Внезапно ее потянуло к себе это лениво вытянувшееся длинное сильное тело. Все в ней завопило от неизбывной женской тоски. Навалилось одиночество долгих лет.Кругом все сотрясалось от рокочущего грома. У нее перехватило дыхание от резкого порыва ветра. От холода внутри.Надо бежать из этой комнаты.Лейси хотела тихо выскользнуть из комнаты через приоткрытую дверь, но споткнулась о валявшиеся на полу башмаки и невольно вскрикнула.В тот же миг огромная тень закрыла серебристый свет, струящийся из окна. Железная рука обхватила ее сзади, зажав рот, так что незаконченный крик заглох сам собой. Ледяное дуло револьвера уперлось в горло, и те же руки протащили ее, чуть не оторвав от пола, к стене. Кто-то прижал ее к стене, поднял вверх ее руки, расставив их пошире, раздвинул ноги, чуть не расплющив их на холодном дереве стены, и вдавил ее всей тяжестью своего сильного тела так, что у нее затрещали кости.Револьвер еще больнее врезался в шею.Сердце у Лейси заколотилось и готово было вот-вот вырваться из груди.Другое сердце колотилось в такт.– Когда я отпущу, чтоб руки оставались там, где находятся, – раздался ледяной голос, – пока я буду обыскивать.– Джонни…Он от неожиданности отпрянул.– А кто же еще?Лейси резко повернулась, ошеломленная не меньше его, и глаза ее впились в черные глаза Джонни и дуло «Магнума-357», который он неторопливо опустил и положил на столик около кровати.Поискав на ощупь цепочку выключателя, Джонни включил свет. Когда он снова поднял свое точеное лицо, выражение на нем было такое жестокое и злое, что Лейси нахмурилась, отчего его глаза потемнели еще больше.Лейси первая пошла в атаку:– Я же говорила тебе, что ты подстрелишь из этой штуки кого-нибудь не того. – Лейси потерла поцарапанное горло и посмотрела за спину Джонни на лежащий на столике револьвер. – Сначала ты силой заставил меня приехать сюда, теперь ты…На лице Джонни появилось виноватое выражение.– Какого дьявола ты здесь оказалась? – ругнулся он.Красное одеяло лежало на полу. Лейси нагнулась, подняла его, аккуратно сложила. Она и не подумала, как это выглядит со стороны и как превратно можно истолковать ее жест: жест заботливой жены.– Я встала, чтоб проверить, как там Джо.– Но здесь-то ты как оказалась?– Я… я… – С чувством вины она нерешительно положила сложенное одеяло в изножие кровати.– Не ври только.– Ты всегда обо мне думаешь одно плохое.– С чего бы это?Красное одеяло поплыло у нее перед глазами и слилось в неясное пятно при одной мысли, с какой нежностью она только что подтыкала его вокруг него. Ему на это наплевать, а она не будет говорить, что да как. И Лейси отвела от него взгляд, чтоб он ничего не заподозрил.Она выпрямилась и, чувствуя его сверлящий взгляд, повернулась к двери.– Прости, пожалуйста, – произнес он вдруг странным хриплым голосом, полным раскаяния; от неожиданности она растерялась.– Что? – Ее собственный голос звучал натянуто и неестественно.– За то, что испугал, – тихо добавил Джонни. – За револьвер. Он у меня под подушкой лежал.Он нагнулся и взял сложенное одеяло, с недоумением посмотрел на него. Затем так же вопросительно на нее.Лейси отвернулась. И он понял.В золотистом ореоле лампы он был непередаваемо красив. По всему телу Лейси прошла дрожь, голова закружилась.– Я… я… мне что-то послышалось, – слабеющим голосом пробормотала она. – Вот и все. Я решила проведать Джо.– В третий раз? – В голосе его опять зазвучали недоверчивые нотки. – Вот те на, значит, не так уж глубок его сон.Лейси смотрела в сторону.– Вообще было не очень разумно заходить сюда.– Конечно.– Я мог тебя ранить, – мягко добавил Джонни.Но барьеры, разделяющие их, никуда не делись: его глубокое недоверие, злость, ее собственная боль и злость при мысли о том, что он силой заставил их приехать в это опасное место, да сколько еще других режущих по живому воспоминаний накопилось за это время. И все же промелькнувшая в его глазах доброта и беспокойство в голосе вдруг с особой силой напомнили ей обо всем, что они потеряли, наполнив сердце тоской по несбывшемуся, неизведанному, сулившему когда-то в их общих мечтах светлое счастье – увы, оказавшееся недоступным.Джонни сделал шаг в ее сторону. Она отступила, попав в круг золотистого света от лампы: видны стали красные пятна на шее – след револьвера и его грубых пальцев.Джонни перестал дышать. Двумя стремительными шагами он приблизился к Лейси.Она почувствовала его крепкие пальцы на своих руках и пристально посмотрела в его суровые черные глаза. Неосознанно она отшатнулась, когда он протянул руку к ее лицу. Но его пальцы со всей осторожностью прикоснулись к алому пятну на ее шее. Лейси вскрикнула негромко и отскочила, почувствовав себя очень неловко под его внимательным взглядом.