любом случае такую же прекрасную как и первая. И так я понимаю что он может делать это всякий раз.
Сегодня тот вечер когда нас должны фотографировать для журнала поэтому Рафаэль вопит на меня "Не причесывайся -- пускай волосы останутся непричесанными?"
96
И пока я стою у окна, высунув одну ногу как Парижский Денди, я осознаю великость Рафаэля -- величие его чистоты, и чистоту его уважения ко мне -- и того что позволил мне носить Крест. Это его девушка Соня только что спросила, "Ты разве больше не носишь Крест?" и таким гадским тоном что как бы указала: носил усталый крестик пока жил со мною? -- "Не причесывайся," говорит мне Рафаэль, и у него нет денег -- "Я не верю в деньги." -- Человек на кровати в спальне едва его знает, а он въехал такой, и играет на пианино -Преподаватель музыки действительно соглашается как я вижу на следующий день, когда Рафаэль начинает играть в совершенстве, после более медленного начала чем прежде из-за моего возможно скоропалительного упоминания о его музыкальном таланте -- его музыкальном гении -- затем Эрман выходит из своей больничной палаты и разгуливает в банном халате, и когда Рафаэль извлекает совершенно чистую мелодическую ноту, я смотрю на Эрмана а тот смотрит на меня и мы оба кажется киваем в согласии -- Потом он стоит несколько минут наблюдая за Рафаэлем.
Между теми двумя сонатами нас все-таки сфотали и мы все напились поскольку кто ж будет оставаться трезвым ради фотографирования и ради того чтобы называться "Пылающе-Прохладными Поэтами" -- Мы с Эрвином поставили Рафаэля между собой, как я предложил, как я сказал "Рафаэль самый низенький, должен стоять в середине" и вот так рука об руку все втроем мы позировали перед миром Американской Литературы, кто-то сказал когда затвор щелкнул: "Ну и троица!" типа как про одного из этих Миллионно-Долларовых Игроков -- Вот он я левый крайний, быстрый, блестящий бегун, базовый, автор длинных подач, некоторые из-за собственного плеча, фактически я стенобой вроде Пита Рейзера и весь избит, я Тай Кобб, я бью и убегаю и краду и хлопаю по этим базам с искренней яростью, они зовут меня Персиком -- Но я чокнут, никому никогда моя личность не нравилась, я отнюдь не Малышка Рут Возлюбленный -- Центровой Рафаэль светловолосый ДиМадж который может разыгрывать безупречный мяч не показывая что он старается или напрягается, такой вот Рафаэль -- правый игрок серьезный Лу Гериг, Ирвин, кто делает длинные подачи с левой руки по окнам Бронкса на Харем-Ривер -- Позже мы позируем с величайшим кэтчером всех времен Беном Фаганом, кривоногие старина Мики Кокрэйн вот он кто, Хэнк Гауди, он без проблем надевает и снимает свои щитки и маску между иннингами -
Я хотел добраться до его колледжа в Беркли, где есть маленький дворик и дерево под которым я спал Осенними звездными ночами, листья осыпались на меня во сне -- В этом коттедже у нас с Беном был большой борцовский поединок закончившийся тем что я всадил в руку занозу а он повредил себе спину, два громадных топочущих носорога мы боролись прикола ради, как я последний раз делал в Нью-Йорке в мансарде с Бобом Кримом, после чего он за столом разыгрывал Французское Кино, с беретами и диалогом -- Бен Фаган с красным серьезным лицом, голубыми глазами, и в больших очках, который был Наблюдателем на старой доброй Закваске за год до меня и тоже знал горы -- "Проснись!" вопит он, буддист -- "Не наступи на аардварка!" Аардварк это муравьед -- "Будда говорит: -- не перегибайся назад." Я говорю Бену Фагану: "Почему солнце сияет сквозь листву?" -- "Это ты виноват" -- Я говорю: "Каково значение того что ты намедитировал что твоя крыша слетела?" -- "Это значит что лошадь рыгает в Китае а корова мычит в Японии." -- Он садится и медитирует с большими надрывными вздохами -- У меня было видение его сидящего в пустом пространстве вот так же, только склоняясь вперед с широкой улыбкой -- Он пишет большие поэмы о том как превращается в 32-футового Гиганта из золота -- Он очень странный -- Он столп силы -- Мир станет лучше из-за него -- Мир должен стать лучше -- И это потребует усилий -
Я предпринимаю усилие и говорю "Ай кончай Коди тебе должен понравиться Рафаэль" -- и поэтому я притащу Рафаэля к нему домой на выходные. Я буду покупать пиво для всех хоть и выпью большую часть его сам -- Значит куплю еще -- Пока не разорюсь -- Карты правду говорят -- Мы, Мы? Я не знаю что делать -Но мы все одно и то же -- Теперь я это вижу, мы все одно и то же и всё выйдет отлично если мы только оставим друг друга в покое -- Перестанем ненавидеть -Перестанем не доверять -- Какой смысл, печальный красильщик?
