Подходя к дому, маркиз увидел Уильяма Бентона, сидевшего на ступенях парадного входа.
– В чем дело? – спросил Джек.
Фис почти тотчас же открыл дверь, и юноша, последовав за маркизом, пробормотал:
– Я пришел задать вам… очень важный вопрос, но ваш дворецкий не впустил меня.
Джек покосился на Фиса, тот, скрывая усмешку, закрывал за ними дверь.
– Да, обычно он никого не впускает. – Маркиз тут же направился к лестнице. Уже поднимаясь по ступенькам, бросил через плечо: – У меня нет времени дли разговоров.
– А не мог бы я поехать с вами? – спросил Уильям.
Джек остановился и внимательно посмотрел на юношу, все еще стоявшего в холле.
– Что ж, почему бы и нет? – Он пожал плечами. – Подожди, я скоро вернусь.
Переступив порог своей спальни, Джек снял плащ и бросил его на кровать. Затем подошел к шкафу красного дерева и открыл дверцу. В следующее мгновение в комнату вошел Мартин. С удивлением взглянув на хозяина, камердинер спросил:
– Милорд, вам не требуется помощь?
– Где мои старые вещи? – проворчал Джек.
– Старые вещи, милорд?
– Да. Что-нибудь из того, что я привез из Франции.
Мартин какое-то время молчал, наконец пробормотал:
– У вас затруднения, милорд?
Джек тяжело вздохнул:
– Пока еще нет. Но мне нужно что-нибудь такое… Я должен быть неприметным и в то же время выглядеть… почти джентльменом.
Камердинер зашел в гардеробную и через несколько минут вынес оттуда темно-коричневое пальто.
– Это подойдет?
Маркиз криво усмехнулся:
– Неужели я когда-нибудь носил это?
– Я думаю, в Париже несколько раз надевали, потому что… – Мартин внезапно умолк и внимательно посмотрел на пальто. Джек, с любопытством наблюдавший за ним, заметил, что камердинер поднес пальто к носу. Потом вдруг нахмурился и проворчал: – Нет, это совсем не та вещь. Я принесу вам что-нибудь другое.
– А в чем дело? – спросил Джек.
– Ничего, милорд. Я всего лишь…
Джек взял пальто из рук Мартина и поднес его к лицу, полагая, что почувствует запах плесени или эля. Ощутив легкий аромат французских духов, он побледнел – ему показалась, что он уловил также и запах запекшейся крови, хотя вполне вероятно, что ему это просто почудилось.
– Совершенно верно, – пробормотал маркиз, возвращая пальто камердинеру. – Ты прав, это совсем не годится.
– Милорд…
– Черт побери, принеси мне что-нибудь другое! Я очень спешу. А это… побыстрее сожги.
Если камердинер и хотел что-то сказать, то предпочел промолчать. Он направился в гардеробную и вскоре вернулся с другим пальто французского покроя. Джек вырвал его из рук Мартина и тут же надел. Это пальто явно вышло из моды лет пять назад – в то время в Париже были в моде узкие талии, но от него по крайней мере пахло только затхлостью.
– Так куда же мы отправимся? – спросил Уильям, когда Джек спустился в холл. Он с любопытством посмотрел на черное пальто маркиза.
– Полагаю, мы займемся некроскопией, – ответил Джек, натягивая перчатки.
– Некро… Вы имеете в виду Уэнфорда? – пробормотал Уильям.
– Говори тише, – предупредил его Джек, когда они подошли к парадной двери, – лучше всего вообще молчи. А если не можешь придержать язык, то приглашение отменяется.
Уильям отнесся к предупреждению со всей серьезностью и всю дорогу молчал. Незаметно приблизиться к Ремдейл-Хаусу в темноте было не так уж сложно, но у двери винного погребка маркиз остановился и тщательно осмотрелся – следовало убедиться, что никто из конюхов не вышел прогуляться под луной. Затем Джек вытащил из-за голенища сапога нож и присел перед дверью погреба.
