Брук не осмеливалась открыть рот или противиться его движениям. Она просто стояла, содрогаясь от желания и предвкушения, ощущая, как он откидывает ее волосы и начинает целовать шею, потом спину, спускаясь все ниже и ниже. Лео не останавливался, его губы скользили вниз…
Брук почувствовала, что при воспоминании об этом у нее пересохло во рту.
Временами он может быть безрассудным, констатировала она. Даже беспощадным. Иными словами, моральные принципы не помешают ему соблазнить женщину и хотя бы раз лечь с ней в постель, если он ее очень хочет.
Брук вздохнула и уронила лицо в ладони. За час езды до дома она почти успела убедить себя в том, что муж не изменял ей, что он любит именно ее, а не Франческу. Но, увидев его машину, она вспомнила, на что Лео может быть способен.
Дверца рядом с ней неожиданно открылась, заставив ее встрепенуться и посмотреть наружу. У «фэлкона» стоял Лео и изумленно смотрел на раскрасневшиеся щеки жены.
– Что, черт подери, ты делаешь? – прорычал он. – Прячешься в машине? Ты приехала пятнадцать минут назад. Я уже не знал, что думать. В чем дело? Не желаешь оставаться наедине со мной в доме?
Брук не часто приходилось видеть мужа таким разъяренным. Точнее сказать, это случалось крайне редко.
Прежде она, скорее всего, уступила бы и постаралась сгладить все разногласия. Но теперь Брук почувствовала, как внутри просыпается что-то дикое, злое. Тигрица, догадалась она.
– Никогда не смей повышать на меня голос, – резко ответила Брук и вышла из машины, оттеснив Лео к стене открывшейся дверцей. – И не хватай меня за руки, – предупредила она, заметив непокорные огоньки в его глазах. – Я больше не потерплю твоих бойцовских замашек! – Женщина с силой хлопнула дверцей.
Лео просто захлебнулся от возмущения.
– Да, я действительно пряталась в машине, – продолжила Брук тем же раздраженным тоном. – Я сидела здесь и собиралась с мыслями, прежде чем войти и сказать тебе, что на самом деле беспокоит меня!
К черту здравый смысл, решила она. Не стану закрывать глаза и жить, словно ничего не случилось. Я должна знать, что у него с этой женщиной, иначе сойду с ума.
– Этого я пытался добиться от тебя все утро, – мрачно проговорил Лео. – До того, как ты сбежала к матери и оставила меня с двумя самыми утомительными, капризными, избалованными детьми, которых только мне доводилось встречать в жизни!
Брук с изумлением посмотрела на мужа, прежде чем поняла, что он впервые остался один на один со своими детьми дольше чем на несколько минут. Она с ужасом представила, как, уставшие от полета и обиженные на то, что она поехала за Пушком без них, они могут вывести из терпения кого угодно.
Забыв на мгновение о Франческе, она улыбнулась.
– Дети плохо себя вели?
– Это еще мягко сказано, – заворчал Лео.
– Но я ведь уложила их перед уходом.
– Может, и так, только они не собирались спать. Стоило тебе уехать, как тут разразилось такое! Это было похоже на ад: Клаудиа принялась рыдать по какой-то кукле, забытой в Италии, Алессандро тут же захныкал из-за Пушка.
Лео наклонился, чтобы посмотреть на заднее сиденье машины Брук, и выпрямился, облегченно вздохнув.
– Слава богу, ты не забыла этого кота! Иначе мне пришлось бы везти нашего безжалостного сына в Туррумурру! Не пойму, что такого особенного он нашел в этом ходячем половичке.
– Все очень просто: Пушок – любимое одеяльце и двигающаяся мягкая игрушка в одном лице. Алессандро обожает таскать его за хвост и кататься на нем во время просмотра мультиков.
– Не напоминай мне про мультики! – воскликнул Лео. – Когда стало ясно, что эти маленькие негодники не станут спать, я разрешил им встать и включил телевизор. И тогда наш сын безапелляционно заявил мне, что желает посмотреть «Поющих устриц». Я уже обрадовался, но не тут-то было. Найти эту кассету мне не удалось. А ничто другое Алессандро смотреть не согласился.
– Это его любимый мультик, – пробормотала Брук, с трудом сдерживая смех.
– Так куда же он запропастился? Почему его нет на полках с видеокассетами?
– Наверное, он в его коробке с игрушками. Алессандро без него жить не может и иногда даже играет с ним.
Лео округлил глаза.
– Никогда не догадался бы искать его там.
– Где сейчас дети?
– Сейчас они спят. Мне удалось уложить их около двух. Правда, пришлось прочитать им сотню сказок. Но они согласились лечь только в нашу постель! Таково было их условие. Они решили, что будет интересно полежать там, поскольку обычно мы этого им не позволяем.
– Понятно, – пробормотала Брук.
Лео выдохнул и посмотрел на жену усталыми глазами.
