Она берет из морозильника бутылку, ставит ее в ведерко, сверху насыпает льда, несет ведро в комнату, возвращается назад за супом. Наливает две тарелки, добавляет приправу, ставит их на поднос и осторожно несет в комнату. «Игра началась», – объявляет она мысленно. И в тот же момент вспоминает, что не спрятала под кровать нужные травки. Да, кстати, в суете она вообще забыла о них. А вдруг положила полынь в десерт?
Давид весь в ожидании. Кармен надеется, что в коротком платьице, в туфлях на высоких каблуках и с распущенными волосами выглядит привлекательной.
– Ты сегодня необыкновенно хороша, – будто подслушав ее мысли, говорит Давид.
– Мне очень приятно слышать это от тебя… – Она ставит тарелки с супом на стол.
– Теперь я начинаю беспокоиться, – смеется Давид, ожидая, когда Кармен усядется за стол.
– А как беспокоюсь я! – отвечает она, с тревогой констатируя, что каждый беспокоится о своем.
– А-а… суп с клоповником! Я люблю такой!
Суп и вправду удался. Вкус очень нежный. Кармен нравится. Может, в ней пропадает классный повар? Она поднимает бокал, смотрит ему в глаза.
– Я хочу, чтобы так было всегда. – В мерцании свечей лицо Давида выглядит несколько таинственным.
– Я тоже… – Кармен скрещивает пальцы под столом.
И тут опять вспоминает о травках, которые следует положить под кровать. Она их так и не нашла. Надо обязательно посмотреть в сумке еще раз и успеть принести в спальню до того, как они займутся любовью!
– Ты не поверишь, но мне сегодня звонили из фирмы Штефана. Они намерены строить новый объект и рассматривают нас как возможных разработчиков проекта. Это хороший знак. Но вообще-то у меня предположение, что Штефан решил теперь протежировать нас. Как думаешь, такое воз можно?
Кармен рассеянно смотрит на него:
– С чего ты решил, что это протекция Штефана?
– Сегодня позвонил некий господин, как он сказал, по рекомендации барона фон Кальтенштейна. Речь идет о колоссальном проекте банковского здания. Господин сказал, что Штефан Кальтенштейн рекомендовал ему обратиться в наше бюро, так как мы имеем опыт проектирования зданий такого рода и успешно сочетаем современную архитектуру с требованиями безопасности.
Кармен откладывает ложку в сторону.
– О, Давид, это было бы замечательно. Я очень рада за тебя. За нас. Если хочешь знать наверняка о протекции Штефана, я могу позвонить Эльвире и спросить у нее. Сегодня, конечно, я не буду этого делать, но завтра…
Давид через стол кладет свою руку поверх ладони Кармен.
– Если мы получим подряд на разработку этого проекта, то на Новый год поедем с тобой на пару недель на Карибы или на Мальдивы. Куда захочешь!
– Ой, как это здорово! Мы в любом случае поедем куда-нибудь, независимо от этого контракта. Может, не так круто, но две недели настоящего отдыха мы позволим себе, да?
Давид, улыбаясь, согласно кивает. Кармен чувствует, как ее захлестывает волна желания. Она смотрит на Давида, такого элегантного, такого привлекательного, и ей хочется пере браться на ту сторону стола и прижаться к нему. Как же можно за такое короткое время полюбить человека? Они знакомы меньше двух недель, а она уже не может представить себе жизнь без него.
– Так куда мы отправимся на Новый год? До сих пор я ездила в Швейцарские Альпы – кататься на горных лыжах, а из доступных мест знаю только Лех.
Давид отставляет пустую тарелку и откидывается на спинку стула.
– В Санкт-Христофе есть прекрасный отель. И там существует благотворительное общество. Ты никогда о нем не слышала?
– Нет. Будешь еще суп?
Интересно, клоповник уже действует? На нее уже точно! Или это шампанское?
– С удовольствием.
Кармен берет его тарелку, идет на кухню, наливает остатки супа. Потом начинает шарить в сумке в поисках полыни. Ясно, она в коричневом пакете, который соскользнул на дно сумки. Быстро раскрывает пакет, смотрит внутрь – все на месте. Подает Давиду суп:
– Я сейчас вернусь, ешь, пожалуйста, а потом расскажешь мне об этом обществе. А то я, кроме Ротари-клуба, ни чего не знаю.
Около постели она останавливается. Как же трава подействует, если она спрячет ее под кровать? Расстояние между матрасом и полом достаточно большое. Или раньше кровати были иной конструкции? Нет, она не станет класть траву на пол, под матрас. Так, он обычно ложится слева. Кармен поднимает матрас и высыпает часть травы из пакета на каркас кровати. Еще щепотку – ему под подушку. Прячет пустой пакет и идет в ванную, чуть подводит губы и возвращается в гостиную.
– Суп действительно восхитителен. Ты все приготовила сама или купила полуфабрикаты?
– Все самое свежее, дорогой! Разве тебе не досталось ни кусочка помидора?
Тарелки пусты. Кармен уносит их в кухню.
