https://wodolei.ru/catalog/mebel/na-zakaz/
Это оказалось делом нелегким.
– Ну и ночь, – сказала она.
– Господи! – произнес Денби. – О Господи!
– Сядьте, Денби. Сядьте вон там, у окна. Ну, как Бруно?
Денби одеревенело опустился на стул. От боли он охнул. Закрыл лицо руками, охнул снова. Запинаясь, тихо спросил:
– Зачем вы пришли?
– Я спрашиваю, как Бруно?
– Ничего. То есть как ничего? Умирает. Но тихо, хорошо. Зачем вы пришли?
– Сейчас объясню, – сказала Лиза. – Прежде всего я должна извиниться перед вами. Может быть, лучше было вам написать. Я долгое время жила в сомнениях, а когда наконец все определилось, мне захотелось сразу же повидать вас и объясниться, – спокойно сказала Лиза, глядя на Денби и продолжая расчесывать волосы.
– Вы сами не понимаете, что наделали, – сказал Денби.
– Пока, может быть, и не понимаю. Но время покажет.
– Зачем вы пришли? Мне от этого только во сто крат тяжелее. Объяснять мне нечего. Я ведь не жаловался. Даже не пытался увидеться с вами. Помочь мне вы все равно не в силах. Я уже притерпелся к своему горю. Господи, лучше бы вы не приходили!
– Боюсь, вам все-таки придется выслушать мои объяснения, – сказала Лиза. – Мне это просто необходимо.
– Что тут объяснять? – сказал Денби. – Просто я люблю вас как последний идиот. Любить всем дозволено. Негодяй может любить благородного человека. Кошке не возбраняется смотреть на короля, на королеву, на принцессу, на ангела. Я должен стиснуть зубы и перетерпеть. И я не нуждаюсь ни в вашем сочувствии, ни в ваших чертовых объяснениях!
Лиза смотрела на него с легким недоумением, недовольно надув губы и насупясь. Лицо ее раскраснелось оттого, что она крепко терла его полотенцем. Потемневшие от влаги волосы, зачесанные назад, кольцами спадали ей на шею. Она подобрала под себя ногу в мокром чулке и, положив под спину подушки, откинулась на них. Удобно устроившись, она сказала:
– Теперь выслушайте меня.
– Прямо хочется попросить вас уйти, – сказал Денби. Он чувствовал непонятную злость.
– По-моему, на это вы не способны…
Она права, подумал он. О Господи Боже мой, за какие грехи?
– Я хочу рассказать вам кое-что и кое о чем у вас спросить, – сказала Лиза. – Начну с вопроса. Когда вы приходили в ту ночь на Кемсфорд-Гарденс, Майлз сказал вам, что я кого-то люблю. Вы знаете, кто этот человек?
– Нет.
– Это Майлз.
Денби опустил глаза. Он медленно наклонился и, опершись локтями о колени, закрыл лицо руками. Только бы не заплакать, думал он. Если я заплачу, то не смогу остановиться. Майлз. Майлз! Денби молчал.
– Простите меня, – произнесла Лиза. – Я знаю, что причиняю вам боль, но сказать это было необходимо. Я любила и люблю Майлза. Я полюбила его с первого взгляда, в день свадьбы Дианы. Я любила его все эти годы и думала, что он никогда об этом не узнает.
Денби молчал, прижав пальцы к глазам.
– Только недавно он узнал об этом, вернее, я ему сказала. Я не должна была выдавать своей тайны, но так получилось… Трудно было поступить иначе, психологически трудно. Потому что он сказал мне, что любит меня.
Денби продолжал молчать.
– Я не знаю, давно ли он меня полюбил, – продолжала Лиза так же спокойно, отчетливо, ровным голосом, – ему кажется, что давно. Но подозреваю, что на самом деле это случилось совсем недавно.
Денби поднял голову. На глазах у него были слезы, и он уже не пытался их скрыть.
– Боже милостивый, ну что вы мучаете меня своей проклятой любовью!
– Нужно, чтобы все было ясно. Я люблю Майлза, и он любит меня.
