— Пьяный водитель с утра пораньше?
— А чему ты удивляешься? Может, и с вечера. Просто спать не ложился. А может, у него многодневный запой…
— Только Валентину от этого не легче.
— А Маша… Она просто привыкла прежде всего с себя спрашивать, вот и винит себя во всем…
Таня замолчала, и муж никак на ее молчание не отреагировал. То ли заснул, то ли сделал вид, что спит.
Она, конечно, могла рассказать Леониду еще кое-что. И о том, как внесла свою лепту в стресс Маши. И о том, что Маша считает свою любовь к Таниному мужу безнадежной. А как она еще могла считать, если ее младшая сестричка живет по принципу: и сам не гам, и другому не дам!
Не хочет Ленька серьезного разговора — не надо, ему же хуже. Таня поворочалась, устраиваясь поудобнее. Замерла. Вот сейчас еще немного, руки-ноги отяжелеют, глаза закроются сами собой…
Размечталась. Сна, что называется, не было ни в одном глазу.
Ей вспомнилась картинка минувшего дня. Они все трое стояли в очереди к стойке регистрации, а Шурки все не было. Маша вся извертелась, выглядывая в огромные стеклянные окна зала аэропорта любимую племянницу.
Наконец та появилась, но как. Прямо к крыльцу с сиреной и мигалкой подкатила милицейская машина, и из нее вышла Александра. Выплыла! Расцеловалась с теткой, что-то шепнула ей на ухо — Маша явно удивилась, даже удивленно оглянулась на Таню, но стюардессы у стойки регистрации заторопили ее, и Маша протянула билеты, а Ленька тут же поставил ее чемодан и сумку на весы.
Именно в этот момент Таня вспомнила слова Мишки о том, что дочь в кого-то влюблена. А она из-за стремительно развивавшихся событий в жизни Маши и ее самой так и не удосужилась до сих пор поговорить с Александрой. Начистоту.
Таня потихоньку слезла с кровати и услышала вовсе не сонный голос Леонида:
— Ты куда?
— Не спится, — сказала она, — пойду чаю с медом выпью.
— И мне, пожалуйста, приготовь.
Когда уже она отучится выдумывать причины для каждого своего движения. Все время оглядывалась: как Леня посмотрит на то или другое ее действие, что скажет. Вот и сейчас. Она вовсе не чай собиралась пить. Разве что попозже. Она хотела наконец поговорить с Александрой. Во-первых, какие у нее секреты от родной матери, и, во-вторых, правда ли, что она в кого-то влюблена.
Последнее, конечно, Таня собиралась выяснять очень деликатно.
Теперь же придется объяснение с дочерью отложить. Кстати, Таня даже не посмотрела, дома ли она. Александра позвонила вечером, сказала, что вернется поздно. Когда они с Ленькой ложились, дочери все еще не было дома. Ключ от входной двери у нее есть. Наверняка потихоньку пробралась к себе, чтобы не шуметь и не будить родных, которые непременно посмотрят на часы.
— Не волнуйся, мама, меня привезут. — Так в ответ на ее беспокойный вопрос отреагировала Александра.
— Кто? — уныло поинтересовалась Таня.
— Органы охраны правопорядка, — засмеялась дочь. Таня между размышлениями поставила на газ чайник, выложила в вазочки три сорта варенья: недавно сваренное клубничное и прошлогодние кизиловое и ежевичное. Поставила баночку с медом, нарезала лимон и столь любимую Леней слоеную булочку.
Она услышала, как муж спускается по лестнице, и стала наливать чай, но он миновал открытую дверь кухни и открыл входную дверь.
На этот раз поинтересовалась Таня:
— Ты куда?
— Сейчас вернусь, — ответил он.
Вернулся и правда скоро. С полиэтиленовым пакетиком, который поставил на край стола. «Из сарая принес!» — поняла Таня.