– Знаешь, Брук, сегодняшний вечер помог мне понять, какого труда стоит тебе круглосуточная ежедневная забота о наших детях. И ведь ни разу я не слышал от тебя ни жалоб, ни упреков. Когда я возвращаюсь домой, ты всегда выглядишь бодрой и привлекательной, в доме порядок и ужин готов. Теперь я могу себе представить, как ты устаешь и почему иногда не имеешь сил заниматься со мной любовью. Но прошу тебя, Брук… пожалуйста, не притворяйся ни в постели, ни в чем-либо другом. Если не хочешь, так и скажи. Если тебя что-то беспокоит, не держи это в себе. Я мечтаю лишь об одном: чтобы ты была счастлива. – Он протянул руку и коснулся ее щеки. – Мне плохо, когда ты грустишь.
Вот он, подходящий момент, поняла женщина, но что-то остановило ее. Лео был так мил, так чуток. Так ласков. Разве могла она теперь завести разговор о Франческе? Это только испортило бы все.
– Ты несчастна со мной, Брук? – спросил он, взволнованный ее молчанием. – Ты меня больше не любишь?
– Могу задать тебе те же вопросы, – выдохнула Брук.
– Мне? – удивился Лео.
– Именно. Ты со мной несчастлив? Ты меня не любишь… больше?
И любил ли вообще?..
– Ты с ума сошла? Да я каждый день благодарю Бога за то, что Он послал мне тебя. С каждым часом я люблю тебя все сильнее!
Брук почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы.
– Правда? Ты уверен?
Вздохнув, Лео притянул жену к себе.
– Боже правый, откуда у тебя такие мысли? Родная, я обожаю тебя! В тебе и детях вся моя жизнь. – Он отступил на полшага и посмотрел ей прямо в глаза. – Кто-то наговорил тебе глупостей и ты усомнилась в моей безграничной преданности?
О, если б он только знал…
– Дело в том, – осторожно начала она, – что ты никогда прежде не говорил мне о любви и я… я случайно услышала кое-что, когда мы были в Италии, и это меня несколько обеспокоило.
Лео выглядел обескураженным. Испуганным.
– Что? Что ты слышала?
– Что… что ты был когда-то помолвлен с Франческой, – пробормотала Брук сдавленным голосом.
Лео помрачнел.
– И кто это сказал?
– Твоя мама.
Он выругался по-итальянски – таких слов Брук никогда прежде не слышала.
– Что ты сказал? Что это неправда? – ожесточилась она. Если он станет все отрицать, то будет ясно: он обманывал ее.
– Нет. Я действительно был помолвлен, – признался Лео.
Странно, подумала Брук. Муж не лгал ей. Но почему от этого не стало легче?
– Отчего же ты не рассказал мне?
– Я боялся, что тебе будет неприятно. Поэтому и родных просил никогда в твоем присутствии о помолвке не упоминать.
– Почему это должно быть мне неприятно?
– Милая, прошу тебя… просто поверь мне. Я люблю тебя. И всегда любил.
– Так почему же ты не рассказал мне о ваших отношениях с Франческой? – не унималась Брук. – Ты скрыл это от меня, и теперь я хочу знать, какова причина. Иначе что прикажешь мне думать?
Лео поморщился.
– Хорошо, я объясню. Я разорвал нашу помолвку незадолго до встречи с тобой. Я боялся, что ты решишь… Черт подери, я не хотел портить наши отношения.
– Незадолго? А сколько конкретно времени прошло?
– Зачем теперь ворошить прошлое?
– Нет уж, давай поворошим.
Лео вздохнул и нехотя ответил:
– Мы с Франческой расстались за неделю до того, как я познакомился с тобой.
Брук побледнела.
– За неделю?! То есть прошло всего семь дней?! Ты любил ее, а уже через неделю увлекся мной?
– Пойми, то была не настоящая любовь. К Франческе я испытывал влечение, страсть – не более того.
Брук поморщилась. Какое неприятное слово – влечение. Оно отдает чем-то не поддающимся контролю, чем-то похожим на одержимость.
Брук смотрела на мужа. Если он сейчас расскажет всю правду об измене невесты с его братом, тогда она, возможно, поверит ему.
– А что послужило поводом вашего разрыва? – спросила девушка и затаила дыхание.
– Бог мой, что еще ты услышала? – воскликнул Лео. В его взгляде появилась тревога. – Никак не возьму в толк, с какой стати мама решила посплетничать обо мне и Франческе? И с кем она нас обсуждала?
– Она… она беседовала с твоим отцом. Я нечаянно услышала часть их разговора и тут же ушла, так что больше ничего не знаю, – не моргнув глазом соврала Брук, не поняв, ради кого сделала это: ради себя или ради мужа. Было совершенно ясно, что Лео не собирается поведать ей о том, как нашел невесту в постели с родным братом. Девушка подумала, что как-то даже понимает его. Ведь он очень гордый человек.
– Я поговорю с мамой об этом, – раздраженно пробормотал Лео. – Не желаю, чтобы мои родные создавали мне проблемы и портили наши отношения.
– Нет, нет, прошу тебя, не рассказывай им ничего. Пожалуйста, просто… просто забудь, как будто ничего не было.
– Но ведь ты не сможешь забыть, так? Теперь я понимаю, как ты мучилась все эти дни. Теперь у меня есть объяснение и твоим слезам, и резким замечаниям, и раздражительности.
