Вслушивается в громкое, пронзительное завывание несущихся по улице полицейских машин.
А затем гостиничный номер исчезает. Исчезает малютка Триш. В следующий момент и воображаемая, и подлинная Джиллиан — обе осознают, что это воют не полицейские сирены.
Это ревет где-то здесь, в доме. Это надрывается сирена в ее комнате.
Кто-то нажал кнопку сигнала тревоги.
* * *
Звук. Опять он донесся до Кэрол. Глухой стук из нижних покоев дома. За ним еще один.
Кто-то находился в доме. Кто-то самым настоящим образом пребывал в доме Кэрол. Паническое ощущение угрозы, то сильнее, то слабее сжимавшее ее в когтях весь вечер, улучило момент и стало вдруг ужасающе реальным.
Дыхание Кэрол участилось. Очень медленно она выпрямила поджатые, затекшие ноги. Потом плотнее, до ушей, натянула на себя груду полотенец и глубже вдвинулась в свое импровизированное убежище, так что над краем ванны остались одни только глаза. Снизу послышались новые звуки. Возможно, они исходили из спальни. Из той спальни. Из той самой спальни.
Очень осторожно Кэрол вытащила свой крошечный пистолетик, приподняла и нацелила на дверь.
Теперь звук раздавался уже из коридора. Это были шаги, и они отчетливо приближались.
— Дэн? — хрипло, со страхом и надеждой, выкрикнула она.
Ответа не последовало.
А потом шаги остановились, и в пробивающейся из-под двери полоске света появились и застыли две темные тени. Он был здесь.
Руки Кэрол покрылись мурашками.
«Спокойно, Кэрол. Спокойно».
Она сжала в руках пистолет. Затаила дыхание.
Медная дверная ручка начала медленно поворачиваться...
* * *
Джиллиан как ошпаренная выскочила из постели. Схватила халат и, на ходу надевая его, устремилась к двери. Потом вспомнила что-то и кинулась назад к кровати за газовым баллончиком. Во всем доме надрывно выла сигнализация.
В коридоре она увидела Топпи в белой ночной рубашке, заспанную и очумелую.
— Топпи, это вы включи...
— Нет.
— Либби! — закричали они в один голос и ринулись к ней.
Дико озираясь, с баллончиком в руке, Джиллиан первой влетела в комнату. Оливия Хейз лежала на кровати. Лицо ее было белым как мел. Она прижимала к груди зажатый в руке пульт дистанционного управления.
— Мама, мама, что случилось?
Либби подняла трясущуюся руку, в ужасе указывая на окно. Джиллиан и Топпи обернулись.
* * *
Одиннадцать тридцать три.
Гриффин все еще сидел в штаб-квартире, продираясь сквозь груду бумаг и устало потирая переносицу, когда в комнату для совещаний просунул голову дежурный офицер.
— Сержант!
— Офицер Жирар!
— Сэр, в Службу спасения только что поступил сигнал тревоги из Ист-Гринвича. Сработала домашняя сигнализация, и передают, что по двору теперь мечется женщина в купальном халате. Я подумал, что вам могут пригодиться эти сведения. Дело в том, что домовладение принадлежит Джиллиан Хейз.
— Проклятие! — Тревога в доме Джиллиан Хейз именно в эту ночь, а не в какую-нибудь иную едва ли сулила что-то хорошее. А он находится по меньшей мере в двадцати минутах езды. Не прекращая разговора, Гриффин направился к двери.
— Окажите мне любезность, офицер: позвоните детективу Фитцу.
— Это тот, что из городской полиции?
— Да, тот самый.
— Прошу прощения, сэр, но думаю, вся городская полиция на вызове. Я услышал это по селекторной связи, хотя подробности они держат в тайне. Какое-то происшествие в Колледж-Хилле...
Гриффин резко остановился:
— В Колледж-Хилле?
Офицер кивнул:
— Да, сэр, в Колледж-Хилле.
