Джед никогда не звонил ей до этого.— Все в порядке. Отец рвется домой хотя бы на день. Я ему обещал, что завтра вечером пойдем поиграем в боулинг. Не хочешь пойти с нами? Он будет рад.После недолгого молчания Брайен ответила:— Но в субботу вечером там очень много народу.— Я хочу пойти часов в пять, для постоянных посетителей это еще рановато. Там готовят замечательное барбекю. Поиграем, поужинаем. Соглашайся, мы так много работали на этой неделе, что заслужили хороший отдых.— Но нас могут увидеть вместе. Ты не боишься сплетен?— Я не боюсь, тем более что нас уже видели ив клубе, и на озере. Неужели тебя так беспокоит, что скажут люди? — удивился Джед.— Но я думаю о тебе. — Брайен замолчала, и он вдруг испугался, что она может отказаться. — Ведь ты мой начальник, ты сам мне об этом неоднократно напоминал, разве не так?— Все так, но разве это имеет значение для друзей? Но если ты не хочешь, я не буду настаивать. В конце концов, ты не обязана исполнять просьбы моего отца.— Ты прав, я не обязана. Я просто уважаю твоего отца и пойду с ним, куда ему захочется. Когда мы встретимся?Джед почувствовал, что эта девушка все больше и больше забирает его в свои нежные ручки, и ему это нравится. Да, нравится. Итак, они завтра встречаются! ГЛАВА ВОСЬМАЯ На игровой дорожке, несмотря на довольно раннее для субботы время, было полно народу.Они ждали, когда освободится дорожка, и весело общались. Эл, как всегда, ворчал, что во всем виноват Джед, который выбрал неудачное время. Брайен, как могла, успокаивала его, а Джед оправдывался.Наконец площадка освободилась и они стали готовиться к игре.— Я буду болеть за тебя, моя девочка, — сказал Эл, подмигивая Брайен.— Кстати, имейте в виду, я была в команде по боулингу, когда училась в школе, — весело проговорила она, а Джед даже застонал от огорчения.— Ну вот, а я хотел показать тебе, как надо играть в боулинг, — расстроенно произнес он.— Можешь успокоиться, я постараюсь не очень тебя обыгрывать.Он ответил ей таким нежным взглядом, что Брайен, смутившись, отвернулась.Целый час они играли, соревнуясь друг с другом в ловкости, а Эл подбадривал обоих и постоянно давал советы.Наигравшись, они всей компанией пошли лакомиться жареным на решетке мясом. Эл был в прекрасном настроении и рассказывал о своих похождениях с друзьями, подшучивал над сыном и осыпал комплиментами Брайен. Никому не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.Когда они вышли из клуба и садились в машину, Эл предложил Брайен:— Вы не хотите зайти к нам? Обещаю камин и горячий шоколад.— Что ж, это звучит заманчиво, — согласилась Брайен.Джед обрадовался, сам он почему-то не решался пригласить девушку в гости. Хотя что тут особенного? Выпьют по чашке шоколада, можно даже и чего-нибудь покрепче, поболтают и разойдутся, но внутри у него вдруг все загорелось от возбуждения.Дома Эл быстро разжег камин, выпил свою чашку шоколада и тут же поднялся.— Что-то я слишком устал, чтобы сидеть с вами.Пойду отдыхать. Ты видишь, Джед, какой я молодец? Брайен, спокойной ночи. И спасибо за великолепный вечер. — Эл стал не торопясь подниматься наверх.Джед присел около камина и стал подкладывать поленья, чтобы огонь посильнее разгорелся.— Сейчас будет тепло.— Да мне и так не холодно. Кстати, на следующей неделе уже потеплеет.— Тогда мы не сможем кататься на озере, лед начнет таять. — Он поднялся и сел рядом с Брайен на диван.В комнате повисло тягостное молчание, и им обоим вдруг стало неловко.— Джед, ты доволен сегодняшним днем? — спросила Брайен, боясь молчания и этого пугающего напряжения, возникшего между ними.— Да. Очень. Я счастлив. Брайен, мне трудно говорить об этом, я давно уже замкнулся в себе, тому послужило много причин…— Но сейчас ты другой, — воскликнула она. Сейчас рядом с тобой друзья, которые могут тебя понять и поддержат тебя.Джед молчал, обдумывая ее слова. Действительно, они работают вместе, бок о бок, каждый день… Оказывается, с женщинами можно работать? И они могут быть хорошими друзьями? С кем же он общался раньше? Кто его окружал, если он потерял к женщинам доверие и уважение? Или дело не только в окружающих, но и в нем тоже?Ему вдруг стало так легко, что захотелось взлететь.— Представляю, что ты обо мне думала, — улыбнулся он.— Расскажи, что случилось с твоей дочерью, вдруг без всякого перехода спросила Брайен.Джед напрягся. Это был трудный вопрос. Очень трудный. Но надо решиться.— Слушай, — выдохнул он. — Я думал, что никогда не смогу говорить о дочери. Может, потому, что чувствовал виноватым именно себя. Тысячу раз прокручивал все в памяти и все равно считал, что виноват я, потому что не должен был оставлять девочку с матерью, зная ее легкомысленный характер.