Леня открыл пакет и стал выкладывать на стол банковские упаковки долларовых купюр. Их было много. Если перевести на рубли, никак не меньше миллиона.
— Меня покупаешь? — вроде бы пошутила Таня.
— Я прошу у тебя развода.
Эта короткая фраза повергла Татьяну в шок. То есть и так было все ясно. И она думала, что рано или поздно ей придется сказать вот эти самые слова, но то, что их произнесет Леонид, она не была готова.
Кроме того, ее женское самолюбие оказалось неожиданно уязвленным. Муж платит такие огромные деньги только за то, чтобы она его отпустила.
— Это может не стоить тебе ничего, кроме самой платы за развод, — криво усмехнулась она.
— Погоди, Таня, давай поговорим спокойно. У нас с тобой, как ни странно, неплохие отношения, и в постели мы друг другу подходим, но при том не любим друг друга. Ты все еще вспоминаешь своего первого мужа, а я…
— …люблю Машу, — докончила она.
— Значит, ты все знаешь, — не удивился он.
— Знаю, мы говорили с Машей.
— Как ты думаешь, я ей не очень противен? — спросил он несмело.
Он сошел с ума! У него вообще крышу сносит! Что он несет? Не хватало еще, чтобы он сделал ее своей наперсницей. Это же надо, спрашивать о таком у собственной жены!.. С которой хочет развестись.
— Давай пить чай, а то остынет, — сказала она. Даром, что ли, она давала себе слово впредь все обдумывать и не принимать скоропалительных решений.
Ему же хотелось бы все решить побыстрее, на ходу, но в последний момент Леонид, наверное, понял, что Таня права.
Они сели за стол и некоторое время оба молча размешивали в чашках сахар.
А если судьба предоставляет ей выбор? Стоит только согласиться, и она свободна. Но с другой стороны, Леонид все равно с ней разведется. Он упертый. А тут как раз шлея под хвост попала, как говорили когда-то. «Ты останешься одна! — безмолвно взвизгнул внутренний голос. — Леонид уйдет, а Мишка на другой женится…»
Но вслух она сказала совсем другое:
— Маша любит тебя. Скорее всего поэтому она и уехала. Всю жизнь для меня старалась, думала, и на этот раз все обойдется…
— Что обойдется? — не понял Ленька.
— Думала, будто бы ты, не видя ее, быстрее все забудешь.
— Она так думала?!
— Не только о тебе и о себе тоже. Мол, с глаз долой — из сердца вон.
— Значит, ты не против? Давай тогда сходим завтра в загс? У меня есть знакомая, она разведет нас за один день.
— Тебя бы развели и без моего согласия, — сказала она. — У нас даже совместных детей нет.
— Как ты не понимаешь! Я могу разойтись только по твоему согласию!
— Вот именно, не понимаю, чего ты так нервничаешь? Подумаешь, развод!
Уже завтра она станет разведенной и одинокой?.. Куда вообще он так торопится?
И чего вдруг Таня так испугалась. Вон сколько денег перед ней. Лет десять можно существовать безбедно. Все необходимое у нее есть…
— Да пойми ты, — продолжал втолковывать ей Леонид, — если Маша узнает, что ты не давала мне развода, а я настоял…
— Ах вот в чем дело. — Ему, значит, мало развода, нужно еще и Танино благословение!
Он, как обычно, внимательно смотрел, как меняется ее лицо, и вроде невзначай придвинул к ней деньги. Таня рассеянно взглянула на них. Леня думает, что на свете все можно купить. Сколько лет прожил с Таней, а так и не понял, что для нее это вовсе не главное.
— Я не возьму эти деньги, — сказала она.
— Как это — не возьму? — всполошился Ленька. — И что я скажу Маше? Она же не поймет меня, как это я оставил тебя без средств к существованию.
Вот в чем дело! Таня чуть ли не умилилась, что Ленька даже в такую минуту о ней подумал, а он, оказывается, рассуждал, что скажет Маша? Стоп! Выходит, он поедет вслед за Машей в Мурманск?!
