Это не значит, что мы должны сидеть сложа руки и ждать подобного исхода. Поверьте, у меня с подобными негодяями свои счеты — моя сестра, лерони, заживо сгорела в Хал и; отец погиб в Нескье, когда ему было не более тридцати лет от роду. Тоже от огня… Поэтому мы должны сражаться. Не терять головы, но сражаться. Прежде всего наши лерони должны накрыть защитным колпаком замок. Не удивляйтесь, я кое-что понимаю в этом деле, хотя и не люблю, когда колдуны начинают вмешиваться в войны. Простите, домна Мелисендра — добрая женщина, но ей, как и любой другой женщине, не место в армии. Надо сражаться честно, только холодным оружием.Глаза у него горели — Пол понял, что эта бессвязная речь — признак пережитого шока. Инженера следует занять делом, а для начала приструнить, чтобы он почувствовал крепкую руку.— Ты говори, говори, — сказал он, — да не заговаривайся. Мелисендра в строю, и только я имею право списать ее в отставку. Ты, что ли, способен поставить защитный экран? Насчет эвакуации ты прав — вот и займись этим делом. Составь план, назначь старших, наметь пути отхода. И вот еще что… Насчет этого самого колдовства… Поверь, я полностью разделяю твое мнение!..— Что ж, лорд-главнокомандующий, если новый король — кто бы им ни оказался — пожелает присоединиться к договору, пусть он знает: армия — за! Вся!!Как ни странно, как ни горько это звучит, однако жизнь налаживалась. Пол обратил внимание, что Карлина хлопотала возле раненых, извлекаемых из-под обломков. Ее присутствие благотворно подействовало на несчастных людей. То тут, то там раздавались возгласы: «Гляди-ка! С нами жрица Аварры. Женщина острова Безмолвия приехала, чтобы помочь нам. Хвала небесам — богиня с нами». Тут были и другие лекари, но, оценив мастерство и знания принцессы, они принялись исполнять ее распоряжения. Собственно, никто, даже те, кто узнал ее, дочь короля Одрина, не подавал виду — в те минуты она была посланницей Великой Матери. Этим было все сказано.Пол отозвал Карлину, поинтересовался, как идут дела, потом предупредил, что возможна эвакуация, и предложил помощь в переноске раненых. К сожалению, среди них большинство нельзя было беспокоить. Выбора не было, на улице их оставлять тоже нежелательно, поэтому их с помощью солдат потихоньку перенесли в тронный зал.Когда Карлина впервые после приезда вошла туда, у нее едва не подкосились ноги. Пришлось прислониться к стене, чтобы справиться с головокружением… Боги, восемь лет назад она стояла перед троном, и отец обручил ее с Бардом, а полгода спустя он же произнес суровый приговор — изгнание! Ей показалось, что все это произошло не с ней, что это чья-то чужая жизнь разворачивалась перед глазами. «Да, — обреченно подумала Карлина, — это была другая жизнь».Тело Аларика обнаружили под обломками парадной лестницы в дальнем крыле. Тут же нашли останки дома Рафаэля, который, очевидно, пытался прикрыть собой сына. Их перенесли в древнюю часовню, где располагались могилы королей Астуриаса, возле них дежурили старые слуги. Старый Гвин тихо плакал, сидя между двух гробов. Пол тоже должен был явиться попрощаться с родственниками, даже Карлина заглянула в часовню, о чем стало тут же известно всем придворным; и, хотя никто об этом посещении и словом не обмолвился, всем стало ясно — это добрый знак. Может, души Одрина и Белтрана — там, на небесах, — тоже смирятся. Это так важно для всего Астуриаса — лад прежних правителей и нынешних… Что же Пол? Он боялся показаться на глаза старому слуге — тот мог обнаружить подмену и объявить о ней. Потом сердце не выдержало — ладно, молодой король, но старик Рафаэль! Как ни крути, но именно он вернул его к жизни. Как можно не отдать ему последний долг! Будь что будет, решил он.У самых ворот часовни его остановили два главных советника.— Лорд-генерал, нам надо поговорить с вами.— Нельзя было подождать, пока я прощусь с отцом и братом, — недовольно буркнул Пол.— У нас нет времени, — отозвался дом Кендрил из Высокой горы. Он был главой государственного совета. — Аларик Астурийский мертв, регент тоже. Это факт, от него никуда не уйдешь. Валентин, сын Одрина, совсем еще ребенок, к тому же никто из нас не желает стать подданным Хастуров. Армия за вас, господин, и в этом положении это решающий довод. Мы стоим на том, чтобы вы были объявлены новым королем — его величеством Бардом ди Астуриен.Пол едва выдохнул:— Боже святый!..Этого не могло быть, это было за пределом разумения, чтобы глава государственного совета предложил корону Барду мак Фиана, недестро. Киллгардскому Волку!..Еще более немыслимо обратиться с таким предложением к Полу Харелу, изгнаннику, бунтарю, приговоренному к смерти. Камере забвения.