– Можете вы представить ситуацию: деловой человек, привыкший действовать решительно, ни в чем никому не уступать, пошел на попятную, услыхав имя Пернел Ричардс?
– О небеса! – чуть не задохнулась Пернел, уверенная: да, такому человеку, как Хантер Тримейн, решимости не занимать.
Продолжая внимательно ее изучать, он тихо заключил, вновь заставив ее сердце затрепетать:
– Ну а потом вы переехали – и начались все мои мучения: никакого покоя, когда наступал уик-энд, у меня больше не было.
– «Никакого покоя»? А… ну да!.. – Пернел вовремя спохватилась: он, конечно, о шуме, стуке и тому подобном. – Вы имеете в виду – вам мешал отдыхать мой ремонт?
– Я имел в виду – мне мешали отдыхать именно вы, Пернел Ричардс!
Он не сводил с нее глаз, и выражение лица было у него почти торжественное.
– Я… я вам мешала? – Она боялась вздохнуть. – Но… н-но… п-почему же?
Нервы не выдержали, – кажется, она заикается.
– «Почему?» Этот вопрос я задавал себе сотни раз, пока шли недели. Что, что такое в этой длинноногой девушке, с такими… соблазнительными губами? Что не давало мне покоя с самого начала?
– Не давало… покоя?
– Не подберу более подходящих слов. Сначала – неистовый шум за стеной: будто у вас целый взвод солдат занимается строительством оборонительных сооружений. – Потом…
– О! – Она все еще не могла прийти в себя. – Но ведь это просто необходимо! Без ремонта тут не обойтись…
– Это так, – согласился он и совсем растопил последние льдинки в ее сердце. – А результат? В первое же воскресенье после вашего приезда мне-то пришлось уехать в Лондон, и куда раньше, чем я собирался. И все же, учтите, меня просто поразила ваша… самоотверженность и храбрость: одна взялась выполнить такую работу!
«Не надо, Хантер! – просились наружу слова, пока она грелась в лучах его похвалы. – Вовсе не одна! Мистер Джонс переделал всю электропроводку». Но она не произнесла их, лишь сдержанно проговорила:
– Мне, право, очень жаль, что вам пришлось уехать раньше времени.
– Да не думайте вы об этом! Были и другие моменты – когда из-за вас я даже откладывал свой отъезд. Иногда… приезжал гораздо раньше только потому, что здесь были вы.
Пернел глубоко вздохнула, желая верить – и не веря.
– Из-за меня? Неужели?..
Он придвинулся к ней поближе, желая поймать выражение ее нежных, огромных, сияющих карих глаз.
– Поверьте, все было именно так!
– П-почему же, почему?..
– Вот этого, говорю вам, я и сам не мог понять. Почему меня так бесило, когда вы садились в машину с каким-то мужчиной? Или почему я не находил себе места, а вы… вы были совершенно спокойны…
О Боже, о чем он? Неужели она ему небезразлична? Но ведь этого не может быть, подсказывал ей разум. Но что же тогда означают его признания? Спросить его прямо? А если он рассмеется ей в лицо? О нет, она не вынесет такого унижения!
– Может быть, вы поняли что-нибудь в ту субботу, когда я пожелала вам доброго вечера, а вы… меня не заметили?
– Ну, я не умею быть все время хорошим.
Напряжение ее вдруг сразу спало, она, неожиданно для себя, рассмеялась – и умолкла: какое серьезное у него лицо…
– О, ты так хороша! – вырвалось вдруг у него.
– Хантер! – непроизвольно откликнулась она очень нежно.
Теперь он насторожен – будто понял, какие эмоции охватывают ее в эту минуту. Она должна овладеть собой, сделать все, чтобы он не заметил, не открыл ее тайны! Но он… о, он видит все насквозь, он читает ее мысли и слышит ее сердце… Хантер вдруг громко скомандовал:
– Не нужно! Просто расслабься, Пернел!
