Кроверны —: короли планетарных преобразований. Мы тоже это умеем, но у кровернов подход покруче.
На образцовую климатизацию Марса Содружество потратило восемьдесят лет. Наши двоякодышащие недруги сварили Эсквемелин за десять стандартных суток.
Говорят, кроверны могут «просчитать» целую планету. С ядром и мантией, плитами континентов и океанами, вулканами, горами, впадинами и ледниками. И якобы благодаря этим своим расчетам кроверны знают, как одним пальчиком разрушить на планете прежний экобаланс. На всей планете! И устроить новый, по своему вкусу…
Много думать вредно. Здоровенная «мамаша» выпрыгивает из прохода между двумя кубами. Да так неожиданно, что задумавшийся о премудростях химии салабон Серж ван Гримм даже не успевает как следует перетрухнуть.
Любопытно: проход таки охранялся рокет-автоматами. Но самое любопытное: они были включены!
Кто и когда привел их в действие – знать не знаю. Может даже статься, что их никто не включал, а кровернам просто не хватило ума их выключить. За целую неделю? Сомнительно.
«Мамаша» поймала сытный заряд, разваливший ее на куски прямо в воздухе.
Лохмотья неопрятной, хлюпающей плоти завалили меня с ног до головы. Слабенькие разряды затрещали между металлизированным костяком монстра и трубой.
А вот если б эта улиточка была, так сказать, в сборке, меня ожидал бы мегавольтный электрический разряд.
Не могу сказать, что экоброня на это не рассчитана. Я, пожалуй, немного еще потрепыхался бы. Но что бы я делал в тяжеленной мертвой скорлупе, у которой отказала вся энергетика?
Успел бы, наверное, пару раз матернуться. А потом крепкий, как закрылки «Фалькрама», клюв меоравиоля отыскал бы слабое место в моих умерших доспехах…
Меоравиоль – так «мамаша» называется. Но кто же это выговорит?
Дальше – больше. Вслед за электрическим моллюском из прохода выскочил:., человек. И никакой рокетавтомат его не срезал.
Просто – человек. Не штурмовой пехотинец.
Он был одет в рабочий комбинезон, густо измазанный кровью и, кажется, содержимым этих перегонных кубов. Комбинезон аж дымился.
Да на нем даже перчаток не было, не то что экоброни! Впрочем, левая кисть отсутствовала, что снижало потребность в перчатках ровно вдвое.
Неизвестный герой довольствовался легкой кислородной маской. В правой руке он держал ажурное железное бревно. За бревном волочился шланг толщиной в три пальца.
Кому, как не мне, бывшему монтажнику-подводнику, было узнать в этом варварском агрегате сварочный плазмомет старой модели! Отличная штука. Можно скалы резать, можно при должной квалификации консервы открывать.
Изредка применяется и по прямому назначению. А сегодня вот оказалось– в качестве импровизированной замены рокет-автомата тоже сойдет.
Мужик – а это был, конечно, здоровенный, смуглокожий мужичара, иначе как бы он уволок в одной руке эту хреновину? – подковылял ко мне.
Я показал ему большой палец. Типа – молодчина. Спасибо. Ты – номер один. Я твой должник. Двойной бурбон – за мой счет.
Он что-то орал и вид имел скорее гневный, нежели обрадованный спасением жизни правительственного штурмового пехотинца. Что за язык такой?
Милитум осведомился, требуется ли перевод. Он еще спрашивает!
«Язык – испанский. Встречаются слова из индейского языка киче», – сообщил милитум. Какого еще к черту киче?
– Уматывайте! Быстро! Тут никого нет! Никого! – орал мужик на этом самом языке.
С виду вроде не сумасшедший. Как же это – «никого»? А он – кто? Да если кроверны позволили разгуливать здесь персоналу Копей, так, может, и все остальные уже на поверхность вылезли, а?
– Сейчас всему крышка! Тернарный компонент потек! Ты что, не видишь?!. – Он гневно завращал глазами, тыча своей железкой прямо под ноги.
Тернарный компонент чего? Я, конечно, олух, но, по-моему, для крупных неприятностей нужны еще по меньшей мере два. Два компонента, две других разновидности химического дерьма. Иначе какой же он «тернарный»?
– Объясни внятно! – рыкнул мой речевой синтезатор на испанском. – Кто ты? Что здесь происходит?!
Мужчина наконец скумекал, что разговор идет на тарабарском, и перешел на интерлингву.
– Офицер биологической безопасности Чака Дюмулье. Вчера они прорвали контур. Здесь все не так, как вы думаете. Людей больше нет. Последние передачи были не от нас, это фальшивка кровернов. Мы ничего не могли сделать. Шибальба!
– А что компонент?
Дюмулье аж зарычал от злости. Кризис коммуникации у нас наметился, значит. Не петрит ничего собеседник. Ка-акой тупой солдафон попался, это ж надо!
