— Я размышлял, — сказал он.— Это мне в голову не пришло.— Вообще-то я сначала делаю, а потом думаю. И вообще у меня много недостатков. Но я стараюсь исправиться.— А я думала, все Карсингтоны — образцы добродетели.— Два моих старших брата, возможно.— Но вы прославленный герой. Он поморщился.— Я просто пытался не опозориться за то короткое время, что находился на поле боя.— Вы слишком скромны. Ради спасения других вы рисковали жизнью.Он хохотнул.— Так поступают только люди недалекие. Мы бросаемся навстречу опасности, не думая о последствиях. Едва ли бесшабашность можно назвать героизмом. У меня совершенно не было опыта, и я старался не путаться под ногами и случайно не убить никого из соотечественников.Интересно, подумала Мирабель, почему он приходит в замешательстве, стоит заговорить о его участии в боевых действиях? Хотя он старался говорить об этом небрежно, она улавливала в его голосе горькие нотки. Она внимательно посмотрела на него, но он теперь был начеку, и лицо его оставалось бесстрастным.— Хотите сказать, что вы импульсивны? — спросила она. — Именно от этого недостатка хотите избавиться?— К сожалению, как я уже сказал, у меня их много. Я не принадлежу к числу образцовых Карсингтонов и никогда им не стану.— От вас предостаточно неприятностей, — промолвила она.Он оказался более серьезной проблемой, чем Мирабель себе представляла.Ознакомительная поездка явно не удалась. Он не заметил, чего она достигла и чем ей пришлось ради этого пожертвовать. Не понял, почему она строго контролирует деятельность управляющего. Она не станет объяснять ему причину своего беспокойства, возможно, не вполне оправданного. Это ее личное дело, а он чужак, человек, выросший в Лондоне.Он не способен оценить по достоинству Лонгледж-Хилл, поэтому не способен понять, что канал причинит этим местам только вред.Но ее смятение было вызвано не только этим.Мирабель вдруг увидела настоящего человека, скрывавшегося под безупречной внешностью.И ей захотелось узнать о нем больше.Однако она сдержала свое любопытство.— Ну, насмотрелись на Лонгледж-Хилл? — спросила она. — Как только пожелаете, повернем обратно.— Кажется, еще не насмотрелся, — ответил он.— Ладно, — сказала Мирабель и, ослабив поводья, продолжила путь. Алистер на своем мерине последовал за ней. Шествие замыкал ее грум Джок, державшийся от них на почтительном расстоянии.
Алистер между тем уже жалел о том, что попросил ее взять его с собой в эту поездку. Мисс Олдридж мешала ему здраво мыслить, но на этот раз не потому, что была несуразно одета, хотя ее вид по-прежнему выводил его из себя.Покрой ее синевато-серого платья для верховой езды устарел по меньшей мере на пять лет, шляпка с полями не сочеталась с платьем, а зеленые сапожки и вовсе были ни к селу ни к городу.Смехотворная одежда тем более вызывала досаду, что Мирабель была прекрасной наездницей и элегантно держалась в седле. Алистер знал немало хороших наездниц, но вряд ли хоть одна из них — не считая его матери — рискнула бы поехать по этой древней тропе для вьючных лошадей, которая с каждой минутой становилась уже и все круче.Однако мисс Олдридж на своей нервной кобыле по кличке Софи ехала с непринужденной грацией.Мощный мерин Алистера отличался спокойным нравом.Обычно Алистер предпочитал норовистых коней, но сейчас понял, что ошибался.Вообще Алистер пренебрегал опасностью, но рисковал только собственной жизнью и никогда — жизнью других, не только людей, но и животных.Та ночь, когда он возвращался верхом в гостиницу под ледяным дождем, была редким исключением. Он все еще не простил себя за то, что подверг опасности лошадь мистера Уилкерсона. Будь она чуть менее крепкой и ловкой, она могла бы получить серьезное увечье. Алистер старался не думать о том, какие мучения пришлось бы вынести лошади, и о единственном способе прекратить их.Поэтому он послушался совета мисс Олдридж и воспользовался для прогулки одной из ее лошадей, более привычных к этой местности.— Мы почти у цели, — крикнула она, оглянувшись, когда они приблизились к покрытой лесом части холма. — Скоро выедем на поляну. Там немного отдохнем и отправимся в обратный путь.— Мы не поедем на вершину?Она остановилась. Он тоже остановился, стараясь держаться на расстоянии от ее норовистой кобылки.— Мы приближаемся к концу тропы для вьючных лошадей, — сказала она. — Дальше склон становится слишком крутым и скалистым. Лошадям небезопасно туда взбираться.— Значит, вы там не бывали?— Пешком, — ответила она.— Можно спешиться, — предложил Алистер. — А ваш грум присмотрит за лошадьми.Она взглянула на его хромую ногу. Он упрямо вздернул подбородок и ждал.