— Чане такой славный.— В отношениях между людьми есть более важные вещи, — резко ответила Даллас.Все три девочки выглядели глубоко озадаченными. Затем Стефи мудро изрекла:— Когда принц в моей книжке поцеловал принцессу, это было самым главным. После этого они поженились и жили счастливо.— То — сказка. А это — реальная жизнь.— Мне больше нравятся сказки, — промолвила Стефи.Даллас не нашлась что ответить. К счастью, в это время Чане постучал в деревянную дверь. Три девочки скатились вниз ему навстречу. Даллас неохотно последовала за ними. Когда она вошла в гостиную, Чанса уже окружили все четверо детей. На нем были джинсы, сапоги и ковбойская рубаха из бледно-голубого хлопка. Его огромная серебряная пряжка ловила свет и отбрасывала блики. Стефи возбужденно рассказывала ему, что Джерри вылетел из своей клетки.— Давай найдем Джерри, пока наши коты не нашли его и не растерзали, — предложил Чане.— Мне нравятся ваши сапоги, — признался Патрик.Чане неуклюже приподнял ногу, и Патрик опустился на колени, рассматривая искусный стеганый узор на сапогах.— Они жмут в подъеме, — объяснил Чане.— Мы испекли шоколадное печенье, — проговорили Ренни и Дженни.— Мое любимое, — сказал Чане.Он определенно умел ладить с детьми. Поверх трех золотоволосых голов и темноволосой головки Стефи карие глаза Чанса встретились с глазами Даллас. Он просунул пальцы за пояс и откинулся на кушетку. Ее нервы вибрировали.Он умеет обращаться и с женщинами, шептал Даллас внутренний голос, на который она решила не обращать внимания.— Вам не следовало приходить, — заметила Даллас.Чуть заметная улыбка тронула его сильный чувственный рот:— А я хотел.Его мужественный шарм действовал на нее магически. Бледная голубизна его рубашки подчеркивала загар. Грубая хлопчатобумажная ткань обтягивала его бедра подобно второй коже. А нелепые очки делали его только более восхитительным. Он встряхнул головой, отбрасывая упавшие на глаза шелковистые пряди.Даллас нервно повернулась и увидела небрежно разбросанные скейты, недопитые стаканы, грязные тарелки, валяющуюся одежду и книги в мягких обложках.— Дети, вы же знаете, как Гордон ненавидит беспорядок. — Она запнулась, встретившись с твердым, дразнящим взглядом Чанса. И наклонилась, чтобы поднять пару грязных носков Патрика.— Патрик, возьми свои тапочки, — спокойно приказал Чане. — Убери все свои вещи: мы хотим помочь вашей тете произвести хорошее впечатление на ее друга. — Несмотря на вкрадчивость голоса, в его насмешливо растянутых словах звучал вызов.— А разве мы этого хотим? — удивились дети. Даллас покраснела. Чане великодушно наложил вето на тему Гордона. С его помощью комната скоро приобрела безупречный вид.Когда они закончили уборку, Даллас почувствовала неловкость, одна с Чансом и детьми. Чане взирал на нее безмолвно, но его напряжение передалось ей и заставило почувствовать себя виноватой. Наконец, когда дети ушли на кухню, он произнес:— Дети сказали, что вы пригласили Гордона.— А что, если и так?— Если вам было одиноко, вам следовало прийти ко мне.— Кто сказал, что вы можете дать мне то, что я хочу?Его взгляд был темен и хмур.— А что именно вы ищете?— Это мое дело.— Я сделаю его своим, — процедил он сквозь зубы.Ее голос стал сладким, как сахарин.— А я полагала, вы пришли посидеть с детьми.Его губы сжались в тонкую линию:— Это лишь одна из причин.