– Пожалуйста, уходите отсюда! – сказал Денби.
– Но, – продолжала Лиза, не обращая на него внимания, – дело в том, что Майлз – муж Дианы.
– Просто кошмар какой-то, – сказал Денби. – Зачем вы все это мне говорите? Ох, Лиза, Лиза, то ли вы не понимаете, в каком я состоянии, то ли вы просто глупая и жестокая женщина. Лучше бы мне с вами никогда больше не встречаться. Я быстрее избавился бы от своей боли. А вы приходите сюда и говорите – Майлз, Майлз, Майлз, Майлз. Сумасшедшей нужно быть, чтобы так измываться над человеком.
– Простите меня, – сказала Лиза, – но потом вы сами поймете, что это было необходимо.
– Необходимо? Для чего? Если хотите видеть, какую власть имеете над человеком, тогда конечно. Если хотите видеть человека, доведенного до…
– Да перестаньте, слушайте.
– Я уж тут было успокоился, смотрю за Бруно. Ну не успокоился, во всяком случае, спустился с небес на землю. Стал думать, что вы были просто видением. И вот вы явились и все испортили. Вы даже не представляете себе, что вы наделали…
– Естественно, вы начали приходить в себя…
– Ничего я не начал! Мне никогда не прийти в себя! Будьте вы прокляты, будьте прокляты!
– Не кричите. Вы меня будете слушать? Мне нужно, чтобы вы мне помогли.
– Помог заполучить Майлза? Ах, вот оно что! Господи, Лиза, не хотите ли вы сказать… Нет, не может быть… – Денби поднял голову, взглянул на нее, его лицо исказилось от боли.
– Что-что?
– Впервые вы увидели меня, когда я, покарай меня Бог, обнимал Диану. И как я мог надеяться, что вы поверите в мою любовь, в то, что я полюбил вас глубоко, серьезно? Поймите, с Дианой было совсем другое. Вы думаете, я просто волокита какой-нибудь. Думаете, раз я был увлечен Дианой… Хотите, чтобы я взял ее на себя, устранил с вашего пути, а вы с Майлзом… Вы сущий дьявол! – Денби вскочил и угрожающе поднял руки – жест его был полон отчаяния.
– Сядьте и перестаньте на меня кричать.
– Дьяволом, дьяволом нужно быть. Вы меня с ума сводите. Хотите, чтобы я убил вас?
– До чего же вы глупый. Не смейте меня трогать!
– Трогать! Да я готов задушить вас! – Денби застонал, отвернулся и, прислонившись к комоду, закрыл лицо руками. – Лиза, Лиза…
– Я хочу, чтобы вы меня выслушали, и я хочу, чтобы вы подумали. Если бы вы рассуждали здраво, вы бы никогда не договорились до такого. Я вовсе не хочу, чтобы вы отобрали у Майлза Диану. Да вам это и не удастся.
Денби снова застонал.
– Мы с Майлзом понимали с самого начала, что не можем быть вместе. Мы ведь не такие люди, чтобы…
– Вы прежде всего влюбленные люди, – сказал Денби.
– Романтическая любовь – это еще не все.
– У влюбленных своя логика.
– Они все преувеличивают. Кроме того, они одумываются. Даже вы начали одумываться!
– Я не начал. Так же как и вы. Вы ведь сами говорите, что любите Майлза много лет.
– Разлука лечит от любви.
– Вы с Майлзом найдете выход. Вы же оба чертовски умные.
– Послушайте. Наша любовь безнадежна. Майлз не может бросить Диану. Она его жена, она отдала ему жизнь. А после того, как я призналась ему, что люблю его, и узнала, что он тоже меня любит, мне нельзя было оставаться у них в доме.
– Но в Лондоне, слава Богу, домов хватает.
– Это не выход для нас с Майлзом.
– Откуда вы знаете? Вы были близки? – Денби продолжал стоять спиной к Лизе, пристально глядя на щетку для волос.
– Нет, конечно нет.
– Не понимаю, почему «конечно». Вы ведь не святые.
– Нет, мы разумные эгоисты. Мы не хотим идти путем безумств и разрушений.