Брайен, затаившись, слушала, боясь даже неосторожным движением спугнуть его.— Я уехал из Савьер-Спрингс, чтобы сделать карьеру. Я занимался пластической хирургией. Эта профессия была востребованной и престижной, и я был уверен, что она даст мне все, что я хочу.Мне хотелось оставить свой след в жизни, хотелось разбогатеть, возродить былую семейную славу, обеспечить родителей. И когда мне предложили высокооплачиваемую работу в престижной клинике в Лос-Анджелесе, я был уверен, что это замечательная возможность добиться всего, чего хотел.Это был мой шанс.— Джед, неужели ты серьезно думал, что богатство делает человека счастливым?Он усмехнулся:— Теперь не думаю, а тогда был уверен. Все те люди, с которыми я общался тогда, придавали огромное значение богатству, заботились о своем успехе в жизни, стремились приобрести как можно больше машин, яхт и вилл. Самое главное, что так думал и я. Когда я встретил свою жену, она показалась мне неординарной и умной. Она была красива, изысканна, элегантна и казалась мне идеальной женщиной. Я потерял голову.— Ты полюбил ее?— Сейчас мне кажется, что это была страсть, вожделение. Но тогда мне казалось, что я ее безумно люблю. Ее семья была очень богата и имела все, к чему стремился я. Отец — президент банка и очень влиятельный человек. Мать устраивала вечера и приемы, подобных которым я никогда не видел. На них присутствовал весь высший свет Лос-Анджелеса. Я был ослеплен и не видел в невесте никаких изъянов. Собственно, изъянов и не было, просто мы были из разных социальных слоев и жили по разным правилам. Первым признаком этого стал наш визит к отцу. Моя жена не захотела жить в этом доме, а заказала номер в отеле. Я извинялся перед отцом и просил понять ее, но он рассердился и держал себя очень сухо. Конечно, как ты заметила, он вообще бывает грубоват, но тогда он и не старался сдерживать себя.С тех пор у нас начались сначала маленькие, а потом все более серьезные трения. Мы спорили иногда из-за такого пустяка, что потом даже вспомнить не могли, почему поссорились. Я сначала не мог понять, почем у отца такая антипатия к Кэролайн. И только спустя год я понял, что он сразу увидел то, чего не видел я, ослепленный страстью.Я был буквально загипнотизирован богатством и обществом, в котором вращалась моя жена. Я принадлежал работе, а ей хотелось путешествовать, летать на воскресенье в Париж или за покупками в Нью-Йорк. Я же мог позволить себе отдых только раз в году. Мне хотелось иметь ребенка, а она и слышать не хотела о нем, считала, что мы должны пожить для себя. Когда она забеременела, то не разговаривала со мной неделю. Правда, потом оправдывалась, что плохо себя чувствовала. Возможно, мать ее уговорила, что лучше отделаться пораньше. Но я был счастлив безмерно, готов был носить ее на руках и выполнять все ее капризы.Когда родилась дочь, она как будто подобрела, но хорошей матерью не стала. Я все свое свободное время посвящал дочери, я обожал ее, гулял с ней, это было мое маленькое счастье. В ту субботу я должен был выступать на конференции в Сан-Диего и предложил жене договориться с няней, но она мне сказала, что няню отпустили на выходные, а больше сидеть с дочкой некому и ей придется взять ее с собой в гости к подруге… Мне позвонил офицер полиции и сказал, что дочь утонула. Кэролайн билась в истерике и говорила, что она отлучилась буквально на две минуты, но этого было достаточно: девочка наклонилась над краем бассейна и опрокинулась.Джед на минуту замолчал, пытаясь справиться с собой, потом продолжил:— Суд признал, что девочка утонула случайно.Собственно, так и было. Я не стал обвинять жену, но понял, что не могу жить по-старому. Какое-то время мы еще по инерции жили вместе, но мы стали совсем чужими. И вот однажды я взорвался. Поводом послужил какой-то пустяк, кажется, она разбила мою любимую чашку. Я стал кричать, что она плохая хозяйка, плохая жена и была плохой матерью, а она стала яростно обвинять меня. И она была права: если бы я не поехал на эту проклятую конференцию в Сан-Диего, дочь не утонула бы.После этого скандала в моей душе как будто что-то погасло. Я механически ходил на работу, перестал разговаривать с женой и ее родными, я как будто умер. Так продолжаться долго не могло, и я решился на развод. Кэролайн уехала в Нью-Йорк, а я узнал, что на Аляске нужен доктор, и предложил свою кандидатуру. Я бежал туда, где никто не знал меня, где мне было легко остаться наедине со своим горем.Джед подбросил поленьев в огонь, и из камина посыпались искры.— Что было дальше? — Брайен дотронулась до него рукой, полная сочувствия и поддержки.— О, сначала мне показалось, что все просто.