– Она все такая же?.. – Он сделал в воздухе несколько округлых движений, словно рисуя пышные женские формы.
– Почему бы тебе самому не посмотреть и не убедиться?
– Пожалуй, я так и сделаю. Но я тебе сразу говорю, что не собираюсь отдавать Троя в ясли. Он останется со мной.
– Ну тогда у тебя связаны руки. Ты действительно…
– Пойдем прогуляемся, – прервал он ее.
– Прогуляемся? Я совершенно не хочу гулять! Я занята, мне еще много чего нужно сделать.
– Когда я вчера шел по дороге от шоссе, то обратил внимание на виноградники. Давай посмотрим их поближе. И, может, ты объяснишь, почему…
– Если ты хочешь поговорить о делах, лучше обратись к Эдмунду Максвеллу, когда он…
– Раньше виноградники Изумрудной долины были самыми доходными в округе Оканаган. А что теперь? Виноградники до сих пор полны «бако нуар», «верделэ» и «сэйв-виллар» – сортов, которые высаживал отец шестнадцать лет назад и которые теперь совершенно не котируются на рынке. Черт побери, бабушка-то уж должна была это знать! Она должна была…
– У твоей бабушки была полоса неудач как раз незадолго до ее травмы. Она наняла управляющего, но тот не оправдал надежд, и после этого у нее руки опустились…
– А тебя что, судьба виноградников не интересовала? В конце концов, именно благодаря деньгам Браннигенов ты здесь так неплохо устроилась!..
– Знаешь что, Люк! Когда я еще работала учительницей, то большая часть моей зарплаты шла на расходы по дому.
– …и именно на проценты от капитала Браннигенов ты сможешь жить в роскоши!
– Капитала Браннигенов больше не существует! Так мне вчера сказал Эдмунд Максвелл на прощание. Так что ты ничего не выиграешь, если и попытаешься мне помешать с продажей имения.
– Моя бабушка израсходовала капитал? Вы прожили капитал? Господи, я не верю!
Он был так взбешен, что Уитни невольно сжалась.
– Так что видишь: кроме продажи, выхода нет. Даже при желании я не смогла бы содержать поместье.
– Да-да-да…
Жалобный плач донесся из кухни.
– Надень куртку. – Сурово сжав губы, Люк взглянул на нее сверху вниз. – Я хочу посмотреть, что у нас еще есть. Но я тебе сразу могу сказать – о продаже забудь! Этого не произойдет.
Поместье Браннигенов располагалось на северном конце плато Нарамата. Виноградники были высажены на крутых склонах, спускающихся к Изумрудному озеру. Аккуратные ряды виноградных лоз напоминали ковер из тяжелого зеленого вельвета.
Уитни накинула парку поверх футболки и джинсов, и хотя Люк тепло одел малыша и нахлобучил ему на голову голубую панамку, сам он был без куртки.
Он нес сына в рюкзачке, и Уитни подумала, что его спине, во всяком случае, не холодно. Они спускались вниз по дороге, идущей через виноградник.
– Значит, говоришь, виноградниками ты не занималась, – не глядя на нее, сказал Люк.
– Не то чтобы меня это не интересовало, – спокойно возразила Уитни. – Просто я моментально сгораю на солнце, поэтому никогда не могла работать на воздухе…
– Ну да, ты всегда была книжным червем, – грубо прервал ее он. – Сидела, уткнувшись носом то в одну, то в другую книжку. Ты закончила школу в Пентиктоне?
– Я проучилась там год, потом Крессида отправила меня в пансион на острове Ванкувер. После окончания я поступила в УБК… И, прежде чем ты начнешь язвить, знай, что при этом я работала официанткой и платила за учебу сама.
– О, Университет Британской Колумбии! Значит, даже там ты сумела занять мое место.
– Твое место всегда было для тебя открыто, Люк, стоило тебе захотеть. – Она искоса взглянула на него и увидела, что Трой ухватил отца за выгоревшие от солнца волосы и с удовольствием дергает их.