– Вы уверены, что понимаете, что вы делаете? – спросил Уильям.
Джек взглянул через плечо и проворчал:
– Я велел тебе молчать. Лучше смотри по сторонам.
– Да, я понял, – ответил Уильям.
Джек вздохнул, он уже жалел, что взял с собой Уильяма.
Через несколько секунд тот снова заговорил:
– Джек, вы когда-нибудь думали о женитьбе?
Маркиз невольно усмехнулся – было очевидно, что чары Антонии наконец-то начали действовать.
– Уильям, я же просил тебя помолчать.
– Да-да, я слышу, – прошептал юноша. – Но сегодня, когда мы были в театре, Нэнс отвел меня в сторону и предупредил, чтобы я остерегался таких распутников, как вы. А потом Антония…
– Значит, Лайонел Хенрик решил, что тебя следует предупредить? – Маркиз снова усмехнулся. – Жаль, что я не слышал вашего разговора.
Уильям тихонько рассмеялся:
– Я прекрасно знаю, что Нэнс – надутый болван, и не придаю значения его словам. Но вы не ответили на мой вопрос. Я спрашиваю: вы думаете жениться?
Джек что-то проговорил сквозь зубы, в этот момент он проворачивал острие ножа в тяжелом ржавом замке. Минуту спустя он обернулся и сказал:
– Вот тебе мой совет, Уильям. Никогда не отдавай своего сердца. Поверь, это ни к чему хорошему не приведет.
Джек снова повернулся к двери, почти тотчас же юноша вновь заговорил:
– Но вы сделали предложение Лил, разве не так?
– Черт побери! – Джек помассировал костяшки пальцев. – Говоришь, сделал предложение?.. Видишь ли, это была просто шутка. А она, то есть Лилит… Мне кажется, ее чувства ко мне были слишком очевидны, так что… – Он еще раз провернул кончик ножа, и замок, наконец, поддался. – Ну вот, я знал, что сумею открыть его.
– Это заняло чертовски много времени. Я уже замерз.
– Скажи спасибо, что холодно, – усмехнулся Джек и открыл дверь. – Иначе ты бы уже давно почувствовал запах тела Уэнфорда.
– О, это ужасно! – пробормотал юноша.
Джек начал спускаться по ступеням, ведущим в подвал. Потом вдруг остановился и, обернувшись, проговорил:
– Может быть, тебе лучше подождать снаружи?
– Нет-нет, не беспокойтесь. После того, как он так поступил с Лилит… Я с удовольствием взгляну на этого негодяя.
– Что ж, пойдем. – Джек снял со стены фонарь и зажег его.
Спустившись вниз, они прошли вдоль стены, и вышли в проход между полками, уставленными бутылками с вином.
– Как умно поступила твоя сестра, отправив меня в герцогский погреб с поручением, – проворчал маркиз. – Сама же преспокойно спит, – добавил он с усмешкой.
– Не могла же она сюда отправиться среди ночи, – возразил Уильям. – Едва ли это подходящее для нее занятие.
– Для нас тоже, – сказал маркиз. – Так, кажется, сюда… Не отставай.
– Знаете, Лил вовсе не такая, какой кажется, – проговорил Уильям. – И вовсе не ее вина, что ей приходится…
– Помолчи, – пробурчал маркиз, и юноша тут же умолк. Они обогнули полки, и Джек, остановившись, сказал:
– Подними повыше фонарь.
В следующее мгновение они увидели Уэнфорда. Он лежал там же, где его оставили Джек и Милгрю. Лежал голый, на спине, сжимая в руке бутылку скверного вина.
Джек вздохнул и передал фонарь Уильяму. Сам же присел рядом с трупом.
– О Господи! – прошептал Уильям, держа фонарь в дрожащей руке.
– Черт побери, держи фонарь как следует, – проворчал Джек.
Сережки не оказалось ни в карманах герцога – одежда его лежала с ним рядом, – ни в его руках. Джек несколько минут обшаривал грязный пол, покрытый соломой, но нашел два пенни, вероятно, выпавшие из кармана Уэнфорда.
