И все же она почувствовала, что должна сразу прояснить этот вопрос. Жерар ее хороший друг, и ничего больше.
Прежде чем она успела что-то сказать, кузен Жерара мягко произнес:
— К несчастью, в наши планы пришлось внести некоторые изменения. Ты не сможешь остановиться в бунгало: там поселились пингвины.
Ясинте показалось, что она ослышалась. Какие еще пингвины? Она недоверчиво взглянула на Пола.
— Простите, — сказала она растерянно, пытаясь хоть немного привести в порядок свои мысли. — Вы сказали: пингвины?
— Маленькие синие пингвины — постоянные гости всего побережья. Обычно они гнездятся в скалах, но иногда находят нежилые строения и селятся под полом.
— Понятно, — пробормотала она. В ее голосе послышалось едва скрываемое отчаяние. — А их нельзя оттуда выдворить?
— У них уже появилось потомство. И они охраняются законом, пояснил Пол.
— О, ну тогда их нельзя беспокоить.
— Они издают ужасающий шум, возвращаясь ночью с кормежки. Орут, как ослы. И к тому же воняют тухлой рыбой. — Поймав ее подозрительный взгляд, он предложил:
— Хочешь пойти и посмотреть?
Не в силах придумать разумный ответ, Ясинта отрицательно покачала головой.
— Тогда входи в дом, — пригласил ее Пол. Ясинта прошла через широкий холл прямо в гостиную. Распахнутые окна выходили на обширную крытую террасу. С нее открывался великолепный вид на шелковистый ухоженный газон. Вдалеке сквозь стройный ряд деревьев проглядывало море.
— Присаживайся, я приготовлю чай. — Пол Макальпин со всей вежливостью и гостеприимством усадил ее в кресло и вышел.
Ясинта неловко устроилась в большом кресле и подобрала ноги, почти столь же лишенные грациозности, сколь и слишком тонкие руки. Господи, ну зачем она надела эти ужасные брюки тоскливого коричневого цвета? Да ведь они самые лучшие в ее гардеробе, а на новые просто нет денег. И потом, кому какая разница? Ей неважно, что подумает Пол или кто-то еще, сказала себе Ясинта. Но она понимала, что лжет себе.
— Чай скоро будет готов. — Пол вернулся, напугав ее неожиданным появлением. — У меня есть идея.
— И какая же? — осведомилась она неожиданно грубо.
— В доме несколько свободных спален. И ты можешь занять одну из них. Моя экономка живет в задней половине дома, поэтому можешь не беспокоиться, ты будешь не одна.
Голубые глаза смотрели спокойно, в них не было ни враждебности, ни дружелюбия. Но от этого взгляда по спине Ясинты невольно побежали мурашки.
— Вы очень добры, — сказала она осторожно, но…
Спокойно, почти бесстрастно, он произнес:
— Если тебе кажется неловко жить здесь со мной, то я могу переехать на какое-то время в свою квартиру в Окленде.
— Я не могу выгнать вас из собственного дома, — возразила она, чувствуя одновременно раздражение и неловкость.
Его темные брови поднялись.
— Я знаю о твоих трудностях. Жерар продал свое жилище, и ты уже не можешь туда поехать. А что касается меня, то я могу жить где угодно.
Интересно, каково иметь несколько собственных домов?
Мысли Ясинты бегали по замкнутому кругу, и выхода не предвиделось. У нее не было денег, чтобы остановиться в отеле или снять квартиру. Самым большим достоинством бунгало было то, что оно сдавалось бесплатно.
Он смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц с бесконечным терпением. Словно затаившийся охотник на жертву. И этот взгляд странным образом завораживал Ясинту, хотя она и не понимала, в чем причина.
Господи Боже! Всего один танец, да к тому же десять месяцев назад, до сих пор будоражил ее воображение. Казалось, он навсегда запечатлелся в памяти.
Наконец с большой неохотой она произнесла:
— Хорошо, спасибо. Постараюсь не мешать вам.
— Жерар сказал, что ты начала работу над тезисами.
— Он так сказал? — Ясинта не желала развивать эту тему и потому спросила:
— А пингвины уйдут из бунгало хотя бы к Рождеству?
— Вряд ли. — Пол покачал головой. — Ты собираешься остаться здесь до Рождества? И оставить мать в одиночестве?
Сквозь застрявший в горле комок Ясинта ответила:
— Мать умерла через неделю после возвращения с Фиджи.
— Соболезную, — тихо отозвался он. — Должно быть, тебе сейчас нелегко.
Не глядя на него, она кивнула и с трудом продолжила:
— Я не имела возможности поблагодарить вас за ту доброту, что вы проявили к ней на Фиджи. Вы уехали за день до нас, и я…
— При чем тут доброта? — прервал ее Пол. — Мне действительно нравилась твоя мать. Ее мужество восхищало.
— Вы ей тоже нравились. — Ясинта помолчала, чтобы успокоиться. — Ей было очень приятно с вами разговаривать. Для нее наша поездка была праздником. Она так хотела, чтобы я ничего не упустила…
Мать настояла, чтобы Ясинта пользовалась всеми преимуществами курорта. Умоляла ее плавать и ходить под парусом.
