– Да он вас просто использует! – гневно бросил Рэндолф. – Вы что, слепая? Не видите этого?
– Вы плохо знаете Джейка! – с убеждением сказала она.
– Я знаю его давно, в течение многих лет. К сожалению. – Он посмотрел на нее с подчеркнутым сочувствием. – Похоже, у вас сложилось впечатление, что он мягкий и пушистый… ручной зверек, одним словом. Вы очень заблуждаетесь, мэм. Этот человек – свирепый хищник, он подкрадется сзади, а как только вы обернетесь, тут же растерзает вас.
Джейк, с улыбкой глядя на Рэндолфа, подзадоривал его:
– Ну, давай, давай, Честерфилд! Ты так ждал этого момента. Сегодня твой день. Валяй, говори, я послушаю.
– Ты прав. Я давно хотел тебе это сказать. – Рэндолф сжал челюсти и напрягся, как в ожидании удара. – Здесь судья, и ты не сможешь помешать мне сказать правду.
– Твою версию правды, – мягко поправил его Джейк.
– Не только мою, но и всех, кто живет в этом городе. – Рэндолф положил ладони на стол. – Ты – ничтожная личность, Хондо, ты всегда смотришь, как бы урвать кусок побольше! Так же, как твоя мать. Единственная разница между вами в том, что ей повезло меньше, чем тебе. Если бы старик не был так к тебе привязан, он бы никогда не включил тебя в завещание.
Джейк пожал плечами.
– Это давно всем известно, Честерфилд. Дед и не скрывал этого. Если бы у него были законные наследники, я бы так и остался в канаве, где он меня нашел. Ну и что? Что? Я никогда не горел желанием поехать с ним.
– Но поехал! Вернулся вместе с ним. С намерением расквитаться с теми, кто знал твою мать.
Ножки стула, на котором сидел Джейк, угрожающе скрипнули.
– Я не приехал, меня привезли! Я бы даже сказал, привезли связанным, как кабана.
– Ты хотел расквитаться, потому что мы все были безучастными свидетелями, когда Честерфилд прогнал твою мать.
Джейк рассмеялся холодным смехом.
– Никто не выгонял ее. Черт побери, ему и не нужно было ее выгонять. Бросил бы ей несколько монет – она бы и сама ушла, еще была бы благодарна ему за эти гроши.
– И тем не менее ты вернулся, чтобы расквитаться, потому что никто и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей. Ты замечал каждый косой взгляд в свою сторону и набрасывался на каждую женщину, до которой можно было дотянуться.
Эви встала и подошла к мужу.
– Рэндолф, прекрати! Что ты говоришь, разве так можно!
– Я знаю, что говорю! И хочу, чтобы эта милая и благородная миссис Хондо тоже знала. – Он посмотрел на Уинн. – Ну как? По вкусу вам эта горькая правда?
– Какая правда? Что Джейк – незаконнорожденный? – Она пожала плечами. – Он говорил мне. Но это не его вина, и я не понимаю, почему он должен отвечать за… свою незаконнорожденность. И не понимаю также, в чем вы его обвиняете.
– Я сказал, что он несет ответственность за свои поступки с того момента, как приехал в этот город. Не настораживает ли вас, что он всегда отстаивает свою правоту кулаками и что ни одна порядочная женщина не хочет с ним знаться?
– Если вы думаете, что я в шоке оттого, что Джейк попал в несколько переделок, то ошибаетесь. Да, он не стоит в стороне. Но вы же его сами спровоцировали. – Уинн гордо улыбнулась. – Он прирожденный боец. Это одна из причин, почему я вышла за него замуж.
– Вы это серьезно?
– Совершенно серьезно. И раз уж речь зашла о женщинах, то он ни на кого не набрасывается. В этом нет необходимости.
– А-а, – холодно засмеялся Рэндолф. – Ну да, сейчас – нет.
