https://wodolei.ru/catalog/sistemy_sliva/sifon-dlya-rakoviny/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


OCR & SpellСheck: Dinny
«Всегда буду рядом»: Радуга; Москва; 2003
ISBN 5-05-005645-4
Аннотация
Сражение за прочность своего брака она начала в собственной спальне. Но Брук не знает своего врага в лицо…
Миранда Ли
Всегда буду рядом
Пролог
Брук приготовилась к тому, что ее мать вряд ли обрадуется новостям. Впрочем, напомнила себе девушка, она никогда не одобряла моих решений. Нельзя сказать, что Брук имела привычку перечить матери по любому поводу. За двадцать два года своей жизни она позволяла себе вольности очень редко, и то по мелочи. Например, тайком читала ночью под одеялом при свете фонарика или по дороге в школу, едва завернув за угол дома, красила губы – невинные детские шалости.
Брук совершила лишь один серьезный поступок наперекор матери. Год назад она бросила юридический факультет университета, решив учиться гостиничному делу, для чего поступила на работу в один из лучших отелей Сиднея. Ей пришлось переехать из дома в маленькую комнату в пригороде и начать самостоятельную жизнь.
Но по своим масштабам ни одно из ее предыдущих деяний не могло сравниться с запланированной на завтрашнее утро свадьбой. Мать Брук еще не знала об этом и даже не была знакома с будущим зятем.
Девушка не могла преодолеть внутреннее волнение, ожидая какой-нибудь колкости от матери. Но Филлис Фриман со спокойным видом присела за зеленый садовый столик, закурила и не произнесла ни слова.
Политика молчания не входила в число ее достоинств. Она была крайне самоуверенна, обладала острым умом и не менее острым языком, никогда не отступала и побеждала в спорах, используя железную логику. У Филлис было собственное суждение обо всем, особенно по вопросу прав женщины и ее роли в жизни современного общества.
Она работала адвокатом, занималась делами о дискриминации, и стала одним из лучших специалистов по защите феминисток. В свои сорок два года эта женщина имела за плечами два развода, после которых превратилась в убежденную мужененавистницу. Мать из нее получилась непростая. Брук не понимала, почему, несмотря на ее тяжелый характер и внешнюю холодность любит ее. Она рассталась с двумя мужьями и не давала жизни дочери с тех пор, как та начала встречаться с молодыми людьми. Ни один парень не снискал расположения Филлис Фриман: в каждом обязательно обнаруживался серьезный изъян.
Поэтому-то Брук, познакомившись с Лео, не привела его домой и не представила матери. Она боялась его потерять.
Но теперь ситуация изменилась. Брук понимала, что пора рассказать матери обо всем. Ведь еще один день – и брак с Лео станет свершившимся фактом.
Она подумывала о том, чтобы сообщить матери о свадьбе только следующим вечером, но потом решила, что нельзя быть такой жестокой. Хотя если выбирать из двух зол, то это было бы меньшим. Наконец Филлис потушила сигарету в пепельнице и подняла на дочь свои холодные голубые глаза.
– Ты была инициатором свадьбы, Брук? – бесстрастно спросила она. – Или он?
– Вообще-то он, – с гордостью ответила девушка. Она была на седьмом небе от счастья, когда Лео предложил ей выйти за него замуж, как только узнал о беременности. Тогда Брук поняла, что он действительно ее любит.
Мать всегда говорила ей: «Дела говорят громче, чем слова».
Для девушки предложение Лео было равнозначно признанию в любви и в вечной верности. Это предложение означало, что он не просто развлекается с ней. Ведь именно в этом подозревала Филлис Фриман всех ухажеров своей дочери.
Брук понимала, что мать пытается уберечь ее от своих ошибок, полагая, что мужчины были увлечены только ее внешностью, но никогда не любили ее. В молодости Филлис была' восхитительной красавицей с длинными светлыми волосами, огромными голубыми глазами, чувственными губами и совершенным телом. Знакомые часто говорили Брук, что она точная копия матери в молодости.
Конечно, годы не пощадили Филлис. Постоянное курение состарило ее кожу, невзгоды заставили плотнее сжать губы. Некогда прекрасные волосы были теперь безжалостно острижены и поседели. Как всякая убежденная феминистка, миссис Фриман не укладывала волосы и не пользовалась косметикой. На взгляд Брук, мать была чересчур худой из-за кофе и сигарет. Девушка очень беспокоилась за ее здоровье.
– Насколько я понимаю, об аборте ты и слышать не хочешь? – бросила Филлис. – Ты ведь так романтична.
Брук почувствовала, как внутри поднимается раздражение.
– И речи быть не может! Я люблю Лео, мама. Всем сердцем.
– Не сомневаюсь, милая, – усмехнулась Филлис с некоторой иронией. – Иначе почему разумная, воспитанная девушка стала бы спать с мужчиной, не предохраняясь. Не пойму только, зачем это ему?
