Пруденс, пошатываясь, направилась было к кровати, но он остановил ее, положив руки на плечи.
– Пруденс, ведь я же врач, – сказал Росс, и его взгляд смягчился. – Неужели вы полагаете, что я не знаю, как выглядит живот женщины, носившей ребенка?
Она задрожала.
– Я уже ответила вам: это чепуха!
– Вы рожали, – настаивал он. – И, как я понимаю, совсем недавно.
У Пруденс больше не было сил сдерживаться. Глотая слезы, она закрыла глаза и отвернулась.
– Нет.
Росс легонько встряхнул ее.
– Да, моя бедная глупышка. И ребенок… от вашего лорда Джеми?
После некоторых колебаний Пруденс наконец кивнула. Горечь и стыд, кипевшие в ее душе, были готовы прорваться, словно нарыв. Она ни с кем не говорила об этом… только с Бетси. А последние несколько дней ей даже удалось заставить себя не думать о ребенке.
– У меня был мальчик, – прошептала Пруденс. – Такая очаровательная, милая крошка. На плече у него родимое пятно, похожее на бабочку… Как будто его ангел поцеловал.
– И когда же он родился?
– В… в мае… – Ее голос дрогнул, едва не сорвавшись на истерический визг. Сколько еще назойливых вопросов ей предстоит вынести?
– А где он сейчас?
И наконец все ее душевные страдания потоком вылились наружу.
– Я по… потеряла его, – зарыдала Пруденс, повиснув на плечах Росса. – Я его потеряла! Господь покарал меня за пороки и грехи… – Она всхлипывала, содрогаясь всем телом.
– О Боже!.. – пробормотал Росс. Взяв Пруденс на руки, он присел на стул и принялся тихонько укачивать ее. – Не плачь, моя маленькая Пруденс, – повторял он снова и снова. – Не плачь. Ты скоро увидишь своего лорда Джеми.
Раньше Пруденс казалось, что она уже выплакала все слезы, скорбя о своей утрате. Но теперь, в уютных объятиях Росса, долго сдерживаемая потаенная боль выплеснулась снова. Пруденс рыдала до полного изнеможения.
Он отнес ее на кровать и заботливо, словно нежная нянька, накрыл одеялом. А потом вышел из каюты. Пруденс лежала неподвижно, дожидаясь его возвращения. Росс принес большой стакан с какой-то жидкостью молочного цвета и велел ей выпить. Пруденс без всяких возражений залпом проглотила жидкость. Она пребывала в странном оцепенении и двигалась механически, как марионетка, которую дергают за ниточки.
А потом незаметно для себя Пруденс погрузилась в дремоту и во сне нежно баюкала своего малыша.
Выбравшись на ют, Росс устало вздохнул. Он немного побаивался предстоящего разговора с Хэкеттом по поводу своих пациентов. Придется защищаться и отстаивать свое мнение – мнение профессионала. В лазарете чересчур много больных лихорадкой. Им мало чем поможешь. К счастью, плавание продлится недолго. Значит, экипажу вряд ли грозит цинга. Вот это была бы настоящая трагедия! На борту «Грома» Росс повидал предостаточно матросов, попавших в когти к морскому дьяволу, и хорошо помнил их бледные, беззубые лица с провалившимися глазами.
Слава Богу, что хоть Пруденс выздоравливает. Уже два дня Росс отпаивал ее сильным успокоительным, стараясь исцелить не только рану, но и исстрадавшееся сердце. Пока она спала, Росс менял повязку и с удовлетворением отмечал, что красные полоски начинают исчезать с ее тела, разрез на месте нарыва понемногу заживает и заражения вроде бы нет. Сегодня утром Пруденс проснулась на часок и смогла проглотить немного горячей мясной похлебки и стакан мадеры. Правда, глаза у нее были затуманены, а голос лишился прежней нежности и мелодичности.
Росс покачал головой. Подумать только – ребенок! Он до сих пор не мог поверить в это. Сам-то он чаще всего под бременем своего горя был мрачен и хмур. А Пруденс вновь начала петь и смеяться, хотя ее сердце разрывалось от невыносимой муки. Перед такой трагедией собственное несчастье Росса казалось куда менее значительным. Потерять ребенка, выношенного в своем чреве! Неудивительно, что Пруденс с такой нежностью ухаживала за матросами и говорила, что ей нужно кого-то любить. У Росса не хватало мужества спросить, как умер ее малыш.
Он постучал в дверь каюты капитана. Теперь Хэкетт не вставал и не улыбался при его появлении. Оставаясь наедине, они уже давно перестали делать вид, что их связывает что-либо… кроме взаимной враждебности.
– Мистер Мэннинг, – сказал капитан. – Надеюсь, ваша супруга выздоравливает?
– У нее была довольно тяжелая лихорадка. Но все уже позади.
– Могу я рассчитывать, что вечером она украсит своим присутствием мой стол? Она слишком… соблазнительна, чтобы радовать только ваш взор.
