Жермена засмеялась и пошла вслед за ним к другой картине. Но когда к ним присоединились его знакомые и разговор пошел больше о бизнесе, чем об искусстве, Жермена подумала, что если она сейчас отойдет, то Лукас даже не заметит.
Картина, на которую ей хотелось взглянуть еще раз, висела в другом конце зала. Да, конечно же, это колесо, — решила Жермена, зачарованно рассматривая голубое и розовое поле полотна и проступающий на нем красный завиток.
— Что-то говорит мне, что эта вам нравится больше других, — заметил подошедший к ней Лукас.
— Дайте мне достаточно времени, и я найду и тележку, и мальчика, — сказала, улыбаясь, она. И, чтобы Лукас не счел ее невежливой, добавила: — Я подумала, что вы не будете искать меня, если я отойду на пару минут.
— Вас не было целых десять, — проинформировал он ее.
— Вы заметили, когда я улизнула? — удивилась Жермена. Ей казалось, что он был полностью поглощен деловым разговором.
— Может быть, у меня не такой острый глаз, как у вас, но я сразу же почувствовал, когда самая красивая женщина в зале исчезла из моего поля зрения, — произнес Лукас.
От безумного волнения сердце Жермены замерло. Она открыла рот, мучительно подыскивая остроумный ответ, но была слишком потрясена, поэтому промолчала.
Потом они снова заговорили с Беверли Маршаллом, и, когда поздравили его с удачной выставкой, Лукас сказал, что они уходят.
Едва Жермена уселась рядом с Лукасом в машине, он задал вопрос, поколебавший ее давешнюю уверенность в том, что она проведет с ним всего час и, как только они уйдут из галереи, вес кончится.
— Не желаете ли перекусить в моем клубе? — спросил Лукас, когда машина влилась в поток транспорта.
— Не знала, что вы еще и кормить меня будете! — воскликнула она.
— Вы хотите сказать, что я не знаю, как ухаживать за дамой?
Жермена, у которой сложилось совершенно противоположное впечатление, ничего не сказала.
Она уже давно проголодалась — так почему бы не поужинать с Лукасом Тэвинором?
Его клуб — та часть, которую она увидела, не считая столовой, — был обставлен обитой кожей мебелью и антиквариатом.
— В котором часу вы вернулись из Швеции? — задала Жермена вполне невинный вопрос, когда они уселись.
Официант внес первое блюдо; они оба начали с рыбы.
— Сегодня в конце дня, — ответил Лукас.
— Должно быть, вы заехали за мной из своего офиса. — Жермена поняла, что он, по-видимому, прямо с самолета поехал нагонять упущенное время. — У вас совсем не было возможности отдохнуть?
Она сама много работала, но по сравнению с его темпом жизни стояла на месте.
— Я отдыхаю сейчас, — ответил Лукас, не сводя с нее глаз.
Внезапно Жермена занервничала, ей захотелось сказать что-нибудь остроумное. Но она смогла лишь выдавить скучное: «Хорошо».
— По вашему признанию, у вас был напряженный, но в то же время приятный день?
Жермена пожала плечами. У нее не было желания утомлять его подробным рассказом, поэтому она свела свой ответ к краткому замечанию:
— Сегодняшний день просто пролетел.
— Давно работаете в «Мастерс энд Компани»?
— Начала в Оксфорде, когда мне было шестнадцать. Пробыла там четыре года, а два года назад меня перевели сюда, в головной офис.
— Стало быть, вам двадцать два.
— Учитель математики наверняка гордился вами, — рассмеялась Жермена и почувствовала волнение внутри, когда увидела, что ему понравился ее смех: его поразительные губы опять изогнулись в улыбке. — А сколько лет вам? — неожиданно спросила она.
— Тридцать шесть, — ответил он. — Вы моложе своей сестры?
Вот и возникла неприятная тема. Чтобы говорить о сестре, надо подлакировать правду, а Жермене почему-то не хотелось лгать Лукасу.