– Им не нужен иридий, – просипела его кислородная маска. – На Копях их интересовали только синтез-машины. Благодаря нашей трофейной технике кровернам не пришлось завозить почти ничего своего. В синтез-машинах, – Дюмулье кивнул на черные кубы, – уже наработаны реагенты. Осталось меньше часа. Возможно – минуты. И кроверны начнут климатизацию. Но неуправляемая климатизация будет прямо сейчас, потому что я выкрутил пару предохранителей. Вот рыла-то у них повытянутся!
– Вы понимаете, что подставили по меньшей мере восемьсот человек?
– Откуда же я знал о вашей операции? Я думал, что убью сотню кровернов и целую армию термитов. Я вывернул предохранители. Вышел из аппаратной. И тут раздались первые выстрелы. Да я понятия не имел о вашем десанте! Я думал, что честно исполнил свой долг.
– До того, как идти в аппаратную, вам следовало бы задержаться на одну чашечку кофе.
Дюмулье не улыбнулся.
– Я выполнял свой долг, – повторил он.
Ага. Это типаж. Герой-самоубийца. Умираю, но не сдаюсь типа.
Впрочем, его можно понять. В самом деле, сам факт операции был строго засекречен. Не говоря уже о точном времени.
Он думал – кровернам удастся уйти от возмездия. И сам решил стать карающим мечом.
– Можно ли вернуть предохранители на место?
– Уже поздно. Компонент потек.
Мое дело – не думать, а доводить информацию до командования.
– Альфа-один, вызывает Клык! Вызывает Клык! Повторяю: Клык на связи. Бета, Кси: кто меня слышит?
Ни гугу. Я расширил диапазон до батальонного уровня. Имею право – информация экстренная.
Вот будет сейчас климоклазм… Вот окажусь прямо в эпицентре… Ураганный ветер – сильнее того, что был в дни творения, – отделит кожу от мяса, мясо от костей. Разберет меня по кусочкам. Растреплет по всей планетке.
Но если мое сообщение засекут в штабе – «Огненный Крест» мне гарантирован. Посмертно, конечно. И матушка моя, по меткому замечанию сержанта Гусака, будет всю оставшуюся жизнь ходить на золото. Даром что она майор специальных сил и получает от правительства такие бабки, рядом с которыми пенсион за непутевого сынка-рядового просто не угадывается!., пара фаршированных омаров и шубка-шар от престижного модельера…
– Серж ван Гримм, взвод-два рота-один вызывает батальон. Всем, кто меня слышит. Всем, кто меня слышит!
А никто не слышит.
Ну и дела…
Может, всех уже того?
Ума хватило – запустил телезонд. Это мои запасные глаза, уши, а если повезет – то и язык.
Ясно же, что эфирная обстановка в таких местах может быть любой степени говенности. Да и кровернам уже пора было глушилки запустить.
Телезонд повис под арматурой поврежденного купола и сообщил, что приступил к сканированию.
Ну наконец-то. Отозвались. Оказалось, мой разговор с Дюмулье слушал Гусак.
"Интересно только, как он нас слышал, если я только что докричаться не мог и до батальонного начальства? А, не имеет значения. Значит, у меня на выход все работало нормально, а коротковолновой вход был перекрыт. Может, электрический кусок «мамаши» что-то не то закоротил, я ж себя со спины не вижу.
Ну, прекрасно. Гусак в курсе, лейтенант в курсе, эдак скоро и до Оперативного Штаба дойдет. В любом случае – не пришлось пересказывать всю историю с начала. Наверху, как оказалось, уже жутчайший переполох.
Соображали там, впрочем, на удивление быстро. Итак, приказ номер раз: все прочь из зоны синтез-машин. Зарыться в землю, да поглубже!
Меня просить два раза не надо было.
Я приказал Дюмулье выбросить плазмомет и вцепиться в меня покрепче.
Он расстался со своим оружием весьма неохотно. Думаю, если б был уверен, что длины шланга хватит, – оставил бы при себе.
Глидерам пришлось малость поднапрячься. Мы – я и пристроившийся на моей левой ноге, как орангутанг на пальме, Дюмулье – взмыли над трубой.
Я скосил глаза вправо, изучая тактическую разметку, спроецированную милитумом на смотровое стекло. В тяжелую годину климоклазма я буду рад сдохнуть вместе со своими задушевными корешами: Загом, Зигфридом и Гусаком. То есть – со своим родным отделением.
Ага, а вот и Они. Скучились в районе второго вентиляционного ствола.
Ох, что я увидел, пока летел!
Наша пехота сновала над заводом целыми стаями. Мне, похоже, достался один из самых глухих маршрутов – возможно, как новенькому. Потому что в основном наши работали секциями по три-пять человек.
И сейчас все эти секции спешили убраться от синтезмашин подальше.
Я прошел на бреющем полете над сворой неподвижно замерших термитов. Как новенькие – только черные. Это потрудилась плазменная пушка, главный козырь огневых секций.