Росс заскрежетал зубами. Кровь закипала у него в жилах, когда похотливые глаза Хэкетта останавливались на груди Пруденс, когда капитан намекал на то, что не прочь овладеть ею. К счастью, Пруденс слишком невинна, чтобы понять завуалированный смысл его слов.
– Сомневаюсь, что вечером жена будет чувствовать себя достаточно хорошо, – твердо сказал Росс.
– Какая жалость! А теперь расскажите мне о больных в лазарете. Сликенхэм сообщил, что их там дюжины три.
Росс помрачнел. Сликенхэм слыл соглядатаем и подхалимом, к тому же интендант был явно нечист на руку. Росс презирал этого мерзавца. Однако именно от него и ему подобных во многом зависела репутация таких людей, как Хэкетт: ведь в сравнении со Сликенхэмом легче сохранять маску добропорядочности.
– Незачем было посылать его шпионить, сэр, – недовольно проворчал Росс. – Вы вполне могли бы обратиться непосредственно ко мне.
Темные глаза Хэкетта сверкнули от едва сдерживаемого гнева.
– Выходит, отчет верен? – требовательно спросил он. – Три дюжины?
– Тридцать четыре человека, сэр, если быть точным, – так же сухо ответил Росс. – Различные формы лихорадки и прочие болезни, обострившиеся из-за летней жары и плохого питания. Матросы не в состоянии работать под палящим солнцем, когда у них не хватает питьевой воды.
– Они получают все, что им положено согласно морскому уставу.
– Как же! Главный интендант урезает их рацион на полпинты, – с презрительной усмешкой заметил Росс. – И это известно всем. Им дают сыр, который давно пора было бы выбросить за борт! Вам следует напомнить мистеру Сликенхэму о положениях морского устава.
Хэкетт рассвирепел.
– Вы осмеливаетесь учить меня командовать кораблем, сэр?
– Отнюдь, сэр. Но вам нужны здоровые матросы, да и мне тоже. Следует выбрать что-то одно: либо интендант набивает себе карманы, либо матросы получают достаточное количество пищи и воды, чтобы противостоять недугам.
Хэкетт откинулся на спинку кресла.
– Я не слишком доверяю вашему заявлению о том, что Сликенхэм мошенничает, но я могу сделать так, чтобы матросы получали весь положенный им рацион. – Он сцепил пальцы и лукаво улыбнулся. – За некоторую мзду.
– Неужели я сам должен платить звонкой монетой за то, что матросам положено по закону? – сердито проворчал Росс.
– Конечно, нет. Видите ли, Сликенхэм оказался очень полезным человеком… во многих отношениях. В том числе в отношении миссис Мэннинг. Главному интенданту удалось поговорить с глазу на глаз с прислуживающим вам Томпсоном. Застилая вашу кровать, он ни разу не заметил на постельном белье признаков… так сказать супружеских удовольствий. Довольно странное открытие, не правда ли? При такой-то очаровательной супруге. И тем не менее спите вы вместе. Не могли бы вы растолковать мне сей парадокс, сэр?
Росс едва не задохнулся от ярости. Он вспомнил, как однажды ночью проснулся от какого-то странного звука. Ему показалось, что скрипнула дверь каюты. А вдруг это Сликенхэм решил проверить предположения капитана? Слава Богу, что он не повесил в каюте гамак, как собирался сделать вначале.
– Мои отношения с женой – это мое сугубо личное дело, – сухо промолвил Росс.
– Разумеется. Но, учитывая, что вы сами сказали о женщинах в первый же день нашего знакомства, согласитесь: я имею право подозревать… и сомневаться в том, что вы действительно страстно любите жену. Несмотря на нежные поцелуи. Наверное, они предназначались только для отвода глаз?
– Я предан Марте.
– Конечно, конечно… Как же! И все у вас в порядке. Но позвольте изменить тему разговора. Вы желаете, сэр, чтобы матросов сытно кормили. А я, между прочим, совершенно очарован вашей прекрасной… супругой. И поскольку вы, кажется, особенно в ней не нуждаетесь… как обычно мужчина нуждается в женщине, то мы с вами, полагаю, могли бы прийти к соглашению. Я поговорю с мистером Сликенхэмом по поводу рациона для матросов. А вы взамен познакомите меня поближе с прелестным созданием, которое именуете своей женой.
Росс стиснул кулаки, обуреваемый желанием тут же, на месте удушить этого мерзкого типа. Но Хэкетт, разумеется, ждал от него подобного рода взрыва. Росс поклонился и спросил напряженным голосом:
– Желаете сказать что-нибудь еще, сэр? Хэкетт небрежно отмахнулся:
– Нет-нет! Но подумайте о моих словах, мистер Мэннинг. Почему бы, собственно, нам обоим не удовлетворить свои желания?
Росс вихрем выскочил на ют и вцепился в поручень. Его переполняла ярость. Пруденс грозит опасность, о которой она и не подозревает. А помочь ей нелегко.
И в самом деле: как предупредить ее, как сказать о непристойном предложении капитана? Пруденс слишком невинна и доверчива. Ей незачем знать о гнусных вещах, на которые способны мужчины, в том числе и Хэкетт. Значит, Россу надо сдерживаться и не поддаваться на омерзительные провокации капитана. По-другому Пруденс не защитишь.