— После такого ливня земля, наверное, стала скользкой, — произнесла она.Он представил себе картину: смутно очерченные фигуры стараются удержаться на земле, скользкой от крови. То ли он действительно видел это, то ли воображение сыграло с ним злую шутку. Он не знал, но говорить об этом не собирался, особенно с женщиной.— Вы взбирались на вершину в юбках из нескольких слоев ткани, — заметил он. — Моя нога будет гораздо меньшим препятствием.— Это не означает, что вы должны ее наказывать, — возразила Мирабель. — Не забывайте, что вы незнакомы с этой местностью, что вы не деревенский житель.— Где уж мне. Я всего лишь мягкотелый, изнеженный лондонец, не так ли?— Я не слепая, — сказала она. — И вижу, что вы человек крепкий. Но самолюбивый. И очень обидчивый, как я успела заметить.— Однажды меня затоптал копытами кавалерийский отряд, но я выжил, — сказал он. — Так что на холм как-нибудь заберусь.— Мистер Карсингтон, даже капитан Хьюз, который до сих пор может взобраться на мачту по… как их там называют? Кажется, реи? Так вот даже он хорошенько подумает, прежде чем взбираться на вершину в это время года.— Будь я в его возрасте, вообще не помышлял бы об этом.— Жаль, что вы недостаточно повзрослели, чтобы мыслить здраво, — проговорила она.— Если такой пожилой человек, как капитан, может одолеть подъем на вершину летом, то я, наверное, смогу сделать это в великолепный весенний день.— Пожилой? — Она некоторое время пристально смотрела на него, потом сказала таким тоном, каким разговаривают с детьми: — Сейчас февраль. С утра была хорошая погода, но поднялся ветер, и собираются тучи. — Она посмотрела на небо.Алистер тоже поднял голову. Облаков действительно стало больше, но между ними проглядывало небо.— Дождя не будет еще несколько часов, — заявил он. — Я успею вернуться в гостиницу. Скажите правду, мисс Олдридж, будь вы одни, продолжили бы подъем?— Я прожила здесь всю жизнь, — сказала она. — С самого детства. Здравый смысл должен подсказать вам, что следует прислушаться к совету тех, кто обладает большим опытом. Не понимаю, почему вы позволяете гордости и самолюбию брать верх над здравым смыслом. Впрочем, спорить с вами бесполезно.Она не повысила голос, но сказала это довольно резким тоном, и ее кобылка забеспокоилась, шарахнувшись в сторону.«Уж лучше бы она выбрала для этой поездки менее темпераментную лошадь», — подумал Алистер. Что-то в поведении Софи ему очень не нравилось. Если она испугается…— Успокойте свою кобылку, — сказал он, стараясь скрыть тревогу.Но Мирабель уже сделала это и послала лошадь вперед, причем проделала все это без малейших усилий, как будто каталась верхом по Роттен-Роу в Гайд-парке, а не ехала по узкой тропе вверх по крутому скалистому, поросшему лесом склону.Алистер все внимание сосредоточил на дороге. Чтобы не отвлекать мисс Олдридж, он молчал, пока они не добрались до поляны.Здесь, к его облегчению, она спешилась и передала лошадь груму, Алистер последовал ее примеру.Поляна представляла собой не узкий выступ, как он думал, а широкую террасу на склоне холма. Тонкий ковер какой-то коричневой растительности украшали разбросанные то там, то здесь валуны. Из расщелины ближе к внешнему краю поляны рос какой-то редкий кустарник.Пока Алистер рассматривал вересковые пустоши, Мирабель объясняла ему разницу между черными и белыми землями. Черными назывались земли, заросшие темно-коричневым вереском, что делало их похожими на ландшафт ада. Белые были покрыты зеленой растительностью. В некоторых местах почва заизвестковалась, но была мелиорирована и вновь распахана.— Вы, возможно, знаете, что пустоши сотворила не природа. Когда-то они были лесами. Потом крупные монастыри занялись производством шерсти. Взамен срубленных деревьев новые не высаживались, потому что овцы поедали все: молодые деревья, траву, которая выросла вместо деревьев, и все вокруг. Плодородную почву смыло водой, и осталась живописная вересковая пустошь, где могут произрастать ковыль и вереск. Вам, наверное, это кажется безобразным. — Она устремила взгляд на унылый ландшафт.К удивлению Алистера, в ее голосе прозвучала нотка отчаяния.Поскольку поля ее шляпки были узкими, он без труда разглядел ее лицо. Видел сбоку золотисто-рыжие кудряшки, танцующие на ветру, и кремовую кожу, порозовевшую от свежего воздуха и ходьбы.Подбородок был вздернут, она выглядела, как всегда, упрямой и дерзкой, и все же он заметил, что она растерянна.В этот момент она почему-то показалась ему значительно моложе своих лет.Видимо, у него разыгралось воображение. Ей тридцать один год, уже десять лет она управляет крупным имением и ведет все дела своего отца. И добилась немалых успехов. Поместье явно процветает.