Сегодня ночью в городе, сам знаешь, полно полиции. И что хорошего, если кого-нибудь из наших гостей прихватят за вождение в пьяном виде?
– Ты права, как всегда. – Джейк чмокнул ее в щеку и вошел в дом.
Дженис еще немного постояла, вглядываясь в лунное небо. Она настолько погрузилась в свои мысли, что едва не отскочила в испуге, когда из-за угла появилась чья-то фигура.
– А, это вы, Дженис. Я и не заметила, – сказала Арлин. – Прогуляться вот вышла. Пожалуй, хватила лишнего.
– В храбрости вам не откажешь. Я лично ни за что не пошла бы гулять ночью одна, даже в этом районе. На улицах сейчас столько хулиганья.
– Вы правы, но я ведь только так, рядом с домом походила. Ладно, пора возвращаться, а то еще простудишься.
В этот момент Дженис заметила, что на Арлин нет пальто.
Какое-то нехорошее подозрение царапнуло ее на секунду, но Дженис тут же его и отбросила. Да, может, Джейк и впрямь вышел прогуляться с Арлин, так в этом нет ничего удивительного. Он со всеми одинаково дружелюбен – с мужчинами, женщинами, даже с детьми. В наши дни это редкость.
На протяжении последующих нескольких часов Дженис была с гостями: присоединится к одной группе, потом перейдет к другой, не забывая приглядывать за тем, чтобы на столиках была еда.
Последний гость ушел в три утра. Дженис рухнула на стул, сбросила туфли и положила уставшие ноги на кофейный столик.
– О Боже, наконец-то, – вздохнула она.
– Вечер получился замечательный, малыш. Всем понравилось, – сказал Джейк, устраиваясь поудобнее на диване.
Дженис с завистью посмотрела на него. И почему это он всегда выглядит таким бодрым и оживленным?
– Как насчет выпить? Скажем, этого ликера с яичным желтком. По-моему, там еще много осталось.
– Наверное, потому, что в нем нет алкоголя, – засмеялась Дженис.
– Ну что ж, люди ходят в гости, чтобы выпить. Может, немного рома добавить? Чтобы, так сказать, подвести черту?
– Валяй, но только без меня. Я и так сегодня перевыполнила свою норму.
Джейк плотоядно улыбнулся, подкручивая кончики воображаемых усов.
– Звучит обнадеживающе, красотка.
В переводе это означало, что Джейк хочет заняться любовью. Она-то предпочла бы, напротив, как следует выспаться, но, конечно, отказывать ему нельзя. Обидится и завтра целый день дуться будет – это в Рождество-то.
– А что, если отложить уборку до завтра, а сейчас – в постель? – предложила она.
Сегодня Джейк все делал медленно. Полностью, как и всегда, отдаваясь любви, он ласкал жену так, словно они все еще были новобрачными. И Дженис, хоть и устала безумно, с готовностью отзывалась на его ласки, но когда Джейк уснул, ей так и не удалось выбросить из головы мысли о завтрашних домашних заботах.
Вечер вышел на славу. Впрочем, как и другие вечера – и все благодаря Джейку. И как же ему удается заставить каждую женщину почувствовать себя желанной, не задевая при этом самолюбия мужей? Это настоящий дар, и для Джейка это так же естественно, как другим обыкновенное дыхание. Для Дженис тоже все кончилось хорошо, так почему же ей внезапно захотелось, чтобы светской жизни у них было поменьше?
Как хорошо бы провести оставшиеся до Нового года дни, да и сам Новый год, вдвоем, здесь, дома…
* * *
Шанель решила, что позволит Лэйрду соблазнить себя в сочельник. «Пусть это будет, – подумала она, – мой рождественский подарок мужчине, у которого есть все».
Когда он пригласил ее на престижный банкет, посвященный школьному выпуску, Шанель вся так и задрожала от возбуждения. Это банкет особый, его устраивают родители девушек, приглашенных на Большой котильон, каковой, в свою очередь, является неотъемлемой частью всего рождественского церемониала. Приглашая с собой именно ее, Лэйрд тем самым делает некое заявление. Или нет? Ведь могут быть и иные объяснения. Может, он просто никого другого не нашел, либо пожалел ее, узнав, что у Ферн свои планы и она останется на Рождество одна?
Что касается «своих планов» Ферн, то этому можно только радоваться. Сообщив, что на сочельник она идет в гости к приятелю и постарается приехать домой сразу после Нового года, Ферн добавила:
– Так что обо мне не беспокойся. И наслаждайся обществом своего божественного Лэйрда.
Именно это и входило в намерения Шанель. Когда Лэйрд проводит ее до дому, она пригласит его выпить по рюмке, ну а там уж надо постараться. Так или иначе, но в постель она его затащит.
О таком приеме – проходил он в доме старого принстонского однокашника Лэйрда – можно было только мечтать.
