Брут, улучив момент, спрыгнул на пол. Келси нагнулась, чтобы схватить его, и чуть не упала. Эдвард подхватил ее на руки.
– Даже ты при желании можешь быть галантным. Это лучше, чем ворчать на меня.
– Будь моя воля, ворчанием не ограничилось бы. – Он понес ее к выходу из часовни.
– И что бы ты со мной сделал? – осторожно поинтересовалась она.
– Для начала заткнул бы тебе кляпом рот.
– Представляю себе эту картину. – Она вдохнула бодрящий ночной воздух и, запрокинув голову, стала смотреть на луну.
– Не запрокидывай голову, а то свернешь себе шею.
– Но когда смотришь на луну таким образом, она особенно красива.
– Я равнодушен к красоте. Мне нужны лишь тишина и одиночество.
– Будь это так, ты не стал бы заводить любовницу.
– Любовница – для удовлетворения потребностей.
– Потребностей? – С минуту она пребывала в растерянности, потом усмехнулась: – Ах да, мужские потребности. Я кое-что о них знаю. Ты, случайно, не француз? Отец говорит, что у французов большие потребности.
– Неужели? – Он усмехнулся.
– Так я и знала! – воскликнула Келси. – Улыбка преображает твое лицо. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
– Очень давно, – отрезал он, и улыбка исчезла.
– Ты мне позволишь нарисовать твой портрет? – Келси, словно зачарованная, смотрела на Эдварда.
– К чему мне портрет, если я даже в зеркало боюсь посмотреть?
– Ты не видишь того, что вижу я. Меня не отталкивают твои шрамы. Напротив, привлекают. – Она прикоснулась к искалеченной части его лица и почувствовала, как он напрягся. – Хочешь знать, почему эта часть твоего лица мне нравится больше?
– Нет.
– Я все равно скажу. – Она провела пальцем по шраму, рассекавшему щеку и спускавшемуся до подбородка. – Эта сторона некрасива, но ничего не скрывает от мира. Она вся на виду. – Келси передвинула ладонь на здоровую щеку. – А эта сторона пугает меня своим совершенством. Она скрыта под маской суровости.
– Ты выпила лишнего.
– Возможно, слегка захмелела. Но нарисовать тебя я и в самом деле хочу.
– Этого никогда не будет.
– Никогда не говори «никогда». Наступит момент, и ты об этом пожалеешь. Впрочем, тебе не нужно позировать. Я слишком хорошо помню твое лицо и смогу нарисовать его без труда.
– Все, что мне нужно сейчас, – это лечь в постель. Она игриво подкинула пальцем упавшую ему на лоб прядь волос.
– Перестань.
– Ты слишком чувствительна.
Вдруг Келси осознала, что лежит в своей кровати, и огляделась.
– Как мы оказались в моей спальне?
– Я принес тебя сюда.
Он снял с нее туфли, стянул халат и принялся развязывать шнурки на сорочке.
– Ты меня раздеваешь?
– Да.
– Но я бы предпочла остаться одетой.
– Я не собираюсь к тебе приставать.
– Нет? – Келси не смогла скрыть разочарования. – А, понимаю, ты пристаешь только к своей любовнице. Впрочем, «приставать» – не совсем подходящее слово, верно? – Она рассмеялась.
Он тоже улыбнулся.
– Я снимаю с тебя одежду, чтобы было удобнее.
– Не надо, я все равно не протрезвею, если даже ты разденешь меня догола.
Он рывком снял с нее бриджи, оставив в одной сорочке и панталончиках, натянул покрывало до подбородка и сказал:
– Спокойной ночи!
– Ты же не оставишь меня одну, правда?
– Я ухожу.
– Ты не можешь.
– Почему?
– Потому что меня сейчас стошнит.
– Я поставлю рядом с кроватью ночной горшок.
– Нет, лучше помассируй мне ступни. Мама всегда так делала, когда я была маленькой. Тогда я забуду про тошноту.
