В мудрости я ничуть не уступлю тебе, Брэд Монро.
– Возможно, ты и права, – улыбнулся он. – Поверь мне, я вовсе не сетую на то, что ты девственница, а даже наоборот…
Его голос становился все тише. Постепенно платье сползло на пол, и она осталась перед ним в одном светлом кремовом бюстгальтере и кружевных трусиках.
Она прижалась к нему, смущенная и вместе с тем жаждущая близости.
– Мне приятно сознавать, что тебе будет не с кем меня сравнивать, – прошептал Брэд, улыбаясь.
Она не могла не рассмеяться, и он еще раз поцеловал ее. Происходящее вдруг стало очень серьезным.
Она почувствовала, как он расстегивает ей бюстгальтер. Затем он поднял ее на руки и понес к кровати.
Она лежала на шелковом покрывале и наблюдала за тем, как Брэд расстегивает брюки и снимает с себя одежду.
У него было прекрасное тело. Сильное и мускулистое, с широкими плечами и узкими бедрами.
Он лег рядом с ней и принялся ласкать ее шелковистую упругую кожу. Затем ласково поцеловал ее.
Она ответила ему страстным поцелуем, полным еще не высказанных слов любви.
Вдруг он неожиданно привстал над ней.
– Пейдж, прежде чем мы пойдем дальше, я хотел бы знать, приняла ли ты противозачаточные таблетки?
Эти слова отрезвили ее. Слова любви, готовые сорваться с языка, так и остались невысказанными.
– Мы же не хотим совершить ошибку? Особенно учитывая условия нашего брака. – Брэд испытующе посмотрел на нее. – Если ты ничего не принимала, то я…
– Нет, нет, все в порядке, – торопливо перебила она его. – Перед тем как мы уехали сюда, я ходила к врачу.
Он снова поцеловал ее.
Она же почувствовала себя оскорбленной. Он мог хотя бы сейчас не напоминать ей о том, что их брак недолговечен.
– Что с тобой, Пейдж? – Он привстал на локте, глядя ей в лицо. – Тебя что-то беспокоит?
– Ничего, – солгала она. – Все в порядке.
В действительности все было далеко не в порядке. Полагая, что интимная сторона любви – это нечто особенное, она никогда не шла до конца с теми, кто за ней ухаживал. Ждала той единственной и неповторимой любви, которая – она верила в это – случается в жизни любого человека. И вот теперь хотела отдаться человеку, который нисколько не любил ее и даже не скрывал этого.
– Я… я думала, что продать свое тело легко, но теперь вижу, что ошибалась, – откровенно призналась она. В конце концов, он особенно не церемонился с ней, напомнив о контрацептивах. Почему она должна скрывать от него свои истинные чувства?
Брэд резко отодвинулся.
– Я думал, мы уже все обсудили…
– Да, да, мы подписали контракт, – перебила она его. – Но, к сожалению, я немного волнуюсь. Разве я не имею на это право? В контракте что-то говорится об этом? Но как бы то ни было, я не могу запретить себе волноваться.
Брэд прищурился.
– Это всегда можно исправить, внеся нужные поправки в документ. – Он снова попытался ее поцеловать.
Но она отстранилась.
– Нет, Брэд, так не пойдет, – решительно сказала она.
– Что за глупости? – тихо произнес он. – Я лично в полной готовности.
– Ты понимаешь, что я имею в виду.
– У тебя просто естественное волнение перед первым выходом на сцену. – Он говорил это мягким понимающим тоном. – Говорят, если актер волнуется, он лучше играет.
Пейдж знала, что он, как всегда, пытается развеселить ее, чтобы она почувствовала себя спокойнее. Обычно это срабатывало, но на этот раз все было иначе.
Сама не понимая, что делает, она встала, схватила лежащий рядом халат и накинула его на себя.
– Я думаю, сегодняшний спектакль придется отложить. – Ее трясло, и она постаралась поплотнее закутаться в халат. – Прости, – бормотала она в смятении, – но я не думала, что это будет так трудно… возможно, я себя переоценила.
– Я не хочу давить на тебя, Пейдж, – сказал он спокойно. В голосе его не было ни гнева, ни упрека, а лишь едва уловимый оттенок грусти и сожаления. – Не надо, не смотри на меня так.
– Как так?
– Будто я похож на самого страшного зверя. Она улыбнулась.
– Я не считаю тебя зверем.
– Уже лучше. – Он подошел к ней и нежно обнял. – Я очень хочу, чтобы тебе было хорошо.
– Правда? – Она судорожно сглотнула.
– Мы опять возвращаемся к тому, с чего начали. Я не могу не заботиться о тебе. Особенно зная, как любила тебя мама.
Нет, не этого хотела Пейдж. Ей нужно было, чтобы он относился к ней как к Кэролайн. А пока она была для него не больше чем друг, соседка, идеально подходящая на роль преданной жены, неизменно сопровождающей своего мужа на все мероприятия в ходе предвыборной кампании. А через год он вернет ей родовое поместье, сделав великодушный жест, который, безусловно, порадовал бы его мать.