Губы ее слегка раскрылись, она сделала несколько глубоких вдохов…
– Клянусь – я не причиню тебе зла, Пернел!
«Хантер, вы не понимаете! – твердила она безмолвно. – Просто не знаете, какой властью обладаете надо мной…» Она смотрела на него широко раскрытыми, испуганными глазами, пытаясь скрыть от него бурю, бушевавшую внутри. О, он уже причинил ей зло – ей все равно больно от своей невысказанной любви. А он уже преодолел разделявшее их небольшое расстояние, осторожно склонил голову и нежно, едва-едва коснулся губами ее полураскрытых губ.
– Поверь мне!
– Но… почему?.. – твердила она свое, как выученный урок, и чуть не потеряла сознание, услышав его тихий, ясный ответ:
– Потому что я люблю тебя.
– Ты… любишь… меня?
Оглушенная, она не в состоянии была осмыслить его слова.
– Да, люблю.
– Когда же ты… полюбил меня?
Пожалуй, она хотела вложить долю насмешки, даже некоторого сарказма в свой вопрос. Но стоило ли? Не лучше ли, если он воспримет его серьезно и даст такой же серьезный ответ?
– Когда? Только недавно я сам понял истинную причину моих бессонниц, равнодушия к еде, злости, радости, частых смен настроения… Но теперь мне кажется – я любил тебя всегда. – Он произнес это без улыбки, спокойно, глядя ей прямо в глаза.
– Всегда?
Она задыхалась, целый рой воспоминаний крутился в голове. Его ледяной тон, когда они только что познакомились… его грубость, окрики… насмешки… Да, ей трудно ему поверить.
– Именно так, – подтвердил он. – Хоть я и не всегда понимал, что со мной происходит. Например, вот прошлое воскресенье: не находил объяснения – почему, собираясь уезжать в Лондон, выглянул в окно, увидел тебя на дорожке и решил вдруг отложить отъезд до утра, а пока… тоже отправиться на прогулку…
Пернел растерянно смотрела на него. Ей нужна сейчас помощь, а ее нет. Происходит нечто важное, очень для нее значительное, и она сама должна разобраться в своих и его чувствах.
– Вы… вы последовали за мной? – Она сама едва расслышала свой вопрос.
Хантер покачал головой.
– Нет, просто совпадение. Я выбрал другую дорогу, а ты случайно подошла к сараю, где я спрятался от дождя.
– А коровы?! – воскликнула Пернел. – Вы…
– Да, я был идиотом! – признал Хантер. – А ты… ты была прекрасна! Такая храбрая – сумела преодолеть страх и пройти мимо стада.
– Так вы знали… знали, что я боюсь?
– Ты была в ужасе, страшно напугана! – поправил он и нежно взял ее руку. – Я искренне восхищался твоей храбростью и мужеством.
– Потому вы и вышли из сарая – чтобы рассмотреть все как следует? – не удержалась она от некоторого ехидства, вспомнив ту сцену и свою ненависть к нему.
– Я вышел из сарая не следить за тобой, а чтобы оказать помощь, если понадобится.
– Честно?
– Как на духу! Кстати, а с тобой потом все было в порядке? Никаких последствий?
– Да, все было в порядке. Я даже… можно сказать, испытывала подъем чувств, ликование. Хотя… – внезапно она замолчала.
– Хотя?..
– Хм… ну, мое приподнятое настроение объяснялось, конечно, тем, что мне удалось преодолеть давний страх перед коровами, – он меня преследовал с самого детства. А к вам… это не имело никакого отношения.
– А что, ты тогда уже думала обо мне? – мгновенно подхватил он.
«О Боже! Еще как! Мне казалось – коварнее и злее нет человека на земле. Но он не должен знать…»
– Я уверена была, что испытываю ненависть.
– А это было не так?
– Тогда… я этого не знала.
– Но теперь ведь знаешь?
