Даллас испугалась. Кристофер представил, что случилось бы с ней, узнай она, кто он на самом деле. Задумчиво поднял ее стул и поставил у стола. Открыл дверь — она стояла, прислонясь к дому, пряталась в тени, обхватив себя руками. Его пульс все учащался. Он впился в нее взглядом.— Что вы намереваетесь делать? — прошептала она в темноте.Кристофер шагнул вперед:— Я не знаю самого себя.— А я принадлежу самой себе.— Так ли уж вы этого хотите?— Так должно быть.Лунный свет окрасил ее волосы серебром.— Действительно? — Он подвинулся ближе к ней. — Почему?У нее перехватило дыхание.— Вам нужно сейчас уйти. — Она вжалась в стену дома. — И вернуться на вашу яхту. Я хочу, чтобы вы уплыли и никогда больше сюда не возвращались.— Прямо сейчас? — Он стоял так близко, что ощущал обволакивающее тепло ее тела. Все его существо заполнилось ее изысканным запахом. — Дорогая, для каждого из нас это не выход.Он нагнулся и взял ее за плечи, притянул к себе.— Не волнуйся, дорогая. Я не сделаю тебе ничего плохого.— А если ты не сможешь справиться с собой? Он нервно сглотнул. Его мозолистая рука ласкала ее щеку, а потом спустилась вниз, к ее шее. Ее кожа оказалась столь же нежной, сколь и ленточка Стефи, — только еще шелковистее и теплее. Он почувствовал ее дрожь даже от легкого своего прикосновения, и едва заметная улыбка пробежала по его лицу.Она стояла все так же неподвижно. Он наклонился и мягко коснулся губами ее рта. Она оказалась очень вкусной. Теплой. Притягательной. Природа взыграла в нем. Она заставила его искать то, чего он всегда хотел от женщин — и никогда не имел. Его язык обвел край ее нижней губы.Даллас задыхалась и на мгновение уступила сильному желанию, которое он разбудил в ней, с голодной жадностью обнимая ее. Она бегала руками по теплой мускулистой груди Кристофера, запуская тонкие пальцы в спутанные золотисто-коричневые курчавые волосы на его груди. Кончики ее пальцев парили в трепетном изумлении над сумасшедшим волнением его глухо стучащего сердца. Подойдя к нему еще ближе, она казалась готовой отдать ему всю себя.Он еще крепче прижал ее к себе. Даллас запрокинула голову и задохнулась. Очень медленно подняла руки к его лицу и горячими дрожащими пальцами обвела очертания его подбородка, а потом провела по линии его губ.Его опять разобрало от ее мягкого прикосновения. А потом в ее глазах вновь появился непонятный страх, и она тихо заплакала и отпрянула от него.Он дал ей уйти. И озадаченно посмотрел ей вслед, когда она вбегала в дом.Что с ней такое? Она даже не знала, кто он, и испугалась его. Он не мог сказать ей правды.А хотел. Глава 5 Раздосадованный, Кристофер сидел на ступеньках крыльца, уронив голову на руки, когда вернулась Даллас.— Извините, — нервно прошептала она.Он обернулся.Она стояла босиком в дверном проеме. Копна светящихся волос разлилась по ее плечам подобно золотой реке. Она смотрела на него сурово — как самка, не подпускающая к себе. В ее голубых глазах стоял страх, а лицо было бледно. Время остановилось в огромных глазах, устремленных на него.— Простите, — ее голос смягчился. Теперь он услышал настоящее извинение. И был польщен: вопреки ее страху он значил для нее достаточно много, чтобы вернуться к нему. — Вы спасли Стефи, — проговорила она. — Я вела себя непростительно грубо.— Потому что я был непростительно напорист.Ресницы Даллас затрепетали.— Вас тоже преследуют привидения? Она сглотнула и кивнула. Его рот сжался.— Может, вы думали, что я завлекала вас, придя на вашу яхту? — прошептала она.— Я много чего думал.., но такое мне в голову не приходило.— Может быть…Он видел, как вздымалась ее грудь под футболкой. Неужели она не знала, что ее вкус и запах, все еще заполнявший его ноздри, разжигали в нем огонь желания?— Давайте прекратим этот разговор.— Вы выглядите печальным. Кристофер сжал зубы:— Со мной все в порядке.Они опять сбились с пути друг к другу, и наступило неловкое молчание.Мало-помалу напряжение между ними стало спадать. Даллас села ступенькой ниже его. Теплая, отливающая серебром тьма и магия ее близости как будто стерли из памяти, кто он такой и зачем приехал сюда. За пределами этого крошечного крылечка и мерцающей ночи, впитавшей запах соленого воздуха и моря, казалось, ничего не существовало. Ничего, кроме этой женщины. Ничего, кроме горячего возбуждения, которым она окружила его. В ней мучительно сочетались чувственность и невинность. Он хотел знать, что она за человек и почему отказалась от своих интересов, растя четверых, даже не родных, детей. Даллас заговорила первой:— Стефи сказала, что днем вы протаранили причал.— Я лишь недавно научился управлять парусником.