– Уже лучше? – ласково спросил Брэд. – Я не могу видеть тебя такой расстроенной.
– Через минуту все будет в порядке. – Пейдж потуже затянула пояс халата и вышла из комнаты.
В ванной она долго смотрела на себя в зеркало. Макияж, слава Богу, не размазался. Глаза казались еще более выразительными на бледном лице, губы слегка припухли, напоминая о недавних поцелуях. Она вздохнула, взяла крем и начала снимать косметику. Прохлада воды успокоила ее. Она готова была смириться.
Вернувшись в спальню, она чувствовала себя гораздо спокойнее, и ей было стыдно за то, что произошло. Брэд был так мил весь этот день, так добр и внимателен к ней, а она все испортила!
Брэд уже лег. Она видела его крепкое мускулистое тело, волосатую грудь.
Он медленно обвел ее взглядом. В ответ на этот взгляд в ней снова проснулось желание.
Она помедлила, прежде чем лечь.
– Может быть, мне будет лучше лечь в гостиной, – улыбнулся он. – А то, боюсь, не смогу совладать с собой.
Пейдж покачала головой.
– Нет, я подписала контракт и должна выполнить свои обязательства.
Она развязала пояс халата, и он легко соскользнул на пол.
Взгляд Брэда скользнул по ее телу и задержался на прекрасной упругой груди. Он осторожно взял Пейдж за руку и притянул к себе. Их губы слились в поцелуе. Брэд был накрыт только тонкой простыней, и Пейдж чувствовала, как желание наполняет каждую клеточку его тела. Он целовал ее страстно и нежно. Она чувствовала его язык, обследующий каждый миллиметр ее рта. Его пальцы блуждали по ее шелковистым волосам. Они с Брэдом были так близки, но она чувствовала непреодолимое желание еще большей близости.
– Скажи, что ты хочешь меня, – настойчиво прошептал он. – Мне необходимо это услышать.
Он отбросил простыню и с силой привлек Пейдж к своему обнаженному телу. Ощущение было таким острым, что девушка едва не задохнулась.
– Я не хочу овладеть тобой без твоего согласия.
Он поцеловал сначала одну ее грудь, потом другую. Его пальцы спускались ниже, к животу, а потом еще ниже.
– Я хочу тебя, Брэд, – выдохнула она.
Казалось, он не слышал ее, целуя каждый сантиметр ее тела и доводя до экстаза.
Все ее страхи исчезли. Она полностью отдалась наслаждению, которое Брэд умело, доставлял ей.
– Пожалуйста, Брэд, я хочу почувствовать тебя внутри, – наконец прошептала она, изнемогая. Ее руки крепче обвились вокруг него, а ногти с силой впивались в кожу, по мере того как он входил в нее.
Первый раз он вошел в нее очень осторожно, стараясь причинить ей как можно меньше боли. Потом, ускоряя темп, он делал это все энергичнее, вознося ее на вершину блаженства. Наконец она в изнеможении, усталая, но удовлетворенная, застыла, прижавшись к его груди. Ей хотелось только одного: чтобы Брэд прошептал хотя бы одно слово любви, пусть даже это было бы неправдой. Ее глаза закрылись. Нервное напряжение этого дня, все пережитое только что сделали свое дело. Пейдж заснула крепким глубоким сном.
Она внезапно проснулась посреди ночи. Комната казалась голубой в ярком свете луны, заглядывающей в окно спальни. Пейдж обнаружила, что все еще лежит в объятиях Брэда, вслушалась в его дыхание, ровное и умиротворенное.
Она вспомнила, как ждала от него слов любви, и почувствовала себя полной дурой. Пока между ними существует это соглашение, она должна забыть о своих чувствах, разделяя только физическую страсть с ним в надежде, что сумеет все-таки заставить его полюбить себя.
Для этого у нее было двенадцать месяцев, и отсчет времени уже начался.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Близился вечер, но невыносимая жара не спадала. Дрожащий воздух смазывал границы полей, засаженных виноградными лозами, и создавал обманчивое впечатление, что там, далеко на горизонте, блестит море.
Пейдж была в коротких шортах и топике, едва доходящем ей до пупка, но все равно маялась от жары.
Она шла между рядами столиков в отдаленной части сада, считая стаканы, расставленные на них.
В этот вечер они устраивали грандиозный прием почти на сто человек, и, несмотря на то, что Брэд нанял дополнительный персонал, Пейдж за целый день так и не присела, проверяя, все ли в порядке.
Музыканты, расположившиеся около бассейна, уже начали настраивать свои инструменты, и в воздухе то и дело разносились их резкие, пронзительные звуки.
– Пейдж! – Голос Брэда заставил Пейдж выпрямиться. Как всегда, при виде мужа сердце ее учащенно забилось. Высокий, красивый, одетый в джинсы и голубую рубашку, он подошел к ней. – Ты еще не освободилась? – Проверяю, все ли в порядке, не упустила ли чего, – сказала она небрежно. – То же самое ты говорила сегодня утром.
– Брэд, придет столько людей! Я должна быть уверена, что все предусмотрела.