В серебристо-темном вечернем платье от Бина и под цвет ему серебряных сережках Шанель выглядела ослепительно. Положим, такие платья уже несколько лет как вышли из моды, но люди, понимающие толк, все равно оценят классическую простоту наряда. Конечно, хотелось бы купить что-нибудь новенькое и сногсшибательное, но на это не было денег. Тем не менее Шанель была уверена, что никому в этом обществе не уступит, включая и дочь хозяйки, от которой так и веяло молодостью и восторгом первого бала.
Именно эта уверенность и позволила Шанель лишь спокойно улыбнуться, когда примерно через час после начала приема она лицом к лицу столкнулась с Лорой Колтон, одной из своих одноклассниц, которая не давала ей жизни в последние школьные годы. Лора окинула ее цепким взглядом. Глаза у нее были холодные, но улыбка широкая и такая же фальшивая, как у Шанель.
– Неплохо выглядишь, Шанель, – сладко произнесла она. – Ты у кого сейчас делаешь прическу?
– Разумеется, у Адольфо. Сколько уж лет.
– Ах вот как? Он что, все еще работает?
– Еще как. Больше того, попасть к нему становится трудновато. Он даже завел специальный номер, которого нет у телефонном справочнике, чтобы всякие выскочки не досаждали.
Лора поджала губы. Хоть и принадлежала она сейчас к избранной публике, отец ее поднялся с самых низов и обязан был своим общественным положением связям жены и протекции тестя.
– Смотрю, дочери твоей сегодня на балу не было. Ей уже сколько, восемнадцать? – с подковыркой спросила она.
Шанель с трудом сохранила улыбку на лице. Лоре было прекрасно известно, сколь разборчив бальный комитет. Список участниц составляли несколько старинных семей, большинство из которых были связаны родственными узами.
У Ферн не было ни малейшего шанса попасть в этот список, разве что Лэйрд, будь он ей отчимом, использовал бы свои связи.
– Еще и семнадцати нет. А что касается котильона и тому подобного, они с подружками такими вещами не интересуются. Старая, говорит, песня, а то и еще покрепче. Впрочем, на следующий год она, может, переменит мнение, – осторожно добавила Шанель.
Не успела Лора ответить, как подошел Лэйрд и по-хозяйски, что не могло остаться незамеченным, взял Шанель под руку. Беседа потекла в стиле: «Как поживает такой-то» и «Слышали, что стряслось с тем-то». Словом, все было мило и благопристойно.
В общем, прием вполне оправдал возлагавшиеся на него надежды. Еще в машине Лэйрд преподнес ей рождественский подарок – нефритовую заколку для волос в форме сердечка.
Ему Шанель приготовила золотые запонки, хотя теперь такие вещи были ей явно не по карману. В обществе Лэйрда ее увидели нужные люди. Не далее как завтра поползет слушок, потом он распространится, и социальный статус Шанель сразу поднимется. Хотя сегодня Лэйрд был более разговорчив, чем обычно, об Ариэль он – мол, не звонила ли в последнее время – и словом не обмолвился, за что Шанель была ему признательна. Ей уже до смерти надоело играть роль внимательной подруги. По правде говоря, она будет только рада, если Ариэль вовсе исчезнет из ее жизни.
На обратном пути Шанель говорила Лэйрду, как замечательно она провела время и как жаль, что вечер закончился.
После этого было естественно пригласить его к себе выпить по рюмочке.
Поначалу он заколебался – или, во всяком случае, Шанель так показалось, – но потом сказал, что это неплохая идея. Поднимаясь в лифте, Шанель лишний раз похвалила себя за то, что не пожадничала на жилье. Да, предполагая, что при разводе Жак заплатит ей кучу денег, она слишком много потратила на обстановку, но дело, выходит, того стоило. Разумеется, Лэйрд ничего такого особенного не заметит, он слишком привык к роскоши. А вот если бы жила она в какой-нибудь занюханной конуре, тогда да, обратил бы внимание.
Входя в гостиную, где о Рождестве напоминал только букетик цветов на каминной доске, Шанель и не заметила свернувшейся на диване фигурки.
– Наверное, я заснула, – сказала Ферн, протирая глаза.
На ней были кружевной пеньюар и нижняя рубашка, и выглядела она такой молодой и невинной, особенно когда разыграла целую сцену с запахиванием халата, но только после того, заметила Шанель, как дала Лэйрду по достоинству оценить свои длинные, стройные ноги.
Внутри Шанель так и кипела, но благоразумно не выказывала своего недовольства.
– А я думала, ты сегодня в гостях, – сказала она, сбрасывая накидку.
– Да там целый бедлам начался. Кэрол пригласила черт знает кого, все перепились, ну и… – Ферн скромно потупила глаза. – А я и не знала, что у тебя гость. Ладно, иду спать.
– Да вы ничуть не помешаете, – с улыбкой сказал Лэйрд. – К тому же я ненадолго. Уже поздно.
– Ну что ж, если вы собираетесь выпить, то и я присоединюсь. Только мне чего-нибудь безалкогольного.
– Мне тоже, – поддержал ее Лэйрд.
Шанель ничего не оставалось, как отправиться на кухню.