— Верно, — беспечно ответила она.
— У Эдвины нет работы — когда она здорова?
— Эдвина… мы… — Лукас молча ждал, и Жермена пожалела, что согласилась поужинать с ним. Но пауза затянулась, и она промямлила: — В… э-э… какой-то момент… Дело в том, что мой отец не хотел, чтобы ни Эдвина, ни я чем-то занимались, работали… Мы были вполне… Ну, у нас были деньги, и… — Жермена замолчала. Просто смешно! Она тряхнула головой и резко заявила: — Нет. У Эдвины нет работы. — О, черт, так звучит не слишком хорошо для Эдвины. — Она ищет подходящую возможность, — добавила она и прямо посмотрела во внимательные серые глаза. «И вы — эта возможность», — едва не сорвалось у нее с языка.
— Зато у нее есть время, чтобы манипулировать вашими приятелями?
— Манипулировать? — возмутилась Жермена.
— Эш ведь сначала был вашим кавалером, — уточнил Лукас. — Это, естественно, объясняет, почему вы не хотели ехать в «Хайфилд» ухаживать за сестрой.
Чтобы просто сообщить ему, как он ошибается, Жермене захотелось сказать правду: она не хотела ехать в «Хайфилд», поскольку хорошо знала, что Эдвине не нужен «уход». На самом деле с Эдвиной все в порядке — за исключением того, что она нацелилась на хозяина дома. Но Жермена знала, что не сможет так поступить. Поэтому она ничего не сказала, а только упрямо смотрела на него. Так продолжалось до тех пор, когда Лукас тихо, но очень серьезно спросил:
— Вы влюблены в моего брата?
Жермена была слишком потрясена, чтобы сразу подыскать ответ на его неожиданный вопрос.
— Так вот зачем весь этот вечер, — напряженно произнесла она, когда успокоилась. — Защищаете интересы вашего брата?
Теперь Лукас уставился на нее.
— Думаю, Эш достаточно взрослый, чтобы самому защищать себя. Так что насчет вас?
— Достаточно ли я взрослая, чтобы защитить себя? — Она не хотела играть по его правилам.
Лукас не отрывал от нее взгляда.
— Вы влюблены в него? — настаивал он.
— Эш очень хороший человек, — уклонилась она.
— Это означает, что вы не влюблены в него, — решил Лукас. По мнению Жермены, его вывод был не слишком логичным. А Лукас, немного помолчав, добавил: — Я был глупцом. Эш не отдал предпочтение вашей сестре — вы одна хозяйка положения.
Неужели Лукас огорчился, что она могла бросить его любимого братца? Но почему это его так волнует? Ведь он понял, что Эш способен быстро направить свои чувства в другую сторону.
— Как ни странно, вы наконец-то правы, — высокомерно заявила Жермена.
— Эш сообщил вам во время вашего последнего свидания…
Жермена затрясла головой, и он замолчал. Желая закончить этот малоприятный разговор, Жермена посмотрела на блюда, которые им только что принесли.
— Ваше мясо по-веллингтонски выглядит аппетитнее, чем мое фрикассе из цыпленка, — сказала она и испытала настоящий шок, когда Лукас, недолго думая, поменялся с ней тарелками.
Жермена хотела запротестовать, но вместо этого рассмеялась, и, к ее удивлению, плохое настроение сразу же улетучилось. Лукас тоже рассмеялся. И — она влюбилась в него.
— Приятного аппетита, — усмехнулся он.
— Того же и вам, — пожелала она и сосредоточилась на своем ужине.
Пропади все пропадом!
Не может быть, чтобы она влюбилась. Временами он ей нравился, но — полюбить… Нет! Однако в глубине души она знала, что это так и есть.
— Когда вы снова уезжаете? — спросила Жермена, пытаясь найти безопасную тему для разговора.