– Смотри, я поранил тебя. Завтра будет синяк. Уже сейчас видно. – Джонни смотрел виновато, ему было явно стыдно за свои действия. – Тебя не за что винить. Понятно, что ты боишься меня после того, как я заставил вас приехать сюда, а потом…Она резко покачала головой.– Да нет. – Когда он разговаривал с ней так ласково, ей становилось еще более не по себе, чем от его грубости. – Я не поэтому боюсь тебя.– Но почему же? – настаивал Джонни. Совсем растерявшись, она оторвала взгляд от его лица.Потому что я не могу быть рядом с тобой и не вспоминать, что было между нами, не хотеть тебя, не мечтать о твоем прикосновении, о твоей ласке, твоей любви – обо всем том, что я сама так безнадежно отвергла. Потому что я не могу признаться, что пришла к тебе ночью, так как до сих пор люблю тебя.Она повернулась, собираясь уйти.Он остановил ее в дверях. Лицо его выдавало борьбу чувств.– Лейси…Гордость не позволяла ей заговорить. И ему тоже. Она смотрела на него и видела в его глазах глубочайшую нежность и тоску.Джонни раздвинул полы ее халатика и прижал ее к себе; его дрожащие руки жгли Лейси словно раскаленным железом, они блуждали по ней, оставляя за собой очаги пламени. Из губ ее вырывались глухие звуки, словно у затравленного зверя.Ей самой было невдомек, какой молодой смотрелась она в своей кружевной ночной рубашке – насколько она напоминала ту нежную девочку, которую он когда-то любил всем сердцем. И сколь мало походила на светскую львицу, с презрением, как ему казалось, смотревшую на него.Захваченная золотой волшебной грезой, Лейси закрыла глаза. Джонни обвил руками ее тонкую талию и прижал к себе, крепко держа в своих объятиях и гладя ее блестящие волосы, спину нежными движениями, от которых по всему телу разливался покой. Только в его объятиях испытывала она эту пьянящую теплоту.– Лейси… – начал он низким голосом. Приникнув губами к красному пятну на горле, оставленному дулом револьвера, Джонни поцеловал его, погружаясь в восхитительный запах ее тела. Он покрывал поцелуями ее веки, ресницы, и каждый поцелуй оставлял на ее коже маленький пылающий костер. – Лейси… – Почти благоговейно он притронулся к ее подбородку и внимательно изучал любимые черты, а затем улыбнулся и с виноватым видом произнес: – Мне так много надо сказать.А ей так много надо было объяснить.Однако ей так и не суждено было узнать, что произошло бы дальше, потому что в момент этой мучительной близости ее хрупкое очарование нарушил вдруг пронзительный крик Джо.Руки Джонни напряглись и разжали кольцо. Лицо его приняло прежнее жесткое выражение, и его сердце закрылось словно раковина. Нежный свет потух в глазах Лейси, и она тоже пришла в себя.– Ма-а-ам!Лейси стремительно бросилась к комнате Джо, и Джонни побежал следом за ней.Глаза Джо были широко открыты от ужаса, несмотря на то что радом лежал Нерон.Впервые Джо не сопротивлялся, когда мать заключила его в объятия.– Что случилось, милый?Черная головенка Джо прижалась к покрытой кружевами материнской груди.– Мне что-то послышалось снаружи. А свет не включался! – Джо отчаянно моргал, чтоб не заплакать.Джонни несколько раз дернул за цепочку выключателя.– Что за черт? Могу поклясться, все работало как следует… Лампа перегорела, – одернул он сам себя. – Сейчас поставлю новую.Широко раскрытые глаза Джо уставились на револьвер, болтающийся на поясе Джонни.– Почему у вас на поясе этот «Магнум триста пятьдесят семь»?– А откуда тебе известно, молодой человек, что это за оружие? – нахмурилась Лейси.– У папы был каталог. А потом, Джонни сам сказал мне, когда его чистил.Лейси перевела взгляд на Джонни и заметила, как помрачнел он при упоминании Сэма.– Джонни, я же говорила тебе, что не хочу, чтоб ты пугал мальчика своим револьвером.– В отличие от тебя я считаю, что правду лучше всего знать, – отрывисто отозвался Джонни. – Его оружием не испугаешь, это тебя оно пугает. Ему хочется все о нем знать. Даже если б я ему ничего не говорил, он все равно бы узнал. Мальчишки вечно суют нос куда не следует. От них ничего не спрячешь. Я думаю, Сэм свой каталог держал не на столике для кофе.– Он у него лежал на самой верхотуре, на полке, в ящике, – подтвердил Джо.Миднайт ехидно посмотрел на Лейси.– Я бы предпочла, чтоб ты не таскал его с собой, Джонни.– Не говори ерунды, мам. Не сомневаюсь, что тот тип такую штуку из рук не выпускает.– То-то и оно. Потому нам и не стоило являться сюда.Джонни уставился на нее долгим изучающим взглядом.– Именно поэтому я должен присмотреть за вами, – наконец заключил он.– С вами двумя все равно не сладить, – устало бросила Лейси.Джонни и Джо улыбнулись с видом явного мужского превосходства.