Мать выглядела усталой и грустной, но в очках больше была похожа на себя. Он так и не смог привыкнуть к ее контактным линзам.
Я прекрасно себя чувствую, – сухо заявила Анджела. – Я всего лишь немного понервничала после разговора о фондах.
– Мне казалось, что ты нашла себе другое занятие, – заметил Квентин. – Хочешь, я найму для тебя бизнес-менеджера?
– Я не допущу, чтобы чужой человек распоряжался будущим нашей семьи. – Анджела произнесла это просто, без надрыва. Но она не шутила, еще раньше ясно дав понять, что если Квентин не примет часть отцовского наследства – финансового, духовного или художественного, – то он не должен заниматься и деньгами. – Ты до сих пор не испытываешь уважения к тому, что представляют собой эти деньги, – спокойно продолжала она. – Ты не уважаешь память своего отца.
Квентин отошел к окну и повернулся к ней и Альфонсо спиной, обдумывая ее слова. Он так и не сказал матери о том, что отец изменял ей с другой женщиной, и не собирался этого делать. Не рассказывал он и о своем последнем разговоре с отцом, и о преследовавшем его чувстве вины за смерть Ричарда.
– Я уважаю тебя. – Квентин все-таки собрался с силами, чтобы ответить. – И не хочу, чтобы ты тратила остаток жизни, беспокоясь о каждом пенни, вырученном от продажи скульптур. Если это будет так, то я бы лучше взял все деньги и выбросил в Ист-Ривер.
– Тогда мне станет незачем жить, – неожиданно резко проговорила мать. Но она мгновенно пожалела о своей вспышке и нахмурилась. – Я и не жду, чтобы ты меня понял. Альфонсо, мне бы хотелось поговорить с сыном наедине. Ты не мог бы выйти?
– Конечно, конечно, – торопливо согласился тот, но, уходя, излишне громко хлопнул дверью.
Квентин повернулся к матери, подвинул стул поближе к кровати и сел, задумчиво глядя на нее.
– Неужели ты на самом деле поговоришь со мной? Неужели так трудно открыто высказать то, что тебя беспокоит?
Пальцы Анджелы крепко ухватились за одеяло, и этот беспокойный жест не ускользнул от внимания Квентина. Ему стало тревожно за мать. Костяшки ее пальцев побелели, она упрямо смотрела в потолок.
– Ладно, – наконец призналась она. – Я несчастна. Многие годы у меня была цель в жизни. А теперь мне нечего делать. Мне даже не хочется по утрам вставать с постели.
– У тебя многомиллионное состояние, которым необходимо управлять. Тебе есть, о чем позаботиться.
– Это всего лишь деньги.
– Ты завершила дело своей жизни. Папино имя стало известным. Люди его не забудут. Теперь ты можешь отдохнуть. Выходи замуж за Альфонсо.
Глаза матери остановились на лице сына.
– За Альфонсо?
– Ты думала, мне ничего не известно о вас двоих? Да я давно все знаю.
– Он всего лишь друг.
Квентин угрюмо замолчал. Он слишком много раз видел, как мать завтракает с Альфонсо в кафе на углу, чтобы считать, что они там встретились случайно, выйдя каждый из своего дома.
– Тебе незачем скрывать ваш роман. Я ничего не имею против.
– Я навсегда останусь женой твоего отца.
– Его нет вот уже почти двадцать лет. Папа хотел бы, чтобы ты была с Альфонсо.
– Я с Альфонсо. Мы добрые друзья.
– Альфонсо потерял из-за тебя голову. Ты оскорбляешь его, обращаясь с ним как со второсортным товаром. Даже сейчас… Неужели ты не заметила выражения его лица? Каково ему услышать, что теперь тебе не для чего жить?
– Сорокалетний холостяк, не нюхавший семейной жизни, читает мне лекцию о любви. – Пальцы Анджелы снова скомкали край одеяла, она глубоко вздохнула и задрожала. – Чего я добилась? Этот успех не вернет твоего отца. Я не чувствую, что сделала нечто такое, чтобы его душа на небесах успокоилась. Я не в силах ничего предпринять, чтобы ты вновь полюбил его или кого-то другого.
– У меня есть все, что требуется. Давай поговорим о твоих проблемах, а не о моих.
– Нет. После обморока мне показалось, что я спала и говорила с твоим отцом. “Квентин идет моей дорогой, – сказал он. – Останови его”. Если ты не найдешь свое счастье, хотя бы его крупицу, ты можешь… – Анджела прижала ладони к глазам, но когда снова посмотрела на сына, она уже могла контролировать себя. – Хватит об этом. Позволь мне внести ясность. Я не знаю, чего ты добиваешься, но я хочу, чтобы ты принял решение относительно своего будущего. Все миллионы, полученные от продажи скульптур, – твои. Хочешь ты этого или нет, сейчас или позже, но они станут твоими. Мне бы хотелось верить, что имя Рикони и все, с чем оно связано, включая деньги, будет передано следующим поколениям.
– Ты хочешь, чтобы я на ком-нибудь женился лишь ради того, чтобы обзавестись потомством?
Мать внимательно посмотрела на него.
