Сегодня во время обхода он только о вас и говорил, и о вашем вчерашнем визите.– То есть он рвал и метал? Не сомневаюсь, он проявлял враждебность по отношению ко мне.– Дело не в этом. Главное – он вообще впервые заговорил со мной. Вы бы посмотрели на него. Речь у него восстановилась гораздо лучше, чем я предполагала. В нем так и кипела страсть, он даже был красноречив…– Могу себе представить.– Он настойчиво спрашивал, почему вашей фотографии нет на доске. Пришлось сказать, что ее не нашлось среди его бумаг. И в альбомах. Он так живо реагировал на мои вопросы, вообще на все. Впервые я твердо поняла, что он полностью выздоровеет. Сейчас его интересует, кто он такой, кто вы, почему вы вызываете у него такие бурные чувства. Но на все эти вопросы можете ответить ему только вы, и никто другой.В душе Лейси шевельнулся ледяной ужас, когда она вспомнила тот страшный пожар: как не могли они понять и утешить друг друга после него. А потом она вспомнила и тот ужасный день, который она провела с ним, долгие годы горького одиночества… и Джо.– Первая встреча оказалась неудачной, – заметила Лейси, – мне… мне не хотелось бы еще раз через это пройти.– Я вас об этом не прошу. – Раздались гудки вызова, но она нажала на кнопку и отключила их.– Если вам надо идти… – поспешно бросила Лейси.– Нет… – Инносенс пристально посмотрела в глаза Лейси. – Вы больше всех можете помочь ему.Лейси смотрела куда-то мимо врача.– На самом деле у меня есть и свои планы. Я и так здесь задержалась чересчур надолго.– Простите меня за то, что я давлю на вас, но мистер Миднайт – это первый небезразличный мне пациент после… после очень близкого мне человека… – Инносенс остановилась. – Мне бы страшно не хотелось терять Джонни Миднайта. Видите ли, до вашего прихода глаза его по большей части были мертвы и пусты, словно в покинутом доме.– Понятно, теперь они ожили и горят ненавистью – ненавистью ко мне.– Но не мертвы. Поверьте, миссис Дуглас, нет ничего важнее, чем почувствовать снова жизнь… после того… что с ним произошло. Вы вернули ему жизнь.Лейси, не слушая, подошла к окну и тупо уставилась в него. Внизу по улице полз трамвай.Реальный мир был где-то далеко-далеко. Там внизу простирался Сан-Франциско, копошащийся в ночи, как живое опасное существо. Где-то там, в пульсирующей тьме, ждал своего часа готовый к убийству Коул, забившийся в свою берлогу. Готовый к убийству ее, Лейси, и Джо, и, как знать, может, и Джонни.Лейси вспомнила жутковатую машину с темными стеклами, преследующую ее и Джо, когда они ехали на лимузине в аэропорт. Она попросила шофера отделаться от нее, что он и сделал. А потом ей позвонили, ровно через час после того, как Джонни привезли в клинику. Испугавшись, что он умирает, она бросилась к нему.Она не думала, что придется остаться надолго, но Джонни был в таком состоянии, что у нее не хватило духу уйти. Тянулись недели, и она решила переехать куда-нибудь из отеля. Колин предложила открыть особняк Дугласов, чтобы они с Джо могли перебраться туда. Но Лейси предпочла опустевшие комнаты для прислуги у Дж. К. на первом этаже его дома на Телеграфном Холме, потому что они были не такие огромные и она чувствовала себя в большей безопасности, так как сам Дж. К. жил там же. К тому же он нанял для нее телохранителя Бурна, чтобы тот охранял их с Джо во время его отсутствия. Лейси даже устроила Джо в ту же школу, в которую ходила Хитер, дочь Дж. К. Она познакомилась с подружкой Дж. К. Хани и ее пасынком Марио. Она уже успела привыкнуть к Телеграфному Холму, словно жила здесь испокон веку, Джо тоже, а уж он не так легко привыкал к новым людям и новым местам.