* * *
Дверь ванной резко распахнулась. Зажмурившись, Кэрол нажала на спуск.
Хлоп! Хлоп! Хлоп! — Мелкокалиберный пистолет запрыгал в ее руке. И темная, смутно различимая фигура плашмя грохнулась на пол.
— А, черт! — простонал человек. — Ты застрелила меня.
И Кэрол спросила:
— Дэн?
* * *
Джиллиан действительно металась. Она носилась взад и вперед по собственному двору в небесно-голубом халате, коршуном набрасываясь на кусты, исступленно расталкивая и раздирая ветки. Били в глаза прожекторы, к месту действия стекались соседи, ревели сиренами мчащиеся по улице полицейские машины. Джиллиан знала, что выставляет себя на обозрение. Но ей было все равно.
— Выходи, ублюдок! — кричала она. Выбросив вперед руку, Джиллиан яростно направила распылитель на подрагивающие листы. — Ты хотел пошутить? Устроить розыгрыш? Я покажу тебе розыгрыш, трусливый сукин сын! Ну же, давай! Покажись!
Она подбежала к границе участка. Зеваки соседи в испуге отпрянули назад. Но Джиллиан не обращала на них внимания: слезы струились по ее лицу, нос разъедало от попавшего в него перца. Негодяй прячется где-нибудь поблизости! Он не мог далеко уйти! И она его найдет, она схватит его за грязную, жалкую, засыпанную перхотью шею и... и...
Ей хотелось наброситься на кого-нибудь, причинить боль, избить, изувечить. Ей просто необходимо было совершить какое-то насилие. И, не найдя другой добычи, женщина начала исступленно топтать новые, едва взошедшие ростки луковичных, только что посаженные анютины глазки... Джиллиан не могла остановиться. Она чувствовала потребность двигаться, сражаться, крушить... Она больше не в том темном подвале! Она не беспомощна!
Вот он, вот он! Куст шевельнулся! Трусливый ублюдок!
Пулей рванувшись к дрогнувшим кустам войлочной вишни, Джиллиан с разгону ударилась обо что-то твердое.
— А! — вскрикнула она от неожиданности, резко отскакивая. И запоздало подняв глаза, увидела перед собой незыблемую как скала фигуру вездесущего сержанта Гриффина.
— Джиллиан, — негромко сказал он.
— Вы видели, что он сделал?
— Офицеры рассказали мне, что случилось.
— Прямо в комнате матери. Вы знаете, что с ней было после этого? Она стала задыхаться, пришлось вызывать «скорую». Если из-за этого подонка у моей матери будет сердечный приступ, клянусь, я убью его своими руками. Я найду его и изрублю в куски!
— Джиллиан, — спокойно повторил он.
— В комнате моей матери! Какой идиот мог додуматься до этого? Именно сегодня! Бедная мама! О Господи, бедная моя мама...
Плечи Джиллиан судорожно дрожали, потом ее начало пошатывать. Опустив глаза, Джиллиан заметила, что халат распахнулся и что она полуголая стоит посреди лужайки перед домом. Воют сирены, и огни мигалок поливают дом немилосердным красным светом. Повсюду люди, они жадно пялятся, шушукаясь о ее беде.
«Эдди Комо жив» — вот что с помощью баллончика краски было написано кроваво-красными буквами по всему стеклу в комнате ее матери. «Эдди Комо жив».
— Это не смешно, — срывающимся голосом пробормотала лидер «Клуба непобежденных». — Это гадкая, гадкая шутка! — Джиллиан опять покачнулась, и сержанту Гриффину пришлось подхватить ее.
— Я очень сожалею, — сказал он.
— Ненавижу! — Сдавленные рыдания сотрясали ее грудь.