Отыскивая в баре упаковку кока-колы, она слышала доносящиеся из гостиной голоса. Похоже, эти двое не скучают без нее. Ферн описывала подробности «кошмарного вечера».
– Честное слово, прямо-таки ангелы ада, все в кожаных штанах, на каблуках серебряные подковки. О чем только Кэрол думала, приглашая такую публику? Предполагался девичник под присмотром родителей, но выяснилось, что они отправились в круиз по Карибскому морю. Затем появилась эта ватага, и началось черт знает что. Другим девушкам это нравилось, но меня такие штуки не увлекают. Один тип… – Ферн осеклась, часто моргая глазами.
– Руки, что ли, распустил? – хмуро спросил Лэйрд.
– Ну да, он затащил меня на кухню и начал всякие слова говорить А когда я попыталась вырваться, он… в общем, надо было рвать когти. Я сказала, что мне нужно в туалет, он пропустил меня, ну а я схватила пальто и сумку и дала деру.
– Вот подонок, – сказал Лэйрд, – надо бы его проучить.
Шанель с трудом заставляла себя молчать. Неужели Лэйрд настолько наивен, что верит, будто Ферн могла пойти в компанию, где будут только девушки?
– Да, попала ты в переделку, – ласково сказала она. – Может, тебе лучше отправиться в кровать и выспаться как следует?
Ферн поднялась, демонстрируя свои обнаженные ноги, но, направившись было к двери, сделала вид, что споткнулась и едва не упала.
– Сами-то дойдете? – участливо спросил Лэйрд.
– Надеюсь. – Ферн послала Лэйрду робкую улыбку. – Спасибо за заботу, мистер Фермонт.
– Можете называть меня Лэйрдом.
Словно не в силах сдержать переполняющие ее чувства, Ферн рванулась к нему и влепила поцелуй прямо в губы.
Лэйрд, похоже, несколько смутился, однако же с улыбкой проводил девушку взглядом.
Стараясь хоть что-то выжать из сложившейся ситуации, Шанель предложила ему еще чего-нибудь выпить, скажем, вина для разнообразия, но Лэйрд отказался У двери он поцеловал ее с неведомой дотоле страстью, и Шанель тесно прижалась к нему всем телом, не забыв и про бедра. Судя по разгоревшемуся лицу, Лэйрд все понял: Шанель не недотрога, но достаться может только тому, кто ей по-настоящему нравится.
На прощание Лэйрд пригласил ее на следующей неделе поужинать, и Шанель сочла это победой: обычно он просто обещал позвонить.
Но закрывая дверь, она снова почувствовала прилив злобы. Вот сучка, неужели она все это нарочно подстроила? А если так, то зачем ей это нужно? Мстит, что ли, за проданную лошадь, за сокращение денежного довольствия, за то, что в школу заставили вернуться? Ну что ж, Шанель не доставит ей радость признанием, что Ферн удалось-таки нарушить ее планы. Лучшая тактика – сделать вид, что ничего не случилось. Именно так она и поступит – и бровью не поведет.
* * *
Соображения Шанель по поводу того, как нужно торговаться в магазинах, произвели на Глори столь сильное впечатление, что она купила подержанный комод для нижнего белья – полки в платяном шкафу ей показалось недостаточно. Комод был старый, но прочный, надежный. К тому же ничего лучше она не могла себе позволить. Не то чтобы он так уж ей нравился. Наверное, нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что нередко качество не имеет ничего общего с ценой или новизной вещи. На ее вкус, старье оно и есть старье, а не удачная покупка, не нечто такое, что можно передать детям.
Ей нравились яркие, броские, а главное, новые вещи.
Был сочельник. Глори сидела, скрестив ноги, на матрасе, поглядывала на сундук и приканчивала очередную порцию ванильного мороженого. Мороженое – рождественский подарок самой себе, но, когда поглощаешь его в таких количествах, от сладкого начинает буквально тошнить.
Тем не менее Глори мужественно отправила в рот последнюю ложку уже совершенно растаявшего мороженого. Поначалу она решила, что глупо заниматься рождественскими украшениями, все равно никто, кроме нее, их не увидит, но в последний момент дрогнула и купила слегка увядший цветок за полцены. За исключением ее собственных рыжих волос, это было единственное яркое пятно в комнате.
Сверху, из квартиры хозяев, доносились рождественская музыка и возбужденные детские голоса. На Рождество приехали все шестеро хозяйских внуков, и дом буквально ходил ходуном. К удивлению Глори, хозяева пригласили ее на праздничный ужин, однако она отказалась под предлогом того, что у нее уже назначено свидание.
Не то чтобы она так уж жаждала провести Рождество в одиночестве, но семейное празднество наверняка пробудит воспоминания, от которых она предпочла бы вовсе избавиться.
Где-то в городе – у матери ли дома или у кого-нибудь из сестер – за столом сейчас собралась ее собственная семья. На столе полно вина и пива, картофельный салат, шинкованная капуста, тонко нарезанное холодное мясо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73