А вот кому-то из наших не повезло. Голова отдельно, тело – выдавлено наружу через трещины в экоброне. Внутренний взрыв.
Интересно, чем это его так?
Оставшаяся без хозяина «Сьюздаль» носилась как заводная, стукаясь с оглушительным звоном о штабеля швеллеров.
В «Сьюздали» закоротило разделитель стрельбы. Автомат плевался реактивными струями, но не стрелял.
Вот это ярость, я понимаю.
* * *
Тут-то вибробуры и пригодились..
Когда я подлетел к своему отделению, то обнаружил, что под фундаментом свинофермы – да-да, там была свиноферма, рабочие Копей не желали жрать консервы, и после Эсквемелина я их понимаю! – под фундаментом уже выкопан великолепный бункер. В него-то мы с Дюмульё и занырнули.
– Это он? – осведомился Гусак.
– Ясный перец… эхм, виноват… Так точно, сениор! Гусак смерил Дюмулье взглядом.
– Лучше бы вы, офицер, не аппаратную захватили, а узел связи, – проворчал он. – И растолковали нам, что к чему.
– А вы-то сами узел связи захватили? – парировал Дюмулье.
С моей точки зрения, разговор был исчерпан.
Ан нет. Сержант утащил Дюмулье в глухой уголок и стал у него что-то потихоньку выпытывать, отключив передатчик. К моему удивлению, не прошло и минуты, как к ним присоединился возникший словно из-под земли капитан.
Капитан, джентльмены! Капитан Рафаил де Веракрус собственной персоной! Похоже, командование жаждало от Дюмулье новых откровений.
Тем временем Тони Сицилия посвятил меня в дела наши скорбные.
Эвакуировать нас просто не успевали. И, судя по всему, не очень-то хотели. Мы прилетели сюда не для того, чтобы сразу дернуть обратно, а чтобы вывезти вещички подороже золота.
Бой за взлетную полосу другие взводы закончили вот только что. И теперь, несмотря на угрозу климоклазма, хапали все, что только можно было захапать.
А челноки кровернов пришлось сбить при попытке к бегству. Жаль, конечно, – в идеале их тоже следовало бы захапать.
Кроме того, наверху не желали мириться с тем, что целая планета превратится в бурлящее варево из гиперактивных биохимических компонентов и вторичных реагентов. Глокк считался очень перспективной колонией.
Так что вместо эвакуации командование придумало кое-что покруче – термическую обработку. Если б только было известно, что кроверны сумеют использовать наши синтез-машины в своих целях, с этого следовало бы начинать всю операцию.
Кто успеет быстрее – «Фалькрамы» или неумолимо растущее давление, которое вскроет емкости с остальными двумя компонентами тернарной смеси?
Чтобы штурмовики смогли влететь прямо на территорию завода, танковые пушки полностью размолотили северный и южный скаты купола. Стеклопластик испарялся огромными кусками – от каждого выстрела ухало так, что ходила ходуном земля под ногами.
Хорошо, что все свиньи на ферме сдохли еще во время нападения кровернов. Отравились местной атмосферой из-за разгерметизации купола, а может – от страха окочурились. Не то от их свинячьего визга мы бы все там на месте и чокнулись бы, точно говорю. Я сам хотел визжать как резаный – так страшно было.
Не хочу «Огненный Крест»! Хочу домой, на базу, к резиновым бабам.
Мы снова включили фильтры.
Сразу за тем рвануло так, что мало не показалось. Я потом только узнал, что то была еще не бомбардировка – просто один из «Фалькрамов» не вписался в дыру в куполе.
А потом что-то тихонько свистнуло-пискнуло вдалеке. И наступила тишина.
Бомбы «Фалькрамов» сделали с синтез-машинами то же самое, что незадолго до этого – с лесом. Грубо вырезали из ландшафта и переместили в небытие.
Успели!
Успели, короли воздуха драная гвардия поднебесья!
Говорят, за тот вылет всех пилотов четырнадцатого сквада повысили в звании. Всех уцелевших пилотов, я имею в виду.
Они спасли всех нас, а заодно и планету Глокк. Даром что ненадолго.
Мне бы так! Нажал на пару кнопок – и уже лейтенант.
Командование на то и командование, чтобы командовать. Если события развиваются в соответствии с намеченными планами – зачем нужны командиры? Знай слушай себе милитум и делай, чего он скажет.
Но планы – их любят сперва составить, а потом на лету поменять. Для этого нужно вдохновение, а вдохновение компьютеру иметь по уставу не положено.
Сперва был план все захватить, кровернов перебить… Э, ребята, а видел ли кто живого кроверна? Не, здесь не видели. Только меоравиолей. И термитов, ясно.
Да. Кровернов, значит, перебить и всех людей из мрачных подземелий вывести к свету и радости.
Потом наложили в штаны и решили, что планы уже не нужны:
1 2 3 4 5 6 7 8 9