– Хорошо, но все же я не понимаю, какие соображения разумного эгоизма привели вас ко мне с этой вашей невыносимой любовью!
– Как я уже говорила, мы решили, что должны расстаться, и я подумала, что будет легче для нас обоих, если я уеду сразу же, и я нашла себе работу в Индии, в Калькутте, при Комитете защиты детей.
– Так почему же вы не в Калькутте, почему вы на Стэдиум-стрит, в моей спальне, сидите с ногами у меня на постели?
Молчание. Денби наконец поднял глаза и встретил ее напряженный взгляд.
– Я решила не ехать в Индию. Это было очень трудное и ответственное решение, – помолчав, сказала Лиза.
– А, значит, вы решили вернуться к Майлзу, а по дороге заглянули ко мне, чтобы все это рассказать!
– Нет, я не собираюсь возвращаться к Майлзу.
– А что же вы тогда собираетесь?..
– Отчасти это зависит от вас, – ответила Лиза.
Денби медленно опустился на стул. Он пристально, свирепо посмотрел на нее.
– Лиза, что вы, собственно, мелете?
Она окинула его почти враждебным взглядом:
– Я хотела, чтобы все было кристально ясно, а это, оказывается, не так-то просто.
– Что верно, то верно!
– Я не хотела вводить вас в заблуждение.
– Вы меня убиваете, а не вводите в заблуждение.
– Я должна была внести полную ясность насчет Майлза…
– Вы внесли полную ясность! Но что вам нужно от меня, Лиза? Может быть, вы хотите вызвать у Майлза ревность?
– Странно, – сказала она, – но, по-моему, именно когда Майлз увидел нас на кладбище вдвоем, его вдруг осенило, что он любит меня, когда до него дошло, что кто-то другой может в меня влюбиться.
– Избавьте меня от ваших трогательных воспоминаний. Значит, вы хотите заставить Майлза ревновать?
– Нет. Мои жизненные планы больше не связаны с Майлзом.
– Не может такого быть, – сказал Денби. – Вы любите его. Он любит вас. Вы мне это уже десять раз повторили. Не может быть, чтобы вы не стремились к нему.
– Может.
– И что же вы хотите от меня?
В первый раз за все это время Лиза смутилась. Она вздохнула, опустила глаза, пригладила еще не высохшие до конца волосы.
– Ну, я решила не ехать в Индию…
– Ну и что дальше?
– Понимаете, я провела все эти годы… в их доме… любя Майлза и зная, что он там, наверху, у Дианы… каждую ночь…
– Короче.
– Я бы могла и дальше с ними жить, до бесконечности, я и думала, что все так и будет продолжаться до бесконечности. Но вот вдруг… он меня полюбил… а я ему сказала…
– Не начинайте по новой, не могу я больше этого выносить.
– Когда я решила уехать, я воображала, будто я такая же, как и раньше. И вот та прежняя «я» и решила уехать в Индию…
– Ну-ну, дальше.
– На самом деле я была уже не прежняя.
– Бога ради, что вы сказали?
– И еще – я хочу, чтобы вы знали, – сказала Лиза, снова глядя ему прямо в глаза, – я верю, что вы меня любите, что это, как вы мне писали, серьезно, мучительно, что это настоящее.
Денби смотрел на нее во все глаза. Он чувствовал, что сейчас потеряет сознание и свалится со стула.
– Господи. Вы ждете от меня утешения, – хрипло проговорил он.
Лиза смотрела на него все так же настороженно.
– Ну, может быть, и да… жду. Я же сказала, это очень трудно выразить словами. Все это… что я пережила… с Майлзом… изменило меня. Возможно, к худшему. Время покажет. Я поняла, что просто не смогу… уехать и быть одна. Теперь мне уже не хочется уезжать.
– Лиза, Лиза, – Денби прикрыл глаза рукой. – Из этого ничего не выйдет. Вы меня в могилу сведете.
– Может быть. А может быть, и нет.
Денби подался вперед, пристально глядя на нее.
