— Вы помогли нам похоронить папу в Северной Каролине, — глядя прямо перед собой, тихо сказала Саманта. — Вы устроили ему хорошие похороны. Вы позаботились о таких вещах, которые мне не под силу. Мама рада, что вы здесь. Я не хочу думать о вас плохо.
Александра вздохнула с облегчением, придвинулась к ней ближе и обняла худенькие хрупкие плечи девочки.
— Твоя мама и я — мы очень разные, — ласково заговорила она. — Порой я могла показаться слишком, э-э-э, настойчивой, я это понимаю. Но все же я твоя тетя, я очень люблю тебя, и Шарлотту, и вашу маму. И я хочу, чтобы вы чувствовали себя получше, чтобы вы были счастливы.
— Маме нужна ваша помощь, — ответила Саманта, высвобождаясь из-под ее руки. — И Шарлотте вы очень нравитесь.
— Может быть, я нравилась бы и тебе, если бы ты не считала меня своим врагом. Я не враг тебе. И ты не должна верить всему, что говорят обо мне другие. Особенно если эти другие относятся ко мне ревниво и предвзято — без всякой причины.
— Вы имеете в виду миссис Рейнкроу. И Джейка.
— Поверь, я пыталась, очень долго пыталась с ними подружиться. Мне было так обидно, что они говорят обо мне всякие гадости. Дядю Уильяма это тоже обижало. И сейчас я боюсь только, что они настолько задурили тебе голову, что ты не в силах будешь сама во всем разобраться. Ты умная девочка — ты же не хочешь, чтобы кто-то диктовал тебе, что ты должна думать, правда?
— Никто никогда не будет мне диктовать.
Александра взяла ее руки в свои.
— Ты такая умненькая и талантливая. Посмотри, какие красивые у тебя ручки. Никогда не видела такого совершенства. Я и ты — мы одна семья, миленькая. А это значит, что я желаю вам добра. Я хочу, чтобы вы с Шарлоттой получили все то, чего вы достойны. Мне можно довериться.
— Я доверилась Джейку.
— Саманта, мне кажется, ты обладаешь склонностью к фантазиям. Собственно, как любая девочка. Но пришло время начинать взрослеть, то есть видеть людей и ситуации такими, каковы они есть, а не такими, какими ты хочешь их видеть.
— Мой папа умер, — безжизненным голосом сказала она.
— Да, бедная моя девочка. И я приехала, чтобы тебе помочь, я, а не Джейк, понимаешь?
— Он помог бы мне, если бы смог.
— Он на четыре года старше тебя. Ему уже четырнадцать лет, естественно, он интересуется девочками своего возраста. А когда тебе исполнится четырнадцать, ему будет уже восемнадцать — то есть он сможет голосовать, водить машину и даже жениться. Пройдет много лет, прежде чем он перестанет воспринимать тебя просто как маленькую девочку, а к тому времени у него будет уже множество девушек его возраста, и он даже не вспомнит о тебе.
Сэмми молча обдумывала такую возможность. Действительно, мальчики из старших классов в их школе совершенно не обращали внимания на таких младенцев, как она. К ее и без того тяжелому горю прибавилось еще и ужасное чувство одиночества. Папа умер, Джейк стал чужим и далеким, мама все время плачет, а Шарлотта тенью ходит за ней и смотрит в поисках ответа.
— Мне тоже нужен кто-нибудь, — пробормотала Сэмми, полными слез глазами глядя на тетю. — Я боюсь. Что теперь с нами будет? Куда нам идти? Я позабочусь о маме и Шарлотте, только посоветуйте мне, что нужно делать.
Тетя Александра быстро обняла ее, отстранилась и посмотрела полными печали глазами.
— Я не могу уговорить твою маму переехать ко мне. Она хочет жить своим домом. Она опять хочет все делать по-своему. Жить со мной и дядей Оррином она не соглашается, и я не в силах ее убедить.
Сэмми тоже не хотела жить с дядей Оррином. Она даже не хотела называть второго мужа тети Александры дядей. Они с тетей Александрой заезжали к ним во время своего медового месяца, по пути на Гавайи. Он говорил слишком сладко и был навязчиво красив. «Эдакий сердцеед», — сказала мама, когда они ушли. Он был сенатором штата, а стало быть, объяснил тогда папа, отменным лжецом. Сэмми больше всего запомнилось, как он все время гладил ее по голове — словно котенка; его прикосновения почему-то были ей неприятны — она не могла объяснить почему.
«Но если мы будем жить с тетей Александрой в Пандоре, я постоянно смогу видеть Джейка», — подумала она. Но эту мысль тотчас омрачило то соображение, что Джейк слишком взрослый и не станет обращать на нее внимания.
— По-моему, мама не передумает, — тихо сказала Сэмми.
— А у меня появилась другая идея, — сказала тетя Александра. — Твоя мама хочет работать. Я дам ей денег, чтобы она открыла в Эшвилле магазин здоровой пищи. Эшвилл — это замечательный небольшой городок в горах. Всего около часа езды от Пандоры. Я помогу маме там устроиться.
— Поможете?! — Сэмми с трепетом смотрела на нее.