– Так скажи мне… – Маркиз начал осматривать пол около ближайших полок – Скажи, почему забота мисс Бентон о респектабельности не ее вина? Ты ведь это имел в виду, не так ли?
– Вы же, наверное, слышали историю нашей матери и графа Грейтона?
– Кажется, что-то вспоминаю.
– Так вот, я полагаю, что все это правда. Мать была немного взбалмошной, что не могло нравиться отцу. Их поженили, знаете ли. Честно говоря, я думаю, он не умел с ней обращаться. Когда она бросила нас ради Грейтона, отец поклялся, что никогда не простит ее. И не простил.
– И из-за этого он увез вас из Лондона?
Уильям кивнул:
– Лил тогда было двенадцать. С тех пор отец постоянно внушал ей, что ее долг – восстановить доброе имя Бентонов. И Лил воспринимает это очень серьезно, она просто заболевает, если ей не удается соблюдать все правила приличий. А отец и эта старая тупица Юджиния, черт бы ее побрал, не упускают случая указывать ей на ее ошибки.
Джек подкинул на ладони монетку, затем опустил ее в карман.
– Восстановить доброе имя семьи – огромная ответственность, не так ли?
– Слишком большая, – подтвердил Уильям. – Но она очень старается. Хотя с таким братом, как я, восстановить наше доброе имя не так-то просто.
– Да, понимаю… – пробормотал маркиз. Рассказ Уильяма многое объяснял. Неудивительно, что Лилит старалась избегать его. Ведь маркиз Дансбери представлял собой угрозу ее добропорядочности. Но с другой стороны, он не мог забыть, как она отреагировала на его поцелуй, как трепетала от его прикосновений. Да, ее влекло к нему – в этом не могло быть ни малейших сомнений. Джек улыбнулся. Возможно, ангелу в глубине души хотелось оказаться в объятиях дьявола. Дьяволу, бесспорно, этого хотелось.
– Что теперь? – спросил Уильям.
– Подожди меня здесь, – ответил маркиз. – Если кто-нибудь придет, спрячься.
– А вы куда?
– Наверх. Мне надо кое-что проверить.
– Но, Джек…
– Не беспокойся, я сейчас вернусь. – Маркиз направился к лестнице, ведущей в кухню.
Прошло уже два дня после исчезновения герцога, и Джек предполагал, что в доме все встревожены. Однако он ошибся. Пробираясь через холл к кабинету Уэнфорда, он обнаружил, что в доме царили мир и покой, – казалось, никто не искал герцога. В кабинете, в одном из ящиков старинного дубового стола, маркиз нашел то, что искал, – расходную книгу.
На последних двух страницах было более десятка записей о долгах, которые, как он знал, были сделаны Дольфом Ремдейлом (последней значилась сумма в тысячу двести семьдесят семь фунтов – деньги за бриллиантовую булавку, выплаченные дядей). Было очевидно, что Дольф постоянно проигрывал, причем крупные суммы, и, без сомнения, ему приходилось вымаливать у дяди каждый пенни, чтобы заплатить за свои проигрыши.
Джек уселся на стул и задумался. Длиннолицый умер очень вовремя. Через неделю-другую он мог бы жениться на Лилит Бентон, мог бы даже в результате заиметь наследника – и тогда Дольф не получил бы наследство. Теперь же, когда обнаружится, что герцог умер, Дольф станет очень богатым и весьма влиятельным человеком. Следовательно, можно было предположить, что один Ремдейл прикончил другого. Уэнфорд был стар и подвержен припадкам гнева, и не было бы ничего странного, если бы он скончался во время такого припадка. С другой стороны, Джек всегда верил в свою удачу. Поэтому он взял расходную книгу и поставил ее на книжную полку, позади трудов Аристотеля. Никто не догадается, что надо искать ее там, по крайней мере, в ближайшее время.
