Но над многочисленными, порой неожиданными, часто парадоксальными проявлениями тяги американцев к чему-то своеобразному, нестандартному, рукотворному стоит задуматься. Утрачивают привлекательность, как бы перерастают в собственную противоположность многие черты, которыми американцы привыкли кичиться. Несколько схематизируя, можно сказать, что Америка начинает отрицать именно то, что выделяло ее среди других государств, что делало ее Америкой.Страна, которая положила начало массовому конвейерному выпуску предметов потребления, с тоской оглядывается на ремесленника, на кустаря-одиночку. Самая высокая аттестация товара—сказать, что это ручная работа. В стране, которая давно поставила на индустриальную основу производство и первичную переработку сельскохозяйственных продуктов, стало распространенным поветрием своими руками выращивать овощи возле дома. Житель предместья с гордостью потчует гостя яйцами от собственных кур. Семейные журналы полны советов, как испечь домашний хлеб, закоптить колбасу. Универмаги чутко подхватили девиз «сделай сам», предлагая заготовки для самодельных столов, ларей, табуретов. Вряд ли все это лишь прихоть, как и мода на велосипеды, охватившая страну, которая, по выражению Ильфа и Петрова, выросла у большой автомобильной дороги.Мир железобетона и консервированных продуктов, мир штампованных вещей все больше гнетет людей, вызывает раздражение, стихийный протест против чрезмерной механизации и стандартизации быта, всех форм человеческого существования.В Соединенных Штатах сейчас на каждом шагу слышишь разговоры о побочных отрицательных последствиях урбанизации. Но дело не только в том, что крупные города Америки задыхаются в автомобильном и заводском чаду. В американцах зреет протест против попыток штамповать их души, против шаблонного, конвейерного производства не только материальных, но и духовных ценностей.Страна вырвалась вперед в организации производства, в производительности труда, создала обилие материальных благ. Но даже если не касаться вопроса о том, насколько неравномерно распределены эти блага, бросается в глаза, что кроме обездоленных материально в этой стране неизмеримо больше обездоленных духовно—даже среди людей, считающих себя обеспеченными, преуспевающими.Жрецы культа наживы и стяжательства внушают человеку, что вещи, которыми он обладает, —единственное мерило жизненных благ, умышленно стимулируют материальное потребление с таким расчетом, чтобы оно оттесняло на задний план духовные запросы. Америка отнюдь не становится просвещеннее в той же пропорции, в какой богатеет и распределяет свои богатства.В Соединенных Штатах, пожалуй, больше всего поражаешься именно несоответствию огромных материальных возможностей с тем, как ничтожно мало используется этот потенциал для того, чтобы обогащать культурную жизнь людей, расширить их кругозор, прививать им новые духовные потребности. Издаются талантливые книги, существуют прекрасные симфонические оркестры и картинные галереи, но слишком уж незначительным, незаметным компонентом входит все это в культурный рацион даже так называемого «среднего класса».Не устаешь удивляться: почему так много людей предпочитают бульварную газету «Нью-Йорк дейли ньюс» гораздо более содержательной и серьезной «Нью-Йорк таймс»? Почему ремесленные поделки, дискредитирующие жанр детектива, становятся бестселлерами с многомиллионными тиражами?— А зачем, собственно, нужно навязывать обывателю уровень культурных потребностей, присущий интеллигенту? А если ему действительно больше нравится читать про бейсбол, чем про политику; если он действительно предпочитает порнографию с 42-й улицы романам Достоевского? Ведь свобода выбора в конце концов за ним, — убеждал меня молодой экономист.Так называемая свобода выбора духовной пищи— наглядный образец того, какую изнанку имеет подобная свобода в капиталистическом обществе. В атмосфере, коммерциализма, которая пронизывает печать, радио, телевидение, кино, средства массовой информации становятся орудиями циничной спекуляции на темных сторонах человеческой натуры. Мастера рекламы считают, что людей легче поддеть на крючок, не апеллируя к их добродетелям, а потакая их порокам. То, что выдается за «отражение вкусов большинства», в действительности предопределяет деградацию этих вкусов.Я спросил журналиста из «Вашингтон пост»— давнего коллегу по работе на Дальнем Востоке, какие перемены в жизни американского общества бросились ему в глаза после многолетнего отсутствия. По его словам, он почувствовал себя вернувшимся не только в какую-то другую страну, но словно бы в какую-то другую эпоху. Шутка ли, если люди вокруг все чаще задаются вопросом: а прогрессивен ли прогресс, а нужен ли он?