— Что-то? Тогда он должен быть доволен. Марта в замешательстве. Еще нужно сменить белье,
потом не будет времени. Она аккуратно приподнимает Ивону:
— Подними попу… Тихонечко, так, пройдет… Это пока, потому что… Доктор говорит, тебе нужно лежать, ты ослаблена после последнего курса лечения, а частые ухудшения связаны с тем, что дело движется к выздоровлению, сейчас переломный момент. Дай мне градусник… — Она протягивает руку, на секунду их ладони снова встречаются, рука Марты ускользает. Ивона неловко пытается подняться. — Нет, не вставай, — предостерегает Марта, — нужно еще посмотреть, какая у тебя температура!
— Мне надо в туалет…
— Не может быть и речи! — Марта настроена решительно.
— Пожалуйста, сестренка, проводи меня в туалет, не хочу судно.
Ивона просит! Марте становится неловко. Нужно как-то объяснить, что ей нельзя вставать.
— Доктор меня убьет.
— Я очень прошу…
Ах, есть же каталка. Голос Ивоны становится теплее. Где она научилась так просить?
Марта выходит, через несколько секунд каталка уже возле кровати. Ивона медленно приподнимается, Марта, поддерживая ее, нагибается, кладет ее ногу на резиновый край каталки.
— Сначала эту, потихоньку… нет, не опирайся на кровать, обопрись на меня, не бойся, тебе будет легче… Хорошо, эту ногу, так, потом… Отдохни немного, теперь другую. Если бы у тебя было три ноги, сейчас бы переложили третью, но третьей ноги нет. Отлично. Возьмем с собой вот это, чтобы не было холодно, нет, не помогай мне…
Ивона переносит на Марту всю тяжесть своего тела.
— С мужчинами ты тоже так разговариваешь?
— Что?! — возмущенно реагирует Марта.
— Разве мужчины не лежат в больнице?
— Лежат, лежат, — отвечает Марта, потом задумывается. Какой стыд! Но Ивона озорно улыбается, в ее глазах появляются искорки:
— Рассказывай! Рассказывай!
А сейчас нужно отсоединить капельницу. Однажды она забыла это сделать и потянула пациентку вместе с капельницей. Марта осторожно вытаскивает пластиковую трубочку.
— Однажды встал. То есть у одного встал. Но это давно было, когда я практику проходила. Доктор нам показывал, как вставлять катетер, мне и Гоське. Ну, вставляли мы катетер какому-то старичку… Сорок лет он страдал от…
— Не говори. Разве мужчины так долго живут? — Ивона развеселилась.
— Не забывай, мне тогда было двадцать…
— Ну и?
— Надеваем с Госькой перчатки. Этот его пенис…
— Член, — поправляет Ивона.
— …лежит бессильно. — Марта не дает себя спровоцировать. — Маленький такой. Я его беру двумя пальцами, вся покраснела, мужчина тоже весь бурый, Гося держит трубку, и вдруг пенис из такого маленького становится…
— Членом! — радостно кричит Ивона.
— И каким! Я его отпустила, а мужчина бормочет: «Простите, сестра, простите…»
— А за что? Дурачок, вот если бы ничего, я понимаю… Не стоило и стыдиться.
Получилось. Марта не любит отсоединять капельницу, пока процедура не закончена.
— Ну да, нечего стыдиться. Доктор делает вид, будто не замечает, но я-то вижу, что он задыхается от смеха, а этот…
— …член!
— …сжимается. Тогда я снова его осторожно беру, а он все увеличивается! Клянусь, такого больше никогда не случалось!
— Сочувствую. — Ивона реагирует мгновенно, как пулемет.
— Ну, понимаешь, никогда так… Ой, я ведь говорю не о личной жизни!
— Может, тебе начать использовать перчатки и вне работы! — Ивона удобно укладывается на каталке. Она бледна, взгляд голубых глаз без макияжа невинен. Она поднимает руку, откидывает волосы на плечи, забавно сгорбливается и, подражая мужскому фальцету, бубнит:
— Боже, и что мне с ним делать, ты, хрен чертов, ты… Ух!