— Время не терпит, ваи дом. Мы в состоянии войны. Вы единственный, кто способен удержать армию в руках. Армия никогда не подчинится ребенку. Это уже один раз случилось. К тому же вы главнокомандующий…«Ну дела, — Пол по-прежнему не мог слова вымолвить, — где же этот Бард? Что же теперь делать? Они не отстанут — это ясно, но и уговаривать долго не будут, время действительно не терпит».— У нас должен быть король. Непременно сразу после нападения. У них, по-видимому, и ставка на это была. Если мы потеряем хотя бы день, сюда придут войска Хастуров. Ну, кто, кроме вас? Мы все утро наблюдали за вами. Конечно, была и растерянность, но потом вы твердо взяли бразды правления. Теперь вокруг порядок, каждый человек приставлен к делу, мы готовы к новым нападениям. Люди не примут другого короля.Пол усмехнулся. Все было правильно, он не имел возможности отказаться. Даже не в политической ситуации дело. Если он желает прекратить бомбардировки, то должен немедленно короноваться. В том-то и был расчет неприятеля. Пол словно прозрел. Соседние правители смертельно боялись Киллгардского Волка. Единственный шанс покончить с ним — диверсия, подобная только что случившейся. Стоит проявить нерешительность, упустить время — враги решат, что он погиб, в Астуриасе сумятица, и нападения продолжатся. Если же будет во всеуслышание заявлено, что на трон взошел Бард ди Астуриен, они сразу подожмут хвост. Уверен, тотчас вышлют посла с просьбой о мире. Этот расчет был ясен как дважды два… Но, черт побери, где же этот проклятый Бард? Никто не знает, где он, куда помчался? Он всегда говорил, что не желает быть королем. Но как бы он повел себя в этой ситуации? Ладно, его сейчас коронуют под именем Барда ди Астуриен. Что в таком случае делать с настоящим Бардом?Это была бездна, он стоял на краю ее. Легко сказать: будь что будет… Если бы это касалось его одного. А Мелисендра, а Эрленд? Пристукнуть Барда или сыграть в наивную порядочность. В доброту. Зачем? Тем более когда на кону его голова. Еще не срубленная… Но за этим дело не станет.— Я так понимаю, у меня нет выбора? — спросил он.— Нет, ваи дом. Сами понимаете, никто, кроме вас. — Кендрил замялся. — Есть одна загвоздка. Вы были обручены с дочерью короля Одрина, однако прямой наследник Одрина непопулярен в народе. Крайне непопулярен… Особенно с тех пор, как королева Ариэль сбежала из страны. Вы должны назначить наследника, и, поскольку братьев у вас нет — я имею в виду живых, — следует узаконить вашего сына. Все знают, кто его мать, так что вам придется жениться на домне Мелисендре Макаран. Я, конечно, хотел сказать, на леди Мелисендре, ваи дом. Армия поддержит вас.Спустя несколько часов при тусклом свете масляных ламп в другой часовне Пол Харел, осужденный на пребывание в камере забвения, короновался и тут же вступил в брак ди катенас с Мелисендрой Макаран, лерони. Когда по праву старейшего мастер Гарет соединил их руки, надел медные браслеты и объявил: «Теперь навечно вы едины», — в голове мелькнули две мысли.Одна касалась Эрленда — ему пора было в постель.Другая — хотелось посмотреть на лицо Барда, когда тот узнает, что двойник устроился на его троне… и подарил ему королеву! Черт побери, да где же он? 8 Отъезд задержался более чем на сутки — Варзил оказался заваленным грудой дел, к тому же он долго подбирал человека, который мог бы заменить его, так что в путь они отправились утром следующего дня. Мелора, как обычно, ехала на ослике и, заметив взгляд Барда, со смехом призналась, что до сих пор сидит в седле как куль с мукой. Бард пожал плечами. Мелисендра прекрасно смотрелась на лошади, однако его интересовало только ее тело; сама по себе она вызывала раздражение. Это тоже было удивительно. Мир открывался ему какими-то новыми неожиданными гранями. Прежде он смотрел на окрестности только с точки зрения тактики — годится ли тот лесок для засады? Теперь он неожиданно поймал себя на мысли, что удивился тому, над чем прежде смеялся.«Возможно, Мелисендра могла бы полюбить меня. Но так невыносимо было ощущать ее взгляд, тем более прислушиваться к советам или интересоваться ее мнением. Я хотел навсегда забыть о том, как поступил с ней. Все из-за этого. Видно, покалывало откуда-то изнутри… Ведь с ней я поступил куда хуже, чем…»Осень легла на Киллгардские холмы — самое чудесное время года на Дарковере. Но не сейчас… Повсюду проплешины разрушенных деревень, сожженные леса, привкус пепла во рту.