Более того, согласно информации, собранной Кру, ее соседи в один голос утверждают, что она обладает подходящим для бизнеса складом ума. Алистер понимал, что такой комплимент — огромная честь, и чтобы заслужить его, надо быть очень умной, уверенной в себе и обладать сильной волей. Мужчины терпеть не могут, когда женщины оказываются на их «скаковой дорожке», и делают все возможное, чтобы им помешать.Однако в Лонгледж-Хилле почти все мужчины, независимо от их общественного положения, уважают мисс Олдридж и восхищаются тем, что она сделала с собственностью отца. Как он убедился, подслушав ее разговор с капитаном Хьюзом, с ее мнением считаются. Она имеет влияние на окружающих.И все же Алистера не покидало чувство, что она растерянна и уязвима, что ее обидели или разочаровали и что он обязан ей как-то помочь.И не потому, уверял он себя, что хрупкая, слабая леди попала в беду, а просто ему необходимо привлечь ее на свою сторону. Землевладельцы прислушиваются к ней, так что мотивы у него чисто деловые.— Чтобы подготовиться к своей миссии, — сказал он, — я внимательно прочел, среди прочего, работу мистера Джона Фэри «Общий обзор сельского хозяйства и минеральных запасов в Дербишире». Мистер Фэри называет вересковые пустоши «ядовитыми и бесполезными». И хотя должен признаться, вид этой местности не восхищает меня, я не назвал бы ее безобразной или отвратительной. Скорее драматической.— Вы стараетесь сделать мне приятное, — сказала она, настороженно взглянув на него.— Мисс Олдридж, у меня на это не хватит терпения. В вашем присутствии я забываю о правилах поведения.Она улыбнулась, и у него потеплело на сердце. Едва ли когда-нибудь в жизни ему приходилось встречаться с таким смертоносным оружием, как ее улыбка.— Ваше поведение безупречно, — заявила она. — От кого-то я слышала, что вы принадлежите к дипломатическим кругам.— Вам, очевидно, было бы гораздо приятнее, если бы я провел сегодняшний день с царем в Санкт-Петербурге, — предположил он.— Я знаю местечко потеплее, — сказала она.— Преисподняя? Она рассмеялась.— Нет, Калькутта или Бомбей.— Ну разумеется. Там, если бы я не умер сразу от теплового удара, можно было бы умереть от какой-нибудь заразы.— Я не хочу, чтобы вы умерли, — сказала она. — Я хочу, чтобы вы были живы, здоровы и процветали — но где-нибудь в другом месте.— Отвернись ваш грум на мгновение, вы могли бы сбросить меня с утеса, — заметил он. — Сбылось бы предчувствие моего слуги и предсказание моего отца, уверенного в том, что я плохо кончу. И все были бы счастливы.Улыбка сползла с ее лица.— Почему ваш отец так думает?— Отец считает, что содержать меня слишком дорого и хлопотно, — ответил он. — Так оно и есть на самом деле.Она медленно обвела его взглядом от тульи его изящной шляпы до носков высоких сапог с отворотами.— Да, обходитесь вы дорого.Алистер вспыхнул под ее пристальным взглядом, хотя был уверен, что одежда его безупречна. Но тут он заметил грязь на своих хорошо начищенных сапогах и вспомнил, что пола плаща падает не совсем прямо. Быть может, это из-за его проклятой ноги. Она стала короче второй, хотя портной убеждал его в обратном. Уж лучше бы ему надеть плащ для верховой езды, в нем это меньше заметно.Она вопросительно посмотрела на него.— Речь идет не только о моей одежде, — сказал он.— Разумеется. Ведь есть еще дорогостоящие танцовщицы.— Да, что-то в этом роде. И судебные иски, места предварительного заключения для должников. И… всего не перечесть.— Судебные иски, долги. Ну и ну! Чем дальше, тем страшнee.— Но я исправлюсь, — заявил Алистер. — Строительство канала является абсолютно респектабельным делом.— Тем не менее у вашего слуги дурные предчувствия.— Это относится не к каналу, а только ко мне. У Кру частенько бывают предчувствия. Он уверен, что видит вещие сны.Алистер рассказал ей сон о падении с утеса, не забыв о странном освещении и о том, что такой же сон Кру видел накануне битвы при Ватерлоо.— Послушаешь вас, так вы действительно можете сломать себе шею. Впрочем, утонуть значительно труднее. Ближайшей водной массой является ручей Брайар-Бук, но он действительно глубок.— Значит, я ничем не рискую и смогу подняться вместе с вами на вершину, — заявил Алистер.— Не рискуй вы ничем, эта перспектива потеряла бы для вас всякий интерес.— Вам показалось, что я заскучал? — спросил он, улыбнувшись. — Ну что ж, в таком случае вы, возможно, не так умны, как я предполагал. Глава 6 Золотистые глаза мистера Карсингтона весело поблескивали, а улыбка была просто потрясающей.Мирабель поспешно отвела взгляд в сторону и начала подниматься по тропе, мысленно ругая себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39