— Постойте, — сказала я. — Это не телефон?
Все замолчали.
Звонил телефон.
— Хочешь, я отвечу? — спросила мама.
— Нет, спасибо, я сама, — ответила я.
И вышла из комнаты.
25
— Алло, — сказала я, не придумав ничего получше.
— Клэр, — произнес голос Джеймса.
Итак, это был действительно он. Мы наконец поговорим друг с другом.
— Да, Джеймс, — ответила я.
Оказалось, я не знаю, что сказать.
Я была плохо знакома с правилами поведения со сбежавшими мужьями. К тому же я не сомневалась, что он вовсе не собирается вновь вернуть себе мою привязанность.
Тут требуется специальный справочник, в котором будет сказано, как надо обращаться с вернувшимися сбежавшими мужьями. Ну, знаете, вроде тех, в которых написано, каким ножом есть устрицы, как правильно обращаться к тому или иному человеку, например епископу («Какое у вас великолепное кольцо, ваше преосвященство»), и так далее. Там должно быть указано, сколько раз можно повторить слово «негодяй» в одном предложении, когда невежливо пользоваться физическим воздействием, и все такое.
Например, если ваш бойфренд — муж — приятель просто исчезнет на пару дней после важного футбольного матча и вернется в лоно семьи небритый, зеленый и расхристанный, нужно сказать следующее:
— Черт побери, где ты был последние три дня, пьяница и ублюдок?
Но поскольку пока никто такого справочника не написал, мне приходилось полагаться на свой инстинкт.
— Как у тебя дела? — спросил Джеймс.
«Как будто его это интересует!» — подумала я.
— Очень хорошо.
Пауза.
— Да… а как у тебя дела? — поспешно спросила я.
Куда только подевались мои манеры? Чего же удивляться, что он меня бросил.
— Хорошо, — задумчиво ответил он. — Вполне хорошо.
«Напыщенный мудак!» — подумала я.
— Клэр, — продолжил он без заминки, — я в Дублине.
— Знаю, — сказала я довольно грубо. — Мама говорила, что ты вчера звонил.
— Разумеется, я в этом не сомневаюсь, — ответил он с намеком на иронию.
Никто никогда не сможет назвать Джеймса дураком. Мерзавец — это да, но не дурак.
— Где ты остановился? — спросила я.
Он назвал дешевую гостиницу в центре. Совсем не в стиле Джеймса. От него скорее можно ожидать, что он поселится в каком-нибудь роскошном отеле. Из этого я поняла, что он приехал в Дублин не по делам. В этом случае ему бы оплачивали все расходы и он нашел бы себе пристанище подороже. Но если он приехал в Дублин не по делу, зачем он тогда здесь?
— Что я могу для тебя сделать? — спросила я довольно ехидно. Не одному ему иронизировать.
— Ты можешь со мной встретиться, Клэр? — сказал Джеймс. — Это возможно?
— Разумеется, — послушно ответила я.
«Как иначе я смогу переломать тебе все косточки?» — подумала я.
— Ты согласна? — Похоже, он слегка удивился. Как будто ждал, что я стану сопротивляться.
— Безусловно, — усмехнулась я. — Почему ты так удивился?
— Да так… ничего… Замечательно, — сказал он.
Джеймс все продолжал удивляться. Он явно ожидал, что я откажусь с ним встретиться. Отсюда покровительственный тон и удивление, когда я спокойно согласилась.
Но сами подумайте, что я выиграю, если откажусь? Мне надо было получить от него ответ на пару вопросов. Например, почему он меня разлюбил? И сколько он собирается давать мне на Кейт? Каким образом мы сможем разрешить наши юридические вопросы, если мы не встретимся?
Возможно, он надеялся, что я уже полностью сошла с катушек? К счастью, этого не произошло. Более того — может быть, я и не стала лучше, но, с моей точки зрения, очень изменилась.
Как странно!
Когда это произошло?
Вы знаете, как бывает, — когда приходит конец отношениям, все ваши друзья собираются вокруг вас и начинают говорить что-то вроде «в море полно всякой рыбы» или «с ним ты никогда не была бы счастлива». Когда они доберутся до «время все лечит», постарайтесь сдержаться и не поставить кому-нибудь из них фонарь под глазом.
Тем более что это действительно так. Я — живое доказательство.
Беда только в том, что времени требуется очень много. Так что все эти советы — пустое для тех, кто торопится.
Я полагаю, что секс с Адамом тоже способствовал моему возрождению. Но сейчас не время об этом думать.
Джеймс снова заговорил.
— Где мы встретимся? — спросил он.
— Почему бы тебе не приехать сюда? — предложила я: мне хотелось встретиться с ним на своей территории, пусть даже не на моих условиях. — Ты можешь взять такси. Или поехать на автобусе и спросить кондуктора, где сойти…
— Клэр! — перебил он, смеясь над моей глупостью. — Я много раз бывал в вашем доме. Я помню, как туда добраться.
— Ну, конечно, — легко согласилась я.
Разумеется, я об этом знала. Но не могла отказать себе в удовольствии поговорить с ним как с незнакомым человеком. Показать ему, что он мне чужой.
