— Совсем не так, — отозвалась она сухо. — Он купил мне чашку кофе.
— А уже потом пригласил к себе жить? В нескольких шагах от них приземлилась чайка, блестя черными глазками, похожими на крошечные оливки. Глядя на птицу, Ясинта ответила:
— Ничего подобного. Он предложил отвезти меня домой.
Снова молчание, наполненное невысказанными мыслями. Ясинта продолжила:
— Я отказалась, и он настоял на том, чтобы вызвать для меня такси.
И именно тогда, глотая слезы, Ясинта все рассказала Жерару о своих отношениях с Марком. Она не смогла сдержать свои эмоции. Она знала, что Марк уже ждет ее, чтобы закатить очередной скандал.
— У тебя тогда не клеилось с одним молодым человеком?
— Откуда ты знаешь?
— Жерар, — ответил Пол лаконично. Ясинта прикусила губу.
— А потом Жерар предложил тебе занять свободную спальню в его доме? — продолжал допытываться Пол.
Раздражение подвигло ее на необдуманный ответ:
— Только потому, что фирма, присылавшая уборщицу, в очередной раз его подвела. Он сказал, что я могу следить за домом и готовить, а за это он сдаст мне спальню бесплатно, но я… — Слова вылетели, и их было уже не вернуть.
Одним из самых больших достоинств Пола как адвоката наверняка был теплый, почти ласковый голос. Он вызывал на откровенность.
— А потом он нашел для тебя квартиру…
— По чистой случайности! Рядом с его домом, чтобы я могла и дальше выполнять обязанности домработницы.
Пол перевел на нее свой тяжелый взгляд.
— Очень удачно, — сказал он серьезно. — И, кажется, Жерара вполне устраивает такая сделка.
— Надеюсь. Он очень добрый человек.
— Нет, он просто все правильно рассчитал, — произнес Пол, и его мрачный тон поразил Ясинту. — Скажи, это соглашение распространяется на новый дом, куда он собирается переехать?
— Да, там есть небольшая пристройка. Буду жить там, как Фран, и выполнять работу по дому. — В ее тоне была нотка вызова, и она надеялась, что Пол это заметит.
— И тебе это по душе?
— Было бы чудесно иметь свой угол. Место, которое я смогу называть домом. Глава 7
Пол кратко заметил:
— Кажется, вы пришли к идеальному согласию. Все-таки тебе не придется беспокоиться о квартплате, да и вообще о деньгах.
Ясинта удержалась, чтобы не пожать плечами. Пол не хмурился, но у нее возникло такое чувство, будто он раздосадован.
Он снова заговорил, холодно и спокойно:
— Если ты не знаешь, что делать с ученой степенью, зачем хочешь ее получить?
— История — мой любимый предмет еще со школы. Но о карьере я никогда не думала. Просто мама хотела, чтобы я поступила в университет. — Ясинта покраснела, но все же продолжила рассказ. — Мама мечтала, чтобы я получила диплом, даже если это произойдет после ее смерти. И постоянно убеждала меня вернуться в университет, когда мне пришлось за ней ухаживать в ущерб занятиям.
— Прости, но разве у тебя нет отца, который мог бы помочь?
Она медленно и ровно произнесла:
— Мой отец погиб еще до моего рождения. Несчастный случай. Я даже понятия не имею, кто он. Мать никогда о нем не говорила. — Пол внимательно слушал, и она ощущала в нем такое сочувствие и понимание, что продолжила:
— Знаю только, что у него была другая семья.
— Наверное, тебе было трудно расти без отца.
— Моей матери было еще труднее. Она воспитала меня в одиночку, работала от рассвета до заката. — Изумленная неожиданной горечью и злостью в своем голосе, Ясинта добавила уже спокойнее:
— Нечестно, что она умерла так рано и так мучительно. И не говори мне, что жизнь вообще несправедлива.
— Я не привык говорить банальности, — ответил он, — особенно таким людям, как ты. Тем, кто на себе ощутил несправедливость.
— Мне всегда хотелось хоть как-то отблагодарить ее за все. Единственным ее удовольствием, особенно в последние годы, были мечты о моем счастливом будущем. О том, что я сделаю, когда ее не станет.
Ясинта знала, что ее слова звучат по-детски, но она просто не могла сдержать их поток. Слишком долго она копила в себе эту боль и теперь выплескивала ее, не в силах остановиться. На глаза девушки навернулись слезы, и она принялась рыться в кармане в поисках платка.
— Да, ты права, — мягко сказал Пол, протягивая ей красивый белоснежный платок.
— Самое ужасное, что, когда мама умерла, я действительно почувствовала облегчение.
— Это правильно и естественно, — сказал он и неожиданно обнял Ясинту, с легкостью подавляя ее инстинктивное сопротивление. Она сдалась и прильнула к нему.
В его объятиях она расслабилась и положила голову ему на плечо. Тепло его кожи, упругая твердость тела сотворили чудо. Ясинта знала, что эта молчаливая нежность столь же опасна, как и дикий огонь, пожиравший ее днем и ночью, но не могла заставить себя высвободиться из сладкого плена его рук, дарящих тихое счастье. Ее тело не желало повиноваться приказам разума, который еще мог противиться наваждению.