Она отвернулась и снова принялась проверять, правильно ли сервирован стол. На белой скатерти стояли розовые цветы; к каждому стулу был привязан серебристый или розовый воздушный шарик.
– По-моему, выглядит неплохо. Как ты думаешь?
– Просто великолепно. Но ты все равно выглядишь лучше.
Он подошел к ней сзади, обнял и ласково поцеловал в шею.
Она почувствовала, как приятное тепло разлилось по телу, и подалась назад, падая в крепкие объятия Брэда. Мягкий ветерок качал верхушки деревьев, игриво загибал концы скатерти и повсюду разносил запахи лаванды и свежескошенного сена. Пейдж с упоением вдыхала этот воздух, напоенный свежестью. Удушье, вызванное жарой, отступало.
– Кстати, где ты был?
– Ездил в город по делам.
– По тебе не скажешь, что ты был занят делами мэрии, – улыбнулась она.
Порой ей с трудом верилось, что ее муж – мэр. Через шесть недель после их свадьбы он был избран на этот пост, и с тех пор она так часто видела его выезжающим в поле в джинсах и рубашке, что, когда он уходил в свой городской офис, одетый с иголочки, она невольно задавалась вопросом: а он ли это?
– Нет, на этот раз не мэрия.
Она неохотно высвободилась из его объятий и принялась поднимать упавшие со стола салфетки.
– Оставь. Этим займутся слуги.
– Да я уже закончила, осталось только посмотреть, достаточно ли вина положили охлаждаться.
– Ты зануда, – улыбнулся Брэд.
– Ничего подобного, – энергично помотала она головой, – просто волнуюсь. Мы еще не закатывали подобных приемов. И я хочу, чтобы все было в порядке.
– Все будет в полном порядке. – Он обнял ее за плечо. – И если от этого тебе станет легче, я пойду в погреб вместе с тобой.
Под руку они прошли мимо бассейна, и вышли к воротам, ведущим в виноградник.
– Виноградные лозы выглядят здоровыми, – радостно заметила Пейдж. – Вчера вечером я заглянула к себе и не могла поверить происшедшей перемене.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Да, Рон говорил мне, что ты частенько там бываешь.
Она пожала плечами.
– Я хочу быть в курсе. Я знаю, что ты нанял Рона следить за моими виноградниками, но думаю, что он не против моего присутствия там.
– Думаю, что нет.
Что-то в голосе Брэда насторожило ее, и она нахмурилась.
– Ты ведь тоже не против?
Он покачал головой.
– Это ведь было частью договора. – Он посмотрел на нее. – Я знаю, как много значит для тебя эта земля, Пейдж. Надеюсь, ты довольна тем, что там сделано?
– Еще бы я была недовольна, – вздохнула она. Ей не нравилось, когда он напоминал ей о договоре. Это сразу наводило на мысль о том, что счастью, которое она испытывала со дня их свадьбы, скоро придет конец. – Там все выглядит теперь просто замечательно.
– Да, не совсем так, как восемь месяцев назад, – заметил он.
Восемь месяцев, повторила она про себя. Страшно подумать, что прошло уже восемь месяцев с тех пор как они поженились. Эти восемь месяцев были самыми счастливыми в ее жизни. Теперь она уже не могла представить свою жизнь без Брэда, без его теплой улыбки. Она старалась не думать об их сделке, потому что тогда годовщина свадьбы начинала казаться ужасно близкой и ее охватывал жуткий страх.
– Твоему отцу понравились бы изменения, которые произошли на его земле.
– Думаю, да.
– А скоро это все опять станет твоим, – негромко сказал Брэд.
Впервые Брэд упомянул об их соглашении. Обычно они оба избегали говорить об этом.
Пейдж почувствовала, как внутри у нее все оборвалось. Ей хотелось открыться ему, сказать, что ее не интересует ее земля, что единственное, чего ей хочется, так это быть с ним рядом всю жизнь, потому что она любит его. Но гордость не позволяла. Вместо этого она тихо произнесла:
– Впереди еще целых четыре месяца.
Как будто, сказав это, она тем самым могла бесконечно продлить их.
Он кинул на нее быстрый взгляд.
– Это вовсе не такой долгий срок, как тебе кажется.
Они подошли к длинному приземистому строению на краю виноградника, и Брэд широко распахнул перед ней дверь.
Изнутри потянуло холодом. Таким же, казалось, какой охватил душу Пейдж. Всего лишь четыре месяца…
Они шли вдоль длинного ряда бочек, и их шаги гулко отдавались в тишине. Оба молчали; легкость, с которой начался разговор, бесследно исчезла, уступив место напряжению.
– Мне кажется, нет нужды обсуждать то, что будет, когда истечет год нашей совместной жизни, – сказал он, прервав молчание, и его голос резко прозвучал в пустоте.
Пейдж глубоко вздохнула.
– Да, Брэд. Я не хочу говорить об этом раньше времени. – Она не могла бы вынести сухого делового обсуждения условий контракта.
– Хорошо, если ты так хочешь.
Он отпер дверь в отделение, где охлаждалось вино, и в лицо им пахнуло холодным воздухом. Пейдж съежилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18