— Черт. Что еще?
Оставив Адама у окна, Дэн вышел из комнаты и вернулся через минуту с выражением ужаса на лице.
— Что произошло?
— Я просто не могу поверить в это! Я честно не верю в это. Помнишь, как несколько минут назад ты говорил о том, что любой может совершить убийство при определенном стечении обстоятельств?
Адам ждал.
— Карен Досетт только что донесла сама на себя. Она сказала, что пристрелила Джона Клаббера из его же собственного пистолета.
— Какие новости о Клаббере? — спросила Лорен, когда Адам повесил трубку после долгого телефонного разговора с Дэном. Прошло уже два дня после инцидента, но она все еще не могла поверить, что такое действительно произошло.
— Он упорствует в своей версии, что нечаянно выстрелил сам в себя.
Адам присоединился к ней за столом и взял один из сэндвичей с ветчиной и сыром, которые она приготовила на ланч.
— Карен выпустили.
Пуля прошла через верхнюю часть бедра, но когда Клаббер услышал, что Карен признается в покушении на убийство, он убедил себя, что его жена выстрелила, потому что, любя, не могла уступить его другой женщине. Теперь он захотел остаться с ней и поэтому лгал.
— У Дэна также есть новости по твоему делу. У Лорен внутри все сжалось. На какое-то мгновение ей показалось, что Адам проводит параллели между их ситуацией и ситуацией, в которой оказались Клаббер и Карен. Но она не заметила никакого осуждения в, его твердом взгляде. Он заговорил спокойным, обыденным тоном, хотя слова его не принесли ей никакого успокоения.
— Он получил ответ на факс, который посылал в Англию. Скотланд-Ярд с готовностью согласился сотрудничать. Они, естественно, не могли сразу сообщить много, но Дэну стало известно, что школа для девочек, которую содержала мисс Когсуэлл, закрылась в 1978 году и что сама мисс Когсуэлл умерла в 1980 году. Представляю, какими старыми и, возможно, рассеянными стали педагоги этой школы сейчас, но, вероятно, нам удастся выудить у них что-нибудь. Возможно, кто-то из них и разыскивал тебя в 1985 или 1986 году.
— Мне, конечно же, очень хочется найти кого-нибудь, кто помнит меня до того, как я потеряла память. Я сойду с ума, если не выясню, кто я на самом деле.
— Остальное в сообщении тоже не дало положительных ответов. Нет никаких сведений о неопознанном женском теле, найденном в графстве Йоркшир семнадцать лет назад. В то время также не было никаких заявлений о пропаже девушки. Единственное, что, похоже, ведет к тебе, — смерть от передозировки наркотиков одного молодого человека.
— Американца?
— Нет, местный парень. Джонатан Харвуд. Он был студентом университета в Лидсе, и, очевидно, знался с компанией Роба Сетона.
Адам медленно жевал свой сэндвич и столь же аккуратно перебирал в голове все эти новые факты.
Лорен пыталась закончить свой ланч, но пшеничный хлеб теперь, казалось, приобрел вкус картона. Джонатан Харвуд. Должно ли это имя быть известным ей?
— Знает ли полиция Лидса что-нибудь еще о Робе Сетоне?
— Ничего нового.
Он продолжал есть, а Лорен отодвинула тарелку и чашку в сторону.
Адам уже выяснил, что Роб Сетон учился в университете Лидса на первом курсе по программе обмена студентов, как она и подозревала. Более неожиданным оказался тот факт, что до своей поездки в Англию он успешно окончил какой-то маленький колледж в Америке. Очевидно, он планировал продолжить свое образование на старших курсах американского университета. Вместо этого, он подался в панки.
— Адам? Очень неприятная мысль пришла мне в голову. Если Роб был нормальным человеком до поездки за границу, возможно ли такое, чтобы Лорен Кендалл приучила его к наркотикам, а? Возможно?
Он избегал встречаться с ней взглядом.
— Это возможно, но нет никаких доказательств.
— Интересно, этот Джонатан Харвуд знал меня?
— Твое имя нигде не всплыло во время расследования, и согласно досье полиции Йоркшира, Сетон был допрошен только потому, что мать Харвуда настаивала, что в его смерти повинны «те американцы».
Наконец, и Адам окончательно потерял аппетит, и его рука с последним куском сэндвича застыла на полпути ко рту.
— Ты говорила, что Сетон предпочитал вести себя скрытно, пока вы были в Лидсе. Может, поэтому?
— Если местные полицейские следили за ним, почему бы ему было просто не убраться из города? Не было денег?
С жестом отвращения Адам швырнул оставшийся кусочек сэндвича на тарелку и отпихнул ее от себя.
— Кто знает. Возможно, мы найдем ответ, когда приедем туда.
Поначалу Лорен была уверена, что не правильно поняла Адама.
— Что ты сказал?
— Мы едем в Лидс.
С грохотом отодвинув стул, он встал из-за стола, беря свою тарелку, чтобы отнести ее на кухню.