В любом случае, как бы Барду ни было трудно, он должен возродить Астуриас. Войны прокатывались по родной земле, и тамошний пейзаж ничем не отличался от здешнего. Те же щемящие сердце нелепости — одевшееся в багрянец ореховое дерево, а за ним — пепелище; сады, где по утрам посверкивал иней, — и полное безлюдье. Разбитые дороги, порушенные мельницы, угрюмые, одетые в рванье, обозлившиеся до крайней степени крестьяне. Зачем все это? Хотя бы один год выдался, когда можно было бы спокойно засеять пашню и убрать урожай. Он слыхал, что кое-где крестьяне начали сеять по полянам в глухих чащобах, переходили на подсечное земледелие, как много веков назад. Урожаи хилые — ни налогов не собрать, ни семью прокормить. Дети мерли как мухи, сколько ни рожай. Впереди большая война с Хастурами — зачем она? Что толку разгромить их в сражении, выиграть кампанию, если земля не накормит ни победителей, ни побежденных. А еще надо восстанавливать Башню в Хали, и на это нужны денежки. Восстанавливать придется — куда деться, иначе совсем одичаем. Кому-то надо лечить людей…Между тем Варзил, Мирелла и Мелора мысленно беседовали о том, как восстановить Хали. С Башни разговор перекинулся на сожженные клингфайром деревни и залитые разжижающим кости туманом холмы Венза. Вспомнили о детях, мрущих от белокровия, голода, заразных болезней…Какая же это война? Это безумие, кошмар!.. Стоило только сопоставить цели и результаты с ценой победы, и волосы начинали шевелиться на голове. Дома надо уволить с военной службы всех лерони, разорвать контракты; если отец откажется присоединиться к договору, пусть ищет себе другого главнокомандующего. Он, Бард, заработает себе на хлеб и в наемниках. Дело привычное…Мелькнула мысль — если уж отцу так хочется ради завоевания Ста царств обратить весь мир в пустыню, пусть наймет Пола. Тот вполне сгодится для этой цели.«Пол… Он такой же безжалостный, каким я был раньше. Ему это сподручно, ларан на него не действует. На ужасы насмотрелся вдоволь — и ничего. Только закалил душу. Вот пусть и громит, сжигает все вокруг».Он почувствовал, что способен убить Пола. Уже не за то, что тот сам по себе представлял угрозу его власти, его положению при королевском дворе. Теперь Бард ненавидел его как человека, которым в сущности совсем недавно был он сам. Теперь знал, как тот опасен, как разрушительна жажда власти — мания, обуявшая его; как смертельно опасна сила в руках безжалостного, жестокого человека. Знал, что Мелисендра будет горевать, и был готов приложить все старание, чтобы убедить Пола отказаться от подобных греховных замыслов. Но у его двойника не было того испытания, через которое прошел он, Бард. Тот все еще горит желанием исполнить «великий замысел», ради него готов пожертвовать чем угодно, даже Мелисендрой.Однако возможно ли вмешиваться в чужую жизнь, навязывать свою точку зрения? Но они с отцом уже впутались в эту историю. Теперь Бард понял, с кем он имеет дело, и возвращение того в исходную точку будет вполне справедливым воздаянием. Тогда и он, Бард, снимет грех с души и забудет кощунственную мысль, которая пришла ему в голову, когда он в первый раз заглянул в лицо двойника.«Придет день, когда я буду вынужден убить его, или он сделает это первым…»Так они ехали на запад, пока дорога не уперлась в развилку. Астуриас лежал на севере, однако Варзил предупредил Барда, чтобы тот не сворачивал.— И ты, и Мелора еще способны родить детей, так что нам лучше сделать крюк и объехать зараженную землю. Если кто там побывает, может не надеяться на здоровое потомство. Эта область лежит так близко от Нескьи, что меня иной раз охватывает тревога — в безопасности ли Башня? В моем возрасте это не имеет значения, но у вас обоих могут появиться дети. — Он засмеялся, потом поправился: — Я имел в виду у каждого в своей семье.Тут все засмеялись, а Бард: заметил, как Мелора искоса глянула на него, и сердце затопила радость. Душа чуть оттаяла. Ни разу за всю его жизнь женщина не смотрела на него такими глазами, никогда при этом он не испытывал щенячьей радости.«И этого мужчину, Бард, я никогда не переставала любить».Значит, она все еще любила его. Ей, по-видимому, дорого досталось это чувство. Он взял Карлину силой. Что по этому поводу говорил закон? Обручение обретало статус брака, если жених и невеста провели вместе ночь. Ясно, что Карлина только о том и думает, как освободиться от него, но что теперь может изменить ее отъезд? Ничего. Он не может взять Мелору в качестве барраганьи — все-таки она лерони, обитающая в Нескье, а это что-нибудь да значит. Меньше всего он хотел теперь, чтобы и Мелисендра сохранила тот же статус. Нужно искать решение.Странно… Все эти годы он мечтал о том, чтобы вернуть Карлину. Теперь он страстно желал, чтобы она как можно скорее покинула замок. В холмах Киллгардских жила, поговорка: «Только тронь богов, потом не избавишься от их милости».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64