– Я сейчас вернусь. Только посмотрю, как там второе блюдо.
– А что у нас сегодня?
– Спаржа с голландским соусом и картошечкой!
– Боже мой, спаржа! В это время года? Это же просто верх мастерства! И тоже свежая?
– Конечно! – кричит она из кухни.
– Где ты взяла ее?
– Связи, мой дорогой, связи… Спаржа уже готова!
– Подавай!
Кармен выкладывает все на большое блюдо, переливает соус в соусницу и несет все это на подносе.
– Давай я помогу тебе. – Давид встает.
– Посмей только! Сиди!
Она накладывает ему полную тарелку, потом немного себе и садится за стол.
– Ну, за повариху! – Давид поднимает бокал.
За Марию, пожалуй, мысленно благодарит благодетельницу Кармен. И спаржа вполне удалась. Кармен радуется, что все так хорошо получилось.
– Теперь расскажи мне про это общество или братство.
– Ну, поначалу это был приют странников высоко в горах. Основал его Генрих Финделькинд из Кемптена. Он спас много человеческих жизней. Сегодня это общество поддерживает крестьян и семьи, попавшие в беду или испытывающие нужду. Когда случилась катастрофа с рабочими в горном тоннеле, где погибло восемнадцать человек, члены общества оказали материальную поддержку детям погибших.
– Да, видно, это настоящее братство. Только для мужчин? И только жителей Австрии?
– Совсем наоборот. Многие представители аристократии во всех концах света являются членами попечительского совета. Среди прочих можно назвать королеву Нидерландов Беатрикс и ее мужа принца Клауса, а также их сына Константина, принцессу Юлиану и принца Бернхарда, короля и королеву Норвегии, князя Ханса-Адама и княгиню Мари-Аглае из Лихтенштейна, а еще японского принца. Ну и простым людям вроде нас с тобой не возбраняется стать членами этого братства.
– Черт возьми, откуда ты все это знаешь? Ты что, уже вступил в это общество?
– Пока нет, но его деятельность меня привлекает, и, если мы действительно отправимся кататься на горных лыжах, я намерен вступить в него! Если хочешь, и ты тоже… – Он добавляет в спаржу еще немного соуса. – Твоя спаржа превосходна. Как ты ее приготовила?
– Просто добавила несколько специальных приправ!
– Потрясающе! Я возьму рецепт для Мартина!
Кармен смеется. Бедный Мартин, он будет сильно удивлен.
– Подожди, самое главное – десерт!
– Господи, Кармен, ты ли это? – Его глаза блестят, он весело смеется.
Когда Кармен вносит тарелки с пирогом, Давид с молчаливым восторгом наблюдает за ней. В кусок, который достанется Давиду, Кармен спрятала пилюлю йохимбина. Она засунула ее в ягоду инжира. Главное теперь – не перепутать тарелки! Сначала она ставит свою, а с тарелкой для Давида подходит к нему, берет ложкой инжир и командует:
– Закрой глаза, открой рот!
– Не сердись, но я не ем инжир. Не сердись, прошу! О, как глупо!
– Только одну ягодку, пожалуйста. Попробуй. Ты даже не заметишь его в начинке. Остальные ягодки можешь не есть. Я так старалась!
– Ну, только потому, что ты просишь… – Он закрывает глаза.
Кармен быстро сует ложку ему в рот. Он медленно жует, потом соглашается:
– Да, с начинкой действительно почти незаметно!
– А теперь попробуй начинку.
– М-м-м… Превосходно. Рецепт этого блюда ты тоже дашь Мартину.
Кармен наблюдает за ним: неужели ничего не изменилось? Она приносит ему еще один кусок пирога и неожиданно спрашивает его о Рильке:
– А как тебе пришло в голову послать мне стихи Рильке? Вообще, почему ты потратил столько сил на это послание, на рисунок? Представь себе, что это была бы не я, а совсем другая женщина. Которую не интересует ни поэзия вообще, ни стихи Рильке в частности…
– Ну, сначала я обратил внимание на объявление – не каждая женщина может написать, что ищет импотента. И потом, я всегда был уверен, что ты будешь именно такой – со сногсшибательной фигурой, стройными длинными ногами, этой потрясающей улыбкой… Ясное дело, что я возмечтал пойти с тобой через осень. И через зиму. И через лето. И через весну. Год за годом!..
– Это ты хорошо сказал. Твоя открытка меня действительно поразила. Прежде всего потому, что Рильке – мой любимый поэт. Ты знаешь его «Песнь любви»? – Она проникновенно читает:
Что сделать, чтобы впредь душа моя с твоей не соприкасалась?
Как к другим вещам ей над тобой подняться?
Ах, поселить ее хотел бы я среди утрат, во тьме,
где, может статься, она затихнет
и, попав впросак, на голос твой не станет отзываться.
Но что бы порознь ни коснулось нас,
мы в голос откликаемся тотчас – невольники незримого смычка.
На гриф нас натянули – но на чей?
И кто же он, скрипач из скрипачей?..
– Я думаю, что это как раз о нас – двое искали и нашли друг друга… – говорит Давид, когда она умолкает.