Действительно, диалектика американского образа жизни подталкивает к выводу о том, что научные открытия порождают больше проблем, чем решают, что, открывая перед людьми какие-то новые возможности, они в то же время что-то у них отнимают.Телевизор стал окном в окружающий мир, но сократил общение внутри семьи. Автомобиль делает человека мобильным, но одновременно рубит корни привычек, привязанностей, всего того, что связывало человека с каким-то определенным окружением. Чем доступнее дальние точки работы, отдыха, тем дальше стало до соседа, который живет тут же, по другую сторону забора, тем слабее становятся общинные связи. И именно там, где люди живут тесно, наиболее явственно дает о себе знать отчужденность каждого из них.— Мы, американцы, хорошо знаем цену вещам, цену деньгам, цену времени. Но наши представления о моральных ценностях весьма однобоки, — говорила мне молодая учительница, оказавшаяся соседкой в рейсовом междугородном автобусе. — В американском подходе к воспитанию детей есть немало положительного. Внушается, что главный недостаток — праздность, главное достоинство —трудолюбие и предприимчивость. Американца с малолетства приучают к самостоятельности, к ответственности за свои поступки, к верности слову. Но этого ведь мало: общечеловеческие идеалы слишком заслонены этикой деловых отношений. Против нее, против чрезмерной практичности, расчетливости, а в конечном счете — против слепого стяжательства и восстает сейчас молодежь…Остроту этой проблемы чувствуешь с первых же дней пребывания в США. Горькие сетования на отчужденность молодежи, на растущую пропасть между поколениями слышатся под любой крышей. Почти в каждой семье, которую мне довелось посетить, разговор о детях задевал больное место, потому что речь тем самым заходила о беглецах из отчего дома.Хозяева небольшого отеля в Сан-Франциско радушно пригласили меня на воскресенье в свой уютный дом над заливом. В комнате, где меня оставили ночевать, на столике лежали священная индийская книга «Бхагавадгита», словарь буддийской философии дзэн. Да, пояснили родители, этим увлекался сын, здесь была его спальня. Он с детства любил поэзию, много читал. Мать мечтала, что он пойдет в университет, посвятит себя литературе или изобразительному искусству. Отец же видел в сыне наследника, считал, что лучшее образование для делового человека—участие в деле, ставил его в летние каникулы помощником управляющего. Сын решил родительский спор по-своему: уехал куда-то в сельскую глушь и вот уже несколько лет работает простым ковбоем на ранчо.— Мы уважаем нашего парня, хотя и не можем его понять, — с горечью говорил хозяин. —Если бы это были лишь причуды молодости, если бы он был шалопаем, клянчил деньги на юношеские забавы — все было бы проще. Но он не берет ни цента с тех пор, как окончил школу. Твердит, что ему ничего не нужно, что ему легче дышится в степи. Удивляется, ради чего мы с матерью отдаем отелю все время и силы. Прежде у американца был стимул: добиться успеха в жизни. А сейчас под вопросом стоит само понятие — успех…Разлад поколений, отказ детей унаследовать образ жизни отцов, проявляющийся в самых различных формах — от эскапизма, которым молодежь бросает вызов «обществу потребления», до участия в антивоенном движении, — все это свидетельства обесценивания «ценностей» капиталистического общества, ростки зерен сомнений, раздумий и поисков.…Последний взгляд на Нью-Йорк с моста Трайборо. Уступчатый контур небоскребов, сдвоенный отражением в реке, словно чертит кардиограмму огромного сердца Америки. Кому дано прочесть ее зубцы и изломы? 2.8. Америка в восприятии арабов-иммигрантов.(Шагаль В., Стренд П. Арабы в Америке//Азия и Африка. 1996. №12) В 1992 году арабская пресса США отметила 100-ю годовщину своего существования. В настоящее время арабо-американские средства информации представлены 35 различными изданиями, сотнями разных информационных выпусков, специальными передачами на арабском языке на радио и телевидении.Важную роль в экономической жизни США играют арабо-американские торговые палаты, в частности, созданная в 1973 году Арабо-американская торговая палата Западного побережья, которая способствует установлению и развитию торговых и деловых связей между американскими частными и государственными компаниями, действующими в 13 западных штатах, и 20 арабскими странами. Эта торговая палата работает в тесном контакте как с департаментом торговли США, так и Bсeарабским объединением торговых, промышленных и сельскохозяйственных палат. Издается ежеквартальный информационный бюллетень, а также справочник-альманах, который содержит подробную информацию об арабской коммерческой и деловой деятельности в США и возможных партнерах в арабских странах. В январе 1996 года Арабо-американская торговая палата Западного побережья совместно с Общеамериканской арабской торговой палатой организовала поездку большой группы бизнесменов — членов палаты в Сирию и Иорданию с целью налаживания связей между арабскими бизнесменами из США и арабских стран. В ходе визита для участников были организованы встречи с министрами экономики и внешней торговли, а также симпозиумы, брифинги.
