Кумий откровенно издевался. Но Бенит принимал слова поэта за чистую монету.— Разумеется, — улыбнулся Бенит. — Вам недолго ждать. — Его невозможно было смутить. — Жаль, что в триклинии нет органа. Я бы сыграл. Обожаю орган.— Клавесин не подойдет? — спросила Сервилия.— Нет, клавесин для меня слишком мелок. Для меня только орган.— Каковы твои дальнейшие планы, Бенит? — спросил драматург Силан и подмигнул Кумию — ему казалась, что шутка с Бенитом весьма остроумна. И игру стоит продолжить.— Далеко идущие, — отвечал тот. — Я буду играть. Остальные — любоваться моей игрой. Планирую возглавить одну из сенатских комиссий.— Почему ты решил, что тебе отдадут комиссию?— Потому что я так хочу. А стоит мне пожелать, и мое желание исполняется. Когда я выхожу под дождь и говорю: хочу, чтобы дождь прекратился, — тут же начинает сиять солнце. Я — истинный исполнитель желаний.— Об этом можно написать в «Акте диурне»? — подобострастно спросил критик Гней Галликан. Странно было видеть этого немолодого дородного человека заискивающим перед наглым молокососом.— Можешь, — милостиво разрешил Бенит.— Кто-нибудь знает, что будет дальше? — спросила Сервилия.— Руфин отправится с войсками в Антиохию, — тут же ответил Бенит. — Победитель Третьей Северной войны хочет сделаться еще освободителем Месопотамии.Кумий с досадой отметил, что в логике выскочке не откажешь. Похоже, что теперь не они играют с Бенитом, а он — с ними. Мышка взяла в оборот кошек. Кумию сделалось не по себе. А вдруг Бенит вовсе не ничтожество?.. Додумывать мысль не хотелось — противный холодок пробежал по спине.— Дурацкий поход, — презрительно фыркнул драматург, считавший, что он как литератор разбирается во всем на свете, а в военном деле лучше прочих. — Это всего лишь разведывательный отряд монголов. Чтобы разделаться с варварами, хватило бы и пары когорт.Корнелий Икел говорил что-то подобное — припомнил Кумий.— В этом случае победа Руфина не будет столь грандиозной. Ему нужен триумф. Для молодой жены. И для старого Золотого Рима, — Сервилия улыбнулась.— Боголюбимая Сервилия! Ты иглой коснулась дела! — воскликнул Кумий.— Руфин проиграет, — ухмыльнулся Бенит и обвел обедающих наглым взглядом. — Он не умеет воевать. Войну за него выиграл префект претория Галликан.— Так нельзя говорить, — вмешался в разговор Кумий. — Руфин — император, потомок Дециев.— Ну и что из того? — усмехнулась Сервилия. — Кто такие Деции? Надо же, основатель династии Тра-ян Деций! Велика персона. Да на самом-то деле он не выиграл битвы при Абритге. Император утонул в болоте. Это боги изменили ход истории и подарили ему победу над готами. Он никто, игрушка, марионетка. И его мир — такой же мерзкий и ненатуральный. Я мечтаю, чтобы какая-нибудь сверхмощная бомба взорвалась и уничтожила этот мир до основания.После таких слов долго никто не смел ничего сказать — даже Бенит.Наутро Кумий проснулся поздно. Он лежал в кровати и пил кофе, раздумывая, как бы удачнее высмеять Бенита в новом своем рассказе.Уже подоспело название: «Пир матроны». Кумий улыбнулся, предвкушая. Надо навставлять туда всяких мерзостей, какие только можно вообразить — пусть читатель думает, что Кумий всем этим занимался на самом деле. Поклонники будут выть от возмущения и стонать от восторга.Кумий был уверен, что его «Пир» встанет в один ряд с «Пиром» Платона и с «Пиром Трималхиона». И, возможно даже, затмит те древние литературные пирушки. Глава 12Игры крыс «Царь Месопотамии Эрудий официально обратился за помощью к Риму». «Флагман „Юлий Цезарь“ с императором на борту прибыл в Антиохию. Руфин Август лично возглавит поход на Нисибис. В который раз открыты двери храма Двуликого Януса!» «Сегодня начинаются Флоралии». «Акта диурна», 4-й день до Календ мая <8 апреля>