— Тогда ты сможешь обо всем мне рассказать, говорила она дочери.
Ясинта поддалась на ее уговоры. Однажды она вернулась с морской прогулки, просоленная и лучащаяся восторгом, и мать рассказала ей о мужчине, который подсел к ней, пока она сидела под зонтиком. Прекрасный, веселый, остроумный, сообразительный…
Нарушив воспоминания Ясинты, Пол тихо сказал:
— Она говорила мне, что жить ей осталось недолго. Но в ней не было жалости к себе.
— У нее был артрит, но умерла она от рака.
— Сожалею, — повторил он. Несколько минут они просидели молча. Наконец девушка подняла глаза и встретила его взгляд. Пол рассматривал ее с неослабевающим вниманием. Его взор прожигал ее насквозь. Вдруг он опустил глаза, а когда снова поднял их, там уже не было ни тени заинтересованности. Ни одной эмоции, ни одного чувства. Губы, словно вылепленные скульптором, сжались в тонкую прямую линию. Ясинта внутренне напряглась. Здравый смысл подсказывал ей не поддаваться его очарованию.
— Я обычно провожу Рождество в тишине и спокойствии, — наконец сказал ей Пол. — Впрочем, рано строить планы. До Рождества целых два месяца. Наверное, наш чай уже готов, но, если хочешь, сначала я могу показать тебе спальни, чтобы ты могла выбрать по своему вкусу.
Она поднялась, чувствуя себя немного подавленно, и обошла вслед за хозяином пять прекрасно обставленных спален. Из каждой имелся выход на круговую веранду.
Ясинте не хотелось показывать, насколько впечатлили ее интерьеры дома. Наконец она выбрала комнату, из которой открывался вид на море. В основном потому, что у стены стоял длинный рабочий стол.
— Но у этой спальни нет ванной, — предупредил Пол. — Она находится за соседней дверью справа.
— Спасибо, все просто шикарно. — На веранде за окном стояло несколько стульев и шезлонгов. За деревянной балюстрадой сразу же начиналось буйство цветов. В комнате царила приятная прохлада. В углу стоял диванчик и элегантный туалетный столик в викторианском стиле. — Выглядит замечательно, искренне заключила Ясинта. — Спасибо вам.
— Не за что.
Она вздрогнула от его невинной фразы. В этом году у нее уже был довольно неприятный опыт общения с мужчиной. Так что ее подозрительность вполне нормальна. К несчастью, эта болезненная настороженность быстро прогрессировала. Даже в общении с Жераром, который был сама невинность, она искала какие-то скрытые мотивы.
И вот — снова. Возможно, потому, что Пол Макальпин… он… просто роскошный мужчина. Конечно, она ни в чем его не подозревает. Ее дискомфорт скорее происходил от непонятного физического притяжения, которое Ясинта к нему испытывала. Это только ее проблема, отнюдь не его.
За последнее время Ясинта устала. Даже выдохлась. Ей требовался длительный отдых, чтобы снова прийти в себя. И здесь, в этом прекрасном мирном месте, она наконец могла насладиться покоем.
Но только в том случае, если хозяин будет редко бывать дома. Очень редко.
Они были на полпути в кухню и находились в просторном холле дома, когда он сказал:
— Жерар говорил мне, что проводит исследования и готовит новую книгу. Но он же недавно закончил какой-то научный труд.
— Да, однако узнал, что один из его старых оппонентов решил влезть на его территорию. Жерару пришлось вновь засесть за работу, чтобы опередить. Даже в академическом мире бывают определенные ненаучные сложности.
— Понятно. Он планирует весь свой отпуск провести в архивах?
— Кажется, да. Он собирался в большой спешке и не успел поведать о своих планах.
В просторной кухне, отделанной по последнему слову техники, Пол представил Ясинте свою экономку. Это была полноватая, широкая в кости женщина. Лет сорока. Звали ее Фран Борщвик. Улыбнувшись, экономка произнесла:
— Добро пожаловать в Уейтапи. Чай готов. Куда его принести?
— Пожалуй, мы заберем его с собой в оранжерею, — уверенно ответил Пол, беря поднос.
Ясинта улыбнулась Фран и пошла за ним. Оранжерея, милый каприз викторианской эпохи, была обставлена плетеной мебелью, покрытой полосатыми пледами. В красивых горшках буйно разрослись тропические растения. Один из гигантских кустов был усыпан бело-золотыми цветами, чей нежный аромат напомнил Ясинте дни, проведенные на Фиджи.
— Может быть, нальешь чай? — попросил ее Пол, опуская поднос на столик.
Взгляд Ясинты задержался на его изящной кисти с длинными пальцами. Руки Пола были одновременно сильными и нежными. Пытаясь подавить дрожь, пробежавшую по ее телу в ответ на эти мысли, она кивнула и взяла чайник.
Он любил чай без молока и сахара. Спартанский вкус, подумала она, наливая чай.