Когда дети вернулись в комнату, атмосфера в ней накалилась донельзя. Совершенно растерявшись, Даллас бежала от Кристофера в ресторан проверить, чем занимаются Пеппер и Оскар. Поскольку был вторник, посетителей в ресторане было мало. Оскар слушал мексиканские польки, нарезая картофель, а Пеппер флиртовала с фермером. Даллас знала, что Чане сидит в доме, и поэтому задержалась в ресторане, складывая салфетки, наполняя водой бутылки и между делом перебрасываясь репликами с Оскаром. Только увидев машину Гордона перед домом, она бросилась назад. И, отворив дверь, обнаружила в комнате обоих мужчин. Оба резко поднялись с кушетки.— Разве она не прекрасна? — раздался густой, низкий голос Чанса.Даллас знала: Чане в бешенстве оттого, что она уходит с Гордоном, но он умело скрывал свою ярость за фасадом непринужденного шарма. Для фермера он был превосходным актером. Он смотрел на нее взглядом собственника. Такой взгляд как бы говорил: она — моя женщина.Почему он бывает таким невыносимым, таким притягательно заносчивым, таким неоднозначным и — так или иначе — таким опасным? Она имеет право позвать, кого захочет, не так ли?Почему она все время думает о нем?— Она прекрасно выглядит, — согласился Гордон без энтузиазма.— Благодарю. — Трудно отвечать вежливо, если ты взбешена. Желая поскорее уйти с Гордоном, она направилась к двери.И тут на твердом деревянном полу послышался неловкий топот сапог: Чане пронесся вперед, чтобы распахнуть перед ней дверь. Склонившись над Даллас, он улыбнулся глупо и завораживающе. И посмотрел на нее долгим — слишком долгим — страстным взглядом.— Желаю вам хорошо повеселиться, — сказал он.— Непременно, — огрызнулась она и добавила:— Будьте осторожны в сапогах. Для фермера вы выглядите в них несколько неуверенно.Он побагровел и даже не пытался улыбнуться:— Я еще не объездил их.Она вызывающе толкнула рукой руку Гордона.Гордон повел Даллас в “Голубой бриллиант” — ее любимый рыбный ресторан, но она не могла сосредоточиться ни на еде, ни на Гордоне. Ее тревожило, чем заняты сейчас Чане и дети. И доставляло злорадное удовольствие представить детей крушащими дом и доводящими Чанса до бешенства — так же, как они доводили ее.Когда через несколько часов Гордон с Даллас подъехали к дому, то увидели четыре мотоцикла, поблескивающие металлом в лунном свете.— Боже мой! Неужели снова Родж и Стью и другие из их шайки? — Даллас запретила девочкам общаться с этими парнями после того, как однажды ночью те удрали с ними.Как только Гордон затормозил, она выпрыгнула из машины и промчалась мимо мотоциклов, чтобы дать бой Чансу и близнецам. Должно быть, Чане услышал ее, так как открыл дверь. Его лицо стало жестким, едва он увидел тревогу в ее глазах.— Что случилось? — спросил он. Посмотрел мимо нее и увидел зловещий взгляд Гордона. — Что, этот ублюдок пытался…— Идиот, я злюсь не на Гордона, а на тебя, — прошипела она. — Мне следовало знать и не доверять тебе моих детей.— Чем я провинился на этот раз, черт побери?Она ворвалась в гостиную, ожидая увидеть там бедлам, но обнаружила лишь четверых подростков, окруживших телевизор, жующих поп-корн и смотрящих состязания по гольфу. Двойняшки убирались на кухне. Такое она наблюдала впервые. Плюс ко всему близнецы были скромно одеты в мешковатые джинсы и свободные футболки. Патрик и Стефи наблюдали за вновь пойманным Джерри, забравшимся на вершину кольца в своей клетке. Дома стало даже чище, чем тогда, когда она уходила. Ей никогда не удалось бы так здорово управиться с восемью детьми.— Хорошо, что я оказался здесь, — мягко сказал Чане из-за ее спины. — Родж и Стью нагрянули сразу после вашего отъезда. Сомневаюсь, что близнецы смогли бы справиться с ними.