Только ничего хорошего в этом не было: что толку чувствовать свою принадлежность к чему-то, когда ничего такого на самом деле нет и ни к чему ты не принадлежишь. Когда реальный мир где-то далеко-далеко. Затаился и ждет. Что бы она ни придумывала, проблемы оставались проблемами и никуда не девались. Хотя она не чувствовала, что кто-то упорно идет по ее следам, как это было после смерти Сэма.Но Колин и Дж. К. все время говорили ей, что, пока Коул на свободе, он ее не оставит в покое. Полиция, однако, на все эти доводы не реагировала и охранять ее отказывалась.Оставаться было нельзя.Лейси провела пальцами по холодному стеклу.Ну, раз Джонни пошел на поправку, пора убираться из города.Инносенс поднялась из-за стола и подошла к ней.– Какой огромный город там, за окном, – целый мир. – В ее мягком голосе чувствовалась боль, в карих глазах сквозила печаль. – Но от него не спрячешься, Лейси, и не сбежишь.– Я… я хочу хотя бы попробовать. – У Лейси встал комок в горле.– За ошибки дорого приходится платить.– Вот я и стараюсь поменьше их делать. – Лейси взяла свою сумочку и двинулась к двери. – Позаботьтесь о Джонни, пожалуйста. В конце концов, это ваше дело, а не мое.Снова раздался гудок вызова. Инносенс опять отключила его.– Мистеру Миднайту очень повезло. Несмотря на тяжелые травмы, мозг у него не поврежден. Мне не раз доводилось видеть людей, которым приходилось ползать на четвереньках, прежде чем они научились ходить; они вынуждены были начинать с азов: завязывать шнурки на ботинках, делать узел на галстуке, нормально принимать пищу и одеваться. С ним все будет в порядке. И очень скоро – но было бы гораздо быстрее, если б вы остались.– Послушайте. Я очень рада. Правда очень рада. Но…– Вот что я еще хотела бы вам сказать. Я этого не говорила никому и не внесла это в историю болезни.– Нет ничего такого, что могло бы убедить меня…– В таком случае это не причинит вам боли. – Инносенс помолчала. – Еще до того, как к мистеру Миднайту вернулось сознание, он называл ваше имя – все время вас звал. Он все пытался что-то сказать, как будто Сэм сообщил ему, что вы в опасности.– Сэм? – При упоминании имени своего покойного мужа Лейси стала белее полотна. – Вы… вы уверены, что он сказал «Сэм»?– Абсолютно уверена.– Но этого не может быть, – в паническом ужасе запротестовала Лейси. – Вы, должно быть, ошиблись. Сэм мертв!– Это только придает еще большую важность тому, что я скажу, миссис Дуглас.– Но он умер. Разве вы не слышите? – У Лейси закружилась голова, и она почувствовала страшную слабость. В мозгу у нее завертелись обрывки каких-то образов из ночных кошмаров. Перед глазами возникла сцена в спальне: из-под двери сочится кровь Сэма; тупорылый револьвер 38-го калибра разбивает вдребезги окно в комнате Сэма. – Сэма убили, – произнесла она хриплым, полным ужаса голосом. – Его убийца идет за мной по пятам.– Он сказал – Сэм. Мистер Миднайт повторил это несколько раз. По его словам, Сэм сказал ему, что вы бежите, спасая свою жизнь. Джонни говорил, что единственная причина, по которой он вернулся по огненному тоннелю, – это чтобы спасти вас.Лейси тяжело прислонилась к двери.– Тоннель? – еле слышно проговорила она.– Я понимаю, что в устах врача это звучит странно, но об этом мне говорили многие пациенты. Вообще существуют тысячи записей о сходном и необъяснимом опыте людей, претерпевших смерть.– Что вы хотите сказать?