– Теперь выслушайте меня, – сказал он. – Вы себя просто обманываете. Вы говорите, что не смогли бы уехать. И быть одна. Согласен, но какой смысл приходить ко мне, если вы меня не любите, а любите другого? Неужели вы не понимаете, что вам нужно совсем иное лекарство от одиночества? Вы не любите меня. И уж конечно, меня не знаете. Возможно, сейчас вы и благодарны мне за мою любовь. Я могу вас подбодрить, отвлечь на несколько дней, может быть, недель. Но потом вы вернетесь к Майлзу. А я убью себя. Или Майлза. Или вас.
– Нет, – отчетливо произнесла Лиза, почти вплотную приблизившись к нему и впившись в него глазами. – Я думала обо всем этом. Вы должны мне верить. Я не собираюсь возвращаться к Майлзу. Это исключается. Вы должны понять.
– Не понимаю. Когда любят – не существует никаких преград. Вы сумасшедшая. Я вижу, вам и невдомек, к чему может привести ваша игра. Это игра с огнем, Лиза, вы меня погубите!
– Я хочу порвать с Майлзом, – сказала Лиза, – и я это сделаю. И я знаю как. Это принесет страдания и мне, и другим, я знаю. Для Майлза я словно бы ушла в монастырь или умерла. И он спокоен теперь: я ведь для него недостижимый ангел. Но когда окажется, что в конце концов я только женщина, он сразу потеряет покой.
– И тогда он придет и заберет вас.
– Нет. Тогда он перестанет меня любить.
– Значит, все это, чтобы исцелить Майлза!
– Да будет вам! Послушайте, Денби, неужели вы не понимаете, что вы вовсе не оставили меня равнодушной, что в тот день на кладбище и в ту ночь в саду вы разбудили во мне женщину? Я вам благодарна за вашу любовь, но это еще не все. Это очень много, но далеко не все. Я любила Майлза, но ведь и вы были у меня перед глазами. Я бы не пришла к кому попало за поддержкой и утешением. Я думала о вас все это время. Мне незачем ехать в Индию. Что же странного в том, что мне захотелось дать кому-то счастье и быть счастливой самой? Я все вспоминала, как вы тогда ночью упали в золу на колени и как мне захотелось вас погладить. За все эти годы на Кемсфорд-Гарденс у меня притупился инстинкт самосохранения. Я жила точно в темной келье. А теперь я вырвалась из нее. Это очень болезненно, и боль еще будет длиться, конечно, но ее можно вынести, если знаешь, что выздоравливаешь. Я не сумасшедшая, Денби. Никогда в жизни я не была более трезвой, холодно-трезвой, эгоистично-трезвой. Я женщина. И я нуждаюсь в тепле, в любви, в привязанности, в радости, в счастье, во всем том, чего у меня никогда не было. Я не хочу жить на дыбе.
– Но вы меня совсем не знаете…
– О, я прекрасно чувствую вашу душу. Это вы меня не знаете. Вы вообразили, что я добрая. Но все эти наполовину вычеркнутые из жизни годы ничего не доказывают. А вот вы думаете, что я… что я похожа на…
– Нет, – сказал Денби, – нет. Я вижу вас, я вижу именно вас.
– Тогда давайте верить друг другу.
– Подождите-ка, – сказал Денби, – а то я сейчас заплачу. Что же вы предлагаете?
– Ничего особенного. Давайте лучше познакомимся друг с другом. Пригласите, например, меня пообедать.
– Пригласить… вас… пообедать! Должно быть, я схожу с ума, – сказал Денби. Он то ли зарыдал, то ли засмеялся. – Зачем, Лиза? Это каприз. Вы бросите меня, и я умру от горя.
– Ну, если вы предпочитаете не рисковать… – Лиза вытянула длинную ногу и потерла лодыжку. Потом сунула ноги в полуботинки и взялась за плащ.
Денби опустился на пол и положил голову ей на колени. Она устало улыбнулась грустной победной улыбкой и погладила его седые волосы.
Глава XXXII
Бруно проснулся. Слава Богу, не ночь. Теперь возвращение к реальности приносило с собой боль, она медленно, постепенно обволакивала его, словно он погружался в теплую воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Ну и ночь, – сказала она.