– Хорошо. – Он не поверил ее словам, но нашел ее ногу под одеялом, сел на кровать, и в следующее мгновение ее нога легла на его упругие бедра.
Когда он стал поглаживать ее пальчики, она закрыла глаза и выдохнула:
– О-о! Как приятно! Когда напьешься до тошноты, можешь обратиться ко мне с такой же просьбой. Я не откажусь ее выполнить.
– Нет уж, благодарю.
– Тебе нравится страдать?
– Лежи спокойно, и тебе станет лучше.
– Ладно, если ответишь на один мой вопрос.
– Что еще? – нетерпеливо спросил он.
– Ты был когда-нибудь влюблен?
Он принялся за вторую ногу. Не дождавшись ответа, Келси сказала: – Ну и?…
– Что – ну и?…
– Ты любил хоть одну женщину?
– Любил. Но это было очень давно.
– А почему не женился на ней?
– Потому что еще младенцем меня обручили с другой.
– С герцогиней, которая покончила с собой из-за тебя?
– Не из-за меня.
Пальцы с силой впились ей в ногу.
– Мне больно… – Она попыталась выдернуть ногу, но он лишь немного разжал пальцы. – А я думала, она совершила самоубийство после скандала с Клариссой.
– Она сделала это еще за неделю до скандала. Она любила другого, но отец заставил ее выйти за меня.
– А где же был ее возлюбленный?
– Он отправился в Ост-Индию, а когда узнал, что мы поженились, застрелился. Через месяц Маргарет ушла вслед за ним.
– Как печально!
– Он даже не поговорил с Маргарет после нашей женитьбы, иначе узнал бы, что мы так и не стали по-настоящему мужем и женой.
Келси уловила в его голосе грусть, и сердце ее болезненно сжалось.
– В первую брачную ночь я понял, что она испытывает ко мне неприязнь, и не стал трогать ее. Я намеревался спровоцировать скандал, чтобы аннулировать наш брак и дать Маргарет свободу, но не успел. Узнав о смерти возлюбленного, она повесилась.
– Зачем же ты женился на ней, если любил другую?
– Мой отец буквально мечтал, чтобы я женился на дочери лорда Пембертона. Он был лучшим другом отца. Они сговорились о нашей женитьбе, когда мы еще лежали в колыбельках. Для меня было делом чести исполнить их волю, когда я вырос. Я был молод и не придавал значения тому, что совсем ее не люблю. Я полагал, что она родит мне наследника, а потом у каждого из нас будет своя жизнь.
Эдвард ждал следующего вопроса, но услышал ровное глубокое дыхание и понял, что она уснула. Он поцеловал кончики пальцев на ее ногах, укрыл их покрывалом.
– Приятных снов, моя дорогая Келси! – прошептал он, вставая.
Келси тихонько застонала во сне. Поборов охватившее его желание, Эдвард вышел из комнаты.
Эдвард оставил открытой дверь в соседнюю комнату на случай, если Келси вдруг станет плохо. Он лежал в постели и прислушивался к каждому шороху. Он до сих пор ощущал прикосновения ее нежной кожи к своему лицу, покрытому шрамами. Конечно, она была не в себе, но он сделал все, что мог, чтобы не овладеть ею, прижимая ее к себе, погружаясь в ее тепло. Боже! Он до боли желал ее…
– Вернись! Не покидай меня! Пожалуйста… вернись! – донесся крик Келси из соседней комнаты.
Эдвард вскочил и бросился в ее комнату. Она, раскачиваясь, сидела на кровати, закрывая руками мокрое от слез лицо.
Он опустился рядом с ней на постель, обнял за плечи.
– Успокойся, Келси!
– Я не могу найти мальчика. Он ушел. Пусть вернется. – Келси обвила руками его шею, прильнув к нему и спрятав лицо у него на груди. – Заставь его вернуться… заставь!
– Тебе приснился страшный сон. Все хорошо. – Эдвард погладил ее по волосам, чувствуя, как она дрожит. Он прижал ее к себе, шепча ласковые слова, продолжая гладить ее шелковистые волосы.