— Я только что вернулся!
— Знаю. — Она рискнула взглянуть на него, и сердце снова бешено забилось. — Но Эш говорил, что вы все время куда-то летаете.
Лукас улыбнулся, его серые глаза лучились.
— Я улетаю в понедельник. А чем займетесь вы, когда я буду в отъезде?
— Полагаю, ничем особенным, — ответила она и отвела взгляд. — А когда вы планируете вернуться?
— Самое оптимальное — в канун Рождества, — сообщил Лукас.
И, поскольку ей хотелось услышать сожаление в голосе Лукаса, она, как ей показалось, действительно услышала его, когда он сказал, что некоторое время у него не будет реальной возможности повести ее в другую художественную галерею.
Хватит мечтать! — приказала себе Жермена и весело произнесла:
— Вообще-то я найду чем заняться.
— Например?
Она снова посмотрела на него, и на несколько секунд голова у нее отключилась. Господи, что же придумать? Единственным запланированным ею выходом в свет был ужин с сослуживцами.
— Ну, среди всего прочего, — весело солгала она, — в следующую среду состоится рождественский ужин в нашей фирме…
— Вы идете с кавалером?
— Вы почти нос к носу столкнулись с ним.
— Стюарт?
Боже милостивый, он запомнил имя Стюарта! Хотя, если подумать, это имя нетрудно запомнить, а у нее сложилось представление, что Лукас мало что забывал.
— Он самый.
— У вас с ним серьезные отношения? — спросил он и, не дожидаясь ответа, сказал: — Конечно, нет.
— Почему вы так решили?
— Мне кажется, вы не из тех, кто может иметь серьезные отношения с одним мужчиной, а идти в клуб с другим.
Здесь он был прав, но она нахмурилась.
— А что я такого сказал? — удивился он.
— Добавьте ваше последнее замечание к предыдущему, когда вы назвали меня «милой», и из всего этого получится «серая», — колюче ответила она.
Лукас рассмеялся:
— Вы серая? Ничего подобного! Вы красивая и обаятельная, и слишком энергичная, чтобы быть серой посредственностью.
Ее сердце затрепетало — красивая и обаятельная? Подумать только!
— А какой вы выбрали пудинг? — спросила она.
— На этот раз я не буду меняться, — пригрозил Лукас, и она рассмеялась.
Мир в ее душе восстановился, и следующие полчаса пролетели незаметно. Они болтали и улыбались; темы для разговора находились сами собой.
Жермена могла бы просидеть с ним всю ночь. Но внутренний голос говорил ей, что Лукас не должен догадаться об этом.
— Я прекрасно провела время, — в который раз улыбнулась она.
Лукас вывел Жермену из здания, посадил в свою машину и довез до ее дома. Она поблагодарила его:
— Выставка была замечательная.
— Особенно «Мальчик с тележкой», — кивнул Лукас, когда довел ее до двери.
— Это совсем особая картина. По крайней мере мне так показалось.
— И правильно показалось, — согласился он, забирая у нее ключи и вставляя один из них в дверной замок.
Пригласить его войти? Ей не хотелось, чтобы вечер закончился. Бог знает, когда она снова увидит его — если, конечно, вообще когда-нибудь увидит.
Гордость, девушка, гордость. Неужели не боишься, что проницательный Лукас поймет, какие чувства пробудил в тебе?
— Мы только что пили кофе, поэтому вы вряд ли захотите еще, — произнесла она и повернулась к нему лицом.
Он рассмеялся:
— Вы просто чудо! Хоть я рискую показаться нескромным, но большинство женщин ждут не дождутся, чтобы пригласить меня в дом на чашку кофе.
Ах, как же она любит его!
— Хорошей дороги, — улыбаясь, пожелала она ему.
Лукас сделал шаг назад, посмотрел на нее, а потом, к ее удивлению и радости, спросил:
— Может, вы приедете в «Хайфилд» завтра? У нее гулко забилось сердце.