– Господи! – произнес Денби. – О Господи!
– Сядьте, Денби. Сядьте вон там, у окна. Ну, как Бруно?
Денби одеревенело опустился на стул. От боли он охнул. Закрыл лицо руками, охнул снова. Запинаясь, тихо спросил:
– Зачем вы пришли?
– Я спрашиваю, как Бруно?
– Ничего. То есть как ничего? Умирает. Но тихо, хорошо. Зачем вы пришли?
– Сейчас объясню, – сказала Лиза. – Прежде всего я должна извиниться перед вами. Может быть, лучше было вам написать. Я долгое время жила в сомнениях, а когда наконец все определилось, мне захотелось сразу же повидать вас и объясниться, – спокойно сказала Лиза, глядя на Денби и продолжая расчесывать волосы.
– Вы сами не понимаете, что наделали, – сказал Денби.
– Пока, может быть, и не понимаю. Но время покажет.
– Зачем вы пришли? Мне от этого только во сто крат тяжелее. Объяснять мне нечего. Я ведь не жаловался. Даже не пытался увидеться с вами. Помочь мне вы все равно не в силах. Я уже притерпелся к своему горю. Господи, лучше бы вы не приходили!
– Боюсь, вам все-таки придется выслушать мои объяснения, – сказала Лиза. – Мне это просто необходимо.
– Что тут объяснять? – сказал Денби. – Просто я люблю вас как последний идиот. Любить всем дозволено. Негодяй может любить благородного человека. Кошке не возбраняется смотреть на короля, на королеву, на принцессу, на ангела. Я должен стиснуть зубы и перетерпеть. И я не нуждаюсь ни в вашем сочувствии, ни в ваших чертовых объяснениях!
Лиза смотрела на него с легким недоумением, недовольно надув губы и насупясь. Лицо ее раскраснелось оттого, что она крепко терла его полотенцем. Потемневшие от влаги волосы, зачесанные назад, кольцами спадали ей на шею. Она подобрала под себя ногу в мокром чулке и, положив под спину подушки, откинулась на них. Удобно устроившись, она сказала:
– Теперь выслушайте меня.
– Прямо хочется попросить вас уйти, – сказал Денби. Он чувствовал непонятную злость.
– По-моему, на это вы не способны…
Она права, подумал он. О Господи Боже мой, за какие грехи?
– Я хочу рассказать вам кое-что и кое о чем у вас спросить, – сказала Лиза. – Начну с вопроса. Когда вы приходили в ту ночь на Кемсфорд-Гарденс, Майлз сказал вам, что я кого-то люблю. Вы знаете, кто этот человек?
– Нет.
– Это Майлз.
Денби опустил глаза. Он медленно наклонился и, опершись локтями о колени, закрыл лицо руками. Только бы не заплакать, думал он. Если я заплачу, то не смогу остановиться. Майлз. Майлз! Денби молчал.
– Простите меня, – произнесла Лиза. – Я знаю, что причиняю вам боль, но сказать это было необходимо. Я любила и люблю Майлза. Я полюбила его с первого взгляда, в день свадьбы Дианы. Я любила его все эти годы и думала, что он никогда об этом не узнает.
Денби молчал, прижав пальцы к глазам.
– Только недавно он узнал об этом, вернее, я ему сказала. Я не должна была выдавать своей тайны, но так получилось… Трудно было поступить иначе, психологически трудно. Потому что он сказал мне, что любит меня.
Денби продолжал молчать.
– Я не знаю, давно ли он меня полюбил, – продолжала Лиза так же спокойно, отчетливо, ровным голосом, – ему кажется, что давно. Но подозреваю, что на самом деле это случилось совсем недавно.
Денби поднял голову. На глазах у него были слезы, и он уже не пытался их скрыть.
– Боже милостивый, ну что вы мучаете меня своей проклятой любовью!
– Нужно, чтобы все было ясно. Я люблю Майлза, и он любит меня.
– Пожалуйста, уходите отсюда! – сказал Денби.