— Не говори глупостей. Мы не в состоянии позволить себе такое путешествие.
— Мы не можем позволить себе не ехать.
— У тебя здесь слишком много дел, — Лорен последовала за ним, забирая со стола оставшуюся посуду. Неловким движением она выбросила остатки их ланча в мусоросборник и с грохотом поставила тарелки в мойку, пока Адам, не обращая внимания на ее реакцию, продолжил развивать свой план.
— Я могу найти кого-нибудь, чтобы заменить себя на время, и могу отменить свою консультативную работу. Я уже позвонил туристическому агенту. Оно закажет нам два билета до Лондона на ближайший рейс.
— Я не могу сделать этого, Адам. Только при одной мысли о многочасовом перелете мне делается дурно.
— Ты хочешь сказать, что предпочитаешь лучше никогда не узнать правды, чем совершить один перелет через Атлантику?
— Это не один перелет. Сначала полет в Бостон, потом — в Лондон, а оттуда — в Лидс. И столько же взлетов и посадок на обратном пути. Если меня вообще выпустят. Если меня не засадят в британскую тюрьму по обвинению в убийстве.
Со все возраставшей паникой, она хваталась за соломинки.
— Я в любом случае не могу уехать. Как я получу паспорт? Я же не знаю, кто я на самом деле.
— Что ты делаешь обычно, чтобы получить паспорт? Ты лжешь.
Когда Адам так грубо огрызнулся на нее, Лорен поняла, что соломинка, за которую она отчаянно цеплялась, была, с точки зрения Адама, последней каплей, переполнившей чашу терпения.
— О, Адам!
Она потянулась к нему, но он отпрянул назад.
— Нет, только не сейчас. Этот способ очень легок и одновременно очень труден, чтобы примириться с этим.
Она не поняла, что он имел в виду, но в его глазах безошибочно читалась неумолимая решимость.
— Мне нужно на какое-то время удалиться от тебя, уехать куда-нибудь, где ты не будешь маячить над каждой моей мыслью. Я должен все обдумать без соблазна пойти с тобой в постель и забыть обо всех своих сомнениях.
Лорен посмотрела на него с абсолютным неверием в то, что происходит. Сам Адам выглядел очень обеспокоенным, когда забирал свою куртку из гардероба. Ничего не сказав Лорен на прощание, он вышел. Спустя минуту, она услышала шум заводившегося мотора, потом звук уезжавшей машины ее мужа.
Адам покинул ее.
Он вернется, говорила она себе. Он немного поездит на машине и вернется. Они оба успокоятся и все решат. Он уехал не потому, что не любит ее, старалась убедить себя Лорен. Даже если он покинет ее, то потому, что слишком сильно любит.
Теперь она знала, что означал тот его взгляд, который она так часто в последнее время встречала. Это была боль. Сколько Времени, думала она, провел он, размышляя о всех этих ужасных вещах, которые, предполагалось, она совершила, и задаваясь вопросом, действительно ли она совершила их.
Спустя несколько часов Лорен услышала хлопок автомобильной дверцы и тут же выбежала на крыльцо. На ступеньках ее дома стоял Дэн Райдер. Дэн, откашлявшись и явно чувствуя себя очень неловко, попытался объяснить отсутствие своего брата.
— Адам позвонил мне, — начал он. — Он не знает точно, когда вернется. Я должен позаботиться о тебе, пока он отсутствует.
— Почему, Дэн? Почему он уехал? Дэну стало еще больше не по себе.
— Не знаю, Лорен. Просто не знаю. Долгое время они смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Потом Дэн опять откашлялся.
— Так тебе что-нибудь нужно?
— Мне нужен Адам.
— Ну же, Лорен, успокойся. Он вернется. Я уверен: он вернется.
Он повернулся, чтобы уйти, чувствуя, что с честью выполнил свой долг, как вдруг вспомнил о другом поручении. Он вытащил из кармана длинный, сложенный пополам белый конверт.
— Чуть не забыл. Сандра просила передать вот это. Оно пришло с сегодняшней почтой.
Лорен машинально взяла протянутый ей конверт без всякого видимого интереса узнать его содержимое.
— Ладно, Лорен. Взгляни на светлую сторону происшедшего. Адам скоро вернется. Тем временем ты можешь заняться вот этим. Помнишь того профессора в отставке, которого вы с Сандрой встретили в Нью-Йорке? Это ответ на письмо, которое она ему написала. Он выслал тебе список всех научных архивов в Лидсе.
Когда Дэн уехал, Лорен положила письмо на стол и тут же забыла о нем. Она не могла думать ни о чем другом, кроме того, как сильно она скучает по Адаму. Если бы такое было возможно, она бы, вероятно, вернула его обратно просто силой своего влечения.
Вдруг ее охватило внезапное и непреодолимое желание упаковать свои вещи и убежать. Ее жизнь ломалась на мелкие кусочки, а мысли о возможности, что Адам навсегда ее покинул, просто опустошали ее душу. Какой смысл оставаться здесь, если Адама нет с ней рядом? Без Адама ничего не имело смысла. Он должен вернуться. Он должен, несмотря на все, что происходило, несмотря на все, что было не правильным в их жизни.