По собственному опыту Даллас знала, что Ренни и Дженни такое не под силу. Но не стала признаваться в этом Чансу.— Парням полезно знать, что в доме есть мужчина, — продолжал Чане, как будто и вправду был членом семьи.— Рада, что ты очутился здесь, — неохотно согласилась Даллас.И тут вошел Гордон.Свет от лампы освещал волосы Даллас и ее лицо. Глаза Даллас лучились, когда она смотрела на Чанса. Она даже не увидела вошедшего Гордона.— Эй!Чане с Даллас обернулись. Даллас заставила себя вежливо улыбнуться.— Даллас, почему ты не выходишь попрощаться со мной? — холодно спросил Гордон.— Иду. — Но, прежде чем выйти, она мельком еще раз взглянула на Чанса.Подойдя к машине. Гордон взял ее за руку:— Итак, все кончено.— Все кончено?— Между нами. У тебя теперь связь с этим мускулистым Макколом.— Нет.Гордон отвел ее руку:— Может, ты еще не отдаешь себе отчета. Но я знаю. И Маккол, уверен, знает это. Он уже ведет себя так, будто ты принадлежишь ему. Когда я зашел за тобой, я испугался, что он меня задушит.— Пусть посмеет сказать хоть слово! Если он тронет хоть один волосок на твоей голове…— Нет! Ты заслуживаешь счастья, Даллас. Не сражайся с ним слишком долго. Он не понимает ничего ни в управлении парусником, ни в фермерстве. Однако откуда-то у него есть деньги — иначе у него не было бы такой яхты и свободного времени. Не многие мужчины посмотрят на женщину с четырьмя детьми. С мотоциклетной шайкой в придачу! Этот парень сумасшедший.— Он и сам так говорит.Гордон улыбнулся. Даллас потянулась к нему и поцеловала в щеку. Он завел мотор. Она смотрела ему вслед до тех пор, пока свет от задних фар его автомобиля не слился с другими огоньками на мосту.Чане вышел на террасу и встал в полосу света.— Где твой кавалер?— Будто ты не знаешь.Чане заткнул пальцы за пояс и ждал от Даллас объяснения.— Ну так где же? Было бы слишком смело надеяться, что он уехал навсегда. Она вошла на террасу.— Гордон уехал из-за тебя.Его рот сардонически скривился:— О! Так это моя вина? Даллас кивнула.— И ты взбешена? — Чане изучал выражение ее лица. — Вижу, ты хочешь, чтобы я продолжал отгадывать. Его отъезд означает, что отныне мы сможем видеться чаще, да?— Не думаю, что это было бы разумно.— Почему?— Гордон надежный человек. А ты — нет.— Некоторых женщин привлекает опасность.— Со мной было такое однажды. Когда-то давно я знала одного мужчину, похожего на тебя.— Твой бывший?Она выглядела очень спокойной.— Нет. До него. — Она оборвала себя.— Кто он?В горле у нее пересохло. Она смотрела в сторону — на нежную рябь воды и серебряный отблеск мачт.— — Не хочу говорить о нем. Возникло неловкое молчание. Но вот снова зазвучал его глубокий голос:— Как и я. Давай поговорим о нас. Я хочу, чтобы ты перестала бояться. Я не тот парень, который когда-то причинил тебе боль. Я хочу быть твоим другом.— Нет.— Черт, ты права.Он вытащил пальцы из-под пряжки ремня, поднял руку над головой и вывернул лампочку.Терраса погрузилась во мрак, и Кристофер притянул Даллас ближе к себе. Она сопротивлялась, но его руки крепко держали ее. Он соединил их тела вместе — настолько чудесно, насколько подходят для решения головоломки два последних недостающих кубика. Его ноги были длинны и мускулисты, а бедра — подобны железу. Его хриплый голос бросил ее в дрожь:— Я никогда не соглашался на меньшее, если хотел большего.— Чане…Он поднес теплый палец к ее губам.— Если я по-прежнему предоставлю командовать тебе, я никогда ничего не получу.