– Не надо больше ничего говорить, Рэндолф, – потянула его за рукав Эви. – Все равно ничего не изменишь.
Уинн не собиралась отступать. Рэндолф оскорблял ее мужа, а это уже вызов, и она его примет. Она резким движением бросила полотняную салфетку на стол.
– Может быть, женщины говорили, что он на них набрасывался или принуждал их, – сказала она, отчетливо выговаривая каждое слово, – но это только потому, что у них не хватает смелости сказать правду.
– А в чем же заключается эта правда?
– Что они сами были бы не прочь, чтоб их соблазнили или чтобы на них набросились.
Рэндолф стал красный как рак.
– Это ложь!
Джейк не сказал ни слова, только глядел на Уинн таким нежным и добрым взглядом, что сердце ее готово было растаять.
– Это не ложь, а чистая правда, – сказала она. – Я уверена, найдется много женщин, которые днем не удостоят моего мужа взглядом, а ночью готовы нырнуть к нему в постель.
– Это все было до того, как я встретил тебя, фея, – отозвался Джейк без тени извинения в голосе. – Надеюсь, ты не в обиде.
– Я совершенно не в обиде. Это они много потеряли, а не я. Они знали только одну твою половину. Я намереваюсь узнать тебя всего.
– Как звали твою сестру, Трейси?
– Да. Мальчики напоминают мне о Трейси и Робе. Я… я даже чувствую иногда, что они где-то рядом.
– Не зря, видно, они решили отдать детей тебе.
– Они знали, что я люблю и Бастера, и Чика, – просто ответила она. – И знали также, что я все для них сделаю.
– Даже замуж за меня выйдешь.
– Это было самое легкое решение из всех, которые я принимала в своей жизни. В первую же секунду я поняла, что ты – настоящий мужчина.
– Потому что могу сразиться с драконом?
Глаза его оставались в тени, но в тоне чувствовалась колкость.
– Не только это. Ты показался мне настоящим мужчиной, потому что я… – Потому что с первого же взгляда я увидела тебя лучше, чем ты сам видишь себя. Потому что в тот момент, когда я посмотрела в твои золотистые глаза, я поняла, что полностью, безвозвратно влюблена. Но она не сказала ему этих слов: он еще не был готов их выслушать. – Я вышла за тебя замуж, потому что мы были нужны друг другу. И сейчас тоже.
Он хмыкнул.
– Спасибо за моральную поддержку.
– Я тебя достаточно хорошо знаю – лучше, чем Рэндолф. Знаю, например, что тебе довольно одного взгляда, чтобы соблазнить женщину. – Я думаю, несколько больше, чем одного взгляда, – добродушно рассмеялся Джейк.
– Возможно. – Уинн подошла к нему ближе. – Говори все, Джейк, – попросила она. – Расскажи мне, что тебя мучает, сними камень со своей души, раз и навсегда, и чтобы мы больше не возвращались к этому.
– Ты хочешь, чтобы я рассказал о себе? Подробно, со всеми деталями?
– Не совсем. Но мне кажется, тебе необходимо выговориться.
Он отодвинулся, будто желая восстановить дистанцию.
– Ты так считаешь? – холодно спросил он.
– Знаешь что, Джейк… Я не собираюсь биться в истерике, если ты скажешь мне что-нибудь шокирующее. И не отвернусь от тебя. – Она сделала паузу. – Почему ты не хочешь рассказать о себе? Потому что не уверен, как я буду реагировать?
Она села рядом с ним.
– Черт побери! – еле слышно пробормотал он.
– Я, кажется, понимаю. Ты так долго строил оборону, возводил каменные стены, так старался, чтобы твоя крепость была неприступной… Понятно, что ты не хочешь открывать дверь и впускать кого-то.
– А что, это необходимо?
– На этот раз – да.
– Да, от тебя не так просто отмахнуться.
– Верно. Я назойливая, докучливая, прилипчивая.