— Ты плакала о маме? — Его голос наполнился мягкими, успокаивающими интонациями.
— Я…я…
Вопрос Пола прорвал плотину, сдерживавшую потоки ее слез. Ясинта не знала, сколько времени он обнимал ее, пока она плакала, уткнувшись в его плечо. Но никогда еще она не чувствовала себя в такой безопасности.
Наконец слезы иссякли, и он отпустил ее.
— Прости, — пробормотала Ясинта, отворачиваясь.
— За что? — Пол взял ее за руку и повернул к себе. — Сейчас тебе больше всего нужна чашка чая, — сказал он со спокойной уверенностью. — И возможно, таблетка от головной боли.
Пол заварил Ясинте крепкого терпкого чая и сам выпил с ней чашку. Они в безмолвии пили ароматный, янтарного цвета напиток, и в этот момент Ясинта поняла, что страсть и безнадежная влюбленность ушли, уступив место чему-то новому. И это новое — настоящая любовь, медленно растущая в ее душе, пробивающаяся, как росток сквозь пласт многолетней горечи и страха.
Пол должен улететь первым же утренним рейсом. Он уедет, как только звезды начнут прокалывать серебристые дырочки в небе. Эту ночь он проведет в Окленде. Ясинта пожелала ему удачи и помахала рукой на прощание, а потом вернулась в огромный пустой дом.
Следующая неделя прошла до странности быстро. Ясинта работала, вокруг царили тишина и спокойствие. К девушке пришло долгожданное смирение, которого ей так не хватало раньше.
Ясинта начала размышлять о своем будущем. Будущем без Пола. Несмотря на свою доброту, Пол не любит ее. И все же, каждый вечер закрывая глаза, она думала о нем.
Нет, он не для нее…
И что делать дальше? Может быть, остаться в Уейтапи и продолжать писать? Прекрасная мысль, но писать можно где угодно.
Если она бросит университет и использует остатки сбережений матери, то можно снять маленькую квартирку в небольшом городке. Купит самую необходимую мебель и подержанный компьютер. Как только Жерар узнает, что она бросила университет, на его компьютер, как и на помощь вообще, рассчитывать уже не придется…
А где работать? Кем работать? Может быть, лучше потратить деньги на обучение какому-нибудь ремеслу? Разумно! К несчастью, Ясинта не могла остановиться ни на чем конкретном. Несмотря на моменты отчаяния и недовольства собой, ей нравилось проводить время перед монитором, погружаясь в собственный мир и растворяясь в нем без остатка.
Приближалось Рождество, а Ясинта все писала и писала. Ей нравилось собственное сочинение. В то же время она понимала, что книга действительно может никогда не выйти в свет. Это лишь первый опыт. Пока она только училась собирать вместе разрозненные детали и сцены.
Ясинта уже прочитала пособие для начинающего писателя, купленное Полом, но возвращалась к нему снова и снова, каждый раз находя нечто полезное для себя. Она брала эту книгу в руки с затаенным удовольствием, представляя, как Пол покупал ее и думал, вот, мол, Ясинте пригодится. Мысль о Поле согревала ее, когда становилось грустно и одиноко.
Неделя, на которую рассчитывал Пол, растянулась на десять дней. Ясинта старалась отгонять тревожные мысли. Но ее сны были похожи на кошмары. В них Пол отворачивался от нее и уходил. Или Мириам Андерсон бросала в грязь ее сари и рвала накидку…
К сожалению, значение этих снов не вызывало сомнений.
— Пол возвращается в субботу, — сказала Фран однажды вечером. — Звонил в свой офис в Окленде. Он уже в пути. Уехал из Европы, но решил провести пару дней в Лос-Анджелесе.
Там, где живет Мириам Андерсон.
Ревность, подумала Ясинта, очень странная вещь. Ведь Пол не давал ей никакой надежды. Он добр, но, с другой стороны, такой уж он человек. Он добр к Фран, к Дину, к ее матери…
Но горячая, словно угли, ревность жжет ей сердце, затуманивая взгляд злыми слезами.
— Используй свои переживания в качестве материала для книги, — сказала она себе наполовину шутя, наполовину серьезно. В любом случае это куда лучше, чем мучиться ревностью.
Обычно Ясинте очень помогали долгие прогулки по пляжу и окрестным холмам. Ее часто сопровождала старая и умная собака Флосс с фермы. Ясинте нравилась компания собаки, и это тоже было чем-то новым. Мать всегда держала кошек.
Вечера походили один на другой, вот только сегодня было особенно жарко и душно. Еще днем Ясинта распечатала целую рукопись целиком и забрала ее с собой на веранду, чтобы прочесть.
Но вскоре обнаружила, что сидит без движения, наслаждаясь тишиной и буйной красотой сада. В отдалении слышалось тихое бормотание моря. Приближался вечер. Вытянулись тени.