— Джиллиан, — снова мягко произнес он, и что-то в его голосе наконец пробилось сквозь туман в ее голове и достигло сознания. Она медленно подняла голову. Его синие глаза были суровы, мрачны и полны безмерной печали. Такой печали... И Джиллиан, внезапно застыв, все смотрела в них и смотрела. А потом ни с того ни с сего вдруг подумала о его умершей жене. Что это значит — любить такого человека? Каково это? Ощущать себя в этих сильных объятиях, в плену твердого взгляда этих глаз, чувствовать, как медленно, но верно уплываешь куда-то...
— Что случилось? — прошептала она.
— Мне очень жаль. Я только что говорил с детективом Фитцпатриком. В Колледж-Хилле... еще одно чрезвычайное происшествие.
— Но этого не может быть. Эдди мертв. Все кончилось. А это просто... Просто какой-то хулиган намалевал краскораспылителем. Пожалуйста, прошу вас, скажите, что это так. Мне нужно знать, что это был просто подросток с баллончиком.
Сержант Гриффин не сказал ни слова. Джиллиан все еще была в его объятиях, и он поддерживал ее подкашивающееся тело, защищая от нескромных взглядов сбежавшихся зевак. Он не разожмет рук, пока она полностью не придет в себя. Теперь Джиллиан это хорошо понимала. Он будет стоять здесь столько, сколько понадобится, и поддерживать ее. Это была его работа, а ведь еще когда Гриффин расследовал дело Добряка, репортеры говорили, что он относится к работе очень серьезно.
Джиллиан пристально вглядывалась в его лицо — широкое, с энергичными чертами, суровое, непреклонное, в твердо глядящие на нее синие глаза. И вдруг, повинуясь странному импульсу, она протянула руку и коснулась четко очерченного, шершавого на ощупь подбородка. «Интересно, — размышляла она, — что бы он подумал, узнав, что никто не дотрагивался до нее — и она ни до кого — вот уже много больше года».
Потом Джиллиан откачнулась назад, отступила в сторону и завязала развязавшийся поясок халата.
— Брюнетка? — спросила она.
— Да.
— Латексные жгуты?
— Да.
— Она?..
— Задушена.
Джиллиан закрыла глаза.
— Хорошо, сержант. Может быть, войдете в дом?
* * *
Двенадцать часов двадцать одна минута.
Дом Песатуро погружен во тьму. Том и Лори мирно спят в широкой кровати. Свернувшись калачиком, спит маленькая Молли, упираясь головой в розовую кроватку своей Барби. А тем временем спящая в своей комнате Мег начинает метаться в мучительном сне.
Глаза цвета густого шоколада... Ласковые, нежные руки... Медленная, полная истомы улыбка обольстителя... Его пальцы гладят ее волосы. Потом его рука медленно скользит ниже, к ее груди. Она выгибает спину и мучительно жаждет продолжения.
— Нам надо остановиться, — шепчет он ей на ухо.
— Нет, нет...
— Это будет нехорошо, неправильно. — Его большой палец стремительно проносится по ее соску. Пальцы смыкаются, сладко стискивая его.
— Пожалуйста, я прошу...
— Это нехорошо.
— О, пожалуйста...
Его рука спускается ниже. Вся дрожа, Мег выгибает к нему бедра. Потом... Его рука надавливает уже ниже. Все ее тело стонет и мурлычет от наслаждения. Она откидывает голову...
Темно-карие глаза. Ласковые, нежные руки. Медленная улыбка обольстителя.
Мег снова мечется во сне. Губы ее шепчут: «Дэвид...»
Глава 20
«Клуб непобежденных»
— Я стреляла в своего мужа.
— Ты стреляла в своего мужа?
— Сегодня ночью, когда он вернулся домой. Мне было очень страшно. Перед этим я только что получила еще одну открытку от Эдди Комо — с обратным адресом Джиллиан. И я... Богом клянусь... я сначала окликнула его по имени. Но он не отозвался. И тогда я спустила курок и... и ранила его в руку, ниже локтя. По-настоящему, сильно ранила. Врач был изумлен.
Джиллиан нахмурилась.
— Я думала, мы договорились: никакого оружия.