ДВА ВРАЖДУЮЩИХ ЛАГЕРЯ Вряд ли в Америке, помимо арабов, найдется еще хоть одна этническая группа, судьба и процветание которой в такой степени зависели бы от политических событий или результатов военных действий за пределами страны их проживания. Неудивительно, что во время вторжения иракских войск в Кувейт главные арабские организации США открыто выступили против действий Саддама Хусейна. Они поддержали резолюцию ООН, призывавшую Ирак вывести свои войска с оккупированной территории.Конечно, нет нужды идеализировать ситуацию: есть и среди арабов, живущих в Америке, ультранационалисты, религиозные фанатики, ненавидящие сионизм и государство Израиль, испытывающие неприязнь к евреям. Есть они во всем мире. И здесь, в галерее у Ибрагима ан-Нашишиби, можно встретить арабов, которых новый характер отношений арабских стран с Израилем разделил на два враждующих лагеря.«Вы говорите, поставив на Арафата, мы поддержали политику мира с Израилем, — заявляет Джордж Хури, инженер, который уже десять лет живет в Калифорнии. — Я думаю, что все кончится весьма печально. Нас ждет полное фиаско. Арафат отдал все, а что получил взамен? Ничего. Уж очень он доверяет израильтянам. Я же им ни капельки не верю. Десятилетия недоверия, ненависти, военного противостояния. Из моей души это никак не выветрится, никогда не изгладится из памяти. Вы помните, какой поднялся шум вокруг Иерихона! А Голанские высоты?! Вы можете себе представить, что Восточный Иерусалим снова попадет под арабский протекторат? Арафат должен уйти. Подумаешь, избрали его президентом. Пусть займет какой-нибудь официальный пост, но без власти, наподобие английской королевы».«Я не политик, но полагаю, что Арафат ведет свою игру, — возразил ему Ибрагим Дайх, владелец лавки. — Играет серьезно и весьма разумно, стремится мирным путем разрешить сложные вопросы. Работы у нас непочатый край. Кто кроме нас будет все восстанавливать, строить, заключать контракты?»Близкая родственница художника Ибрагима ан-Нашишиби Хелен Хандель на все имеет свою точку зрения: ' Тридцать семь лет я нахожусь в Штатах, но все эти годы мечтаю вернуться в свой дом в Вифлееме, где я родилась. Хочу увидеть могилу отца, снова ощутить запах груш, винограда и инжира, сладость и горечь миндаля — все мы выращивали сами. У нас были друзья среди мусульман, христиан и евреев. Сколько было смешанных браков! Не было никакой взаимной ненависти. Некоторые из нас имеют родственников среди евреев. Религия среди палестинцев никогда не была пре п ятствием для дружбы. Я христианка, а мой родственник Ибрагим — мусульманин. Что же, люди разные и вера у них разная — надо уважать их права". Однако можно смело утверждать, что подавляющее большинство арабо-американцев впитало традиции демократического общества и строит свои отношения с ним на основе его принципов. И не важно, идет ли речь о мультимиллионере Фаизе Сарофиме, названном в прессе в числе богатейших и наиболее преуспевающих американских финансистов, или о владельце фабр ик и женской одежды, или о рабочем автомобильного завода в Детройте. Особую остроту для арабов, проживающих в Америке, представляет процесс адаптации в американском обществе, связанная с ним проблема национальной самоидентификации.Полиэтническое общество, принимающее иммигрантов, по-разному воздействует на весь ход их адаптации, ее глубину и характер, на возможность ее перерастания в ассимиляцию в новой среде за счет утраты иммигрантами их специфичных черт, определяющих их национальную принадлежность. Вполне закономерно утверждение, что даже в составе одной этнической группы можно наблюдать различные варианты этого процесса. На ходе адаптации арабов не могли не сказаться их особенности, существенные отличия в национальных традициях, культурном наследии, самые разные обстоятельства. Людям с высоким уровнем профессиональной подготовки, как правило, было довольно несложно бороться за свое место под новым для них солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67