— Большинство начинает с маленьких лодок. И тренируется в знакомых местах.— Я.., не большинство. Если у меня опасные наклонности, я им следую.— То есть?Он смотрел на ее роскошные золотистые волосы, на тонкую спину, узкую талию и потрясающий изгиб ягодиц. И вспоминал сильное волнение, охватившее его, когда он обнимал ее. Его тело напряглось.— Например, приехал сюда.— Что вы имеете в виду? Что вы отправились в путешествие, не обучившись управлению парусником?Он загадочно улыбнулся:— Это. А также то, что сижу здесь с вами.— Я — не опасная женщина. Вы — один из немногих…— О, но вы опасны для меня.— А почему же я все время убегаю?— Я сказал вам: если у меня опасные наклонности, в отличие от вас я им следую.Настроение у него стало великолепным.— Наверное, у вас очень интересная жизнь.— Есть люди, которые так думают.— А что вы сами думаете о своей жизни?Прежде никто не спрашивал его об этом.— Я чертовски одинок. — Он был принцем Голливуда, но ему было горько вспоминать обо всех этих больших, прекрасно отделанных, но одиноких дворцах, в которых он жил. О гувернерах и слугах, игравших роли мамы и папы, в то время как настоящие родители им никогда не занимались. — Я совершил в жизни много ошибок.— Потому что следовали опасным наклонностям?— Частично.Он начал говорить о себе. Почему он считал, что с ней тяжело говорить? Это оказалось совсем легко. Кристофер поведал Даллас о пустоте своего детства. Он никогда раньше ни перед кем не раскрывал своей души. А сейчас делился с ней своими бедами. Хоть он и сказал, что родился в богатой семье владельцев ранчо, говорил он о том, что было в его реальной жизни, — и это было эмоционально правдиво. Он рассказывал о своих поглощенных собой родителях, об их пренебрежении им. Он был их игрушкой, но не их ребенком. Его воспитали слуги, а потом родители отправили его в военную школу. Он объяснял ей, почему делал глупости, если бывал взбешен или обижен.Она слушала его серьезно и сочувственно. Но он знал наверняка: все ее сочувствие вмиг рассеется, едва лишь откроется, кто он в действительности.Когда она стала менее осторожной, он спросил о ее жизни. Она рассказала ему об университете, об умерших сестре и зяте. О том, как занялась морским рестораном и стала поднимать детей, отказавшись от интеллектуальной жизни; о том, как она тайно тоскует о ней.— Уверен: можно было найти другое решение, — мягко сказал он, с изумлением сознавая, что они говорят как друзья — не как враги.— Нет. Мой брат хотел отправить детей в интернат.Его глаза сузились: должно быть, забрать у нее Стефи будет очень трудно.Даллас продолжала:— Я не могла этого допустить. Может быть, мы с вами не так уж различны во взглядах. Я тоже совершаю безумства, когда сознаю свою правоту. Чувства редко меня обманывают. Мне приходится так поступать. — Она помедлила. — Моя сестра однажды помогла мне. — Глаза Даллас наполнились настоящей болью. — То, что я делаю со своей собственной жизнью, не кажется мне таким уж важным. Но все это не легко…— Это огромная работа для каждого.— Стоит мне подумать, что все в порядке, как случается что-нибудь ужасное. Как со Стефи сегодня ночью. — Даллас отвернулась от него, расстроенная.— Но я же здесь, — мягко проговорил он. На чьей он стороне?— Обычно Стефи не ходит во сне. Но каждый раз, когда приезжает Гордон, дети шалеют. Однажды Патрик уплыл в шлюпке и переночевал на противоположном берегу. В другой раз Дженни и Ренни сбежали на мотоциклах в компании самых отпетых детей в своей школе. А вот теперь Стефи.Кристофер сидел ступенькой выше Даллас, что позволяло ему пожирать глазами ее длинные ноги и красивые бедра. У него чесались руки коснуться ее. Нахмурившись, он стиснул руками перила.— Похоже, вам нужен новый друг.— Гордон говорит, что женщине с четырьмя детьми нельзя быть разборчивой.Сердце Кристофера снова застучало. Он постарался успокоиться.— Женщине с четырьмя детьми это особенно нужно.Руки Даллас в карманах шорт задвигались. Она собралась уходить:— Очень рада была поболтать с вами, мистер…?— Сто… — он оборвал себя на полуслове. — Чане, — попытался он небрежно улыбнуться.— Мистер Чане, — ее голос был бархатно ласков, выговаривая “его” имя.— Чане Маккол, — закончил Кристофер. Она неторопливо поднялась:— Спокойной ночи. Чане Маккол! Он тоже поднялся:— Нет. Еще нет.Она помедлила в замешательстве.Ему было трудно растягивать слова с беспечным видом, когда он задал ей вопрос, который вертелся у него в мозгу во время всего их разговора:— А почему Стефи говорит, что ее родной папа.., приехал, чтобы забрать ее?Даллас заморгала и тоже попыталась выглядеть равнодушной. Она уперла руки в боки:— Мне жаль, что вы слышали ее слова. Стефи — очень эмоциональный ребенок. Мы не знаем, от кого она это унаследовала.