– Но, – продолжала Лиза, не обращая на него внимания, – дело в том, что Майлз – муж Дианы.
– Просто кошмар какой-то, – сказал Денби. – Зачем вы все это мне говорите? Ох, Лиза, Лиза, то ли вы не понимаете, в каком я состоянии, то ли вы просто глупая и жестокая женщина. Лучше бы мне с вами никогда больше не встречаться. Я быстрее избавился бы от своей боли. А вы приходите сюда и говорите – Майлз, Майлз, Майлз, Майлз. Сумасшедшей нужно быть, чтобы так измываться над человеком.
– Простите меня, – сказала Лиза, – но потом вы сами поймете, что это было необходимо.
– Необходимо? Для чего? Если хотите видеть, какую власть имеете над человеком, тогда конечно. Если хотите видеть человека, доведенного до…
– Да перестаньте, слушайте.
– Я уж тут было успокоился, смотрю за Бруно. Ну не успокоился, во всяком случае, спустился с небес на землю. Стал думать, что вы были просто видением. И вот вы явились и все испортили. Вы даже не представляете себе, что вы наделали…
– Естественно, вы начали приходить в себя…
– Ничего я не начал! Мне никогда не прийти в себя! Будьте вы прокляты, будьте прокляты!
– Не кричите. Вы меня будете слушать? Мне нужно, чтобы вы мне помогли.
– Помог заполучить Майлза? Ах, вот оно что! Господи, Лиза, не хотите ли вы сказать… Нет, не может быть… – Денби поднял голову, взглянул на нее, его лицо исказилось от боли.
– Что-что?
– Впервые вы увидели меня, когда я, покарай меня Бог, обнимал Диану. И как я мог надеяться, что вы поверите в мою любовь, в то, что я полюбил вас глубоко, серьезно? Поймите, с Дианой было совсем другое. Вы думаете, я просто волокита какой-нибудь. Думаете, раз я был увлечен Дианой… Хотите, чтобы я взял ее на себя, устранил с вашего пути, а вы с Майлзом… Вы сущий дьявол! – Денби вскочил и угрожающе поднял руки – жест его был полон отчаяния.
– Сядьте и перестаньте на меня кричать.
– Дьяволом, дьяволом нужно быть. Вы меня с ума сводите. Хотите, чтобы я убил вас?
– До чего же вы глупый. Не смейте меня трогать!
– Трогать! Да я готов задушить вас! – Денби застонал, отвернулся и, прислонившись к комоду, закрыл лицо руками. – Лиза, Лиза…
– Я хочу, чтобы вы меня выслушали, и я хочу, чтобы вы подумали. Если бы вы рассуждали здраво, вы бы никогда не договорились до такого. Я вовсе не хочу, чтобы вы отобрали у Майлза Диану. Да вам это и не удастся.
Денби снова застонал.
– Мы с Майлзом понимали с самого начала, что не можем быть вместе. Мы ведь не такие люди, чтобы…
– Вы прежде всего влюбленные люди, – сказал Денби.
– Романтическая любовь – это еще не все.
– У влюбленных своя логика.
– Они все преувеличивают. Кроме того, они одумываются. Даже вы начали одумываться!
– Я не начал. Так же как и вы. Вы ведь сами говорите, что любите Майлза много лет.
– Разлука лечит от любви.
– Вы с Майлзом найдете выход. Вы же оба чертовски умные.
– Послушайте. Наша любовь безнадежна. Майлз не может бросить Диану. Она его жена, она отдала ему жизнь. А после того, как я призналась ему, что люблю его, и узнала, что он тоже меня любит, мне нельзя было оставаться у них в доме.
– Но в Лондоне, слава Богу, домов хватает.
– Это не выход для нас с Майлзом.
– Откуда вы знаете? Вы были близки? – Денби продолжал стоять спиной к Лизе, пристально глядя на щетку для волос.
– Нет, конечно нет.
– Не понимаю, почему «конечно». Вы ведь не святые.
– Нет, мы разумные эгоисты. Мы не хотим идти путем безумств и разрушений.
