– Я знаю, что ты чувствуешь, – нежно проговорил Нико. Он возложил ладони на ее грудь. Сквозь тонкий шелк Леола ощущала их разгоряченную тяжесть. – Что ты со мной делаешь? – пробормотал он ей на ухо.
– Не намеренно, – ответила девушка.
– Я не должен прикасаться к тебе так. Ты доверилась мне. Я не хочу злоупотреблять этим… Если ты сама мне не позволишь… – Нико рывком развернул ее лицом к себе. Молча всматриваясь в нее, он искал ответа. – Ты такая красивая, независимая, умная, талантливая. Настоящая львица, – проговорил мужчина. – Твоя мать была очень права, придумав тебе такое необычное имя… Леола, если ты меня сейчас не прогонишь… – шепотом добавил он и замолчал.
Леола смотрела на него, широко распахнув глаза.
В этот миг она вспомнила, как впервые увидела этого смуглого викинга, как была ошеломлена пронзительностью его серых глаз, силой его рук.
Девушка безмолвствовала, и Нико сделал один наступательный шаг, затем другой. Леола отступала до тех пор, пока не упала на постель. Нико сделал это падение мягким и мгновение спустя оказался рядом с ней, целуя ее разгоряченное лицо.
Леола плотно закрыла глаза, разомлев под его поцелуями. Однако заметно напряглась, когда Нико отогнул край ее платья.
Но это было неизбежным.
– Будь осторожен, – попросила Леола мужчину. – Пожалуйста, будь благоразумным, – предостерегла она его.
– Ни о чем не тревожься, – отозвался он. – Скажи только «да».
– Да, – эхом прошептала Леола, не раздумывая, – да… – взволнованно повторила она.
– Сладкая моя… смелая моя… львица моя… – нашептывал Нико, раздевая покорную девушку.
Леола избегала открывать глаза, полностью доверившись ему.
Она слышала, как раздевается Нико, и вскоре почувствовала, что он снова лег на постель. Его горячее и глубокое дыхание обжигало ее, его сочные поцелуи скользили по ее коже. Странное напряжение в удивительном сочетании с восторгом пронзило Леолу, когда алчными губами он принялся ласкать ее обнаженную грудь.
– Да… – в третий раз прочувствованно пробормотала девушка.
Леола вскрикнула, и Нико замер, уразумев незаурядность ситуации. Но даже боль первого слияния не нарушила сладости мгновения, томной разнеженности обласканного тела. Леола вслушивалась в себя, с удивлением обнаруживая восхитительную согласованность желаний и восторгов.
Она чуть-чуть приоткрыла глаза и взглянула на Нико из-под ресниц. Его сосредоточенное лицо было прямо над ней. Она положила ладони ему на грудь. Нико ритмично двигался, заставляя ее кровь бежать все быстрее и быстрее.
Леола вновь прикрыла глаза, раздумывая над тем, как неправдоподобно стремительно это произошло. Двадцатичетырехлетняя женщина, до этого мгновения она никогда даже не рисковала своим целомудрием, несмотря на то что всегда была окружена мужским вниманием. Вероятно, так и должно было все случиться. Естественно и неизбежно.
Однако вскоре мысли испарились у нее из головы. Предопределенность оказалась сильнее девичьей скромности.
Леола наслаждалась своим преображением. Все стало походить на неведомое ранее наваждение. Голова буквально пошла кругом. Она впилась руками в плечи Нико.
Спина изогнулась. Леола затаила дыхание… Выдохнула звучно. Тело ее затрепетало. Горячие волны разлились в жилах. Она самозабвенно застонала, стискивая Нико в объятьях.
– Невероятно, – прошептала она.
– Ты должна была предупредить, – пробурчал в ответ Нико.
– Насчет чего? – удивилась она.
– Насчет того, что это у тебя впервые.
Леола пожала плечами, блаженно улыбаясь.
– Разве это имеет значение?
– Для меня имеет… Как ты? Было больно?
– Было волшебно, – ответила она.
– Хорошо, – раздраженно отозвался Нико, сев на краю постели.
– Прости, если это тебя расстроило, – произнесла Леола, прильнув к его спине. – Наверное, следовало предупредить, но все случилось так внезапно…
– Не извиняйся, – покачал он головой.
– Хочешь поговорить об этом? – осторожно спросила Леола, видя его смятение.
– Не особенно, – отказался от такой затеи Нико. – Но если бы я знал, то был бы с тобой нежнее.
– Не нужно нежнее. Не забывай, что я выросла на ферме.
– Все ты шутишь.
– Но это правда, Нико. Я не ранимый цветочек, а обычная деревенская девчонка. Случилось то, что должно было случиться. То, чего, по всей видимости, мы оба хотели с самого начала.
– Случилось то, чего не следовало допускать! – резко возразил Нико, поднявшись с постели. – Это моя ошибка. Твоей вины в этом нет. Мне следовало держать себя в руках.