Людей вокруг было немного, от меня не требовалось ничего, кроме элементарной медицинской помощи. Я был рад, что ничего мне не напоминает о прошлом. Я старался работать как можно больше, провел профилактический осмотр жителей и стал придавать своему рабочему месту цивилизованный вид: приобрел кое-какие инструменты, пополнил запас медикаментов… Я действовал совершенно автоматически, ничего не видя вокруг. Днем я запрещал себе думать о чем-либо, кроме работы, а по вечерам, оставшись в одиночестве, я сходил с ума от воспоминаний. Я разговаривал с дочкой, просил у нее прощения, рассказывал ей сказки…Но постепенно ко мне стала возвращаться жизнь, я огляделся и увидел, что здесь живет замечательный народ, что природа на Аляске необычайно красива, что ко мне замечательно относятся, хотя и сдержанно.Собственно, на этом можно и закончить. Я вернулся в Савьер-Спрингс, ну а дальше ты все знаешь. Сейчас я беспокоюсь только об отце, хочу, чтобы он ни в чем не нуждался и был здоров.— Значит, тебе нравится жить с отцом?Но Джед все еще мысленно был там, в своем прошлом.— Знаешь, мне нравилось общаться с дочерью, нравилось играть с ней, наблюдать, как она растет, развивается. Я помню каждый ее шаг, каждое слово, каждую проказу. — Он вздохнул и виновато посмотрел на Брайен. — И хотя прошло уже три года, я все помню, — его глаза были закрыты и полны слез.Брайен обняла его и прижала к себе, ее сердце разрывалось от жалости. Джед прислонился к ее плечу и замер, ему хотелось избавиться от воспоминаний, забыться в ее теплых объятиях.Брайен колебалась только мгновение. Она подняла к нему лицо, протянула ему губы, и они слились в отчаянном поцелуе, который длился и длился. Он приник к ее губам, как к источнику жизни, возвращавшему ему силы, надежду, веру в себя.Ни он, ни она не были в состоянии себя контролировать, вихрь чувств захватил обоих. Джед посадил Брайен к себе на колени, обхватил ее железной хваткой и снова впился ей в губы. Постепенно его боль и скорбь рассеивались, сердце наполнялось теплом. Его поцелуй уже не был таким отчаянным и жадным, он становился все более нежным и чувственным.Вся его долго сдерживаемая страсть обрушилась на Брайен. Он стал гладить ее плечи, ласкать грудь и бедра, теряя голову от ее тела. Брайен пылко отвечала ему, прижимаясь к нему все сильнее.Она любила этого человека и хотела только одного — быть с ним, делить все радости и печали, принадлежать ему. Неужели это произойдет сейчас?Джед станет ее возлюбленным, думала она, задыхаясь от страсти.Вдруг Джед оторвался от ее губ, обхватил ее за плечи и, внимательно глядя в глаза, спросил:— Брайен, скажи, ты девушка?— Да… — прошептала она с затуманенными глазами.— Тогда мы не должны этого делать.— Но почему? Что тебя останавливает?— Потому, что это очень серьезно. Я не хочу портить тебе жизнь… Я не могу стать твоим мужем, и, значит, мы не должны…Брайен смотрела на него, не отрывая глаз. Она не понимала, что происходит, почему Джед поставил между ними еще один барьер. Неужели ее невинность могла стать преградой для их отношений?Джед отвел глаза, чувствуя себя последним трусом. Он попытался объяснить ей свои чувства:— Брайен, послушай…Но она жестом прервала его и тихо попросила:— Проводи меня.Джед кивнул.После того как Брайен уехала, он вернулся на прежнее место, к огню, и стал думать, что делать дальше. Ясно, что работать вместе им нельзя, ей надо перевестись в другое отделение. Он не готов к браку с Брайен, он хочет только одного — чтобы его оставили в покое.Всю следующую неделю Брайен работала, механически выполняя свои обязанности и непрестанно думая о том, что произошло в субботу. Ей стало понятно, что за все эти три года Джед не встретил ни одного человека, который стал бы ему другом и объяснил, что он еще молод и впереди вся жизнь, что у него еще будет любовь, семья, дети, что нельзя отгораживаться от людей и в одиночестве терзаться воспоминаниями.Брайен окончательно призналась себе, что любит Джеда, но она не могла и не хотела постоянно биться о стену его закрытое™ и недоверия к женщинам. Она чувствовала, что он тоже к ней неравнодушен, но горький урок, полученный им, стал слишком серьезным препятствием для него самого и их будущего.Ей приходилось каждый день работать рядом с ним, и это была очень трудная задача. Она видела его грустное лицо, слышала бархатный голос, вспоминала нежные прикосновения его сильных рук и медленно сходила с ума. Пора было прекратить эти мучения.Брайен вспомнила, что когда-то хотела работать в организации, которая занималась оказанием помощи больным детям по всему миру, и решила снова обратиться туда. Отделения этой организации были во многих странах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16