– Хорошо, но все же я не понимаю, какие соображения разумного эгоизма привели вас ко мне с этой вашей невыносимой любовью!
– Как я уже говорила, мы решили, что должны расстаться, и я подумала, что будет легче для нас обоих, если я уеду сразу же, и я нашла себе работу в Индии, в Калькутте, при Комитете защиты детей.
– Так почему же вы не в Калькутте, почему вы на Стэдиум-стрит, в моей спальне, сидите с ногами у меня на постели?
Молчание. Денби наконец поднял глаза и встретил ее напряженный взгляд.
– Я решила не ехать в Индию. Это было очень трудное и ответственное решение, – помолчав, сказала Лиза.
– А, значит, вы решили вернуться к Майлзу, а по дороге заглянули ко мне, чтобы все это рассказать!
– Нет, я не собираюсь возвращаться к Майлзу.
– А что же вы тогда собираетесь?..
– Отчасти это зависит от вас, – ответила Лиза.
Денби медленно опустился на стул. Он пристально, свирепо посмотрел на нее.
– Лиза, что вы, собственно, мелете?
Она окинула его почти враждебным взглядом:
– Я хотела, чтобы все было кристально ясно, а это, оказывается, не так-то просто.
– Что верно, то верно!
– Я не хотела вводить вас в заблуждение.
– Вы меня убиваете, а не вводите в заблуждение.
– Я должна была внести полную ясность насчет Майлза…
– Вы внесли полную ясность! Но что вам нужно от меня, Лиза? Может быть, вы хотите вызвать у Майлза ревность?
– Странно, – сказала она, – но, по-моему, именно когда Майлз увидел нас на кладбище вдвоем, его вдруг осенило, что он любит меня, когда до него дошло, что кто-то другой может в меня влюбиться.
– Избавьте меня от ваших трогательных воспоминаний. Значит, вы хотите заставить Майлза ревновать?
– Нет. Мои жизненные планы больше не связаны с Майлзом.
– Не может такого быть, – сказал Денби. – Вы любите его. Он любит вас. Вы мне это уже десять раз повторили. Не может быть, чтобы вы не стремились к нему.
– Может.
– И что же вы хотите от меня?
В первый раз за все это время Лиза смутилась. Она вздохнула, опустила глаза, пригладила еще не высохшие до конца волосы.
– Ну, я решила не ехать в Индию…
– Ну и что дальше?
– Понимаете, я провела все эти годы… в их доме… любя Майлза и зная, что он там, наверху, у Дианы… каждую ночь…
– Короче.
– Я бы могла и дальше с ними жить, до бесконечности, я и думала, что все так и будет продолжаться до бесконечности. Но вот вдруг… он меня полюбил… а я ему сказала…
– Не начинайте по новой, не могу я больше этого выносить.
– Когда я решила уехать, я воображала, будто я такая же, как и раньше. И вот та прежняя «я» и решила уехать в Индию…
– Ну-ну, дальше.
– На самом деле я была уже не прежняя.
– Бога ради, что вы сказали?
– И еще – я хочу, чтобы вы знали, – сказала Лиза, снова глядя ему прямо в глаза, – я верю, что вы меня любите, что это, как вы мне писали, серьезно, мучительно, что это настоящее.
Денби смотрел на нее во все глаза. Он чувствовал, что сейчас потеряет сознание и свалится со стула.
– Господи. Вы ждете от меня утешения, – хрипло проговорил он.
Лиза смотрела на него все так же настороженно.
– Ну, может быть, и да… жду. Я же сказала, это очень трудно выразить словами. Все это… что я пережила… с Майлзом… изменило меня. Возможно, к худшему. Время покажет. Я поняла, что просто не смогу… уехать и быть одна. Теперь мне уже не хочется уезжать.
– Лиза, Лиза, – Денби прикрыл глаза рукой. – Из этого ничего не выйдет. Вы меня в могилу сведете.
– Может быть. А может быть, и нет.
Денби подался вперед, пристально глядя на нее.