– На самом деле все довольно просто. У вашего Джонни, насколько я понимаю, было состояние, близкое к смерти. Сейчас он об этом забыл – когда он мне рассказывал, он был в бессознательном состоянии, – но единственной причиной его отчаянной борьбы за жизнь эти два месяца являетесь вы.Лейси заговорила так, будто слова вытягивали из нее клещами:– Не может быть, чтобы вы, дипломированный нейрохирург, всерьез принимали всю эту белиберду.– Я принимаю всерьез все, что способствует выздоровлению моих больных. Я не утверждаю, что он действительно умер…Мозг Лейси словно сковало льдом; у нее было такое ощущение, будто она находится во мраке преисподней и тонкая завеса отделяет ее от действительности.– В глубине души мистер Миднайт считает, что вернулся из врат смерти ради вас, миссис Дуглас. Если вы его оставите, он может сдаться. Я глубоко убеждена, что вы, и только вы, можете по-настоящему ускорить его выздоровление. И именно сейчас, когда он неуверен в себе.– Он никогда в жизни не был неуверен в себе. Потому-то у нас все рухнуло.– Может, он всю жизнь был гораздо уязвимее, чем вы думали.– Я пришла сюда, чтобы попрощаться с ним.– Не только для этого вы пришли сюда. Иначе зачем бы вы оставались здесь так долго?– Нет… – У Лейси перехватило дыхание. Она дернула ручку, решив убежать.– Если вы останетесь, я буду работать в полном сотрудничестве с вами. Вы обязательно поможете…– Я должна уйти. Я должна. – Голос Лейси дрогнул, когда дверь наконец открылась. – Видите, я ухожу. Все. И больше не вернусь.– Я велю развязать его. – Инносенс сделала еще шаг. – Я переведу Ольгу.Не желая больше слушать, Лейси зажала уши ладонями и бросилась по коридору; от стены к стене метался дробный стук ее каблуков, и ему вторило бешеное биение сердца. Добежав до лифта, она нажала на черные кнопки.Оба лифта застряли где-то наверху.Лейси снова нажала обе кнопки на панели, но лифты не двинулись.Не в силах ждать, она бросилась вниз по лестнице.Она бежала от Джонни, спасая свою жизнь. Но, вернее, она бежала от самой себя.Так добежала она до главного выхода.На работу заступала ночная смена.По гранитным ступеням вышагивала Ольга Мартинес. Глава шестая Миднайт проснулся в полутемной комнате, услышав за дверью неуверенные шаги. Дверь скрипнула, приоткрываясь, и он напрягся всем телом, силясь разорвать свои путы. Полоска под дверью стала ярче, и он затаил дыхание, боясь, что это Ольга вернулась, чтобы отомстить ему.Затем он почувствовал нежный аромат духов – словно на него пахнуло розами в яркий солнечный день, – и перед глазами мелькнул золотистый отблеск шелковистых волос. Сердце у него бешено забилось.Лейси была воплощенная стройность, блеск и красота. Острое чувство тоски подсказало ему, что когда-то он упивался этой красотой и обладал ею и любил эту женщину так, как ни один мужчина не мог любить.Видеть ее здесь было шаткой, по сравнению с которой любая жестокость и опасность – ничто. Он бы с радостью вскочил и убежал куда глаза глядят, но его мускулистое тело не принадлежало ему и было приковано к кровати. Он был весь в ее власти.Она могла с ним делать все, что ей заблагорассудится, а он не мог ей помешать. Все мышцы в нем сжались.– Не бойся. Это я, – прошептала она. Ее и без того огромные фиалковые глаза расширились, и в них стоял страх.– Я тебя не боюсь, – прорычал он. Врун несчастный.Ошеломленная Лейси просто пристально смотрела – конечно, из жалости.– Я надеялся, что ты ушла наконец совсем, – грубо выпалил он.– Доктор Лескуер уговорила меня остаться. У Джонни глаза стали еще чернее.