– Мам, принеси лампочку!– Они на кухне. В ящике справа от плиты, – с конспиративным видом подсказал Миднайт.Возвращаясь с кухни с новой лампочкой, Лейси из холла услышала тонкий голосок Джо:– Вот у меня был бы такой револьвер, как у тебя! Я бы ничего не боялся.Лейси переступила порог комнаты Джо и снова почувствовала, как ее предали, увидев Джонни, сидевшего на корточках перед Джо и показывающего очарованному мальчику свой револьвер. Джонни даже позволил ему потрогать черную ребристую рукоятку.Лейси раздраженно взглянула на Джонни.– Я же говорила тебе…– Может, я сам как-нибудь разберусь, Лейси?– Ты же знаешь, что я терпеть не могу револьверы, ружья и все такое прочее.– Но если всего этого полно вокруг, невежество хуже знания. Поверь мне, – спокойно возразил ей Миднайт.Мне лучше знать, чему его учить, говорили его глаза.Простейшая просьба. Но Лейси пронзило чувство вины за те девять лет, что он прожил без Джо.Джонни был настоящим отцом – мужчиной. Ему действительно есть чему научить Джо, и в этом ей с ним нечего тягаться.Лейси поднялась и направилась к двери.– Ты считаешь меня трусом, – услышала она голосок Джо – негромкий, доверчивый. Она прислонилась спиной к стене.А с ней Джо почти не разговаривал.– Оттого, что ты боишься? – как бы между прочим спросил Джонни и, видно, покачал головой: – Нет.– Я всегда боялся темноты.– Я тоже, когда был мальчишкой. У меня был старший брат, Натан, – вот тот ничего на свете не боялся. Но он всегда подначивал меня, чтоб напугать еще больше, я, правда, вида не показывал, но он-то знал: разве от брата что-нибудь скроешь? Он любил рассказывать всякие небылицы о страшном доисторическом чудище. Он называл его «хищадие»: что-то вроде гигантской летучей мыши. Тот видел и чуял в темноте маленьких детишек, которых собирался сожрать. Натан уверял, что хищадие может влетать в окно и ловить мышей.Это ж надо придумать: рассказывать такие небылицы перепуганному мальчику.– В самом деле? – Джо явно готов был слушать до бесконечности.– Да нет, конечно; у Натана было богатое воображение. Никакого хищадия на свете не существует.– Здорово.Дождь шелестел по окну и барабанил по крыше. Лейси поймала себя на том, что подслушивает, но, насколько она помнила, Джонни ей этой истории не рассказывал, и ей было любопытно не меньше Джо.– А однажды ночью кто-то ворвался в дом. Натан, совсем как ты сегодня, схватил: свою бейсбольную биту, а я… я как последний трус заперся в чулане. Во время этой страшной драки Натан звал меня, а я только закрывал глаза. Тот парень был на голову выше Натана, но тьма была хоть глаз выколи, а Натан знал дом как свои пять пальцев, так что он сумел поколотить его той битой.– Такой, как у меня?– Ну точь-в-точь. После этого Натан стал в нашем квартале героем, а я прослыл трусишкой. Натану приходилось защищать меня от шпаны – пока он не погиб. Потом мне уж хочешь не хочешь пришлось драться самому. Но я все равно всегда боялся. А после его смерти – даже еще больше. Наша семья так и не пришла в себя после его гибели.– А как он погиб?– Его сбила машина, когда он ехал на велике. Кто-то его сбил и скрылся. Этого типа так никогда и не нашли.– А ты и сейчас боишься?– После несчастного случая больше нет.– Ты не посидишь со мной, пока я не засну?– Закрывай глаза… и не думай о хищадиях.– А как ты догадался, что у меня в голове они?– Знаю, и все, – последовал ответ, произнесенный низким приятным голосом.– А какого они цвета?– Багряно-красные. Но лучше о них не думай.– А у них клювы есть?– И длинные-предлинные зубы.– А перья?– Немного. Они все в чешуе.– И склизкие?– Ты вроде бы спать собирался.– Ты мой настоящий отец. Правда?Неожиданно заданный Джо вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.Лейси чуть не задохнулась от неожиданности, сердце бешено заколотилось. Она вся напряглась в ожидании ответа Миднайта.Тот долго молчал. Дождевые капли, сверкая словно бриллианты, сбегали по стеклу.– Да, – послышался голос Джонни, он был еще мягче и задушевнее, чем раньше.Лейси вся сжалась. Сердце готово было выскочить из груди.– Почему же ты никогда не появлялся?– Потому что я этого не знал.– А теперь ты останешься с нами? – почти прошептал Джо.Лейси буквально распирал истерический смех, поднимающийся откуда-то из глубины. Разве мог маленький Джо знать, что то, о чем он спрашивает и чего она сама так страстно желает, неосуществимо?Не дожидаясь ответа Миднайта, она прошла в дальний конец холла и стала у окна.Но его негромкий голос преследовал ее и там:– Об этом лучше спросить маму.Дрожащим пальцем Лейси чертила траекторию падающей капли на ледяном стекле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22