– Теперь выслушайте меня, – сказал он. – Вы себя просто обманываете. Вы говорите, что не смогли бы уехать. И быть одна. Согласен, но какой смысл приходить ко мне, если вы меня не любите, а любите другого? Неужели вы не понимаете, что вам нужно совсем иное лекарство от одиночества? Вы не любите меня. И уж конечно, меня не знаете. Возможно, сейчас вы и благодарны мне за мою любовь. Я могу вас подбодрить, отвлечь на несколько дней, может быть, недель. Но потом вы вернетесь к Майлзу. А я убью себя. Или Майлза. Или вас.
– Нет, – отчетливо произнесла Лиза, почти вплотную приблизившись к нему и впившись в него глазами. – Я думала обо всем этом. Вы должны мне верить. Я не собираюсь возвращаться к Майлзу. Это исключается. Вы должны понять.
– Не понимаю. Когда любят – не существует никаких преград. Вы сумасшедшая. Я вижу, вам и невдомек, к чему может привести ваша игра. Это игра с огнем, Лиза, вы меня погубите!
– Я хочу порвать с Майлзом, – сказала Лиза, – и я это сделаю. И я знаю как. Это принесет страдания и мне, и другим, я знаю. Для Майлза я словно бы ушла в монастырь или умерла. И он спокоен теперь: я ведь для него недостижимый ангел. Но когда окажется, что в конце концов я только женщина, он сразу потеряет покой.
– И тогда он придет и заберет вас.
– Нет. Тогда он перестанет меня любить.
– Значит, все это, чтобы исцелить Майлза!
– Да будет вам! Послушайте, Денби, неужели вы не понимаете, что вы вовсе не оставили меня равнодушной, что в тот день на кладбище и в ту ночь в саду вы разбудили во мне женщину? Я вам благодарна за вашу любовь, но это еще не все. Это очень много, но далеко не все. Я любила Майлза, но ведь и вы были у меня перед глазами. Я бы не пришла к кому попало за поддержкой и утешением. Я думала о вас все это время. Мне незачем ехать в Индию. Что же странного в том, что мне захотелось дать кому-то счастье и быть счастливой самой? Я все вспоминала, как вы тогда ночью упали в золу на колени и как мне захотелось вас погладить. За все эти годы на Кемсфорд-Гарденс у меня притупился инстинкт самосохранения. Я жила точно в темной келье. А теперь я вырвалась из нее. Это очень болезненно, и боль еще будет длиться, конечно, но ее можно вынести, если знаешь, что выздоравливаешь. Я не сумасшедшая, Денби. Никогда в жизни я не была более трезвой, холодно-трезвой, эгоистично-трезвой. Я женщина. И я нуждаюсь в тепле, в любви, в привязанности, в радости, в счастье, во всем том, чего у меня никогда не было. Я не хочу жить на дыбе.
– Но вы меня совсем не знаете…
– О, я прекрасно чувствую вашу душу. Это вы меня не знаете. Вы вообразили, что я добрая. Но все эти наполовину вычеркнутые из жизни годы ничего не доказывают. А вот вы думаете, что я… что я похожа на…
– Нет, – сказал Денби, – нет. Я вижу вас, я вижу именно вас.
– Тогда давайте верить друг другу.
– Подождите-ка, – сказал Денби, – а то я сейчас заплачу. Что же вы предлагаете?
– Ничего особенного. Давайте лучше познакомимся друг с другом. Пригласите, например, меня пообедать.
– Пригласить… вас… пообедать! Должно быть, я схожу с ума, – сказал Денби. Он то ли зарыдал, то ли засмеялся. – Зачем, Лиза? Это каприз. Вы бросите меня, и я умру от горя.
– Ну, если вы предпочитаете не рисковать… – Лиза вытянула длинную ногу и потерла лодыжку. Потом сунула ноги в полуботинки и взялась за плащ.
Денби опустился на пол и положил голову ей на колени. Она устало улыбнулась грустной победной улыбкой и погладила его седые волосы.
Глава XXXII
Бруно проснулся. Слава Богу, не ночь. Теперь возвращение к реальности приносило с собой боль, она медленно, постепенно обволакивала его, словно он погружался в теплую воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35