Стараясь не обращать внимания на сковавшее тело напряжение, Ясинта маленькими глотками пила чай и поддерживала вежливую беседу. Про себя она гадала, действительно ли мистер Пол Макальпин такой невозмутимый и уверенный в себе джентльмен, каким кажется.
Нет, он бы не достиг таких вершин в своей карьере без расчетливого ума и, наверное, жесткости. Ясинта знала о нем совсем немного. Пол был очень добр с ее матерью. Он очарователен. У него за десять месяцев сменились, по меньшей мере, две любовницы…
И еще он хорошо танцует.
Когда его спокойный голос прервал ее воспоминания, девушка едва не подпрыгнула от неожиданности. Пришлось как можно скорее взять себя в руки и ответить на его вопрос об учебе:
— Я специализируюсь на истории.
— Та же специальность, что и у Жерара. Вы познакомились в университете?
Было просто невозможно обвинить его в назойливом любопытстве. Ей подумалось, что в зале суда он — сущее чудовище. Любой свидетель станет совершенно искренним под чарами этого спокойного голоса, который не выражает ничего, кроме легкого интереса.
Но он, скорее всего, заметил некоторую сдержанность в утвердительном ответе Ясинты.
Глаза Пола почти скрылись под темными ресницами.
— Кажется, он предложил тебе стол и кров. И это пришлось как нельзя более кстати.
— Он понял, что мне… трудно оставаться там, где я жила. И предложил договориться с одной из его подруг. Она как раз уезжала учиться в Англию и хотела, чтобы за ее квартирой кто-нибудь присматривал.
На мгновение губы Пола сжались. Но, когда Ясинта снова подняла на него глаза, Пол уже улыбался.
— Соседи по квартире могут быть просто невыносимы.
Стараясь говорить как можно вежливее и мягче, Ясинта согласилась:
— Да, могут.
— Судя по твоему голосу, они тебе досаждали.
— Да… один… — Девушка поставила чашку на стол, так как у нее дрожали руки.
Пол ничего не сказал, и после неловкого молчания она продолжила:
— Жерар однажды ночью нашел меня в университетской библиотеке и понял, что у меня проблемы.
— Ах, вот как, — мягко произнес Пол, — он всегда плохо переносил слезы.
Ясинту начал раздражать его самоуверенный тон.
— Я не плакала! — сказала она твердо. И добавила:
— Но он очень мне помог.
— Уверен, так оно и есть, — ответил Пол тихо, почти гипнотизируя ее. — Почему ты не смогла остаться дома на каникулы?
— Друг хозяйки решил туда переехать. Жерар вернется в феврале и поселится в своем новом доме, в котором найдется место и для нее. Тогда у Ясинты снова появится нормальное жилье. Она могла бы сказать это Полу, но промолчала.
— А сейчас ты ждешь результатов последних экзаменов. Похоже, тебе не сразу удалось закончить университет?
Неужели мать рассказала ему, что, когда она заболела и артрит уже не позволял ей двигаться, Ясинта оставила учебу, чтобы ухаживать за ней? Нет, наверное, Полу рассказал кузен.
— Да, у меня был большой перерыв. Девять лет.
— И что ты намерена делать, когда получишь степень магистра? Преподавать?
Она отрицательно покачала головой.
— Мне кажется, я не буду хорошим учителем.
— По-моему, от историков много не требуется. По крайней мере, за стенами университета.
— Может, и не требуется, — согласилась она, чувствуя себя глупой и совершенно бесполезной. Сжавшись под его оценивающим взглядом, девушка добавила:
— Вообще-то, я обещала маме получить степень магистра.
— А ты всегда выполняешь свои обещания?
— Да.
Пол разглядывал свою гостью медленно и неторопливо. Взгляд его живых блестящих голубых глаз задержался на спутанной гриве ее волос. Ясинта твердо встретила его взгляд, зная, что сейчас в ее глазах ярко сверкают золотистые искорки.
Мать иногда звала ее глазастой девчонкой… Она ничего не могла прочесть в почти равнодушном взоре Пола, но невольно напрягалась. Каждый ее нерв натянулся как струна. Когда его взгляд переместился на ее мягкие губы, она гордо вздернула подбородок, словно защищаясь и показывая свою независимость.
Ясинте не хотелось признаваться себе, что ее влечет к Полу. Она никогда еще не испытывала ничего подобного.
— Сокровище на свете разве есть ценней, чем незапятнанная честь? — продекламировал Пол.
Шекспир. Двусмысленность этой цитаты неприятно задела ее.
— Да, что-то в этом роде, — сухо ответила она. Напряжение между ними росло и уже становилось ощутимым. Оно рождалось из невысказанных мыслей, из эмоций, в которых Ясинте не хотелось разбираться.
И когда она уже думала, что вот-вот взорвется, он проворчал:
— Очень благородно.
— Едва ли. Каждый ребенок знает, что нужно выполнять данные обещания.
— Но дети обычно забывают об этом, становясь старше.
Только теперь Ясинта вспомнила об Ауре, которая разбила сердце Пола, бросив его перед самой свадьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17