Она постепенно затихла и слегка отстранилась, чтобы посмотреть на него. Ее огромные зеленые глаза мерцали в темноте, словно освещая путь к ее душе. В этот момент он готов был на все ради нее, даже если бы потребовалось отдать ей свое сердце.
– Ты не оставишь меня, Эдвард? – В ее голосе звучали нежность и мольба.
– Конечно, не оставлю, – хрипло прошептал он.
Глава 14
Лаская Эдварда, Келси почувствовала, что он совершенно голый. Она завела руки ему за спину, исследуя упругие, великолепно развитые мышцы, впервые соприкасаясь с мужским телом, которое всегда завораживало ее сочетанием грации, угловатости и силы. Но то, что она видела со стороны, не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала, дотрагиваясь кончиками пальцев до твердых, бугрившихся под кожей мускулов.
Ей захотелось слиться с ним, и она сжала его ягодицы. Он застонал. Она отдернула руки, испугавшись, что причинила ему боль.
Он прервал поцелуй и отстранился, стараясь заглянуть ей в глаза. В слабом лунном свете, струившемся через окно, она увидела на его лице выражение страдания.
– Если тебе неприятно прикасаться ко мне, поискала бы Мак-Грегора или Джереми, – произнес он, разжав объятия, и встал.
– Они мне не нужны. Пожалуйста, не уходи! – Келси схватила его за руку.
– Думаю, так будет лучше. – Он вырвал руку и направился к двери.
Келси соскользнула с кровати и последовала за ним.
– Ты не так понял. Я подумала, что причинила тебе боль. Ведь ты застонал.
Он остановился.
– Я не хочу ни Джереми, ни Гриффина. Мне так хорошо, когда я трогаю тебя. Ты самый лучший в мире. Единственный в своем роде.
Он привлек ее к себе.
– Ты так считаешь?
Келси не сводила с него глаз, млея от восторга и страсти.
– Ты дрожишь, Келси. Не бойся, надеюсь, я любовник не хуже, чем этот щенок Мак-Грегор…
Она хотела сказать, что Мак-Грегор никогда не был ее любовником, но Эдвард поцелуем закрыл ей рот. Он обхватил ее груди ладонями, лаская сквозь сорочку соски.
Келси со стоном выгнула спину. Эдвард коленом раздвинул ей бедра.
– Отдайся мне, дорогая! Он подхватил ее на руки.
– Куда ты меня несешь?
– В свою постель, там нам будет удобнее.
В своей спальне он бережно опустил ее на кровать, развязал шнурки на сорочке и рывком сбросил ее. Келси покраснела под его пристальным взглядом.
– Как ты красива!
Он стал покрывать поцелуями ее тело. Келен запустила пальцы в его роскошные волосы и все крепче прижимала к своей груди его губы. Затем обхватила его бедра ногами, сомкнув их у него за спиной и двигаясь с ним в одном ритме.
– Потрогай меня, Келси, – попросил он хриплым шепотом.
Она нежно провела рукой по шрамам на его щеке. Он содрогнулся, приподнял ее бедра и вошел в нее, Келси обняла его за шею и вскрикнула от боли. Он застыл и весь напрягся.
– Черт возьми, ты девственница…
– Незачем прикидываться удивленным!
– Почему ты не сказала мне?
– Я говорила, что Гриффин просто мой друг, а не любовник. Мог догадаться, что я – девственница.
– Но я не знал!
– Нечего на меня кричать!
– Бог мой, Келси! Знай я, ни за что не причинил бы тебе боль!
– Давай на этом остановимся. Ты слишком большой! Нельзя засунуть квадратную пробку в круглое отверстие.
Ироническая улыбка скользнула по его губам.
– Еще как можно!
– Лучше не пробовать.
Он снова вошел в нее, и на этот раз оба достигли вершины блаженства.
Келси чувствовала себя счастливой, испытав ни с чем не сравнимое наслаждение.