– Ну а потом что? После УБК?
– Год я путешествовала по Европе. А когда вернулась домой, то получила место учительницы в школе Пентиктона.
– Когда же ты выйдешь снова на работу?
– Я не собираюсь возвращаться.
Он кинул на нее циничный взгляд.
– Ты уволилась с работы в надежде получить виноградники Изумрудной долины? Надеялась стать богатой бездельницей?
– Я уволилась, чтобы ухаживать за твоей бабушкой.
– А обратно тебя не могут принять?
– Ты что, совсем не в курсе того, что происходит в округе? Конечно, не могут. Когда я уволилась, то на мое место тут же набежала дюжина желающих.
– Значит, мы с тобой в одинаковой ситуации. Без работы, без перспектив… Слава Богу, хоть крыша над головой имеется. – Он свернул с дороги и пошел между рядами виноградных лоз, не оборачиваясь и не возобновляя разговора.
Уитни это вполне устраивало.
Время от времени Люк останавливался и осматривал лозу, вытягивая из земли корень, брал на ладонь немного сухой земли и задумчиво разминал ее пальцами или осматривал прогнувшиеся шпалеры.
Когда он в очередной раз остановился, Трой обернулся и сверху взглянул на Уитни. Она улыбнулась ему. Какой же он чудесный малыш! «Ку-ку!» – тихонько, чтобы не услышал его отец, проворковала девушка. Мальчик улыбнулся в ответ и снова занялся волосами Люка.
Минут через десять Люк так внезапно повернулся, что Уитни чуть в него не впечаталась.
– Пошли обратно, – сказал он. – Я увидел достаточно.
– Я пойду вниз к озеру. – Ей хотелось побыть одной и все спокойно обдумать.
Трой широко зевнул.
– А малыша лучше уложить, – быстро продолжила она, опасаясь, как бы Люк не переменил своего решения и не потащился за ней. – Тебе хватает одеял? Если нет, то одеяла хранятся в большом шкафу наверху, рядом с…
– Мне не нужна карта поместья, Уитни. Я не заблужусь, – резко заявил он. – Я здесь родился. Я знаю все вдоль и поперек, в том числе и шкафы.
– Я приму это к сведению. Но тебе совершенно не обязательно грубить! Ты-то здесь родился. А я никогда не собиралась здесь жить. Мне было двенадцать лет, и моего мнения никто не спрашивал. И, если хочешь знать, – она зло сверкнула глазами, – это было бы последним местом на земле, которое я бы выбрала! Ты был самым жестоким мальчишкой из всех, кого я знала, зацикленным на своей ревности и неуверенности в себе, и тебе всегда было наплевать на…
– Кажется, ты говорила, что нам следует постараться забыть прошлое!
Его ледяной голос подействовал на нее как пощечина.
Она метнулась мимо него и побежала вниз с холма между рядами винограда.
Хватит с нее! Она не может выносить этого человека рядом с собой! Нет, она не собирается ждать, когда Эдмунд Максвелл вернется из отпуска! После обеда она сама поедет в город, зайдет в его офис и попросит партнера Максвелла навести справки о финансах Люка.
Она попросит его позвонить кому надо и подождет результатов. И когда она получит ответ, которого ожидает: что Люк врет о своем пустом банковском счете, – тогда она вернется домой и предложит Люку выметаться.
И если он попросит подбросить его до ближайшей автобусной остановки, она с удовольствием это сделает.
Через десять минут она добралась до озера. В своем любимом тихом уголке, надежно защищенном от ветра, девушка уселась на траву и прислонилась спиной к стволу дерева. Она задумалась, но вовсе не о Люке Браннигене, а о его бабушке.
После похорон Крессиды к ней подошел доктор Джек Маккэй и сказал: «У нее были ужасные боли, Уитни. Радуйся, что она избавилась от страданий».