Кристофер знал.Даллас колебалась:— Ну ладно, скажу. Хуже не будет. — Она прикусила губу:— Стефи недавно обнаружила, что ее удочерили. Это очень травмировало каждого из нас.— Вам следовало давно рассказать ей.— Моя сестра никогда не говорила об этом. Думаю, она боялась, что Стефи будет считать себя не такой, как все, так как другие дети были родные. После смерти Кэрри я подумала, что лучше отложить разговор со Стефи, пока она не успокоится. Боюсь, она узнала о своем удочерении наихудшим образом.— Каким же?— Я ругалась с…Он внимательно смотрел на Даллас.— ..ее биологическим отцом. Вы не можете себе представить, как это было ужасно. Рот Кристофера был твердо сомкнут.— Постарайтесь объяснить.— Я не знала, что Стефи нас слышит. Она слышала достаточно, так что мне пришлось открыть ей правду. — Даллас помедлила. — Не буду обременять вас своими проблемами.— Они несколько напоминают мои собственные.— Вы очень добры.Ни один мускул на его мужественном лице не дрогнул.— Доброта тут ни при чем.— Стефи всегда была эмоционально неустойчива. Ее потрясло, что она отличается от братьев и сестер. Хуже всего, что теперь она знает: настоящий отец жив и хочет ее забрать.— А что тут плохого? — Его голос прозвучал неожиданно хрипло.— Он страшный человек.— Вы хорошо его знаете? — Его рот сардонически скривился.— Я читала о нем. И допустила ошибку, рассказав о нем Стефи. Она перепугалась не на шутку.Голос Кристофера был напряженным:— Вы намеренно стремились к тому, чтобы она его боялась?— Нет, конечно, нет. Но мы так много перенесли за последний год — больше, чем могли выдержать. А тут еще и это. Ей всего шесть — неудивительно, что она не в силах справиться с таким известием. Я тоже не могу. Извините — мне не следовало вам всего этого говорить. Но иногда.., так хочется выговориться…— Понимаю…— Я хочу ее уберечь. Но это не ваша проблема, а моя. У вас, вероятно, даже нет детей? Ведь так?Он рассвирепел от ее вопроса.— Верно, — пробормотал он, засовывая руки в карманы джинсов.— Вы оказались великолепным слушателем. Кристоферу хотелось разбить кулаком оконное стекло. У него руки чесались сделать какую-нибудь глупость. Но, на его счастье, наверху, из детской спальни, послышался какой-то шум, и задрожал козырек крыльца. Они оба взглянули вверх, а потом друг на друга. Она улыбнулась:— Мне следует пойти наверх и убедиться в том, что Стефи — в кровати, а не где-нибудь еще.— Я пойду с вами.— В этом нет необходимости.— Но мне действительно интересно. Она искренне удивилась. Потолок снова тряхнуло, будто там обратился в бегство слон. Он улыбнулся:— У меня был чертовски длинный день. Я переплыл залив, протаранил причал, поранил ногу, спас Стефи и встретил вас. Я хочу спать. И хочу быть уверенным в том, что маленький монстр загнан в свою лунку.Они вместе поднялись наверх. Даллас открыла дверь спальни в то самое мгновение, когда Патрик взвизгнул и запустил в голову Ренни двумя подушками. Дженни и Стефи скакали как безумные. Подушка Патрика упала, и несметное число перьев подхватил ветер, дувший из распахнутого окна.— Дети, прошу вас! — беспомощно начала Даллас.Дети продолжали сражение среди снежинок-перьев.— Дети! — Одно слово Кристофера прогремело как гром среди ясного неба."Борцы” замерли с поднятыми подушками. Сквозь падающие перья четверо ребят обеспокоенно изучали незнакомца.— Время спать, дорогие, — урезонивала их Даллас.При звуках знакомого голоса дети снова начали беситься.— Время спать означает тишину, — твердо подчеркнул Кристофер.— Не всегда, — возразил Патрик.— Сегодня — означает, — проговорил Кристофер тоном, исключающим дальнейшую дискуссию.Пять минут спустя трое старших детей лежали на полу на голубом постельном белье. Стефи свернулась клубочком на широкой двуспальной кровати Даллас, с книгой с позолоченным обрезом.— Разве у них нет собственных постелей? — спросил Кристофер, садясь на краешек кровати.— Есть, и свои комнаты тоже, — ответила Даллас. — Но они все спят со мной. Я знаю, вы считаете, что я порчу их.— Нет. — Он вспомнил одиночество больших комнат, где спал в детстве. Его окружало очень мало любви.Даллас подняла с пола несколько книг.— Все это началось с моего приезда сюда. Первые ночи мы проводили в своих комнатах. Затем Стефи перебралась на мою кровать. А потом и все остальные.Кристофер улыбнулся Даллас:— Стефи спит с вами каждую ночь?— Она боится.., после смерти Кэрри и Ника.— Она счастливая маленькая девочка, — сказал он, не подумав. В его глазах и голосе была теплота. Впервые он усомнился, что ему удастся забрать Стефи отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20