– О, Хантер, не нужно меня допрашивать! – в отчаянии воскликнула Пернел.
– Не волнуйся так, любовь моя, только не волнуйся! – Он неожиданно обхватил ее одной рукой за плечи и принялся нежно гладить, успокаивать, как убаюкивают ребенка. – Знаю, я поступаю плохо, пытаясь заставить тебя сказать мне то, что так хотелось бы услышать. Я и сам сказал тебе не все, что собирался… У меня тоже бывают… ты уже знакома с этими резкими переменами в моем настроении – от дружеского участия к приступам ярости. Я расскажу тебе… хочу, чтобы ты верила мне. – С этими словами он наклонил голову и по-отечески поцеловал ее.
Несколько мгновений Пернел пребывала скорее на небе, чем на земле. Нельзя же так! Надо собраться с духом, попытаться осмыслить – что с ней происходит. Но как рассуждать здраво, когда рука его лежит у нее на плечах, он целует ее волосы и, самое невероятное, говорит о своей любви к ней… Нет, невозможно. Она изо всех сил сопротивлялась волнам своего чувства, ощущению блаженства… Она не в состоянии хитрить с ним, выяснять степень его любви. Потому и заговорила о том памятном утре, когда оба они прятались от дождя.
– А в тот понедельник, когда моя машина никак не заводилась и я умоляла вас помочь, – неужели вы так бы и бросили меня?
Он ожидал от нее слов любви и доверия, но принял этот вопрос спокойно, и она вновь почувствовала прилив любви к нему. Он все объяснит – все, что ее тревожит, хотя ему, быть может, не просто так препарировать свои состояния. Хантер нежно посмотрел в эти милые карие глаза.
– Честно говоря, моя милая, не знаю.
Он впервые сказал ей «моя милая», и она молча, тихо это переживала.
– Знаю только, – продолжал Хантер, – что провел трудную неделю на работе, надеялся, как всегда, приехать в коттедж в субботу, а пришлось здесь быть уже в пятницу.
– Пришлось?
– Да, из-за тебя. А ты этого не знала.
– Ох! – Пернел вспомнила: – Вы приехали тогда все-таки – в ту пятницу.
– Ты помнишь?
– Я… да… помню. Это было внезапное ощущение… какой-то внутренней радости, – невольно выдала она испытанное тогда.
– О, Пернел! – выдохнул Хантер, и голова его стала склоняться к ней.
И вдруг как гром среди ясного неба другой эпизод из того уик-энда пришел ей на память – и она вся похолодела и резко отодвинулась. От тепла ее глаз, ожидавших его поцелуев, вмиг не осталось и следа.
– Что случилось? – Хантер побледнел, выражение лица его сразу изменилось. – Я что-то не так сказал?.. О, я…
Боль пронзила сердце Пернел, и она бросилась в атаку без всякой скидки на его искреннюю реакцию, на его внезапную бледность.
– Вы не любите меня! Все, что вам нужно, – завести легкую интрижку!
– «Легкую интрижку»? Да как ты смеешь…
– Не кричите на меня! – сама закричала Пернел, не слушая его и резко высвобождаясь из его рук. – Вы полагаете – я не толь ко глупа, но еще и слепа! Что ничего не вижу! Целая вереница женщин выстраивается по субботам в очередь у вашего дома!
Она еще продолжала бушевать, а он вполне обрел прежнее состояние и обычный цвет лица, будто эта буря уже пронеслась над ним.
– О, моя дорогая девочка, ты не веришь мне? – улучил он момент, чтобы вставить хоть слово. – Эти женщины, о которых ты говоришь, – да, они приезжали сюда иногда по субботам и оставались у меня довольно долго. Если память мне не изменяет, их было всего две, это замужние дамы…
– Хм, «замужние»! – взорвалась Пернел, намереваясь вскочить на ноги.
Быстрым движением Хантер схватил ее за руки, удержал.