Летиция выглядела неплохо. Почти не заметно, что беременна. Лишь располнела чуть-чуть, да под глазами тени. На голове венок — ведь сегодня Флоралии. Летиция приняла центуриона Проба в перистиле. Маленький, почти игрушечный садик. Старинные статуи желто-серые, почти коричневые от времени. В вазах букеты свежих цветов. Повсюду сиреневое, желтое, красное. Нарциссы, тюльпаны, фиалки — бесконечной чередой. Сегодня весь Рим — огромный сад: кадки с цветами на мостовой, гирлянды на стенах, венки на головах и плечах. Все статуи в цветах, все окна и балконы — тоже.Прежде чем сесть в плетеное кресло, Проб обошел перистиль, понюхал цветы, погладил по плечу мраморную Нимфу. Хорошо здесь, покойно. Будто гений по-прежнему стережет дом.— Ты о чем-то хотела поговорить со мной, домна? — поинтересовался Марк Проб.Она помолчала. И после долгой паузы спросила наконец:— Ты веришь в пророчества? В предзнаменования?— Пытаюсь… — уклончиво ответил центурион.— Так вот… У меня было пророчество. Такой сон наяву… Я видела, как Бенит совершит убийство. Не знаю, когда и где… Но совершит. Нельзя ли это предотвратить?Проб не подал и вида, что удивлен признанием.— И кого он убьет?— Тоже не знаю. Бенит был в сенаторской тоге. В руке то ли кинжал, то ли нож… не понять. Неизвестный лежал. Потом, увидев Бенита, приподнялся. И тут сенатор его ударил.— Ты не видела лицо жертвы?— Нет. Только убийцу. Мне показалось, что Бенит то ли в шапке, то ли в парике… Уже было темно. В перистиле горела лампа.— Это был перистиль? — оживился центурион. — Опиши.— Куда больше этого. Скульптуры. Фонтан. Подстриженные деревья.— Куда был нанесен удар?— В живот…— А ты уверена, что видела будущее, а не прошлое…— Тога с пурпурной полосой… Бенит еще не был избран в сенат, когда меня посетило это видение.— Значит, ты «видела»-это давно? Почему же не рассказала мне сразу, домна?— Некоторые не верят видениям. Особенно вигилы, И потом… я не хотела об этом говорить при Элии. Он ненавидит Бенита. Одно упоминание этого имени выводит его из себя.Проб вздохнул. Время упущено. И все же…— Ты мне очень помогла, домна Летиция. — Центурион поднялся. — Очень.Марк Проб вышел на улицу. Незнакомая девушка надела ему на голову венок из нарциссов. Сегодня все ходят по Риму в венках. Сегодня Флоралии.Неофрон не прав. Элий вновь на арене. Только теперь арена — весь город. Городские стены — ограда арены. А на зрительских местах — весь мир. Он наблюдает, как варвары терзают крошечный городок, и каждый загадывает желание. Одни молят богов — пусть Нисибис устоит и Цезарь спасется, и люди его спасутся, и горожане спасутся. Другие шепчут: пусть город падет и все погибнут. Их кровь будет жертвенной кровью на алтаре. Примите чужую кровь в дар от нас, всемогущие боги.Монголы обстреливали город. Подкатывались к стенам, выпускали тучу стрел, несколько гранат и отступали. Потом начинали грохотать пушки. Варвары как будто прощупывали — собирается ли обороняться город. Нисибис оборонялся. И монголы отступали. Появилась надежда, что монголы уйдут. Невелика добыча в таком маленьком городке. Но варвары почему-то не уходили. Осажденные ждали, что римские легионы появятся со дня на день. Но римляне не появлялись.