Росс содрогнулся, представив, как Хэкетт, распустив слюни, склоняется над белоснежным телом Пруденс, ласкает мягкие изгибы налитых грудей, запускает руки в душистые огненные волосы… Срывает поцелуи с ее нежных уст. Ласкает все ее тело и наконец пробирается к бесценному сокровищу, скрытому за соблазнительным треугольником рыжевато-золотистых волос. А потом погружается в…
Господи Иисусе! От изумления у Росса перехватило дыхание. Он отер пот, выступивший на лбу. Куда завели его эти мысли? Ведь сейчас он представлял себе не Хэкетта, вовсе даже не Хэкетта. Боже, да ведь он видел самого себя! Росс почувствовал, как его чресла горят от возбуждения. Уже год он испытывал голод по женщине.
Росс сделал глубокий вдох, чтобы остудить свой пыл. «Прости меня, Марта, – страдальчески взмолился он к умершей. – Прости за эту слабость, пускай и мимолетную!»
И вдруг Росс рассмеялся. Какое безумие – думать о плотских удовольствиях с Пруденс! Она молода и неопытна. Даже если бы он уступил минутной физической потребности, глубина и сила его страсти перепугали бы ее до смерти. А потом пришлось бы до скончания дней жить с чувством вины. Ведь это – предательство по отношению к памяти Марты. Нет, не буди лихо, пока оно тихо.
Кроме того, Пруденс очарована своим лордом Джеми. Мечтает о замужестве. Может, у нее все получится… Россу неприятно было думать об этом человеке. Он почти не сомневался: Джеми скорее всего просто аристократ-бездельник, проказник, который догадался, что победа будет легкой, и не упустил такую прекрасную возможность. Впереди Пруденс ждет только горе – независимо от того, оставит ли ее возлюбленный или она найдет его и уговорит жениться.
Подумав об этом, Росс нахмурился. Жениться… Но для чего ей так нужен этот брак, если ребенка уже нет? Просто для себя, чтобы начать новую жизнь? Он нахмурился еще сильнее, вспомнив, как Пруденс тошнило в то первое утро. Но только ли от качки? Или есть другая причина?
– Клянусь бородой Эскулапа… – пробормотал Росс.
А может, не так уж она невинна? Может, Пруденс снова забеременела?.. Не слишком ли скоро после первых родов? Росс с отвращением покачал головой. Наивную девушку, вероятно, легко соблазнить. Но только один раз. А вторично? Нет, тут уж требуется ее собственное желание, осознанное согласие. Она ведь должна хорошо понимать, к чему все это приведет. Вряд ли наивное, чистое создание пойдет на такое.
«Да дьявол с ней!» – подумал Росс. Пруденс и так уже основательно взбаламутила его жизнь. Его мысли, планы на будущее – все пошло кувырком… Он устал думать о Пруденс. Устал разбираться в ее неурядицах. Чем скорее закончится это плавание, тем лучше.
И спокойная, одинокая, отупляющая жизнь в далекой глуши вдруг показалась ему еще желаннее, чем прежде.
Глава 11
Пруденс осторожно пошевелилась, стараясь не касаться раной матраса. Но в какую бы сторону она ни поворачивалась, заснуть не удавалось. И за что рассердился на нее Росс?
Она сказала, что хочет одеться и пойти на ужин к капитану, чтобы немного взбодриться. Росс приказал ей вернуться в постель, утверждая, что это необходимо по врачебным соображениям, но она настояла на своем.
Не потому ли Росс и злится? Но ведь он, конечно, уже успел привыкнуть к ее упрямству. Пруденс чувствовала, что временами Россу даже нравится уступать ее капризам и требованиям. А может, он взъелся из-за того, что узнал о ребенке? Решил, что падшая женщина не заслуживает его внимания?
За ужином Пруденс нисколько не приободрилась и не развлеклась. Настроение было грустным, а ухаживания Сент-Джона только докучали ей. Росс почему-то слишком грубо вел себя с Хэкеттом, и это окончательно вывело Пруденс из себя. Она тоже до сих пор была возмущена тем, как капитан поступил с Вэджем. Но это не основание для столь дерзких выходок. Все-таки «Чичестер» – военный корабль, и суровые наказания здесь не в диковинку.
Они встали из-за стола довольно рано. Росс держался надменно и холодно. Наконец они вошли в каюту, разделись и пожелали друг другу спокойной ночи.
В этот вечер Пруденс молилась более пылко, чем обычно: ей очень хотелось вернуть душевное равновесие, вновь обрести надежду на будущее. Сент-Джон сказал, что до берегов Виргинии они доберутся немногим дольше, чем через пару недель. Разве это не повод для радости?
Виргиния… и Джеми. Если подумать о нем, может, нервы успокоятся и удастся уснуть? Но ничего не вышло. Пруденс напрасно пыталась вспомнить любимое лицо. Его черты расплывались, словно отражение дерева в пруду, по которому ветер гонит рябь.
Она почувствовала себя брошенной и одинокой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50