— Я бы не стал просить, но Эдвина еще не совсем здорова, чтобы самой готовить на ночь постель. А вы могли бы помочь, да и у миссис Добсон появится время для отдыха, — объяснил Лукас.
Сердцебиение у Жермены вошло в норму.
Идиотка, идиотка! Вот зачем он тебя приглашает. Ах, Жермена, какая же ты дура!
— Ну так как?
— Разве я могу отказаться!
— Может быть, останетесь на весь уик-энд? — улыбнулся Лукас.
— Не знаю, не знаю, — уклонилась она от ответа, хотя все внутри кричало «соглашайся». — Мне… нужно вернуться к вечеру в воскресенье.
— Так вы уедете после воскресного ланча? Хорошо! — обрадовался Лукас. — Когда вас ждать? В субботу утром?
«Я готова отправиться прямо сейчас!» — вопило ее своевольное сердце.
— Приеду, как только смогу, — трезво ответила Жермена и, пользуясь моментом благоразумия, открыла дверь. — Спокойной ночи, — улыбаясь, пожелала она.
Но Лукас не дал ей уйти. Подойдя ближе, он обнял Жермену. Голова его склонилась к ней, и он нежно, томительно, не торопясь, поцеловал ее.
— Спокойной ночи, Жермена, — тихо прошептал он.
Ничего не соображая, она отвернулась от него и на автопилоте вошла в свою маленькую квартирку. Жермену целовали и раньше, даже более страстно. Но никто не целовал ее так чудесно, так красиво, так — ах, его чувственные губы! — так чувственно, как мужчина, которого она полюбила.
Глава ШЕСТАЯ
Жермена несколько часов лежала без сна и думала о Лукасе. Она предположила, что заснула в какой-то момент, но проснулась очень рано, и он снова был в ее мыслях, и она опять начинала дрожать, вспоминая его волшебный поцелуй.
И все-таки зачем Лукас пригласил ее пойти с ним в картинную галерею — и, кроме того, повел потом обедать? Уж конечно, не потому (она улыбнулась при этой мысли), что его подвела некая дама по имени Беверли. Лукас прекрасно знал, что она считала Беверли существом женского пола.
Жермена не могла уяснить, почему Лукас пригласил ее провести вместе время. Вряд ли только для того, чтобы убедить ее приехать сегодня в «Хайфилд» и помочь миссис Добсон. Он мог сделать это, когда заезжал в среду.
Так почему же он пригласил ее? Может быть (сердце начало отчаянно биться), она стала немного нравиться Лукасу? Ах, как Жермене хотелось верить в это! Вдруг ее сердце замедлило ритм и почти замерло. Господи, девушка, ты что, забыла? У него в доме Эдвина! Зачем мужчине терять с тобой время, когда рядом такая красотка?
Прекрати, пожалуйста, приказала себе Жермена. Она только теперь по-настоящему поняла, насколько измена Эша в пользу чар Эдвины пошатнула ее уверенность в себе. Жермена решила, что Лукас пригласил ее только потому, что она действительно нравилась ему. Должно быть. Но ведь Эдвина находится в «Хайфилде». Однако он не торопился к ней, верно? И не бросился домой, как только вернулся из поездки в Швецию, так ведь?
На мгновение Жермена задержалась на сладостной мысли о том, что, хотя Лукас узнал Эдвину немного раньше, он выбрал младшую сестру. Означает ли это, что Лукас предпочел ее Эдвине?
Блаженство Жермены было кратким. Лукас наверняка уверен, что Эш влюблен в Эдвину. Хотя и говорится, что в любви и на войне все средства хороши, Жермена хорошо знала: Лукас оберегает своего младшего брата. А раз это так, то не потому ли он сдерживает свои желания и намеренно держится в стороне от чар Эдвины?
Чувствуя, что совсем запуталась, Жермена вылезла из постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18