Марта не в силах сдержать смех.
— Послушай, если говорить правду, это был здоровый сорокалетний мужчина. — Ивона становится серьезной.
— Больной, он был болен, — поправляет Марта и вывозит каталку из комнаты.
Полдень
Марта придерживает дверь ногой. Нужно быть внимательной: каталка широкая, а дверной проем очень узкий. Ввозит ее в палату. Ивона терпеливо ждет, пока Марта закончит поправлять постель, встряхнет простыню, подвезет каталку и поможет ей перелечь на кровать. Ох, как нелегко! Марта должна хорошенько встать и потихоньку поднять Ивону. Марте нужно следить за позвоночником — врач сказал, что это профессиональная болезнь медсестер. И хотя Ивона с каждым днем становится все легче, Марте все труднее ее поднимать.
Получилось. Ивона лежит, тяжело дыша. Марта накрывает ее одеялом.
— Цыпленка! Я бы съела цыпленка! — Ивона прикрывает глаза.
— В нашей стране с каждым днем все меньше птиц, а ты хочешь их есть?
— Я же сказала цыпленка, не аиста. Хотя не доказано, что это аисты.
— Нет, это совсем другие птицы… Совершенно точно! — поддерживает тему Марта.
— Я тебя не узнаю, сестра! — Ивона не может сдержать смех. Но Марта не весела.
— Что ж, голодный думает о хлебе… — Она на полуслове обрывает фразу. — Я и так уже много сказала.
— Насколько я знаю, у тебя есть муж.
Нужно принять решение. Марта садится на кровать. Ивона отодвигается, освобождая место рядом. Марта становится серьезной.
— У нас что-то в последнее время не ладится. — Она замолкает. — То есть в целом все нормально… Но…
— Помню, я была замужем… — В голосе Ивоны появилось тепло.
— И что? — Марта надеется услышать рассказ. Слушать всегда легче, чем говорить.
— Мы отлично развелись.
— Почему?
— Почему что?
— Почему вы развелись?
— Ой, а я знаю? Почему я не сварила рыбный суп? Или почему сварила именно рыбный? Зачем надела длинную юбку? Покажи ноги. Почему юбка такая короткая? Все ноги на виду! Гулять, раз, два, раз, два. Почему я должен с тобой ходить гулять, иди одна! И так далее.
Марта протягивает руку к столику, открывает пакет апельсинового сока и наливает в чистую кружку.
— Ууу, — бурчит себе под нос, смотрит на кружку. — Хочешь немного?
— Не-ет. Мы только во время развода смогли друг друга понять. Хоть и не до конца. Судья приглашает нас в зал. Петра трясет. Он садится рядом со мной. Судья говорит, что место Петра напротив, он пересаживается, но сначала так значительно до меня дотрагивается, ободряя, пожимает мою руку. Судья спрашивает, как долго он не живет с женой. Петр отвечает: года четыре, наверное. Но ведь вы только три года женаты. Ах да, простите, три года, — поправляется. А после объявления развода подходит ко мне и спрашивает, может ли он сделать мне подарок.
— Подарок?
— Представляешь? Он как раз закончил книгу и получил авторский экземпляр. «Семнадцать проверенных способов сохранить брак»! — Ивона выглядит здоровой, когда смеется. Марта задыхается от смеха.
— Он… он… он… вручил ее тебе в присутствии судьи? — Марта, заразительно и громко смеясь, с трудом заканчивает фразу.
— Развода не было! Это было аннулирование усыновления, — говорит Ивона в перерывах между приступами смеха. — Расскажу тебе еще кое-что веселенькое. — У меня был врач. Два дня после операции. Я ему сразу историю рассказала, знаешь, о Христе. Ту, помнишь, в которой Иисус с учениками идет по улице, видит, человек страдает, воет от боли…
— Неприятная история! — Марте не хочется слышать богохульство.