Он наклонился и прижался губами к ее волосам:— Милая, я не хочу, чтобы мы стали просто друзьями. Я хочу тебя. И не только для секса. Я думаю, что смогу полюбить тебя так, как никого другого.Его рот обрушился на ее рот. Она с трудом дышала. Большие гибкие руки прижали ее к себе. Он был горяч, очень горяч, и добился того, что и в ней заполыхал огонь. То, что они едва знакомы, больше не имело значения. Казалось, они принадлежат друг другу. Он только взглянул на нее, только коснулся ее — и она уже загорелась. Пожар его тела и едва ощутимая шершавость рук, ласкающих ее кожу, томили ее.— Пошли ко мне на яхту, — прошептал он осипшим низким голосом.Она встала на цыпочки и пальцами закрыла ему губы. Он отвел ее пальцы в сторону:— Даллас, приходи ко мне, когда мальчишки уедут, а дети улягутся в кровати. Нам не обязательно заниматься любовью: я просто хочу быть с тобой. Не могу больше ждать.Посеребренное лунным светом небо украсила россыпь звезд.— Обещай мне, — потребовал он.Он долго держал ее. Его тело впрессовалось в ее тело, не давая ей идти. Жар, исходивший от него, просочился глубоко в нее. Почему она молчала, если знала, что должна сказать “нет”?Его губы снова оказались у нее в волосах:— Может, будь у меня сильнее характер, я бы уплыл и оставил тебя в покое.Она убрала каштановые пряди с его лба:— Я начинаю думать, что ты не такой уж плохой парень.— С чего вдруг ты сменила кнут на пряник? Она дотронулась до его щеки, молчаливо умоляя не просить того, что она не была готова отдать. В темноте его черты выглядели резче и холоднее, чем обычно. Она почувствовала его одиночество и потребность в ней, выходящую за пределы физической.— Пошли ко мне, — сказал он. Она вспомнила другого мужчину и другую ночь и трагедию, за тем последовавшую.— Нет.— Прямо сейчас. — Горячие неистовые губы Чанса снова сердито коснулись ее рта и воспламенили ее. Опытными руками и губами он долго обнимал и ласкал ее.Когда он отпустил ее, она безвольно прислонилась к темной стене дома. Ее кожа была так горяча, что Даллас почувствовала: она умрет, если не отдастся ему.Она стала бесконечно печальной.— Ты можешь по крайней мере улыбнуться? — нарушил молчание Чане.— Нет. Я не могу дать тебе даже этого. Глава 8 Одинокая чайка парила в огненном небе. Когда кильватер проплывающего парохода задел корпус яхты Кристофера, он вскочил.Он был один. Каждый его мускул был напряжен после бессонной ночи на своей койке. Он высунул голову из люка — ни ветерка. Запустил пальцы в волосы и уставился на нетронутую подушку рядом с ним: она не пришла.Кристофер ткнул кулаком в стекловолокно. Боль пронзила его от суставов пальцев до локтя. Черт побери, у него мог бы быть такой выбор женщин! Она даже не знала, кто он такой, однако уже приблизилась к самой границе, словно интуитивно ощущая опасность, исходящую от него.Если бы он очутился сейчас в Лос-Анджелесе, он рванул бы на своем “ягуаре” вверх и вниз вдоль тихоокеанских мысов. Там бы он наблюдал за бурунами, с шумом разбивающимися о скалы. Здесь же он чувствовал себя в клетке, в западне. Он хотел выйти из роли, которую играл, и снова стать самим собой. Больше ему не понадобятся ни коричневые контактные линзы, ни каштановые волосы, ни очки. Ему не нужно будет лгать. Он хотел быть Кристофером Стоуном, отцом Стефи и любовником Даллас.Он взял радиотелефон и набрал номер Кэла.— Что это значит — никаких достижении? — зарычал Кэл, тотчас отвечая, несмотря на ранний час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20