— В половине двенадцатого тебя устроит? — уверенно спросила я.
— Да, конечно.
— Замечательно, — холодно произнесла я. — Тогда я тебя жду.
И повесила трубку, не дожидаясь его ответа.
26
Должна признаться, что испытала бы огромное удовлетворение, если бы Джеймс приполз ко мне на коленях совершенно сломленным. Я была бы в восторге, если бы он появился в дверях на четвереньках, рыдая и умоляя меня вернуться. Мне хотелось, чтобы он был небрит, немыт и растерзан. Пусть волосы будут длинными и грязными, пусть он с ума сходит от тоски и осознания того, что я — единственная женщина, которую он любил. И может любить в будущем.
Эта картинка так живо мне представлялась, что в половине двенадцатого, когда он возник у калитки, я жутко расстроилась, что он стоит на своих двоих. Доисторический человек наверняка испытал такое же чувство изумления, когда один из его соплеменников спрыгнул с дерева и начал ходить на двух ногах.
Я стояла у окна и смотрела, как он идет к двери. Разумеется, я стояла так, чтобы он меня не заметил. Я не считала, что он станет уважать меня больше, если увидит, что я прилипла носом к стеклу.
Я все время размышляла, как он выглядит. Теперь я увидела его собственными глазами. И мне снова стало больно.
Он больше не принадлежал мне, поэтому должен был выглядеть иначе!
Раньше Джеймс был продолжением меня, так что я невольно, а иногда и намеренно, старалась, чтобы он выглядел так, как мне нравится. Теперь я такой власти лишилась, значит, он должен был измениться. Например, Дениз могла его раскормить. Или он стал скверно одеваться. Как вообще должен выглядеть жестокий и бессердечный негодяй, явившийся, чтобы забрать у меня ребенка?
Но Джеймс выглядел нормально.
И все же он слегка изменился. «Стал худее», — подумала я. И что-то новое появилось… В чем же дело? Я не была уверена, но… Он что, всегда был таким невысоким?
И одет он был не так, как я ожидала. Каждый раз, когда я думала о нашей встрече, я представляла его в том самом костюме, в котором он был в последний раз в больнице. Сегодня же на нем были джинсы, синяя рубашка и куртка. Он явно не считал сегодняшнее событие чем-то важным, и мне казалось, что это неправильно. Ну, представьте себе палача, направляющегося к виселице в гавайской рубашке и бейсболке, с улыбкой от уха до уха!
Джеймс позвонил в дверь. Я глубоко вздохнула и пошла открывать.
Следовало признать, он выглядел совершенно так же, как раньше. Волосы того же темного цвета, такое же бледное лицо, по-прежнему зеленые глаза.
Он как-то криво улыбнулся и сказал без всякого выражения:
— Клэр, ну как ты?
— Прекрасно, — слегка улыбнулась я. Вежливо, должна вам доложить. — Входи, пожалуйста.
Он вошел, и меня от волнения едва не стошнило. Одно дело болтать по телефону, но куда тяжелее встретиться лицом к лицу. Но так или иначе, я должна вести себя как взрослый человек. Прошли те денечки, когда можно было запереться в спальне и нареветься от души.
Джеймс и сам не выглядел слишком счастливым. Что ж, пусть он больше меня не любит, но ничто человеческое ему не чуждо. По крайней мере, я так считала. Так что и на него эта встреча должна действовать.
Но я знала Джеймса. Его апломб вернется, не успеешь глазом моргнуть.
— Давай твою куртку, — вежливо предложила я, как будто он был незнакомцем, зашедшим предложить мне новую отопительную систему.
— Да, конечно, — неохотно согласился Джеймс, снял куртку и протянул мне, изо всех сил стараясь при этом не коснуться моей руки.
Он с тоской посмотрел на куртку, как будто видел ее в последний раз и хотел запомнить все детали.
Чего он боялся?
Я не собиралась красть эту проклятую куртку. Да в ней и не было ничего хорошего.
— Я повешу ее в шкаф, — сообщила я, и в первый раз наши глаза встретились.
Джеймс бегло осмотрел меня и сказал:
— Неплохо выглядишь, Клэр.
Произнес он эти слова с энтузиазмом похоронных дел мастера, обращенным к человеку, который, несмотря ни на что, выжил в тяжелой автокатастрофе.
— Да, — кивнул он с некоторым изумлением, — ты действительно выглядишь очень хорошо.
— Почему бы и нет? — Я улыбнулась с достоинством и иронией — во всяком случае, мне хотелось так думать.
Я хотела, чтобы Джеймс понял, что, хотя он перестал меня любить и унизил, я, как разумное существо, это переживу.
Поверить невозможно, что я оказалась на такое способна. Я была очень собой довольна. Хотя, видит бог, я вовсе не была спокойной, а просто чертовски здорово притворялась.
Однако Джеймс не нашел в ситуации ничего смешного и холодно взглянул на меня.
Несчастный ублюдок!
Уж если я решила попытаться быть покладистой и цивилизованной, уж он-то наверняка мог бы последовать моему примеру. Ведь, в конечном итоге, что он теряет?