– Но также чертовски верная, надежная… Ну, хорошо, жена. Ты и так уже достаточно обо мне наслушалась всякой грязи. Осталось еще немного. Мои родители с первого взгляда страстно полюбили друг друга. Они провели счастливое лето, полное наслаждений. И по неосторожности зачали ребенка – как ты, наверное, догадываешься, это был я. Когда беременность стала очевидной, мать пришла к отцу, чтобы спросить его, как ей быть дальше. «Извини, дорогая, – сказал отец, – но я уже помолвлен с другой». Естественно, эта другая больше подходила ему по социальному положению. Он намекнул моей огорченной матери, что будет очень признателен, если она исчезнет с его горизонта. И заплатил ей.
– О-о, Джейк, – пробормотала Уинн.
– Когда мне исполнилось шестнадцать, мать умерла, и я оказался на улице. К тому времени и отец скончался. Его жена так и не смогла родить ему ребенка. Старший Честерфилд, мой дед, очень сокрушался по этому поводу. Вспомнив про несчастную беременную девушку, он отыскал меня.
– И вернулся в Честерфилд с бесшабашным, хулиганистым мальчишкой? Нетрудно догадаться.
– Да, не о таком внуке он мечтал. Я его ненавидел за лицемерие и не испытывал угрызений совести. В обмен на мою ненависть дедушка отдал мне все, что имел: еду, одежду, крышу над головой… Все, что можно купить за деньги, он отдал мне без колебаний. Только одного я не взял.
Уинн достаточно было одного мгновения, чтобы догадаться.
– Имя?
Он кивнул.
– Не один год дед просил, чтобы я взял фамилию Честерфилд. Я не согласился.
Она посмотрела на него долгим, понимающим взглядом.
– Это был единственный способ сохранить не зависимость… Сохранить нетронутой частичку самого себя.
Он пожал плечами.
– Я был Джейк Хондо, и, если б меня звали Честерфилд, ничего бы вокруг не изменилось.
– Но ведь ты привязался к нему, несмотря на то, как Честерфилд поступил с твоей матерью?
Джейк задумчиво почесал затылок.
– Пожалуй… – согласился он. – Да. Дед был гордый, одинокий человек, совершивший множество ошибок в своей жизни. Ни разу за всю жизнь он не попытался обвинить в своих ошибках кого-то другого или оправдаться. Он часто говорил: «Я такой». И я уважал его за это.
– Но ты ведь не жил с ним, верно?
Он вздохнул.
– Я полагаю, ты имеешь в виду «Проселоч ную дорогу»?
– Да.
– Как только я приехал в Честерфилд, я начал работать и откладывать деньги, чтобы купить себе дом.
– Этого у тебя не отнять, – понимающе кивнула Уинн. – Не зависеть ни от кого и ни от чего.
– Да, что-то в этом роде, – согласился он. – Мне повезло. Когда мне было лет двадцать пять, я купил соседнее ранчо. Оно было до смешного мало по сравнению с владениями деда, по понемногу я прикупил соседние земли, так что теперь у меня солидное имение.
– Но Дасти говорит, что ты практически не жил там, а сразу же переехал в поместье деда.
– Почти сразу же после того, как я купил соседнее поместье, у деда обнаружили рак, – сказал Джейк. – Мне ничего другого не оставалось… Однако, пожалуй, хватит об этом.
– Подожди. Еще несколько вопросов. Расскажи мне побольше о Рэндолфе.
Джейк состроил недовольную гримасу.
– Рэндолф старше меня на несколько лет. До того как я появился в поле зрения, он считал себя безусловным наследником, несмотря на свое довольно дальнее родство с дедом. Когда он понял, что это не совсем так, то впал в шок. Для него стало целью испортить мне жизнь.
– А Эви?
Он покачал головой.
– Извини, фея, это личное.
– Понятно. Я примерно представляю.
Джейк молча отпил глоток бренди.
– Я хочу поблагодарить тебя, – сказал он после долгой паузы.
