Казалось, он, со своими взрослыми проблемами и обязанностями, мало обращал на нее внимания. На самом деле она была для него как воздух, который воспринимаешь как нечто само собой разумеющееся, но остро реагируешь на его нехватку. Именно поэтому он был вне себя, когда решил, что Роанна предала его.— После смерти ее родителей, — продолжила Люсинда, — мы с тобой стали для нее главным в жизни. Девочка нуждалась в нашей поддержке и любви, но мы не смогли ей этого дать. Пока ты был здесь, твое присутствие поддерживало ее. А потом она осталась совсем одна — ты уехал, я была убита горем, некому было ее поддержать, и она стала просто-напросто умирать. Когда я заметила это, дело зашло уже слишком далеко, — вздохнула Люсинда. Слеза медленно поползла по ее морщинистой щеке, и она вытерла ее рукой. — Она весила не больше восьмидесяти фунтов. Восемьдесят фунтов! В ней пять футов и семь дюймов, она должна весить не меньше ста тридцати. Трудно описать, что это было! И в один прекрасный момент я поняла — надо что-то делать, иначе я ее потеряю.Уэбб молчал. Сжав кулаки, он подошел к окну. Ему было трудно дышать. Боже, она почти умирала, а он ничего не знал!— Просить ее, чтобы она стала есть, — это вряд ли помогло бы, — продолжала Люсинда, как будто давно хотела высказать все, что так долго держала в себе. — Ей нужен был повод, чтобы жить. И я сказала, что нуждаюсь в ее помощи.Старая женщина проглотила комок в горле.— Ей никто никогда не говорил, что нуждается в ней. Я сказала, что не могу обойтись без нее, что теперь мне слишком трудно вести дела одной. И на самом деле так и было, — горько сказала она. — В общем, началось длительное сражение, и порой мне казалось даже, что я спохватилась слишком поздно. Понадобился целый год, пока здоровье Роанны улучшилась настолько, что она смогла поехать в колледж и перестала будить нас по ночам своими истошными криками.— Криками? — переспросил Уэбб. — Ее мучили ночные кошмары?— Да. После смерти Джесси, — Люсинда говорила тихо, с трудом, — ведь это она нашла тогда Джесси, ты знаешь. Ночные кошмары закончились бессонницей. Она боялась заснуть, чтобы снова не увидеть своих страшных снов. Роанна и сейчас страдает бессонницей и иногда не спит ночи напролет. Так, дремлет чуть-чуть. Если ты увидишь, что она прикорнула где-то днем, не буди, может быть, это ее единственная возможность выспаться. Всем в доме я приказала не будить ее, когда она спит. Только Корлисс нарушает это правило. Вечно или что-нибудь роняет, или хлопает дверью, а потом уверяет, что сделала это случайно.Уэбб отошел от окна. В его зеленых глазах плескался гнев.— Пусть только попробует еще раз — она пожалеет.— Я не люблю обсуждать членов семьи, — сказала Люсинда, — но у Корлисс много отвратительных черт. То, что ты приехал, должно оздоровить обстановку в доме.Итак, его не было здесь, когда Роанна в нем так нуждалась!Он сбежал и оставил ее наедине с ужасом той ночи. И даже не представлял себе, что ей пришлось пережить. Уэбб вспомнил, как она, вопреки общему приговору, подошла к нему на похоронах Джесси и вложила свою маленькую ручку в его руку, чтобы ободрить и поддержать его. Это был очень смелый поступок, если принять во внимание ходившие о них сплетни, но она совершила его, не думая о своей репутации. А он? Вместо того чтобы пожать ее руку, вместо того чтобы сказать, что верит ей, он отвернулся от нее.Бедняжка выжила, но какой ценой!— Я сначала даже не узнал ее, — сказал он, — ее как будто кто-то выключил изнутри.Теперь-то понятно; бесстрастность — это маска, помогавшая ей справляться с болью, своего рода панцирь, защищающий от новых огорчений.Плечи Люсинды распрямились, как будто она скинула с себя тяжелую ношу.— Помнишь, мы все сбежались на ее крик, и Глория мгновенно сделала вывод, что именно она убила Джесси, и сказала об этом шерифу, а тот на первых порах приставил стеречь ее своего помощника. Я помню ее, стоящую в углу комнаты, совершенно одну, рядом с охранником. Она смотрела на всех взглядом затравленного зверька. С тех пор Роанна больше не называет меня бабушкой. Она замкнулась в себе, и даже сейчас я не знаю, что у нее в голове. Да, она занимается делами, но по-настоящему ее это не интересует.Когда я сказала, что изменю свое завещание в твою пользу, она и глазом не моргнула. Не разозлилась, не стала возражать, никаких эмоций, полное спокойствие.В голосе Люсинды послышалось недоумение — как можно так равнодушно отнестись к возможности потери Давенкорта?Она вздохнула.— Ты помнишь, какой она была — волчок, который всегда в движении. Бегала вверх и вниз по лестнице, хлопала дверьми… Говорила все невпопад, а потом огорчалась, когда ей делали замечания. Я бы много отдала, чтобы еще раз увидеть ее такой. Сейчас Роанна вообще редко разговаривает. Невозможно понять, о чем она думает.— Она когда-нибудь смеется? — спросил Уэбб. Он скучал по ее смеху. После очередной шалости Роанна смеялась так заразительно, что ни он, ни она не могли остановиться.