— Нет, Джиллиан, это ты сказала: «никакого оружия». А я все еще сохраняю за собой право думать самостоятельно. Да! И что? Как тебе это нравится? — Тон Кэрол стал взвинченным, вызывающим.
Напротив, голос Джиллиан, председательствующей на этом экстренно созванном заседании «Клуба непобежденных», был особенно холоден и уравновешен.
— Полагаю, главный вопрос: как это понравилось Дэну.
Мег вздохнула и поерзала, глубже вдвигаясь в кресло. Все шло вкривь и вкось. Кэрол была так возбуждена, что не могла даже усидеть за столиком, который они заказали в отдельном кабинете давно полюбившегося им ресторана в районе Федерал-Хилл. Джиллиан, в застегнутом до подбородка темно-синем костюме начальницы, сидела нарочито прямо, с величием английской королевы. Напряженность между двумя женщинами достигла небывалого масштаба. Мег оставалась вне этого противостояния. Она, как всегда, слишком слабо во всем разбиралась, чтобы испытывать напряжение или взвинченность. К тому же сегодня утром ей немало пришлось помаяться из-за первого в жизни похмелья. Во всяком случае, она считала, что это похмелье у нее первое.
— Как говорит моя мама, — подала голос Мег, — не могли бы вы обе поговорить молча?
Кэрол сверкнула на нее глазами. Взгляд Джиллиан был скорее ироничным.
— Тяжеловато приходится с утра? — спросила она.
— Пожалуй.
— Что, пришлось покланяться фаянсовому божку вчера вечером?
До Мег не сразу дошло. А, это она про рвоту.
— Нет. Во всяком случае, я не помню.
— Ну, ничего, жить будешь.
— Извините, — резко вмешалась Кэрол. — Я говорила о ранении своего мужа. Может, мне надо было убить его — чтобы привлечь немного внимания к себе?
— Уж не знаю, — ответила Джиллиан. — Ты для этого его подстрелила?
— Ради всего святого! Можно мне сказать?!
— Нет, послушай нас минутку...
— Не существует никаких «нас», Джиллиан! Только ты одна! Всегда была только одна ты! Мы с Мег — всего лишь витрина для твоего крестового похода за справедливостью. «Клуб непобежденных»! «Клуб взаимной поддержки»! Это просто насмешка. Этот «Клуб» не имеет никакого отношения к взаимной поддержке, он создан ради мести. Ты просто не имеешь права эксплуатировать это слово перед представителями прессы. Чем мы располагаем на сегодняшний день? Каков итог нашей деятельности? Эдди Комо убит. Я подстрелила своего мужа. Жертвой маньяка стала еще одна девушка, а пресса вопит о судебной ошибке. Что ты собираешься предпринять дальше, Джиллиан? Как намерена справиться со всем этим?
Джиллиан встала из-за стола. Прямая как палка, она медленно, с отрешенным видом обошла вокруг маленькое помещение, потом проделала этот путь еще два раза. Движения ее были скупыми и механическими. Лицо — бледным и непроницаемым. Ранее Мег видела ее в таком состоянии лишь однажды — в тот день, когда Эдди Комо впервые «вышел с ними на связь». По правде сказать, Джиллиан в тот день малость испугала ее.
— Сегодня ночью кто-то вторгся в пределы моей частной собственности, нарушил покой моего жилища, — отрешенно сообщила Джиллиан. — Кто-то отсоединил все лампы в системе световой охраны у меня во дворе, затем подошел к дому и с помощью краскораспылителя написал на оконном стекле в комнате моей матери: «Эдди Комо жив». Потом снова подсоединил лампы. Господи, чтобы выйти из нервного шока, матери понадобилась кислородная подушка. Думаешь, я не знаю, что такое страх, Кэрол? Думаешь, не понимаю, что творилось у тебя в голове вчера вечером, когда кто-то неведомый крался по твоему коридору? Будь у меня в тот момент пистолет, я бы тоже подстрелила кого-нибудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64