Она прильнула к нему, шепча слова любви. Однако Эдвард не спешил с признаниями.
Он снова вошел в нее, и Келси, забыв обо всем на свете, отдалась ему со всей страстью, на которую была способна. Когда оба, усталые и умиротворенные, они лежали в объятиях друг друга, Келси подумала о том, что Эдвард, несмотря на свои жаркие ласки, ни словом не обмолвился о любви.
Но Келси нужна была не только страсть. Она мечтала о настоящем, глубоком чувстве. Близости не только физической, но и духовной.
Проснувшись утром, Келси обнаружила, что лежит на собственной кровати. За окном было совсем светло.
Поднявшись с постели, она почувствовала легкую боль между ног и тут же вспомнила, что Эдвард так и не признался ей в любви. Ничего, признается, она заставит его.
Ее размышления прервал стук в дверь. В комнату буквально вплыла Лиззи.
– Доброе утро, Келси, – поздоровалась она церемонно.
Келси бросила взгляд на Лиззи не веря своим глазам, снова посмотрела на нее и с трудом сдержала возглас удивления. Лиззи изменилась до неузнаваемости. Волосы зачесаны кверху, открывая овал лица, несколько длинных волнистых прядей ниспадают на плечи. Такая прическа необычайно шла к ее изящным чертам. Вместо неприглядного черного платья розовый облегающий наряд.
– Не смотри на меня так, будто я превратилась в двуглавого дракона. – Лиззи подошла к кровати и присела на край. Новое платье скрывало ее слегка подпрыгивающую походку, и она выступала, как пава. – Скажи что-нибудь, – попросила Лиззи, одергивая складки на платье.
– Не знаю, что и сказать, Лиззи, но сегодня ты очень хорошенькая. Что подвигло тебя на такой подвиг?
– Просто решила быть милой. Не хочешь со мной позавтракать? Сегодня я должна завтракать с Эдвардом, но вдвоем с ним не хочется, он вечно хмурится и ворчит, поесть спокойно не дает. – Лиззи, передразнивая брата, что-то буркнула.
Келси рассмеялась:
– Очень забавно у тебя получается, v Лиззи поднялась:
– Так ты присоединишься к нам?
– Да, спасибо.
– Приходи минут через тридцать.
Шурша платьем, Лиззи выплыла из комнаты. Келси догадывалась о причине чудесного превращения, но решила проверить свою догадку.
Войдя в обеденную залу следом за Лиззи, Келси не сразу увидела Эдварда, но почувствовала его присутствие. Сердце учащенно забилось.
Лиззи направилась к буфету, где стояли блюда с кушаньями. Келси наконец увидела Эдварда, восседавшего во главе стола.
Их взгляды встретились. Смесь удивления и радости проступила на его лице, губы тронула ленивая усмешка. В памяти Келси всплыли все подробности прошлой ночи. Кровь прилила к щекам, и она усмехнулась ему в ответ.
– Я пригласила Келси позавтракать с нами, – небрежно заметила Лиззи, кладя на тарелку омлет. – Надеюсь, не возражаешь?
– Не возражаю. – Он скользнул взглядом по Келси. Келси надела самое соблазнительное платье из своего гардероба – с глубоким вырезом и шнуровкой, выгодно подчеркивающими форму ее груди. Она готова была надеть что угодно, только бы вырвать у него признание в любви. Платье, по-видимому, подействовало на Эдварда завораживающе. В глазах у него зажегся огонь желания, но он быстро взял себя в руки, надев маску безразличия, и уставился в тарелку.
Келси с трудом поборола желание поцелуем прогнать его равнодушие. «После», – подумала она и, взяв тарелку, пошла к буфету.
Эдвард с удивлением посмотрел на Лиззи.
– Сегодня, вероятно, пойдет снег. Я не видел тебя за столом уже больше месяца, а сегодня ты появляешься в розовом. Последний раз ты надевала розовое, когда была совсем еще девочкой.
Лиззи скорчила гримаску:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33