– Я хочу, чтобы ты нашел достойную тебя женщину. Я хочу, чтобы ты женился на ней и любил ее так, как твой отец любил меня. Я хочу, чтобы у тебя были дети, а у меня внуки.
Квентин ощутил прилив ярости. Еще в юности он поклялся, что никогда не станет таким, как его отец, что у него не родится ребенок, которого он может предать или который предаст его.
– Если бы все было так просто, – с трудом выговорил он, – я бы женился на Карле.
Анджела фыркнула.
– Прости меня за откровенность – я бы никогда не сказала этого при Альфонсо, хотя он хорошо знает слабости своей дочери, и это мучает его, – но Карла вспыльчивая и легкомысленная. Она растратила таланты и молодость на мужей, да и на тебя. Если бы она не любила так сильно своих дочерей, давно уже бросилась бы с моста из-за того, что ты не желаешь на ней жениться. Я в этом ни минуты не сомневаюсь. Карла приходит к тебе за деньгами и советом, а ты ей это позволяешь. Она живет мечтами о том, как однажды ты станешь ее мужем и прекрасным отцом ее девочкам.
– Карла – мой старинный друг. Я помогаю ей, когда она в этом нуждается. Я держусь подальше от ее дочерей, чтобы они не считали меня заменой отцу. Я не намерен жениться ни на Карле, ни на ком-либо другом.
– Тогда не позволяй этой женщине цепляться за тебя. Перестань давать ей деньги и держать ее на всякий случай под рукой. Карла так удобна, что тебе незачем знакомиться с другими женщинами. Я знаю, ты не брезгуешь мимолетными связями. Ты выбираешь девиц посимпатичнее из своих квартиранток, словно золотых рыбок в садке. Они готовы на все ради тебя, но потом ты их бросаешь, разбиваешь им сердца, и они уезжают. Проблема Карлы в том, что она не сдается.
Она видит в тебе мальчишку, как ей казалось, любившего ее, а не мужчину, не способного кого-нибудь любить. Ты пытаешься помогать ей и цепляешься за воспоминания о себе самом, прежнем, но не признаешь этого и разрушаешь ее жизнь.
Квентин посмотрел на Анджелу, всем своим видом выражая недовольство взрослого сына вмешательством матери в его жизнь. Но она только крепче сжала губы, не собираясь отступать. После возвращения Квентина из армии они с Карлой и в самом деле некоторое время жили вместе. Это было удобно, привычно, комфортно.
– Я не намерен сидеть и обсуждать с тобой, есть ли смысл в моей жизни и какое будущее меня ожидает. Мне это кажется бессмысленным.
– Нельзя же продолжать так жить.
Квентин резко встал.
– Ты по-прежнему любишь свой старый дом?
Анджела купила себе скромную квартирку в более приличном квартале, как только были проданы некоторые скульптуры Ричарда, но из Бруклина уехать отказалась.
– Ради всего святого, какое это имеет отношение к нашему разговору? – удивилась она. – Я счастлива там. Мне бы только хотелось чуть побольше места для книг.
– Ты могла бы переехать куда угодно. Тебе по средствам приобрести пентхаус в городе, поместье в любом штате. Как насчет дома в Хэмптоне? С причалом для лодок? Господи, Альфонсо бы это понравилось. Он бы избавился от своей старой посудины и приобрел хорошую яхту.
Мать смотрела на него так, будто Квентин предлагал ей торговать собой, продавая не только тело, но и душу.
– Ты хочешь, чтобы я нежилась в роскоши, забыв о том, что твой отец вообще жил на этом свете?
– Нет, – терпеливо ответил Квентин. – Я хочу, чтобы ты наслаждалась жизнью. – Он помолчал, потом с большой неохотой продолжал: – Той жизнью, от которой отец отказался. Он говорил мне, что покойная сестра заставила его пообещать прожить две жизни – за себя и за нее. Это ты и должна сделать. Прожить жизнь, которую он прожить не захотел.
Анджела на мгновение закрыла глаза. Когда она снова посмотрела на сына, в них стояли слезы.
– Если бы я только могла обрести покой. Сделать для Ричарда что-то более личное. Речь не идет об управлении состоянием, с этим я справлюсь. Я все время молюсь о том, чтобы у наших с ним внуков было куда больше возможностей благодаря этим деньгам. Но должно быть что-то еще… И я хочу выяснить, что именно.
Квентин лишь покачал головой и с сыновней грустью посмотрел на Анджелу. Вошедшая в палату медицинская сестра, увидев, насколько взволнована пациентка, предложила ей успокоительное.
– Я хочу сохранить ясность мыслей, – отрезала Анджела.
Когда медсестра вышла, Квентин взял мать за руку. Впервые за долгие годы она не отдернула ее.
* * *
Вечером того же дня, когда Квентин вернулся до мой, он увидел припаркованный у входа белый “Лексус” Карлы. У нее остался ключ от его квартиры после недавнего бурного периода совместной жизни. Она ждала его обнаженная в постели, и это Квентина не удивило. После его возвращения из армии они играли в эту игру не один раз.
– Как твоя мама? – поинтересовалась Карла. – Папаша сказал, что она всего лишь упала в обморок.