— Ну конечно. Сэмми, все будет хорошо, если ты позволишь мне вам помочь и будешь меня любить так же, как я люблю всех вас. Могу я рассчитывать на твою преданность?
Преданность. Одно из слов, которые папа вдалбливал им всю жизнь. Преданность, Честь, Долг, Семья, Бог, Родина. Нужно стоять на страже всего этого и отвечать за тех, кто от тебя зависит. Нужно держать свое слово.
Папа погиб, выполняя свой долг. Она не может предать его принципы. Сэмми прошептала едва слышно:
— А видеть Джейка я смогу?
Тетя Александра покачала головой.
— Сэмми, семья должна держаться заодно. Так недолго и обидеться. Я стараюсь, помогаю вам, и вдруг оказывается, что тебе нравится человек, который мешал меня с грязью. Мы ведь с тобой друзья? Пообещай мне, что мы будем друзьями.
Сэмми беззвучно плакала. Несомненно, одно: она должна делать то, что будет благом для мамы и Шарлотты. Что бы сказал папа, если бы она из-за Джейка разрушила такой хороший план тети Александры? «Но ведь мы поженились, — вспомнила она. И тотчас возразила: — Дура, вы поженились не взаправду. Это не считается, если вы еще несовершеннолетние».
— Обещаю, — произнесла она, и тетя Александра блеснула белозубой улыбкой.
* * *
Что он может сказать Саманте? Джейк вдруг осознал, что она еще ребенок, находящийся в том возрасте, который он давно миновал. Джейк уже сбривал через день редкий пушок на подбородке и над верхней губой; голос его порой скатывался к самым нижним регистрам, подобно кларнету и саксофону, и тело раз по сто в день взрывалось опустошающими салютами.
Элли была единственным существом женского пола, с которым он мог разговаривать, не думая о ней как о девушке. Она была не в той категории, что эти загадочные создания, которые окружали его в школе и вызывали в нем молчаливый, но горячий интерес.
Как пчелы на мед — девушки были падки на мужчин в форме, даже если это всего лишь форма баскетбольной команды, а ее носитель не имел других достоинств, кроме шести футов роста, длинных ног и рук и адамова яблока.
Джейка обескураживало это вдруг проснувшееся в нем влечение к противоположному полу. Он с ним еще не разобрался. Он умел идти по следам четвероногих и двуногих, и об этом его непостижимом умении многие знали: шериф постоянно просил его найти пропавших автостопщиков или сбежавших детей; взрослые мужчины относились к нему с уважением.
Он умел находить в горной породе драгоценные камни, не засыпая, читать Шекспира, он научился говорить и писать на чероки не хуже стариков из Ковати; он был неплохим плотником, хорошим механиком; он умел играть на цимбалах.
Но он не умел разговаривать с девушками.
Оказываясь в зыбком немужском мире, он боролся с приступами застенчивости и внезапного столбняка — он постоянно застывал в тихом созерцании. Когда он услышал, что семья Саманты перебралась в Эшвилл, его охватили непривычные робость и сомнения — что толку Саманте в его хорошем отношении? Что он скажет маленькой девочке, потерявшей отца? Что он может пообещать ей в будущем, которое чувствует, но не может предсказать — годы ожидания того, что должно случиться?
* * *
Магазин Райдеры открыли в одном крыле старого кирпичного здания с бледным призраком рекламы кока-колы на боковой стене. Тротуар перед фасадом растрескался, бесконечный поток транспорта непрерывно отравлял воздух выхлопными газами. Здание стояло на склоне горы, подножие которой окаймляла площадка для парковки машин — грязно-серые оштукатуренные бетонные блоки.
На этой же улице мирно сосуществовали несколько магазинов подержанных вещей, заправочная станция и китайский ресторанчик с вогнутым металлическим навесом.
Но окна магазина блестели чистотой на осеннем солнышке, у аккуратно покрашенной голубой двери в горшке цвели петунии, и бело-голубая вывеска над входом приглашала в «Бакалейную лавку здорового образа жизни».
Этот контраст бросился в глаза Джейку, когда Эд Блек ставил свой грузовик на площадку для парковки. В зубах у Эда дымилась тонкая сигара, угрожая обжечь кончик его толстого приплюснутого носа, а дым сигары был таким же белым, как копна его длинных волос. Он нажал кнопку, поймал на средних волнах Лоретту Линн. В кабине грузовика было чисто и просторно, сиденья обиты кожей. Блек каждую весну покупал себе новый грузовичок — он держал ресторан в главной резервации.
Я не против, если ты погуляешь по городу, — сказал он Джейку. — Но я не собираюсь ждать тебя здесь целый день. Так что побыстрее.
— Я недолго.
Блек недоуменно посмотрел на унылую антикварную лавку.
— Ты уверен, что твои родители хотят в подарок какое-нибудь старье отсюда?
Джейк заколебался — лгать ему не хотелось, но, если он скажет Эду истинную причину своего желания попасть в Эшвилл, это дойдет до мамы и папы.
— Мама любит старинные вещи, — уклончиво ответил он. — А папа любит все, что нравится маме.
— А-а. Ну, иди. И побыстрее.