И лучшие подруги Крессиды, Амелия Питт и Марта Грей, тоже сказали, что все к лучшему. «Это ведь ни для кого не было неожиданностью, дорогая. Радуйся, что все наконец-то закончилось. Тебе трудно пришлось последние месяцы».
Да, этот год выдался нелегким, но, несмотря на то что порой она уставала почти до смерти, проводя с Крессидой ночи, заполненные агонией, Уитни знала, что никогда не сможет порадоваться ее смерти. Она рада за Крессиду, но не за себя. Ей ужасно ее не хватает.
И только здесь, где никто не мог ее услышать или увидеть, кроме пары реполовов, нескольких диких уток на озере и одинокой черной белочки, только здесь она наконец-то позволила себе разрыдаться.
Когда Уитни вернулась в дом, был уже полдень.
Во дворе стоял незнакомый пикап, и она недовольно поморщилась.
Посетители. Только этого ей не хватало! Но когда она решила обойти дом и воспользоваться черным входом, дверь главного входа распахнулась и из нее вышли двое: Люк и Дикси Мэй Бест.
При виде соблазнительной блондинки Уитни чуть не споткнулась. Да, она всегда знала, что Люк скор в подобных делах, но это уж чересчур!
К сожалению, они оба ее заметили, и, подавив вздох раздражения, Уитни сунула руки в карманы парки и зашагала им навстречу.
Дикси Мэй кокетливо смеялась, но, увидев Уитни, тут же посерьезнела.
– Мисс Маккензи, я вам очень сочувствую.
– Благодарю вас, Дикси.
– Ну, – блондиночка взглянула на свои наручные часики, – мне пора бежать, Люк. Здорово, что ты вернулся. Обязательно расскажу Пэтси.
– Пэтси Смит? Она тоже все еще здесь?
– Ну да. И Бет, и Лиз, и Рози Макджи, и… О, да вся наша старая компания: Лаура Логан, и близняшки Паттерсон, и… – она презрительно скривилась, – и даже Бегония Брайт.
– Старушка Бегония, – засмеялся Люк.
Дикси встряхнула головой, и ее густо накрашенные глаза блеснули.
– С ума сойти! Люк Бранниген стал папочкой!
Покачивая бедрами, туго обтянутыми ярко-розовой мини-юбкой, Дикси направилась к пикапу. Усевшись за руль, она опустила боковое стекло.
– Позвони мне, ладно? – крикнула она, отъезжая.
Пикап выпустил облако дыма и укатил, оставив Люка и Уитни одних. Напряжение между ними достигло предела.
– Пару дней ты мог бы и потерпеть, – с трудом сдерживаясь, сказала Уитни. – А потом бы и расслаблялся сколько угодно.
– Это почему же, интересно?
Но Уитни не стала отвечать. Она заметила, как прищурились его глаза, устремленные на нее, и вспомнила, что недавно плакала и что глаза у нее, наверно, красные и опухшие.
Она прошла мимо и, не обращая внимания на его «Эй, подожди!», стала подниматься по лестнице.
В своей комнате она решила, что не будет больше ждать. В конце концов, есть ей совершенно не хочется, и обедать она не станет… А Люк и сам может себя обслужить! В холодильнике полно еды, оставшейся после вчерашнего траурного приема.
Она же прямо сейчас поедет в город и поговорит с партнером Эдмунда Максвелла – его старшим братом Чарлзом.
Если она срочно не избавится от Люка, то в один прекрасный день она приедет домой и обнаружит уже обживающую его спальню Дикси Мэй… И похоже, это случится очень скоро.
Дикси Мэй, Пэтси Смит, Рози Макджи… и «всю старую компанию». Включая Бегонию Брайт!
– Люк говорит правду. – Чарлз Максвелл откинулся в кресле и через стол посмотрел на сидящую перед ним Уитни. – И адвокат, и банковский поверенный подтвердили слова Люка.