Если она окажется на самом деле не Лорен Кендалл, они потеряют этот дом, служивший ей убежищем в течение стольких лет. Им придется вернуть сотни тысяч долларов в трастовый фонд Лорен Кендалл, а это разорит их. Потом, возможно, ее посадят в тюрьму за мошенничество, если не смогут доказать убийство.
Адам постоянно твердил, что нет никаких доказательств, что она не Лорен Кендалл; но чем больше она думала об этом, тем чаще она приходила к мысли, что она не Лорен. Например, этот кот, Паунс, которого она помнила с детства. Если у Лорен Кендалл была аллергия на кошек, она бы не смогла завести животное.
С легкостью, которая стала уже естественной в последние недели, память нарисовала ей картину девочки с кошкой.
..Девочка сидела на улице в холодный зимний день, закутавшись в клетчатую накидку из грубой шерсти. Материал тогда назывался плоден. На коленях она держала кота по имени Паунс, тощего, противного, с вытаращенными желтыми глазами.
Лорен прерывисто вздохнула.
Паунс был домашним любимцем Джейн Малт…
Внезапно Лорен поняла, что она не собирается никуда бежать. Что бы ни произошло семнадцать лет назад, теперь у нее была новая жизнь. И она не собиралась сдаваться без борьбы.
Она не собиралась терять Адама. Он был самой важной частью ее жизни. Она может потерять все, что угодно, даже свою свободу, но если у нее по-прежнему оставалась любовь Адама, она выживет в любой ситуации.
Он вернется, говорила она себе. А она будет сидеть здесь и ждать его возвращения.
Адам без остановки гнал машину, пока не устал настолько, что перестал видеть дорогу. Он остановился на ночь в каком-то мотеле. Следующим утром он снова сел за руль и бесцельно колесил по гористому побережью Мэна. Он въехал на дамбу, ведущую на остров, не думая, куда она ведет, но когда он добрался до мыса, где дорога оканчивалась, то остановил машину и вышел на воздух. Стоял морозный ноябрьский денек; место вокруг было безлюдно. Летние домики пусты и заколочены. Весь скалистый берег был предоставлен одному Адаму.
Он начал бесцельно бродить вокруг, но постепенно окружающее спокойствие природы овладело им. Вдыхая свежий солоноватый морской воздух, он присел на холодную и шершавую поверхность какого-то валуна, глядя, как накатывается на берег прибой.
Жизнь в этом месте была далеко не райской. Поэтому здесь селились только мужественные люди, которые никогда не сдавались, каким бы не казалось ожидавшее их будущее. «А сколько людей, — думал он, — сидели на этом валуне, вглядываясь в безбрежные просторы Атлантики и думая о зеленой и доброй земле по другую сторону океана?»
С Лорен что-то случилось в Англии. Это было самым главным. Чем больше он думал, тем чаще приходил к мысли, что лично побывав там, они смогут раскрыть эту тайну. Проблема заключалась в том, какого рода будет разгадка. Что они найдут, и как отразится это на их судьбах?
Ему необходимо было физически находиться вдали от Лорен, чтобы быть уверенным, что он рассуждает рационально. Даже после пяти лет их брака она могла плести чувственные чары вокруг него. Она обладала уникальной женской силой, о которой, возможно, даже не подозревала. Но он знал. Он знал об этом с самого начала.
Все началось со всепоглощающего желания быть рядом с ней каждую свободную от работы секунду. Потом, после того, как они впервые занялись любовью, она буквально стала его второй сущностью. Теперь он с абсолютной уверенностью знал, что ни одна женщина не сможет удовлетворить его. Идея жениться на Лорен полностью овладела им; и он без колебаний, даже с некоторым деспотизмом, отмел все ее слабые возражения. «Мы только недавно познакомились», — говорила она. Он отвечал, что чувствует, будто знает ее всю жизнь.
Теперь она была его любовницей, его лучшим другом, самым важным человеком в его жизни. В некотором роде он по-прежнему был одержим ею. Защищать ее было его привилегией и обязанностью.
Она же придавала огромное значение тому, что Нед предложил Джейн Малт яд, чтобы облегчить ей расставание с жизнью, чтобы спасти ее от мук сожжения на костре. Она испытывала к нему жалость, потому что он был бессилен спасти женщину, которую любил.
Адам знал, что он далеко не так беспомощен. Он мог работать в рамках закона… или вне их. Никогда в суде не будет слушаться дело об убийстве, никогда не будет вынесен приговор его любимой, даже если выяснится, что она помогла избавиться от настоящей Лорен Кендалл.
Даже если Лорен и была повинна в убийстве или была сообщником, разве это меняло его к ней отношение? Изменило бы, будь он человеком, боготворящим закон и порядок, посвятившим свою жизнь писанию законов для других людей, которые будут искать любые способы, чтобы уклониться от их исполнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31