Разве ты не собираешься умирать?
Тогда зачем покушаться на своего друга и врага -
Мы все друзья и враги, прекратим же, перестанем драться, проснемся, все это сон, на самом деле это не золотая земля делает нам больно когда вы думаете что именно золотая земля делает нам больно, это всего лишь золотая вечность блаженной безопасности -- Благословите маленькую мушку -- Не убивайте больше -- Не работайте на бойнях -- Мы можем выращивать зелень и изобретать синтетические фабрики в конце концов управляемые атомной энергией которая будет выплевывать нам буханки хлеба и невыносимо вкусные химические отбивные и сливочное масло в банках -- почему бы и нет? -- одежда наша будет носиться вечно, изумительный пластик -- у нас будет совершенная медицина и лекарства которые пронесут нас сквозь всё кроме смерти -- и мы все согласимся что смерть есть наша награда.
Может кто-нибудь встать и согласиться со мной? Тогда хорошо, вам нужно у меня на службе только благословить и усесться.
97
И вот мы выходим и напиваемся и врубаемся в сейшак в Погребке где Брю Мур дует на тенор-саксофоне, держа его мундштуком в уголке рта, его щека раздута круглом мячиком как у Гарри Джеймса и Диззи Гиллеспи, и играет он совершенно прелестную гармонию к любой мелодии которая приходит им на ум -- Он мало внимания обращает на кого бы то ни было, пьет свое пиво, нагружается и взгляд у него тяжелеет но он ни разу не пропускает ни такта ни ноты, потому что музыка это его сердце, и в музыке он обрел то чистое послание которое надо передать миру -- Беда лишь в том, что они не понимают.
Например: я сижу там на краю эстрады у самых ног Брю, лицом к бару, но склонив голову к своему пиву, из скромности разумеется, однако вижу они его не слышат -- Там и блондинки и брюнетки со своими мужчинами и они строят глазки другим мужчинам и чуть-не-драки бурлят в атмосфере -- Войны будут развязаны из-за женских глаз -- и гармонии не станет хватать -- Брю дует прямо на них, "Рождение Блюза", даун-джазово и когда подходит его очередь вступить в мелодию он выдает изумительно прекрасную новую идею провозглашающую славу грядущего мира, пианино гулко лязгает аккордом понимания (блондин Билл), святой барабанщик со взором обращенным к небесам отбивает такт и рассылает ангельские ритмы которые привязывают всех к их работе -- Разумеется бас копит силу и под пальцем который весь зудит перед щипком и под другим что скользит по струнам чтоб извлечь звук в точном гармоническом ключе -- Разумеется музыканты в зале слушают, орды цветных ребятишек с темными лицами сияющими в сумраке, белки глаз круглые и искренние, держа в руках стаканы лишь ради того чтобы попасть сюда и услышать -- То что они хотят слушать правду гармонии предвещает что-то хорошее в людях -- Брю однако должен пронести свое послание в нескольких припевах-главах, его идеи всё больше устают чем вначале, он действительно сдается когда нужно -- кроме этого ему хочется сыграть новую мелодию -- Я именно это и делаю, постукиваю ему по ботинку чтобы засвидетельствовать что он прав -- Между отделениями он сидит рядом со мной и Гией и много не говорит и делает вид что притворяется что вообще много сказать не может -- Он скажет это в свою дудку -
Но даже Небесный червь времени выедает внутренности у Брю, так же как и у меня, как и у вас, и так трудно жить в мире где стареешь и умираешь, зачем быть дис-гармоничным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24