— Так вот, Иисус, — Ивона внимательно смотрит на Марту, — говорит: «Ты здоров». Мученик встает и убегает. Ученики поражены. На следующий день проходят вновь мимо того места, человек опять лежит и стонет. Ситуация повторяется, человек встает и убегает. В четвертый раз Иисус не останавливается рядом с этим страдальцем. Ученики его спрашивают, почему Он не задержался возле него, а Он отмахивается и отвечает: «Ему уже ничто не поможет, у него рак!» — Ивона разражается смехом. — Тебе не понравилась история? Врачу она тоже не понравилась.
— Меня это не слишком забавляет. — Марта встает, моет кружку, смотрит на свое отражение в зеркале. Ивона уже не смеется.
— Ну ладно, рассказывай, что у тебя с мужем, — прерывает молчание Ивона.
— В том-то и дело, что ничего. У нас даже нет времени поговорить. Что-то произошло… нам трудно разговаривать. Я не знаю…
— А ты его чем-нибудь удиви.
— Удивить?
— Ну да. К примеру, распусти волосы. — Ивона с усилием приподнимается на локте.
— Он не заметит.
— Если он не заметит, убей его.
Марта смотрит на себя в зеркало. Бледное лицо без макияжа, высокий лоб, карие глаза, красивые губы, но все это как-то…
— Волосы… — невольно повторяет она.
— Иди сюда, дай мне расческу. — Ивона хлопает рукой по матрасу. — Она в нижнем ящике.
Марта послушно подходит, садится на кровать. Ивона тоже садится и наклоняется к Марте, причесывая ее. Ненужная резинка лежит рядом.
— Ну вот. Посмотри, сейчас ты совсем по-другому выглядишь. Он тебя спросит, что случилось, а ты… И так слово за слово. Легкий макияж. Ходишь всегда бледная.
— Буду выглядеть идиоткой! — Марта никогда не красилась, а сейчас начнет? Ей скоро сорок стукнет.
— Дурочка! Не идиоткой, а привлекательной женщиной, которая хочет понравиться мужу.
— Он решит, что это не для него.
— А ты ему все объяснишь. Застигни его врасплох. Мужчины этого боятся. Дай мне косметичку.
— Но я не хочу, чтобы он испугался! — Марта, однако, наклоняется к столику. Ивона оживлена, ее глаза блестят. Она достает тушь, румяна, тональный крем и что-то еще — названия Марта не знает.
— Главное, чтобы он обратил внимание. Закрой глаза. — Ивона подкрашивает Марту. Та и не думает протестовать. Мягкое прикосновение губки и пышной кисточки приятно. — Еще глаза.
Ивона, удовлетворенная результатом своего труда, протягивает Марте зеркальце:
— Теперь ты иначе выглядишь. И сделай ему какой-нибудь подарок. Что-нибудь эдакое.
— Я — ему? Без повода? — Марта смотрит на себя, и ее одолевают противоречивые чувства. Ну да, выглядит она по-другому, словно… чужая.
— Конечно, без. — Ивона довольна собой. — Превосходно выглядишь.
— Какой подарок?
— А я знаю? Может, галстук?
— Весьма оригинально.
— Послушай, подари ему галстук-бабочку в испанском стиле. Испанская мушка называется. — Ивона накрывается одеялом. — Прелестно выглядишь!
— Мушка?
— Ну да. Отличный подарок, да провалиться мне на этом месте, если это не будет оригинальный подарок. — Ивона смотрит на Марту, радуясь своей идее.
— А где я возьму эту испанскую мушку?
— Где? В «Кальвине Кляйне», наверное. Увидишь, ему понравится. А если ты его раздразнишь, то сама понимаешь… Рутина исчезнет. Элемент неожиданности. Об этом много говорилось в той книжке…
А если Ивона права?
— Хм… Испанскую мушку? — Марта кривит губы, но в душе уже почти согласна. Может, она так и сделает, наверняка так сделает.