– В этом нет ничьей вины, – сказала Леола, протянув к нему руку.
– Ты не в обиде?
Леола ответила улыбкой на его вопрос и жестом поманила к себе.
– Ты такая желанная, – прошептал Нико, поддавшись.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Проснувшись, Леола не знала ни когда уснула, ни когда Нико покинул ее постель. Их обоих сморило только под утро, то есть сон девушки был короткий.
Однако это не помешало Леоле ощутить небывалую бодрость по пробуждении. В воздухе витал аромат мускуса, и ей мгновенно припомнились все события прошедшей ночи. Она была счастлива, что это произошло – без всякого намерения и подготовки с ее стороны. Ведь любое предвкушение только испортило бы впечатление от судьбоносного свершения. Но случившееся удивило ее в той же мере, что и Нико, который был поражен тем, что Леола оказалась не искушенной в делах плотской любви.
Сама же Леола никогда не придавала особого значения своей девственности, считая ее сугубо физиологическим явлением, присущим молодости. Просто она ни разу не влюблялась всерьез, ни разу никого не хотела настолько, чтобы допустить интимную связь.
Леола не заблуждалась насчет Нико. Он не любил ее. Да и она не была уверена, что ее влечение к этому мужчине имеет под собой глубокое чувство. И связывать свое будущее с его жизнью у нее тоже не было причин. Однако ей хотелось сливаться с ним вновь и вновь, настолько, чтобы ощущать его, как саму себя.
Теперь Леола могла живо представлять себе это и не считала нужным обуздывать свое воображение.
Через двадцать минут после пробуждения, бодрая и собранная, с легким макияжем на румяном личике Леола появилась перед Нико, сидящим за столом и вяло завтракающим без видимого аппетита. Подняв на Леолу глаза, он пробормотал, привстав:
– Доброе утро.
– Доброе, – улыбчиво кивнула ему девушка. – Поздний завтрак или ранний ланч? – шутливо спросила она, присоединившись.
– Какая разница, – старательно скрывая смятение, отозвался принц. – У меня к тебе разговор, – деловито начал он.
– Я тебя слушаю…
– Надеюсь, ты не станешь возражать, если мы задержимся в Париже еще на пару дней.
– Это очень романтичное предложение. Ты прав. Я возражать не стану.
– Хорошо, – проговорил Нико и, удовлетворенный ее ответом, развернул утреннюю газету.
Леола приступила к завтраку. Привычная еда показалась ей необыкновенно вкусной. К тому же наблюдать за Нико было чрезвычайно приятно. Он хмурился, отчаянно делая вид, будто изучает газету. Хрустя полосами, он принялся листать.
– Стой! – внезапно воскликнула Леола. Нико вопросительно посмотрел на нее через стол.
– Что такое?
– Вот! – воскликнула блондинка, ткнув пальцем в сторону его газеты. – Этот человек – тот самый, которого я видела тогда, возле церкви.
– Он? – переспросил Нико и посмотрел туда, куда указывала ему Леола. В одной из статей помещалась фотография мужчины. – Ты уверена? – проговорил принц, всмотревшись в изображение.
– Я не сомневаюсь, – убежденно произнесла Леола. – Уверяю тебя, это он… О чем там написано? Кто он такой?
– Наш министр иностранных дел, – бесстрастно ответил Нико и добавил: – бывший. Он арестован.
Пару минут Леола молча переваривала эту информацию, после чего спросила:
– Надеюсь, теперь ты все мне объяснишь?
– Если ты настаиваешь… Ему инкриминируют пособничество контрабандистам и нелегальным эмигрантам.
– И только-то? – разочарованно протянула Леола, которая успела вообразить себе захватывающие политические интриги и шпионские приключения.
– Это немало, учитывая, что государственный чиновник разработал изощренную схему, создал сложную и разветвленную интернациональную преступную сеть и в течение многих лет принимал непосредственное участие в ее функционировании. Используя обширные возможности дипломатической службы, он поставил на широкую ногу разграбление историко-культурного достояния нашей страны, вывозя за ее приделы дорогостоящие реликвии, которые добывались не только хищениями, но и разбоем с убийствами граждан. В сговоре с крестными отцами мафиозных группировок соседствующей с нами Италии, вкупе с преступниками и нечистыми на руку дельцами восточной и западной Европы он занимался нелегальным сбытом похищенных ценностей. Экспонаты частных коллекций, старинная церковная утварь, запасники музеев – все это становилось его целью. За одной из таких ходок ты его и застала. Изобличить его с помощью местных правоохранительных органов не представлялось возможным, поскольку коррумпированность в наших краях еще весьма сильна. Пришлось провести собственное расследование, полагаясь только на самых преданных людей.
– Понятно, – проговорила Леола. – Одного не пойму… Для чего человеку, занимающему такой высокий пост, рисковать своей репутацией?