– За что это? – удивленно подняла она брови.
– За сегодня. – Он приблизился к ней, взял ее подбородок, большим пальцем провел по губам. – И… хочу извиниться. Я должен был сказать тебе об истинной цели сегодняшнего собрания. Но не сказал, потому что… потому что…
Она прильнула к нему, положив голову на плечо.
– Потому что хотел защитить меня.
Он закрыл глаза и сжал челюсти так, что на щеках вздулись желваки.
– Нет, черт побери. Не в этом дело. Это просто отговорка, а причина в другом. Я боялся, что, когда речь зайдет о том условии в завещании деда, ты можешь натворить что-нибудь… непоправимое.
Она смотрела на него в замешательстве.
– Не понимаю. Ты же ничего не боишься.
– Я так не считаю. – Он смотрел ей прямо в глаза своими золотистыми, с дичинкой, глазами. – По крайней мере с тех пор, как встретил тебя. Я тебя боюсь как ада, дорогая.
– Ты боишься меня? – прошептала она. – Почему?
Он не хотел отвечать. Но она заслуживала его откровенности, если не большего.
– Дело в том, что ты – первая, кто поверил в меня. Ты доверилась мне полностью. Ты так разбираешься в людях… Как будто видишь всех насквозь. Хотя когда ты смотришь на меня, то, похоже, видишь какого-то другого, незнакомого мне человека. – Он скептически улыбнулся. – Тебе понятно, о чем я говорю? Тот образ, который ты соорудила в своем сердце, – он не настоящий, это не я. Когда ты узнаешь, каков я на самом деле, то поймешь, что, кроме огорчения, от меня ждать нечего.
– Один из нас не прав. И если уж хочешь знать, – глаза ее блеснули, – то это не я.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он заговорил:
– Что же мне с тобой делать?
– Может быть… займешься любовью?
Джейк громко, облегченно рассмеялся.
– Ну, это не так уж трудно. Этим я готов заниматься с тобой все время. Но я не помню, чтоб ты просила меня об этом. – Он стал поглаживать ее шею, подбородок. – Иди ко мне.
Бережно, как драгоценное сокровище, Джейк заключил ее в свои объятия. Губы их соприкоснулись, и они слились в одно целое. Все прочее исчезло.
Он увлек ее на пол и целовал до тех пор, пока не почувствовал, как прилив желания окатил ее мощной волной. Резкими, торопливыми движениями она сбросила с себя одежду и, скользнув под него, стала двигаться в такт ему, мягко и бесшумно.
И он погрузился в эту мягкость, не в силах больше противиться влечению. Она жалобно всхлипывала и молила его о чем-то, а Джейк, не понимая слов, но чувствуя ее желание, отвечал на него. Он приподнял ее бедра и, крепко прижав к себе, нашел губами ее губы. Вот она напряглась и растаяла, растворилась в его руках. Больше ему ничего не надо было. В этот момент глаза их встретились.
В зеленых глубинах ее глаз он увидел любовь. Настоящую, на всю жизнь – чистую, верную. Она отдала свою вечную любовь временному мужу.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Прошло несколько часов, прежде чем Джейк проснулся. Уинн лежала рядом, на полу, свернувшись калачиком и прижавшись к нему как к надежной защите. Огонь в камине давно погас. Светила луна.
Глубоко вздохнув, Уинн повернулась к нему лицом.
– Сколько сейчас времени? – спросила она, позевывая.
– Пора ложиться спать, милая. Ты пойдешь в свою комнату или останешься со мной?
– Останусь ес тобой. По-моему, можно было не спрашивать.
– Я спрашиваю потому, что мы находимся в новом месте. Кроме того, после этого обеда…
– В новом или не в новом, мое место всегда рядом с тобой, – твердо сказала она и придвинулась к нему еще теснее.
– Ты, конечно, можешь спать вместе со мной, однако не надейся, что это изменит временный характер наших отношений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15