Сегодня начинаются Флоралии. Праздник в честь богини Флоры — в этот день Рим походит на огромный цветник, фиалки и нарциссы продают на улицах и площадях, на обеденных столах и на столах письменных непременно букеты. Во время обеда пирующие надевают сразу три венка — на голову, на лоб и плечи. Гладиаторские игры во время Флоралии проводятся в Риме. На играх в честь Флоры Элий, будучи гладиатором, ни разу не побеждал. Элий на мгновение перенесся в Вечный город, представил Колизей, пурпурный веларий над зрителями, императорскую ложу (тоже всю в цветах), идущих по золотому песку гладиаторов. Клейма нынче стоят втрое дешевле. Но люди продолжают их покупать, хотя и знают, что желания не исполняются. Теперь на гладиаторов делают ставки, как на лошадей. Но все же какой-то умник подсчитал, что загаданное желание при выигрыше исполняется с вероятностью шестьдесят два процента. Причем совершенно бесплатно. Стоит только мысленно сделать ставку на «своего» гладиатора. В сенаторской ложе, где прежде сидел Элий, теперь развалился Бенит.Крысы расплодились необыкновенно. Они бегали по улицам открыто, наглые, огромные, черные, с длиннющими розовыми хвостами. Они плавали в сточных канавах и рылись в мусорных кучах. Тощие нисибиские кошки боязливо забирались на стены и крыши, завидев крыс. Случалось, крысы нападали на кошек и пожирали. Квинт скупил в одной из лавчонок весь запас крысиного яда и разложил приманки в крепости. Утром крысы вылезли из нор и стали носиться взад и вперед, будто гончие псы, поднимая невообразимый шум, опрокидывая посуду и вцепляясь зубами солдатам в щиколотки. В казарме гвардейцев они скакали с кровати на кровать, не давая никому отдыха. Центурион Секст Сабин явился на шум и принялся палить из «парабеллума» в обезумевших тварей.Двоих он подстрелил. Но остальные продолжали куролесить.— Погоди! — сказал Элий, заходя следом. — Не надо тратить патроны.Он обнажил меч и встал в проходе между кроватями, наблюдая за обезумевшими тварями.— Эй, Цезарь, — крикнул Неофрон. — Уж не собрался ты гоняться за грызунами?Элий не ответил: короткое, едва уловимое движение, и разрубленная пополам крыса отлетела к ножке кровати Неофрона.— Ого! Чистая работа! — Гвардеец поднялся. — А что если я?Он выхватил меч, ударил, но крыса ускользнула. Все, что он успел отрубить — это длинный розовый хвост. Преторианцы загоготали.— Я тоже хочу немного развлечься! — вскочил с кровати Камилл.— Погоди! — остановил его центурион. — А то порубим друг друга вместо крыс. Пусть каждый охотится по очереди.— Идет! — согласился Неофрон. — Пять минут, выходим по двое. И победитель играет со следующим. Центурион… — повернулся он к Сабину.Тот достал золотой хронометр.— Время пошло! — и махнул платком, будто открывал состязания колесниц в Большом Цирке.Неофрон кинулся за мелькнувшей меж ножек кровати черной тварью и упустил. Элий лишь обернулся, крутанул рукой и отбросил мелькнувшую тень к стене. Крысиная кровь забрызгала калиги Сабина.— Такое впечатление, что ты всю жизнь рубишь крыс, Элий! — воскликнул Камилл.Элий не ответил. Он внимательно следил за метанием очередной твари. Камилл вскрикнул — крыса бросилась прямо на него. Гвардеец отбил ее ногой. А Элий в воздухе разрубил крысиное тело пополам. Зрители аплодировали и свистели. Происходящее все больше и больше напоминало зрелище в Колизее. Интересно, убивая крыс, можно ли клеймить желания? Быть может, это уже осуществленные желания, их безобразные воплощения? Или это чьи-то гении, принявшие столь отвратительные формы?