У Уитни внутри словно все оборвалось. Она с трудом поднялась на ноги.
– Значит… я должна разрешить ему остаться. И я не могу продать ни виноградники, ни дом…
– Ты можешь подать в суд и опротестовать приписку. – Чарлз Максвелл тяжело встал с кресла.
– Нет, я не могу. Так хотела Крессида, и я не имею права об этом забывать. Она ведь приютила меня, после того как мама погибла. Я могла оказаться в детском доме. Так что теперь я не могу отказать Люку в крыше над головой… Особенно теперь, когда он вернулся с малышом. – Она подняла с пола сумочку и повесила ее на плечо. – Спасибо большое, мистер Максвелл. Я очень вам благодарна за помощь.
– Уитни. – Старик обошел вокруг стола. – Прежде чем вы уйдете…
– Да? – Она остановилась.
– Адвокат Люка, по-видимому, решила, что я в курсе того, что привело его к финансовому краху, и из ее слов я понял, что его брак…
– Я ничего не хочу об этом знать, – поспешила сказать Уитни. – И так уже неприятно, что я попросила вас проверить правдивость рассказанной им истории, и я не собираюсь копаться в его личной жизни.
– Но, возможно, это поможет вам понять Люка.
– В этом нет никакой необходимости. – Она дотронулась до руки адвоката, пытаясь убедить его, что совершенно не расстроена, а если даже и расстроена, то его вины здесь нет. – Я прошу вас поставить вашего брата в известность о нашем разговоре, мистер Максвелл.
– Разумеется. Если у вас появятся новые вопросы, то, пожалуйста, не стесняйтесь, звоните.
Выйдя на улицу, Уитни криво усмехнулась. Она не была бы женщиной, если бы у нее не было вопросов. Конечно же, ей хотелось узнать о браке Люка. Ей хотелось спросить о его жене, почему она не здесь с ним… почему не заботится об их ребенке. Но она поступила правильно, прервав старого юриста. Она не смогла бы смотреть на себя в зеркало по утрам, если бы дала волю любопытству, возбужденному словами Чарлза Максвелла.
– Скажи на милость, чем ты тут занимаешься? – Уитни уперла руки в бока и посмотрела на спину и ноги Люка.
Голова, плечи и вся верхняя часть его тела находились под открытым капотом черного пикапа. Весь последний год пикап простоял в гараже. Очевидно, Люк там его и нашел и теперь вывел наружу и взялся за починку. Он явно не слышал, как она подошла, но стоило ей резко задать этот вопрос, как Люк поднял голову и выпрямился.
– А-а, ты вернулась. – Он вытер рукой лоб, оставляя на нем широкую черную полосу. – Кто водил этот пикап?
– Твоя бабушка. Слушай, ты не имеешь права…
– Так вот почему он не хотел сразу заводиться! Все понятно. – Он засунул тряпку в карман джинсов. – Теперь он будет бегать, как молодой конь. Я видел, как ты уезжала в шикарном «мерседесе». Твоя машина?
– Ты сказал правду.
– Я всегда говорю правду. Но ты вообще-то о чем?
– У тебя нет денег, и тебе негде жить.
– Денег нет, это точно, но вот насчет того, что негде жить… – Он усмехнулся и погладил пикап. – А теперь у меня есть и колеса.
Уитни хотелось напомнить, что машина на самом деле принадлежит ей, как и все поместье, но она сдержалась.
– Отлично, теперь ты можешь подыскать себе работу.
– Ха-ха. Не выйдет. Я же тебе уже говорил, что буду сам растить Троя. Никаких нянек или воспитательниц.
– Что ж, тогда тебе придется трудно. Вряд ли кому понравится приходить на свидания к папаше с ребенком… Хотя я догадываюсь, куда ветер дует! Даже и не вздумай приглашать своих подружек сюда! Если уж ты и живешь здесь пока что, то это не означает, что ты имеешь полное право приводить в поместье своих дам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18