Джек выскользнул из кабинета и через кухню пробрался обратно в холодный погреб.
– Уильям… – прошептал он, вглядываясь в темноту.
– Слава Богу, – послышался шепот за его спиной.
Маркиз оглянулся и увидел Уильяма с бутылкой вина в руке. Вырвав у него бутылку, он проворчал:
– Этому вину шестьдесят пять лет. Если ты собираешься ударить кого-нибудь по голове, возьми вино похуже.
– Вы нашли то, что искали? – спросил Уильям.
– Остается лишь на это надеяться. Пошли.
Глава 9
Лилит проснулась с ужасной головной болью: ее сон тревожили видения – мертвые герцоги и темноглазые демоны с обольстительными улыбками и бархатными голосами. Головная боль нисколько не утихла, когда появился Уильям, рассказавший о своем ночном приключении.
– Неужели ты действительно ходил с ним туда? – пробормотала Лилит, выслушав рассказ брата.
– Джеку требовался помощник, чтобы держать фонарь, – ответил Уильям и потянулся к блюду с ветчиной.
– Поверить не могу, что он взял тебя с собой, – сказала Лилит. Немного помолчав, добавила: – А впрочем, ничего удивительного. Разумеется, он не мог не втянуть тебя в это дело. Черт бы его побрал…
– Я сам захотел пойти с ним, – возразил Уильям.
«Вероятно, Джек Фаради задумал что-то еще», – подумала Лилит. Взглянув на брата, спросила:
– В Ремдейл-Хаусе спокойно? С вами там ничего не произошло? Может, ты о чем-то умолчал?
Уильям усмехнулся:
– Нет, ничего не случилось. Если не считать того, что я едва не ударил Джека бутылкой по голове, когда он возвращался в погреб.
– За что же ты пытался ударить Дансбери?! – воскликнула Лилит.
– Было темно, и я не видел, кто туда пробрался.
Лилит пристально посмотрела на брата – ей казалось, что в его рассказе чего-то не хватало.
– Откуда маркиз возвращался в погреб?
– Джек ходил наверх, что-то там искал. Но я не знаю, что именно. Как обычно, он ничего мне не рассказал.
– Возможно, тебе все-таки следовало стукнуть его бутылкой по голове, – проворчала Лилит и мысленно добавила: «Так что же задумал этот негодяй?»
Уильям ухмыльнулся и проговорил:
– Джек сказал, что это очень хорошее вино и что в следующий раз надо взять вино похуже. А вот у него, у Джека, совсем нет плохого вина. Он держит собственные запасы почти во всех лондонских клубах. Даже бутылка, которую он в тот вечер дал Уэнфорду, была ужасно дорогая…
Лилит невольно вздрогнула и пробормотала:
– Значит, та бутылка была из его собственных запасов… Что же это означает?
Тут в дверь постучали, и на пороге появился Бевинс.
– Мисс Бентон, – объявил он, протягивая под нос с лежавшей на нем визитной карточкой, – лорд Хаттон спрашивает, не найдется ли у вас для него несколько минут.
– О, Хаттон?! – воскликнул Уильям. – Это у Джека есть…
– Уильям, прости, пожалуйста, но сейчас мне некогда. Я обещала лорду Хаттону черенок моей розы «Мадам Харди». Правда, я не думала, что он так жаждет получить его. – Она встала и с улыбкой погладила брата по волосам. – Не обижайся, я сейчас вернусь.
Ричард стоял в холле, с восхищением глядя на вазу с желтовато-розовыми бутонами.
– «Лорд Пензанс»? – Он улыбнулся.
– Совершенно верно, милорд. Они мои самые любимые.
– И мои тоже. – Ричард склонился над ее рукой, потом проговорил: – Приношу извинения за то, что поспешил явиться. Но я случайно оказался поблизости и подумал…
– Я очень рада, что вы заехали. – Лилит одарила гостя чарующей улыбкой. – Не желаете ли чашку чаю?
Хаттон покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36