Джейк вылез из грузовика и поднялся по бетонным ступенькам на улицу, отшвырнув попавшую под ноги банку из-под пива.
— Хорошее же местечко им выбрала Александра, — сквозь зубы пробормотал он.
Впрочем, что же здесь удивительного? Скорее всего она хотела, чтобы у ее сестры ничего не вышло. Тогда миссис Райдер опять прибежит к ней за помощью. Александра ничего не делает просто так. Сейчас она добивается одного — запустить когти в Саманту и запудрить ей мозги, превратив в маленькую Александру.
«Только не это. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не случилось», — мрачно подумал он.
Когда Джейк открыл дверь магазина и вошел, мелодично звякнул маленький колокольчик. Пол небольшого помещения был покрыт выщербленным линолеумом, на беленом потолке — пятна сырости. Вдоль одной стены — полки с овощами и фруктами, вдоль другой — хлеб и булочки в самодельной упаковке и множество флакончиков с витаминами. Сладко пахло спелыми фруктами и чуть-чуть пылью; вентилятор разгонял тяжелый воздух и шевелил нити хрустальных бус, свисавшие с потолка.
Миссис Райдер поднялась со стула. Джейк едва узнал ее. Она похудела, на запавшей бледной щеке под скулой билась голубая жилка. Золотистые волосы потускнели, узкие плечи сгорбились под белой футболкой с вышитым желтыми нитками символом мира. Обтирая ладони о линялые голубые джинсы, она нахмуренно и чуть встревожено посмотрела на него и широко раскрыла глаза.
— Я тебя знаю, да?
— Я Джейк.
— Джейк Рейнкроу? — Она вздохнула. — Боже мой, как ты вырос.
— Мне уже четырнадцать, — ответил он, чувствуя неловкость. — Мэм.
— Как ты сюда попал?
— Меня подвезли.. Я, э-э, слышал о мистере Райдере. Мне очень жаль. Мне очень жаль, мэм. — «Где Саманта?» — хотелось спросить ему.
Миссис Райдер не мигая, смотрела на Джейка. Не нужно было обладать его исключительной интуицией, чтобы почувствовать ее опасения. В конце концов, в последний раз, когда они виделись, он стал причиной скандала, в центре которого оказалась ее дочь.
— Джейк, ты почти взрослый, — повторила она.
— Да, мэм. — А что он мог еще сказать?
Он нашарил в кармане своих коричневых штанов вязаный квадратик — одеяло для клопа, подаренное когда-то Самантой. Много лет оно лежало в ящике его стола, и он к нему не притрагивался. Его немного смущала таинственная, почти мистическая связь с этой маленькой девочкой. Он чувствовал это, принимал, но не вполне еще понял. Никто не хотел признавать, что это многое значит.
Видно было, что миссис Райдер чувствует себя не в своей тарелке. Пожалуй, она будет рада, если он уйдет.
— Как твоя мама?
— Хорошо.
— Она не собиралась заглянуть ко мне?
— Нет, мэм.
Плечи миссис Райдер поникли.
— Смерть твоего дяди стала последней каплей. Мне очень жаль.
Джейк очень хотел удержаться в рамках приличия, но не стерпел.
— Ваша сестра ограбила нас, мэм. Миссис Райдер отвела глаза.
— Ах да, рубин. Я уверена, у нее были добрые намерения. — Джейк не ответил. Она снова устало посмотрела на него, и во взгляде было понимание. — Ты пришел, чтобы увидеть Саманту.
— Да, мэм.
— Зачем?
— Просто подумал, что это было бы хорошо.
— Большинству мальчиков твоего возраста не о чем говорить с десятилетними девочками.
Он почувствовал, что краснеет.
— Я не знаю, что и думать, — торопливо добавила она.
— Не беспокойтесь, мэм. Я не извращенец.
Миссис Райдер оперлась о прилавок, во все глаза глядя на него.
— У нас есть маленькая кухонька, там готовит моя младшая дочь, Шарлотта. Ей всего шесть лет, но она печет самый вкусный хлеб в мире. Я как-нибудь угощу тебя ее тыквенными лепешками с кунжутом.
Джейк не мог понять, с чего она вдруг стала сообщать ему все это.
Миссис Райдер между тем кивком указала на стол.
— Видишь, вот там? Шали. Их делает Сэмми. Мы каждую неделю продаем по крайней мере одну. Она проверяет все продукты и заставляет поставщиков забрать недоброкачественные. Она консультирует покупателей, которые выбирают витамины. А на прошлой неделе она прогнала пьяницу с нашего крыльца. У нас все держится на ней. Я зачарованно блуждаю по этой земле, а Сэмми стоит на ней как скала. Конечно, ей пришлось слишком быстро повзрослеть, но я не могу без нее обойтись.
— Так они здесь — ваши дочки? — не сдержался Джейк.
Миссис Райдер подняла голову и долгим взглядом посмотрела на него.
— Шарлотта пошла на день рождения к одной девочке из своего класса, а Сэмми… она внизу. Вытирает пыль. Хозяин этого здания владеет еще антикварным магазином и некоторые вещи держит здесь в подвале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62