– Будь она проклята. А я говорю тебе – вали. Лейси посмотрела возмущенно.– Я сама буду решать, что мне делать.– Это еще что значит?– Я останусь – если ты сам меня об этом попросишь.– Ишь чего захотела. Вали, вали!Джонни внимательно следил за ней, боясь, что она раскусит его и поймет, что он боится. Лейси взбила подушку и поправила свалившееся тонкое одеяло.– Черт побери, я же сказал…– Прежде чем я уйду, Джонни, да будет тебе известно, что доктор Лескуер предоставила мне особые полномочия в отношении твоего лечения.– Моего лечения? Этого еще не хватало! Лейси даже вздохнула с облегчением.– Ну и хорошо. Только вот что я еще должна сказать. Если я останусь, я имею право развязать тебя, потому что лично я не верю, что ты действительно опасен, как утверждает медицинский персонал. Доктор Лескуер со мной не согласна, но не прочь позволить мне попробовать.Она нагло шантажирует его. Это еще больше взбесило Миднайта.Джонни с силой рванулся, но ремни и пряжки врезались в лодыжки и запястья.– Иди отсюда!Он закричал во всю глотку. Лейси отпрянула и со всех ног бросилась к двери, не произнеся больше ни слова.Лейси выходит из палаты. И оставляет его один на один с Ольгой.Зарывшись лицом в подушку, он чувствовал, как подступает волна страха.– Может… развяжешь меня… перед уходом? – еле слышно выдавил он.Но дверь хлопнула.Услышав удаляющиеся шаги, он поднял голову и завопил во все горло:– Лейси!Но ее и след простыл.Тревожный лунный свет лился на подушку. Джонни закрыл глаза; голова его в изнеможении упала. Ну что он за идиот, способный делать себе только хуже! Неужели нельзя воспользоваться помощью, даже если ее предлагает неприятель?– Что? – раздался ее тихий, неуверенный голос.Он выплыл из бездны отчаяния и приоткрыл свои черные, как ночь, глаза.– Я-то обрадовался, что ты исчезла, – еще более ворчливо пробубнил он.– Ты звал или нет?– Я… я подумал… может, ты развяжешь меня все-таки… пока не ушла.– Это была бы большая любезность с моей стороны, не правда ли? – Лейси закрыла за собой дверь и направилась к его кровати.– Положим.– Можно бы сказать и «пожалуйста».– Чего? Ах ты черт! – Яростный приступ кашля сотряс все тело Джонни. От чувства бессилия он пришел в еще большую ярость.Она подошла совсем близко. Пряди волос выбились у нее из-под заколки на затылке и рассыпались вокруг ее нежного личика шелковистыми паутинками. Глаза ее ярко светились; она нагнулась над ним и пыталась расстегнуть пряжку на левой руке.– До чего же ты упрямый, только и знаешь, что головой об стенку биться. Правда, Дж. К. считает, что именно этот заскок делает из тебя отличного юриста.Дж. К. лучше придержать язык за зубами. И ей тоже.Ее духи проникали в его сознание, и он чувствовал одновременно дикое возбуждение и слабость. Вероятно, она и сама не знала, как она хороша, как действуют на него ее чары и как бешено ему хочется стать снова сильным и здоровым.Пряжка наконец поддалась, и она стала массировать багровый след на запястье; пальцы ее двигались завораживающими кругами, ощущение было столь сильным, что кожа у него запылала.Джонни лежал не шелохнувшись и затаив дыхание – столь неистово было искушение схватить ее освободившейся рукой, заставить почувствовать, что он действительно опасен, что он мужчина, а не размазня какая-то, чтобы валяться у нее в ногах и выклянчивать согласие остаться, раз она его развязала.Сквозь полуприкрытые глаза он изучал ее влажные соблазнительные губы, длинную гибкую шею;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22