— Мы ведь с тобой еще муж и жена, так? — продолжал втолковывать ей Ленька. — А при разводе имущество супругов делится пополам. Эти деньги я заработал, будучи с тобой в законном браке.
В это время хлопнула входная дверь, и в дверном проеме кухни показалась Александра.
— Вы до сих пор не спите? — безмятежно проговорила она. И тут увидела деньги: — Ого, не хило! Те самые?
— Что значит — те самые? — удивилась Таня.
— Я имею в виду, те, за которые Леонид Сергеевич заплатил своей кровью. Так называемые баксы на крови! — На этот раз на ее шутку никто не откликнулся, и девушка, сменив тон на жалобный, попросила. — Можно, я с вами чайку попью?
— Садись.
— Давай я за тобой поухаживаю, — сказал Леонид и достал из кухонного шкафа чайную чашку.
Это было новым, прежде, сидя на кухне, Леонид никогда не вставал из-за стола, чтобы кому-то что-то подать, а тут… он же до сих пор не вполне здоров. Александра с интересом взглянула на отчима.
— Этими деньгами Леонид Сергеевич платит мне за развод, — пояснила для нее Таня.
— Серьезно, что ли? — Саша переводила взгляд с матери на отчима разглядывая их донельзя сосредоточенные лица.
— Уж куда серьезнее, — сказала Таня. — Так что останемся мы с тобой одни в пяти комнатах.
Она посмотрела на дочь, и та вдруг смутилась под ее взглядом.
— Видишь ли, мама, — медленно проговорила Александра, — я все хотела тебе сказать, но то одно, то другое… В общем, я перевожусь в университет в Москву и завтра уезжаю, чтобы уладить все дела с оформлением.
Глава двадцать вторая
Таня покачнулась и, увидев испуганные взгляды Леонида и Саши, успокаивающе им улыбнулась.
— Беда не приходит одна, — сказала она самой себе и вздохнула. — Что ж, это справедливое наказание для человека, который присвоил себе право быть судьей для других, будучи сам существом весьма несовершенным.
— Мама, ну что ты в самом деле! — бросилась к ней дочь. — Никто тебя не бросает. Но согласись, что в Москве лучше учиться, чем в нашем городе.
— Мне вроде говорили, что теперь для бюджетного отделения нужно иметь московскую прописку. Или хотя бы прописку Подмосковья.
— Знаю, — потупилась Александра, — но я позвонила дяде Ипполиту, и он сказал, что поможет мне.
— Какому дяде… брату твоего дедушки?
— Ну да, — вздохнула Саша.
Собственно, Ипполита нельзя было считать ни дядей Тани, ни дедушкой Александры. В свое время отец Таниного покойного отца Всеволода женился на женщине с ребенком, и у Севы Вревского появился сводный брат. Видели его «вживую» всего однажды — он приезжал на похороны родителей Тани. Кстати, предлагал Маше свою помощь — с Таней, как с младшей дочерью брата, он о практических вещах не разговаривал.
— Ну хорошо, — сказал он Маше, — раз ты такая самостоятельная, не буду навязываться. Но помните, у вас в Москве есть родственники, и если доведется приехать, остановитесь только у меня!
Маша согласилась, но в Москву за эти годы они так ни разу и не выбрались.
Потом сестры поздравляли дядю Ипполита с праздниками, и пару раз он позвонил им по телефону.
Но если Маша с Таней к Ипполиту не обращались, то Шурка не стала особенно комплексовать, отыскала так называемого дядю, когда понадобилась помощь с пропиской. Надо понимать, на время обучения.
— Вот, видишь, Леня, — она обратилась к Каретникову, — разве напрасно говорят, что в тихом омуте черти водятся? Вела себя тихо, как мышка, чуть что, шмыг в комнату. И сидит читает. Не девочка, а мечта родителей…
— Может, ты чересчур близко к сердцу приняла ее решение? — заметил он.