– Полагаю, вся его карьера, начавшаяся во времена безвременья, строилась на преступных связях. Наследие прошлого, которое нам еще предстоит изжить. Но с его арестом мы сделали большой шаг в этом направлении, – гордо произнес принц.
– Это и есть тот самый Павели? – спросила Леола.
– Да, это он.
– И ты полагаешь, он замешан в убийствах?
– Это еще предстоит доказать в зале суда, но лично я в этом не сомневаюсь, как и в том, что в эпоху диктатуры он сотрудничал с частной полицией. Есть люди, которые знают за ним множество преступлений.
– Как тебе удалось выйти на него?
– О! Расследование заняло много лет. Всякий раз, когда мы пытались выяснить что-то по официальным каналам, наталкивались на тупик. По документам все оказывалось предельно законным. Из чего мы сделали вывод, что в реализации преступных намерений замешен как минимум один высокопоставленный чиновник и множество коррумпированных функционеров. Поэтому пришлось вести тайное расследование, результаты которого, признаться, шокировали меня и моих единомышленников. Мы и представить не могли такой дерзости, такого размаха, такого цинизма… Но теперь с этим покончено, – удовлетворенно заключил принц.
– Думаешь, Павели – единственный преступник в кабинете министров?
– Нет, но начало положено. И начало многообещающее. Грядущим судебным процессом мы намерены лишить его сообщников иллюзии безнаказанности. А это, согласись, немало.
– Я должна извиниться перед тобой, Нико, – проговорила Леола. – Ты рисковал собой ради правды и справедливости, ты взял на себя ответственность за мою безопасность, тогда как я своими сомнениями и подозрениями только усложняла твою задачу. Прости меня, Нико.
– Не извиняйся. Мне было приятно опекать тебя, Лолли, – шутливо отозвался он.
– А кто же довел следствие до ареста, пока ты был со мной? – справилась она.
– Есть у меня несколько друзей, которые не меньше меня заинтересованы в изобличении государственных преступников… Из Парижа мне нужно будет ехать домой. А ты вполне могла бы пожить в моем лондонском доме, учитывая, что другого жилья у тебя пока нет.
– Это очень щедрое предложение, Нико, но не думаю, что удачное, – сдержанно сказала Леола.
– Нет, дорогая, ты не поняла. Я настаиваю на том, чтобы ты остановилась в моей лондонской резиденции. Так мне будет спокойнее.
– Но ведь мне больше ничего не грозит. Или?..
– Не думаю, что тебя будут преследовать единомышленники Павели. Вскрылись факты посущественнее его ночных прогулок по приморскому городу. Просто мне нужно быть уверенным, что ты где-то поблизости. Я не хочу утратить эту связь, – чистосердечно объяснил Нико.
– Ты полагаешь, наша связь – не случайность? – растроганно спросила она.
– Я чувствую себя обязанным и впредь заботиться о тебе. Это мой долг, Леола.
– Ты мне ничего не должен, – возразила девушка.
– Должен. Я не могу игнорировать тот факт, что я у тебя первый. Это не только честь, но и ответственность, – патетически проговорил он.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
– Просто удивительно, что вы с сестрой двойняшки во всем, за исключением цвета волос и такого разного оттенка кожи, – проговорил Нико.
– Нас обеих это всегда радовало, – призналась Леола. – Элли с рождения была жгучей брюнеткой с лилейной кожей. Тогда как мне природа подарила персиковый загар и светлые волосы. Однако мама всегда наряжала нас одинаково, пока мы были совсем маленькими. А когда подросли, воспротивились этому и завили, что каждая хочет иметь собственный гардероб. Нам тогда это казалось чрезвычайно важным.
– И я тебя отлично понимаю, – поддержал ее Нико. – Долгое время я сам стремился во всем походить на своего старшего брата. Мне даже льстило, когда кто-то говорил о нашем удивительном сходстве. Но с возрастом я все более и более стал ценить различия между нами, вплоть до того, что сам стал их подчеркивать. Особенно экстремальными эти попытки были в юности. В конце концов случилось так, что каждый из нас идет своим путем. И меня это вполне устраивает.
– Юность сложно переживается, если в жизни происходят какие-то трагические перемены, – заметила девушка.
Это замечание относилось к Нико в той же степени, что и к самой Леоле. В пятнадцать он потерял и отца и мать, приблизительно в этом же возрасте Леола и ее сестра Гизелла остались без участия матери в своей жизни и были предоставлены самим себе, тогда как их отец тяжело переживал предательство обожаемой супруги, так и не сумевшей смириться с долей простой жены фермера. Девочкам самим пришлось определяться со своим будущим. Тогда-то Гизелла окончательно решила остаться на родной земле и продолжать дело отца и деда, а Леола поняла, что ее место в большем мире, в пучинах которого исчезла ее мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13