Неофрон тем временем три раза грохнул мечом по полу, высекая из камня искры. И наконец четвертым ударом отсек крысе голову.Элий вновь ударил, но на этот раз промахнулся. Еще одна тварь выскочила из норы и помчалась прямо на Элия. Он пропустил ее. Крыса долетела до стены, развернулась и ринулась обратно. Неофрон, не ожидавший такого, не успел ударить, зато Элий не промахнулся.— Время вышло, — объявил центурион, — Элий выиграл.Неофрон помянул Орка, но место уступил. Камилл лихо подкинул в воздухе меч, поймал его и-на середину комнаты выползла полудохлая крыса. Она зашаталась, как пьяная, повалилась на бок, потом поползла…— Кажется, она немного перебрала, — расхохотался Камилл. — Единственная крыса, которая умрет от яда.— Чего ты ждешь? Бей! — закричал Неофрон.— Было бы нечестно получать очко за такую дохлятину, — пробормотал Камилл.— Тогда уж я… — и Неофрон рассек полудохлую тварь пополам. — Когда монголы возьмут Нисибис, они будут убивать нас точно так же. А мы будем визжать и кусаться.— Я бы хотел, чтобы крысы были здесь подольше, — сказал Элий.— Это почему же? — удивился Неофрон. — Хорог шее развлечение?— Хороший знак.— С чего это вдруг? Крепость — не корабль. А если варвары возьмут Нисибис штурмом, крысам будет чем поживиться.— Ты прав, — согласился Элий и поддел еще одну полудохлую тварь острием меча. — Но все ке мне нравится, что крысы с нами. На этой стороне…Неофрон смотрел на него с удивлением.— Тебе нравится их убивать?— Не более, чем людей. Крысы разносят чуму. Но нам сделали прививки от этой заразы. В прежние времена римские легионы приносили из Персии чуму в Европу. Чума по своей опасности могла сравниться только с одной напастью — с гражданской войной… Так давайте убивать крыс.Вентилятор под потолком напрасно молотил воздух. Легче не становилось. И хотя в принципарии римляне сидели без броненагрудников, в одних туниках, Элий чувствовал, что на спине ткань насквозь промокла от пота.— Почему монголы не уходят? — процедил сквозь зубы Рутилий. — Они не любят жары. Их лошади не привыкли к такому климату. Что они забыли в нашем городке? Что?— Нам не выстоять долго, — сказал Элий. — Слишком мало людей. Да и патроны когда-нибудь кончатся. Нужны подкрепления.— Руфин это знает, — отрезал Рутилий и с неожиданной злостью глянул на Элия.Потом поднялся и вышел. Элий проводил его взглядом.— Что это с ним?Квинт подсел ближе и зашептал на ухо.— Ты не нужен Руфину, вот в чем дело. Руфин будет ждать, пока Нисибис падет. Он будет ждать…— Ты в своем уме? Со мной триста преторианцев. Не говоря уже о горожанах…— На людей ему плевать. А ты должен умереть. Зря ты не отдал Руфину золотое яблоко. Отдай ты яблоко, и сейчас мы бы купались в термах Каракаллы, а не сидели бы в этой вонючей дыре.Элий с сомнением покачал головой:— Мне казалось… В последнее время император неплохо ко мне относился.— Казалось, вот именно — казалось, — передразнил Квинт. — Разве ты не знаешь Руфина? Уж что ему в голову взбредет — не переубедишь. Сейчас ему взбрело, что ты ни за что не должен быть императором. Ни в коем случае. Уж лучше он объявит наследником твоего сына.— Откуда тебе знать?— У меня интуиция. И интуиция мне подсказывает, что наши дела дрянь.— Криспина родит наследника, и все решится само собою.Вернулся Рутилий.— Пришла радиограмма. Руфин в Антиохии. Он скоро выступит. Будем надеяться.— Он не выступит, — упрямо повторил Квинт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52