– Да, замужние дамы, и у них маленькие дети. А еще они – прекрасные секретарши, вот и подрабатывают у меня: по субботам их мужья могут присмотреть за детьми.
Этого Пернел никак не ожидала.
– О! – прошептала она, и щеки ее залились краской. – Так они… для заработка… секретарши?..
Хантер, снова нежный, влюбленный, смотрел на нее с теплой снисходительностью.
– Тебе пора бы верить мне. Видишь ли, когда я стал осваивать этот новый образ жизни – сразу понял: не смогу просто бездельничать в уик-энды в этом тихом местечке. Во второй спальне устроил себе кабинет… Ну, и как раз когда ты перебралась сюда, возникла одна идея, срочно надо было над ней подумать, развить, зафиксировать. Сам я привык очень много работать, но не мог ожидать того же, в выходные, от моих штатных секретарей. Подыскали мне отличную помощницу из Восточного Дарнли – Викторию Поттер. В одну из суббот она была занята и прислала вместо себя подругу, тоже опытную секретаршу.
– Понимаю, – пробормотала Пернел. Теперь ей, конечно, куда легче – отлегло, но как стыдно… столько времени напрасно его обвиняла, да еще высказалась не самым удачным образом.
– Понимаешь, дорогая? – Он не отрывал глаз от ее лица. – Теперь понимаешь? Ты попусту ревновала.
Ждет, что она ответит… Да, ревновала, глупо, но так, сразу это признать? Насколько она знает характер Хантера, он сейчас прорычит: «К черту!» – и уйдет. Ничего подобного! Напротив, он будто осознал, сколько страхов, надежд и волнений в ней накопилось.
– Может, тебе станет легче, если я скажу, что ты заставила меня признать, что во мне рождаются эмоции, способные довести до убийства?
– Вы… так ревновали? – удивилась Пернел.
– Что-то вроде того, – не стал он отрицать, улыбнувшись. – Не знаю, была ли то ревность, только я приехал после своего одинокого обеда – и вижу: ты целуешься с каким-то молодым человеком.
– Ну, какой это поцелуй, – так, приветствие.
– Положим! Я провел жуткую ночь и встал утром с головной болью.
– Это в то утро… А я думала – Джонс, электрик, разбудил вас – страшный шум поднял, на весь дом. Вы позвонили тогда…
– По правде говоря, Пернел, я всегда встаю очень рано, даже зимой.
– Но ведь вы жаловались, и я подумала…
– Позвонил, сам не знаю почему. Видимо, просто поговорить с тобой хотелось. А жалоба – это так, предлог.
– О, неужели? – Она уставилась на него огромными, в пол-лица, глазами.
Хантер кивнул, глядя на нее так, что она начинала уже верить в его любовь.
– По той же причине я через несколько дней позвонил в твой офис – под предлогом, что мне нужно поговорить с Йоландом.
Глаза Пернел стали совсем огромными – как блюдца.
– Нет! – ахнула она, и все ее существо захлестнула радость. – А я так испугалась, когда услышала ваш голос.
– Так тебе и надо, – рассмеялся Хантер. – Не будешь дерзко разговаривать со мной!
– Я… э-э… никак не ожидала, что президент такой компании может позвонить лично мне.
– При обычных обстоятельствах такого никогда бы и не случилось. Но те обстоятельства не совсем обычные. Позволь… – попросил Хантер и положил руку ей на плечо, слегка дотрагиваясь до шеи.
Пернел это понравилось, и она не стала возражать.
– Обычно я стараюсь быть в курсе всего, что происходит в компании. Мне на просмотр приносят все документы. Так ко мне на стол попало прошение Йоланда. По пути к автостраде я часто проезжал мимо его фабрики, потому и обратил внимание на его просьбу о финансовой помощи. А потом узнал, что ты работаешь у него секретаршей. Обычно переписку подобного рода ведут мои подчиненные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18