— А ты бы не принял? — вдруг рассердилась Таня. — Еще позавчера у меня была семья, и все жили рядом, а теперь я остаюсь одна…
— Мамочка, ты еще скажи, что тебе некому будет стакан воды подать! — обняла ее Саша и повернулась к отчиму: — Вы и вправду, Леонид Сергеевич, хотите развестись с мамой?
— Думаю, тебя это не очень огорчит, не так ли? — усмехнулся он.
— И отдаете ей все свои деньги?
— Оставил только себе на дорогу и на первое время на жизнь.
— А мама что?
— Не хочет брать.
— Тогда разделите их пополам, — предложила Александра.
— Мы разделим их на три части, — предложил Леонид. — Думаю, вам в Москве тоже деньги понадобятся.
— Кому — им? — удивилась Таня.
— Ты, как всегда, не хочешь логически мыслить, — покачал головой Леонид. — Вроде видишь то же, что и другие, а почему оно происходит, не задумываешься. Вспомни, на чем твоя дочь приехала в аэропорт?
— Мало ли, она говорит, что практику проходит в милиции.
— Нехорошо обманывать маму, девочка, — укоризненно сказал он.
Александра покраснела.
— Так ты, оказывается, мне все время врала! — возмутилась Таня. — Можно подумать, я тебя наказывала или третировала. Ага, поняла. Значит, в ваших глазах это… как его, лох!
— Я боялась, что вы узнаете и запретите мне вначале видеться с Алексеем, а потом и ехать в Москву. Он у меня такой… законопослушный, просто жуть! Считает, раз родители запрещают, значит, недаром!
— Понятно, раз уважает мнение старших, значит, это жуть. Наверное, его в Москву на учебу посылают? Вот ты и подсуетилась.
— В академию, — кивнула Саша. — Он три года будет учиться, а я с ним переписываться? Нет, мамочка, мужчину нельзя надолго оставлять одного.
— Какое, однако, меткое наблюдение, — без улыбки проговорил Леонид.
— А ты не придумала, что в университет переводишься? — прищурилась Таня.
— Мама, ты уж совсем меня в лгуньи записала.
— Раз солгавши, кто тебе поверит!
— Ну что, делим деньги? — спросил Леонид, и Таня с горечью подумала, что он отказался бы и от своей доли, если бы от этого зависело, станет жить он с Машей или нет.
Поскольку пачек было десять, то договорились, что Каретников с Александрой возьмут себе по три, а Тане отдадут четыре. Она оставалась одна. К тому же не успела сказать, что устраивается на работу. Теперь уже и не скажет. Раз никто не делится с ней своими планами, то и она не станет.
Развели Таню и Леонида в течение получаса, поставили в паспорте огромный штамп, и Таня перестала быть замужней женщиной.
На другой день в Москву улетела Александра. В аэропорт ее Таня проводила вместе с Леонидом.
— Я поживу у тебя до отъезда? — попросил он у Тани. — Спать буду в гостиной.
— Конечно, живи, — согласилась она. Пустой дом не вызывал в ней энтузиазма.
А через три дня улетел в Мурманск Леонид, бывший муж Татьяны.
Таня приготовилась к одиночеству, но, узнав о том, что она теперь одна, ее стали посещать подруги. Она вышла на работу. А через некоторое время, когда у Сони родилась девочка, ее назвали Татьяной. И пообещали, что Таня станет крестной матерью.
Так прошло три месяца. В Машину половину переехала Светлана, и теперь по вечерам женщины общались. Света мерила Тане давление и тревожно спрашивала, как та себя чувствует. Тошнит ли, кружится ли голова, то есть задавала обычные медицинские вопросы…
Таня выключила телевизор, потому что после того, как она не увидела на экране Мишку, ей неинтересно стало его смотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32