– У нее подскочило давление, а она не обращала на это внимания.
– Ей надо побольше отдыхать и принимать таблетки.
Квентин ничего не ответил. К способности Карлы с легкостью упрощать самые сложные ситуации он давно привык. Подвинув себе обитое кожей кресло, он сел на достаточно безопасном расстоянии от нее и от кровати.
– Что ты здесь делаешь?
Карла улыбнулась.
– Обожаю соблазнять богатых мужчин. Я с января жду случая, чтобы внести тебя в свой список.
Она была очень соблазнительна, Квентин должен был признать это. Разбитная девчонка из Бруклина превратилась в деловую манхэттенскую женщину, владевшую салоном элитной косметики. Карла опиралась на груду белоснежных подушек, всем своим видом приглашая Квентина заняться любовью. Пальцем с длинным ногтем она чертила какие-то узоры на плоском животе, иногда обводя кругами пупок.
– Ты только посмотри, как я замерзла на этом твоем чердаке.
Квентин снял кожаную куртку и аккуратно прикрыл ее.
– Согревайся.
Карла продолжала улыбаться, но в ее глазах появилось разочарование.
– Я не обручена, – объявила она. – Пока. – Карла как раз встречалась с банкиром, который был без ума от нее и ее дочек. Она призналась Квентину, что он ей тоже нравится.
– Я уже говорил тебе, что мы не можем больше этим заниматься, – спокойно заметил Квентин.
– Прошу тебя, Квентин. Я изо всех сил стараюсь найти кого-то другого, но всегда возвращаюсь к тебе. – Карла раздраженно отбросила с лица прядь волос, явно недовольная собственным признанием. В ней на миг проснулась прежняя девчонка, которая при подобных обстоятельствах ударила бы Квентина. – Ладно тебе! Когда съехала последняя жертва твоей страсти? Месяц назад? А ведь была совсем неглупа. Я слышала, что эта девица получила степень по истории искусств. Но даже самым умным из них не удается поймать тебя. Так что я просто жду. – Она улыбнулась и подняла руки. – И вот я здесь.
Квентин ничего не мог с собой поделать. Его неудержимо тянуло к Карле, когда она говорила с ним так откровенно. Она спорила с ним, соблазняла, часто заставляла смеяться и вспоминать прежнее желание, ничем не обремененный секс, дружбу их юности. Он любил ее дочек, похожих друг на друга и на юную Карлу, хотя у девочек были разные отцы. Ему нравилось, с какой жадностью дочь Альфонсо Эспозито относится к жизни и мужчинам. Но, кроме этого, ничего не было, и Квентин устал.
– Я думаю, тебе следует выйти замуж за банкира, – решительно заявил он.
– Почему?
– Потому что он тебе подходит. Этот парень любит твоих дочек. И они его любят. Девочки говорили мне об этом. Вставай, одевайся и отправляйся к нему. Ложись голой в его постель.
Карла вытянулась поудобнее, так, чтобы прикрывающая ее куртка съехала пониже, заложила руки за голову и глубоко вздохнула, давая Квентину возможность лишний раз полюбоваться ее великолепной грудью.
– Я тут же его брошу, только скажи мне хоть слово. Если же ничего не предпримешь в ближайшее время, я выйду за него.
– Я намерен влиять на тебя положительно.
– Ты не всегда был столь принципиальным.
– Знаю. Но всякий раз наши отношения заканчиваются тем, что ты меня ненавидишь год или два. Мне кажется, на этот раз надо миновать фазу ненависти. Во всяком случае, ради твоего же блага.
– Квентин, разве с января что-то изменилось?
– Нет, не сказал бы.
– Твоя мать огорчена твоим отказом взять на себя ответственность за будущее семьи. Понимаешь, о чем я говорю? Ты должен сохранить имя Рикони, должен жениться, родить детей, вырастить их, стать замечательным отцом, построить великолепный дом, верно? Вот что следует сделать с деньгами. И неважно, как ты к ним относишься.
– Это мы уже проходили.
– Так что удерживает тебя, Квентин?
– Деньги ничего не изменят.
Карла медленно спустила его кожаную куртку еще ниже, демонстрируя белый живот, темный треугольник внизу и изящные бедра.
– Ты прав, – прошептала она. – Деньги никак не влияют на силу моего желания. Я так хочу тебя, Квентин. Ты всегда здесь, когда я нуждаюсь в тебе. Я прихожу к тебе не только из-за денег и секса, ты же знаешь.
Квентин кивнул. Он знал, насколько легко было бы лечь с ней в постель, но он давно научился сдерживать свои страсти. А страсти-то совсем простые, напомнил себе Квентин: женщина, по-настоящему в тебе не нуждающаяся, американский футбол с апреля по октябрь, баскетбол зимой, крепкая сигара, шотландское виски и хорошо написанная книга. Он встал.
– Ты можешь остаться, если хочешь.
Карла улыбнулась:
– Это ты мне?
Квентин взял плащ.
– Увидимся позже. – Он наклонился, поцеловал ее живот чуть пониже пупка, заглянул в полные изумления глаза и извинился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45