Девушка пропустила последний вопрос мимо ушей. Ей совсем не хотелось сознаваться, что Лео настолько вскружил ей голову, что она, забыв обо всем на свете, немедленно уступила его настойчивости. Она обманула его в ту первую ночь, сказав, что предохраняется, хотя это было далеко от истины. Брук боялась, что иначе Лео остановится, к тому же она была уверена, что время безопасное. Это повторялось каждую ночь в течение недели.
А потом выяснилось, что она ошиблась. Когда в конце той восхитительной недели у нее не начались месячные, она ничего не заподозрила. Но когда и в следующие полмесяца они так и не пришли, а тест на беременность подтвердил ее предположения, Брук настолько испугалась, что не решилась сказать правду. Она объяснила Лео, что однажды забыла принять таблетку. В тот момент девушка меньше всего хотела принуждать его к женитьбе.
Но в конце концов Брук не выдержала и призналась. Лео был очень мил и совсем не сердился на нее. Утешал, когда она расплакалась, и заверил, что все будет хорошо.
– Не беспокойся, mi micetta, – нежно шептал он. Лео всегда называл ее так – на итальянском это означало «мой котенок», – потому что после ночи любви она, по его словам, была похожа на маленького котенка, мурлыкающего, когда его гладят. – Мы поженимся как можно скорее. Только давай не будем устраивать пышную свадьбу. И боюсь, мы не сможем поехать в свадебное путешествие. Я очень занят и не сумею выкроить для этого время.
Иногда Брук чувствовала уколы совести за свой обман, но стоило Лео обнять ее и назвать mi micetta, как она обо всем забывала.
Вот и сейчас она чувствовала себя виноватой. Не перед Лео. А перед матерью, которая, вероятно, была очень обижена тем, что дочь ничего не рассказывала ей до последнего момента.
Но Брук знала: стоит показать матери свое раскаянье – и та уничтожит ее своим презрением.
– Ну и чем же занимается этот твой жених?
– Он бизнесмен. Их семейная компания импортирует итальянские товары в разные страны. В данный момент Лео занят открытием филиала и магазина в Сиднее.
– Какой предприимчивый, – задумчиво протянула Филлис. – И где же ты познакомилась с этим… Лео? Полагаю, он не похож на твоих обычных кавалеров.
– Он снимает помер люкс в гостинице «Маджестик» и подыскивает дом, – объяснила Брук, наблюдая за тем, как мать удивленно приподнимает брови.
«Маджестик» был одним из самых дорогих и роскошных отелей – с видом на городскую гавань и знаменитый Оперный театр. Среди его клиентов значились эстрадные звезды и президенты крупнейших стран. Брук успела проработать в гостинице полгода, когда одним теплым февральским вечером – всего два месяца назад, – отведя взгляд от монитора компьютера, увидела перед собой прекрасные темные глаза Лео.
– И этот чудесный молодой человек и успешный бизнесмен, который сумел сделать меня бабушкой, так и не нашел в себе смелости познакомиться со мной?
– Он хотел познакомиться! – возмутилась девушка. – Но я настояла на том, что сначала встречусь с тобой одна.
– Вот как!
– Да. Его зовут Леонардо Джузеппе Парини, – с гордостью продолжила Брук. Ей нравилось имя будущего мужа. Лео рассказывал, что у его рода большое генеалогическое древо. В восемнадцатом веке один из его предков был знаменитым поэтом.
– Итальянец?! – в ужасе воскликнула Филлис.
– Да… Лео родился в Милане. Но прекрасно говорит по-английски, – добавила девушка. – Ребенком он много путешествовал с родителями. Потом учился в Гарварде на факультете бизнеса. Работал несколько лет в Нью-Йорке, затем в Лондоне и Париже. А теперь он обосновался здесь, в Сиднее. У него почти нет акцента, – уверенно закончила она. Вернее, есть едва заметный, который делает его еще более привлекательным.
– Дело не в его акценте, доченька, – отрезала Филлис. – Есть он у него или нет – это ничего не меняет. Он итальянец по рождению и воспитанию.
– И что такого?
– По крайней мере, теперь понятно, почему он женится на тебе, – пробормотала Филлис. – Австралиец на его месте немедленно сбежал бы. А у итальянцев пунктик на детях, особенно на сыновьях. Надеюсь, ты знаешь, как они обращаются со своими женами? После свадьбы их запирают дома, словно людей второго сорта. Словно крепостных. В итальянском браке нет равенства. Удел жены – дом и многочисленное потомство.
– Лео не такой! – возразила Брук, раскрасневшись от гнева и обиды. Мать еще не видела будущего зятя, а уже готова была критиковать его. – Это невежественная и оскорбительная точка зрения! Ты ошибаешься!
– Не смеши меня! – резко ответила Филлис. – Все мужчины таковы, дай им волю. Но у итальянцев шовинизм в крови. Они считают себя божествами в кругу своей семьи и требуют соответствующего отношения и беспрекословного подчинения. Итальянки смиряются с этим: их ведь с рождения воспитывают в этих традициях. Но ты не итальянка, Брук. Ты австралийка. И к тому же моя дочь. Ты гораздо больше похожа на меня, чем думаешь. Он заставит тебя страдать. Запомни мои слова.