— Конечно, конечно! Знаешь, испанская мушка — магическая вещь. Есть такая примета… Вот увидишь, клянусь! Ну, или, в конце концов, сделай что-нибудь другое! Посмотри, как ты чудесно выглядишь!
Марта еще раз подходит к умывальнику. Теперь она видит в зеркале довольно привлекательную шатенку с большими глазами и накрашенными губами. Распущенные волосы ниспадают на плечи. Медсестра так выглядеть не должна. Марта берет резинку и закрепляет волосы сзади. Стирает губную помаду. Но из зеркала на нее продолжает смотреть другая и — ах! — очень привлекательная женщина. Сегодня же пойдет в этот «Кляйн».
— Тебе удобно? Тебе ничего не нужно? — спрашивает она Ивону.
— Нет. Говорю тебе: иди и не думай, хоть раз в жизни не думай, сделай глупость. Это порой бывает очень уместно… — На лице Ивоны румянец.
— Ну хорошо, тогда до завтра. — Марта уже в дверях.
— До завтра, — говорит ей Ивона. — Надеюсь, я не перебрала.
День
Марта входит в палату и в первое мгновение даже не замечает, что она пуста. Она ставит возле кровати полную сумку и откидывает одеяло.
— Я здесь! — раздается из-за ее плеча тихий голос Ивоны. — Ку-ку!
Марта подбегает к Ивоне:
— Зачем ты встаешь? — Хотя она и помогает Ивоне добраться до кровати, ее душит злость. — Что ты мне насоветовала, идиотка!
— Подействовало? — молниеносно откликается Ивона.
— Как ты могла?! У меня нет слов.
Марта достает из сумки розовое с голубыми цветами постельное белье и быстро, как настоящий профессионал, перестилает кровать. Поднимает ноги Ивоны, тонкие как палки, и осторожно их прикрывает.
— Ну, рассказывай, рассказывай. Интересное начало.
— Ты — идиотка!
— — Я — идиотка? — Ивона не обижена — она смеется.
— Я — идиотка, самая настоящая! И что меня дернуло так… Мушка, испанская мушка!
— Ты не знала, что это такое? Правда?
— А откуда, черт побери, я могла знать? — Марта зла. Бросает белоснежное белье с больничными метками возле двери. Потом объяснит врачу, что это отдельная палата, пусть у больной будет то, что она хочет.
— Даже дети знают, что это, — смеется Ивона.
— Перестань хохотать! Вхожу в магазин, смотрю на бабочки — бархатные, в клеточку, черные, бордовые — и говорю, что хочу сделать мужу подарок — испанскую мушку. Она, кажется, магическая. — Марта находит, что домашняя скатерть тоже не помешает. — Ну конечно, очень смешно. Им тоже было весело. Угостили меня парочкой эвфемизмов на тему секс-шопов! Они со смеху едва не умерли после моего ухода. Видела через стекло!
— А супруг?
— Спросил, что случилось. Знаешь… Я была так возмущена, что все ему рассказала. Впервые за много месяцев он меня слушал. Наверное… У него такое усталое лицо, он много работает. Ему понравились мои волосы…
Ивона смотрит на Марту. Ей, правда, лучше с распущенными.
— Но он предпочитает, чтобы я была не очень накрашена. Он так похудел. Я не замечала…
— Садись здесь, возле меня. — Взгляд у Ивоны просительный. Марта садится. — Элемент неожиданности сыграл свою роль.
— Ты не должна была меня так подводить, потому что… Но мы поговорили. Первый раз в жизни не о больнице. Кстати, я ему сказала, что идея с мухой не моя.
— Ну и хорошо.
— Я даже немного поплакала. Ведь он, пес такой, не понимает, что я тоже… нуждаюсь в нежности, да и вообще… — Марта не хотела давать волю чувствам, но было уже поздно.
— Каждый нуждается, — тихо подтверждает Ивона.
— Ну да, у тебя опыта больше. — Марта говорит без всякой иронии.
— Да.
— Но ты одна, — вздыхает Марта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19