Кармен встает, обходит стол, садится к нему на колени и обнимает.
– Можно я хотя бы сниму пиджак?
– Конечно, почему ты спрашиваешь?
Они снова пьют шампанское. Стоят с бокалами друг против друга. Кармен с трудом сдерживает желание. Она готова прямо здесь отдаться ему. «Зелье подействовало на меня, – догадывается она, – вместо того, чтобы возбудить его. Все перевернулось, все перевернулось!» Они чокаются, выпивают… Давид ставит бокалы на стол, обнимет ее. Он целует, гладит ее по спине, задерживается на ягодицах, потом ведет рукой вверх, медленно, возбуждающе. Кармен прижимается к нему. «Не торопись, не торопись, – говорит она себе. – Иначе он снова уйдет. Дай ему время, не провоцируй его!» Ей кажется, если сегодня у нее ничего не получится, то не получится уже никогда! Он теребит губами мочку ее уха и в то же время медленно расстегивает молнию на ее платье. Она чувствует его руки, ее тело горит. Платье медленно соскальзывает на пол. Она остается стоять перед ним в своем черном боди, колготках и туфлях. Он целует ее в губы, потом в шею, медленно опускается перед ней на колени, продолжая целовать грудь, живот, и замирает у ее лона. Расстегивает кнопку боди. От вожделения все плывет у нее перед глазами.
– Пойдем в спальню, Давид, пожалуйста, – бормочет она.
Он берет ее на руки, несет в постель, ложится рядом. Она начинает раздевать его. Расстегивает рубашку, ослабляет ремень на брюках. Он сбрасывает ботинки и носки. «Он лег не на ту сторону кровати, – волнуется Кармен. – Надо передвинуть его. Иначе травка подействует на нее, а не на него». Поймав момент, Кармен резко перекатывается через него на другую сторону кровати.
Она что-то почувствовала? Или ей показалось? Такое может быть? Нет, если бы это случилось, он бы не смог скрыть радости… Значит, нет. Пока – нет. Но он ведет себя сегодня так, как никогда прежде. Довел ее до неистовства, но и сам, кажется, охвачен желанием. Кармен стонет, она хочет его немедленно, и ей кажется совершенно невозможным, что и с годня он не овладеет ею.
Почему до сих пор не действуют эти зелья? Он ведь лежит как раз на том месте, где она спрятала травку. Это должно подействовать! Давид, кажется, уже готов к соитию, но его дружок отказывается подчиняться… Вдруг Давид вскакивает, что-то невнятно бормоча, и несется в туалет.
Дверь захлопывается. Кармен садится на постели. Что могло случиться? Ему стало плохо? Она осматривается. И видит на скомканной простыне непонятное зеленое пятно. Откуда оно здесь? Кармен бросает взгляд на подушку Давида. В порыве страсти они скинули ее на пол, а траву, которую Кармен спрятала под ней, размазали по кровати. Она в панике пытается как-нибудь собрать траву, но ничего не получается. Кармен снимает простыню, смахивает туда остатки травы с матраса и бросает ее в корзину для белья. Она достала новую простыню, и в этот момент дверь в туалет открывается. Давид возвращается в спальню, он смущен, смотрит на Кармен извиняющимся взглядом, потом идет в ванную:
– Прости меня, мне стало плохо. Я должен почистить зубы, а лучше – принять душ!
Кармен в отчаянии – вечер прошел на высшем уровне! Ее замечательная еда в унитазе. Ничего не поделаешь! Придется рассказать об этом Марии. Но странно: почему же она чувствует себя вполне нормально? Может, дело не в еде, а в этой пилюле? Дозировка была превышена? Кармен бежит в ванную. Давид чистит зубы.
– Давид, мне очень жаль. Тебе плохо? Тебе хоть немного лучше? Что мне сделать для тебя? Заварить чай?
Его лицо действительно очень бледное.
– У меня все будто взорвалось внутри. Я и сам не могу понять, что это такое. Я быстро приму душ и сразу приду к тебе!
– Но дело не в еде, – пытается оправдаться Кармен. – Я чувствую себя нормально!
– Да, наверное, мой организм не принимает что-то из продуктов. Я не знаю. Не обращай внимания, еда была очень вкусная, и ты просто прелесть. А мне уже немного лучше!
Снова ложась в постель, Кармен понимает, что все ее старания напрасны. Ей придется смириться. И видимо, никакие психотерапевты не смогут ничего сделать! Давид импотент и останется импотентом. И никакие снадобья и психотерапевтические приемы ему не помогут!
Однако во время завтрака Кармен все же решает отвести Давида к Изабелле. Она прямо спросит его сейчас, пойдет он или нет. И если он откажется, тогда ей уже точно будет все равно! Пока она раздумывает, как лучше начать разговор, раздается звонок телефона. Естественно, это Лаура. Она хотела бы знать, как все прошло. Кармен еще с вечера проинформировала и Лауру и Эльвиру, что ее нельзя беспокоить ни при каких обстоятельствах. И теперь Лаура сгорает от любопытства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40