Глаза Лео излучали невероятную грусть и сожаление.
– Бедняжка, представляю, как тебе было больно думать, что я женился на тебе без любви, что стоял с тобой рядом во время родов и мечтал о другой женщине. Поверь мне, милая… это не так, я люблю и любил тебя всегда. Всем сердцем. Да, признаю, я не говорил тебе об этом, не произносил заветных слов. Мне почему-то было немыслимо трудно вымолвить их. Но теперь все изменилось. Клянусь! Хотя на самом деле однажды я все-таки сказал тебе – помнишь, после той жаркой ночи, еще в Италии? Но ты тогда быстро уснула и не слышала.
– Я… я слышала, – прошептала Брук.
– Ты… – начал Лео, но осекся и понимающе кивнул. – Но ты мне не поверила.
– Я не знала, что и думать. Ты не прикасался ко мне целую вечность, а когда я попыталась взять инициативу на себя, то поняла, что ты меня больше не хочешь.
– Поэтому ты отпустила тормоза?
– Д-да, – неуверенно пробормотала Брук.
Он протянул руку и дотронулся пальцами до ее губ.
– Ты потрясающая! Мы повторим это безумие в среду – вот увидишь. Полагаю, до среды лучше подождать?
Брук прекрасно поняла, что он имел в виду.
– Боюсь, что так, – кивнула она, вспомнив, что месячные кончатся как раз к назначенному им сроку.
– Но в поцелуе-то ты мне не откажешь?
Она с наслаждением упала в объятия мужа. Ее сердце пело от радости. Лео любит ее. И всегда любил. А Франческа – просто часть его прошлого. И все было в точности так, как она и объяснила своей матери. В тот день Лео ездил к невестке, чтобы перебрать бумаги покойного брата. Он умолчал о визите, поскольку опасался, что может тем самым вызвать кривотолки. София ошиблась. Матерям вообще свойственно беспокоиться о своих детях, даже когда для этого нет ни малейшего повода.
Успокоившаяся и переполняемая любовью к мужу, Брук вложила все чувства в поцелуй, обвив руками его шею и прижав к себе. Он ответил с нескрываемой страстью и пылом, от которого у нее просто перехватило дыхание. Ощутив, как велико его желание, она испытала истинное удовольствие.
Лео хотел закончить поцелуй, но Брук не отпустила его. И только почувствовав сильное головокружение, она наконец разняла объятия.
– Вижу, тебе нравится меня дразнить, маленькая плутовка, – протянул он, повернул ее и прижал к дверце машины.
– Ты заслужил страдания за то, что заставил меня мучиться и переживать, – выдохнула Брук. – И я желаю, чтобы твои страдания продлились до среды.
– Вот как? – Привычным жестом он расстегнул ее пиджак и пробежал пальцами по мягкой кашемировой кофточке, задержавшись на груди, которая тотчас же стала тверже. Его рука скользнула под кофточку, а Брук уже трепетала от переполнявшего ее желания.
– Лео, – только и смогла вымолвить она, то ли возражая против его прикосновений, то ли умоляя не останавливаться.
– Что, любовь моя? – удивился он, продолжая ласкать ее грудь.
– Я… я…
Внезапно Лео убрал руки, опустил кофточку вниз и застегнул пиджак, прежде чем она опомнилась.
– И я желаю, чтобы ты ждала и мучилась, – прошептал он, наклонился и поцеловал ее ловящие воздух губы. – Я хочу, чтобы ты так сильно воспылала страстью к вечеру среды, что тебе не нужно было бы изображать удовольствие. Между нами больше не будет никаких секретов, моя милая жена. И уж конечно, никакого притворства. С этого дня все должно быть настоящим, более искренним, чем когда-либо, и в постели, и вне ее. Даю тебе честное слово.
Лео улыбнулся жене, в его глазах блеснули лукавые огоньки.
– Как жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата, – продолжил он. – Мне бы очень хотелось запечатлеть твое изумленное выражение лица. Невероятное сочетание шока и чувственности. Боюсь, ожидание среды покажется нам самой страшной пыткой. Но мы выдержим, правда? Ожидание только улучшит то, что должно произойти. – Лео наклонился и поцеловал онемевшую от удивления Брук. – А теперь давай-ка достанем кота из машины и вернем его домой, прежде чем наши маленькие мучители проснутся.
Брук моргнула и с удивлением посмотрела на то, как спокойно муж берет клетку Пушка с заднего сиденья и идет по дорожке к входной двери. Она поспешила за ним, еще не опомнившись от произошедшего.
Лео шел уверенным шагом, деловито помахивая свободной рукой. И кажется, очень гордился собой. Брук поняла, что страдать в ожидании среды будет именно она. Ведь ей даже не на что отвлечься, в то время как у мужа есть работа. К тому же у него была замечательная способность: засыпать, как только дотронется головой до подушки. Спал Лео крепко и спокойно, никогда не крутился и не ворочался с боку на бок.
А вот Брук… она станет целыми днями думать о нем. Да и ночами тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17