Ясинту охватило какое-то неясное беспокойство. Казалось, ее тело разрывают противоречивые желания. Прижав рукопись гладким камешком, она встала и вышла в сад насладиться великолепием уходящего дня. Девушка освободила волосы от заколки. Они тут же в беспорядке рассыпались по плечам.
Ясинта наклонилась к розе, чьи лепестки отливали абрикосовыми, золотыми и розовыми оттенками. Зарылась носом в сердцевину цветка, вдыхая сладкий нежный запах. Этот запах был одновременно приглашением и удовлетворением. Мучительным в своей незавершенности.
Заметив краем глаза неясное движение, Ясинта повернула голову. В тени веранды стоял Пол.
Ясинта схватилась за стебель розы и, сильно уколов палец, невольно застонала.
— Что случилось? — спросил Пол, подходя к девушке.
Она молча протянула вперед руку.
— Да, у старушки «абрахам дерби» острые шипы, сказал Пол и поднес руку Ясинты к своим губам.
Ясинта чувствовала, как закрылись ее глаза, пока он зализывал маленькую ранку. Пол нежно погладил ладонь девушки.
— Все будет в порядке. — Пол сорвал большую розу и протянул Ясинте:
— Вот, возьми в качестве маленькой компенсации.
— Я думала, ты вернешься только завтра, — сказала она. Ее голос звучал слишком высоко, но, к счастью, без заметной дрожи.
— Я так и намеревался, но все меняется.
— Фран ужинает с друзьями в городе.
Медленно опускалась темнота. Влажный воздух переполняли ароматы. Свежий запах травы смешивался с соленым дыханием моря, к ним добавлялось сладкое благоухание розы и гардении.
— Правда? — немного напряженно отозвался Пол. Ясинта отступила на шаг. Близость Пола лишала ее разума.
— Ты уже ужинал? Есть салат…
— Я не голоден. В самолете хорошо кормят. — В его словах слышалось нетерпение.
Отвернувшись, чтобы не смотреть на Пола, Ясинта медленно пошла к дому. Он шел следом.
— Я хочу смешать себе коктейль. Не хочешь присоединиться? — наконец предложил Пол.
— Да, спасибо, — согласилась она. — Только заберу кое-какие вещи с веранды.
Вернувшись к шезлонгу, Ясинта заметила, что вся дрожит. Взглянув на розу, зажатую в руке, она продела ее в дырочку для пуговицы на блузке и только потом собрала рукопись. В голове снова и снова крутилась одна и та же мысль.
Надо уезжать отсюда, пока еще не поздно.
Но сердце шептало ей, что уже поздно. Она сделала шаг через запретную дверь и попала в другой мир.
Закрыв глаза, Ясинта глубоко вздохнула. Попытки думать о чем-либо другом не могли больше потушить огонь ее желания.
Когда она вышла, Пол произнес с противоположного конца холла:
— Твой коктейль уже готов.
Словно завороженная, Ясинта подошла к Полу. Он держал поднос с бутылкой, графином и бокалами.
— Открой, пожалуйста, дверь, — попросил он спокойным голосом.
Они прошли в оранжерею, где цветы покачивали своими кремовыми и золотыми головками в огромных вазах. Солнце, садящееся за восточные холмы, стало алым, облака переливались оранжевым и розовым.
— Красное небо — к хорошей погоде, — сказала Ясинта, просто чтобы не молчать. — Дин будет разочарован.
Пол дождался, пока она села, и спросил:
— Дожди так и не прошли?
— Несколько раз накрапывало. Дин сказал, что сена будет слишком мало и его придется закупать, если погода не изменится.
— Синоптики обещают жаркое сухое лето. Она отставила стакан с лаймом и содовой, так и не пригубив. Руки сильно дрожали, и Ясинта боялась разлить половину, прежде чем донесет стакан до губ.
— Что ты думаешь делать?
— Мы уже начали делать запасы, — сказал он. — Кроме того, на моей земле есть ручьи и запруды. Надо привести их в надлежащее состояние на тот случай, если дождь не пройдет до мая. Как твой палец?
Он не стал включать свет. Закат отбрасывал на его профиль красноватые блики.
— Все в порядке, — сказала она, осторожно протягивая руку за стаканом и пытаясь не расплескать содержимое. Но стоило Ясинте глотнуть холодную жидкость, как девушка закашлялась.
Пол поднес к губам свой стакан.
— Что интересного случилось за время моего отсутствия?
— Ничего особенного. — Ей показалось, что слова прозвучали неубедительно, и она добавила:
— Ну, почти. Я нашла на пляже чайку со сломанным крылом. Мы с Фран присматривали за ней… Поездка прошла удачно?
— Очень, — почти проворчал Пол. Виделся ли он с Мириам Андерсон в Лос-Анджелесе?
— У меня есть для тебя подарок от Лоуренса Перри, — сказал Пол, отвечая на ее невысказанный вопрос.
Ее сердце дрогнуло и забилось быстрее.
— Правда? — вежливо удивилась она. Пол достал из кармана конверт и протянул ей. Ясинта извлекла из конверта листок и, не моргая, уставилась на женщину, изображенную на рисунке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17