Впрочем, кто знает, может, он заготовил великолепную речь о том. что я все переживу, что он недостаточно хорош для меня, что мы вообще мало подходили друг другу, что мне без него будет лучше. И расстроился, что я не дала ему повода произнести эту речь. Может, он долго стоял перед зеркалом в своем номере (с душем, кофеваркой, старым телевизором и утренними ссорами под окнами) и практиковался, как он обнимет меня и станет уговаривать прерывающимся голосом, что, хотя я очень хороший человек, он меня не любит.
Мы немного постояли в холле, причем Джеймс выглядел так, будто всю его семью вырезали одним ударом мачете. У меня, наверное, вид был не лучше. Напряжение нарастало.
— Пойдем в столовую, — предложила я, беря бразды в свои руки: иначе мы могли простоять так весь день. — Там нам не помешают, к тому же там есть стол, на котором мы сможем разложить все бумаги.
Он мрачно кивнул и последовал за мной в столовую.
Там нас ждала Кейт.
Она лежала в корзинке и выглядела прелестно.
Я взяла ее на руки и прижала ее личико к своему.
— Это Кейт, — просто сказала я.
Джеймс смотрел на нас, то открывая, то закрывая рот. Он напомнил мне золотую рыбку. Бледную и серьезную золотую рыбку.
— Она… такая большая, — наконец промямлил он. — Так выросла.
— Дети растут, — величественно произнесла я.
Подтекст был следующим: «Если бы ты, подлец, не слинял, ты бы мог наблюдать, как она растет». Но я ничего не сказала. Не было нужды. Он и сам знал, если судить по его смущенному лицу.
— Ее зовут Кейт? — спросил Джеймс.
Волна гнева, охватившая меня, была такой мощной, что я с трудом сдержалась, чтобы не прибить его.
Он даже не узнал, как я назвала дочь.
— В честь Кейт Буш? — спросил Джеймс.
Он имел в виду певицу, которую я любила. Но мне в голову бы не пришло назвать дочку в ее честь.
— Да, — с горечью сказала я. — В честь Кейт Буш.
Не стану я объяснять ему настоящую причину. Слишком много чести!
— Эй! — воскликнул он. Мысль, судя по всему, посетила его внезапно. — Можно ее подержать? — Если бы не обстоятельства, можно было бы заподозрить его в энтузиазме.
Мне хотелось закричать: «Разумеется, ты можешь ее подержать! Она ждала два месяца, чтобы ты ее подержал. Ты же ее ОТЕЦ, пропади ты пропадом!» Но я сдержалась.
Я чувствовала себя предательницей. Матерью времен Третьей мировой войны, которая вынуждена продать свою дочь богатому гринго. Но я передала девочку ему.
Видели бы вы его лицо!
Как будто он в один момент стал умственно неполноценным.
Улыбка, блестящие глаза, восхищенное выражение.
Конечно, он держал ее совершенно неправильно. Поперек, а не вдоль. Горизонтально, а не вертикально. Так держат детей люди, которые ничего в них не понимают. Я-то знаю, потому что в первые дни сама так держала Кейт, пока одна из матерей, которой надоел ее рев, не показала мне, как это надо делать.
Кейт начала плакать.
Разумеется, чего еше ждать от бедного ребенка? Чтоб тебя держал, как свернутый ковер, незнакомый мужчина. Вы бы не заплакали?
Джеймс перепугался.
— Что с ней? — спросил он. — Как мне ее успокоить?
Восхищенное выражение как корова языком слизнула. Вместо него появился ужас. Я знала, что его джентльменского поведения ненадолго хватит.
— Возьми ее, — сказал он, сунув мне Кейт. И посмотрел на нас обеих с отвращением.
В жизни Джеймса явно не было места для плачущих женщин.
Знаете, он не всегда был таким. Ведь женился же он на мне. А я плакала довольно часто. Лучше выплакаться, чем держать все в себе, так я считала. Но, глядя на него сейчас, я уже не в первый раз удивлялась, каким же подонком он стал.
— Надо же! — заметила я ледяным тоном. — Ты, похоже, ей не понравился.
Я засмеялась, как будто сказала нечто смешное, и взяла Кейт из протянутых рук Джеймса. Он так спешил от нее избавиться!
Я немного поворковала над ней, и она успокоилась. На мгновение я почувствовала горькое удовлетворение от того, что Кейт приняла мою сторону. Затем мне стало стыдно. Ведь Джеймс — ее отец. Мне следует сделать все возможное, чтобы они полюбили друг друга. Я-то нашла себе другого мужчину, которого могу полюбить. А у Кейт нет никого, кроме отца.
— Прости, — извинилась я и улыбнулась. — Просто она тебя не знает. Дай ей время. Сейчас она напугана.
— Ты права, наверное, потребуется время, — слегка оживился он.
— Правильно, — согласилась я.
Внезапно меня объял ужас. Где он собирается провести это «время» с ней? Если он приехал в Дублин, чтобы забрать у меня Кейт, ему придется умереть. Других вариантов нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48