– Ты не права! Он не заставит меня страдать, так же как и я его. И я не похожа на тебя! Ни в чем.
И для меня Лео действительно божество. И я никогда не оттолкну его, как ты оттолкнула отца своими бесконечными придирками и недовольством. Неудивительно, что он бросил тебя. Я дам своему мужу все, что он пожелает. И всегда буду рядом.
– И станешь его любимым половичком.
– Не половичком, а женой!
– Для большинства мужчин это одно и то же. Полная негодования, Брук упрямо покачала головой.
– Да ты и понятия не имеешь, как сделать мужчину счастливым! Тебе это не дано!
– Да, если это означает подавление всех собственных мыслей, желаний и мнений! Ты разумная девушка, Брук. Но по-своему упряма и своенравна. Если ты полагаешь, что самоуничижение принесет тебе бесконечное счастье, то ошибаешься.
Брук сжала зубы и досчитала до десяти, чтобы не сказать то, о чем потом можно пожалеть. – Так ты придешь на мою свадьбу или нет?
– Какая разница?
– Большая. Я хочу, чтобы ты была рядом в такой торжественный и важный для меня день. Ведь ты моя мать.
– Тогда я, наверное, приду. И буду рядом. Так же как и после медового месяца, чтобы поддержать тебя, когда ты наконец поймешь, какая жизнь тебя ждет. Пойми, сказка однажды закончится.
– Мы с Лео никогда не разведемся, что бы ни случилось.
– Это ты сейчас так говоришь, – заметила Фил-лис, зажигая новую сигарету. – Посмотрим, что ты запоешь лет через пять.
– Мое мнение останется неизменным.
– Я очень на это надеюсь, милая… А теперь… – она с наслаждением затянулась и медленно выпустила колечко дыма, – может быть, ты наконец представишь меня своему избраннику? – Она усмехнулась уголком рта. – Полагаю, он хорош собой. Не припомню, чтобы ты встречалась с несимпатичными парнями. Это на тебя не похоже.
Брук победоносно вскинула подбородок.
– Он красив как бог.
– Ну так веди же его сюда. Мне уже любопытно.
Идя с Лео к столику, где сидела мать, девушка довольно улыбалась. Она прекрасно знала, что ее любимый не просто красив, а великолепен. Во всех отношениях.
Ему было тридцать два. Он выглядел серьезным и умудренным опытом мужчиной. Для итальянца Лео был высок – около метра девяносто ростом. Его отлично сложенному телу мог бы позавидовать любой атлет. Лицом он походил на бога любви – тот же прекрасный римский профиль, чувственные губы. От его темных глаз невозможно было отвести взгляд. Волосы Лео, подстриженные по последней моде, отливали чернотой вороньего крыла. Брук находила его самым привлекательным мужчиной на свете. Но поражала не только его природная красота, но и умение держать себя с достоинством.
Заметив удивление в глазах матери, Брук улыбнулась еще шире.
– Мама, познакомься, это Лео.
Впервые в жизни Филлис Фриман не нашлась что ответить.
Глава первая
Италия… пять лет спустя
Брук растянулась на огромной кровати и постаралась уснуть, как и все в доме. День выдался жарким и душным. Но у нее ничего не получилось. Она никогда не могла спать после обеда. К тому же ее одолевало беспокойство.
Молодая женщина окинула взглядом роскошную спальню, расписной потолок с лепниной, гигантскую люстру из резного хрусталя и золота, что свисала в центре.
Это была самая большая комната для гостей на вилле Парини у озера Комо, где Брук и Лео останавливались во время ежегодной поездки к родителям.
– Все самое лучшее – для моего сына и его прелестной жены, – объяснила мать Лео, когда тот впервые привез Брук и новорожденного малыша домой четыре года назад.
Брук вздохнула, погрузившись в воспоминания о предыдущих визитах в Италию. Все они были похожи на сказку! Няня-итальянка, прекрасно говорившая по-английски, помогала ей с детьми.
Их интимная жизнь была благополучной – вернее сказать, прекрасной! Лео всегда оставался доволен. Но он не знал, что значит сидеть дома с двумя маленькими детьми.
Очень часто, ложась в постель, Брук чувствовала такую усталость, что ей было ни до чего.
Однако она никогда не отказывала мужу. Конечно, в такие ночи ей приходилось имитировать удовольствие. Но ради мужа Брук была готова на все.
Хотя ее очень беспокоило, что в последнее время подобное повторялось все чаще.
Тем не менее, во время поездок в Италию ей не приходилось притворяться. Отдохнув от ежеминутных забот о сыне и дочери, Брук была рада заниматься любовью с Лео. Он же дома становился просто ненасытным и требовал близости не только ночью, но и днем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17


А-П

П-Я