Люсинда грустно посмотрела на него:— Нет. Она теперь почти не улыбается и совсем не смеется. И так уже десять лет. Глава 13 Роанна взглянула на часы. Заседание окружной комиссии длилось дольше, чем обычно, и ей срочно нужно было уходить, иначе опоздает на ленч с администратором городской больницы. У Давенпортов не было официальных полномочий в комиссии, но по сложившейся традиции представитель семейства всегда присутствовал на заседаниях, так как поддержка Давенпортов дорогого стоила.Когда Роанна заменила Люсинду. на заседаниях комиссии, сначала все отнеслись к ней как к чисто номинальной фигуре. Она просто сообщала обо всем происходящем Люсинде и пока не принимала самостоятельных решений. Но каждый раз, когда Люсинда лично участвовала в обсуждении интересовавших ее окружных проектов, она обязательно упоминала Роанну: «Роанна решила» или «Роанна считает следующее», и вскоре члены комиссии поняли, что им стоит больше внимания обращать на эту молчаливую молодую женщину, чье мнение так ценила Люсинда.Теперь, прислушавшись к тому, о чем говорили члены комиссии, Роанна думала, что присутствует здесь в последний раз. С приездом Уэбба ее полномочия заканчивались. Еще одно место, где она больше не нужна. В глубине души это огорчало ее, но лицо было спокойно. Как всегда.Наконец совещание закончилось. Взглянув еще раз на часы, Роанна поняла, что, если не выйдет через пять минут, опоздает на ленч. Обычно она оставалась еще на некоторое время, чтобы поболтать со всеми, но сегодня лишь перекинется несколькими словами с представителем брокерской фирмы, и только. Один из них как раз подошел к ней — высокий лысеющий человек с изрезанным морщинами лицом. Он пожал ее руку, и морщины ложились в привычную улыбку.— Как поживаете, Роанна?— Благодарю вас, — Роанна подумала, что сей-ww'-час самое подходящее время сказать о возвращении Уэбба, — а вы?— Не жалуюсь. Жена говорит, что мое главное достоинство, это то, что я никогда не жалуюсь. — Он рассмеялся. — Как здоровье мисс Люсинды?— После возвращения Уэбба гораздо лучше. На его лице появилось что-то вроде испуга и после паузы он машинально произнес:— Боже, что же вы теперь будете делать?Потом, сообразив, что соболезнование здесь не очень уместно, покраснел и стал бормотать что-то невнятное. Роанна прервала его:— Он, конечно, опять возьмет все в свои руки. Полагаю, чтобы войти в курс дела, ему хватит нескольких недель.— Роанна, простите, но я не думаю, что сейчас это самое разумное решение. С мисс Люсиндой у нас прекрасные контакты, и вы тоже влились в деловое содружество…Роанна твердо посмотрела на него:— С сегодняшнего дня всеми нашими делами управляет Уэбб. Если это кому-то не понравится, мы просто будем искать других партнеров.Бедняга судорожно глотнул. Значит, тот, кто не захочет иметь дело с Уэббом, окажется лишенным поддержки и покровительства Давенпортов. Роанна никогда не теряла над собой контроль, никогда не повышала голоса, редко высказывала собственное мнение, но члены совета уже поняли, какое влияние имеет эта молодая женщина на Люсинду Давенпорт. А кому хочется испортить отношения с самым богатым семейством округа?— Вероятно, это последнее совещание, на котором я присутствую, — сказала Роанна.— Ты уверена? — раздался позади нее низкий, немного ленивый голос.В замешательстве Роанна оглянулась и увидела Уэбба. Что он здесь делает? И все в той же дорожной одежде? Что заставило его приехать сюда, даже не распаковав вещи?— Здравствуй, Чет, — сказал Уэбб, протягивая руку брокеру.Лицо бедняги стало красным. Секунду поколебавшись, он пожал протянутую руку.— Вот это сюрприз — Уэбб собственной персоной! Роанна только что сказала мне, что вы вернулись в Давенкорт. Вы прекрасно выглядите!— Спасибо, вы тоже почти не изменились. Чет почесал лысину и рассмеялся.— А я сижу на морской диете. Обо мне говорят, что я, как акула, глотаю все, что вижу.На присутствие Уэбба уже обратили внимание, и комната наполнилась сдержанным шумом голосов. Роанна взглянула на Уэбба, и огонек в его глазах дал ей понять, что он прекрасно понимал, что его появление произведет здесь сенсацию.— Не думай, что соскочила с крючка, — с улыбкой сказал он, поворачиваясь к ней. — Именно потому, что я теперь дома, тебе не придется бездельничать. Мы будем присутствовать на совещаниях вместе.В замешательстве Роанна кивнула. Уэбб посмотрел на часы.— Разве у тебя не назначена встреча в городе? Поторопись, иначе опоздаешь.— Я уже еду. До свидания, Чет.— Увидимся на следующем заседании, — все тем же фальшиво-радостным тоном сказал брокер.— Я провожу тебя к машине, — сказал Уэбб. Кивнув присутствующим, он последовал за ней к машине, сопровождаемый множеством глаз. Роанна ускорила шаг, стараясь поскорее избавиться от всеобщего внимания. Уэбб распахнул перед ней дверь, и на мгновение она ощутила его совсем близко. На улице их охватила жаркая влажность летнего утра. Вынув из сумки ключи от машины, Роанна оглянулась.— Зачем ты приехал в город? Я не ожидала тебя здесь увидеть.— Я решил, что сегодня ничуть не хуже, чем через неделю, — сказал он, легко поспевая своими длинными ногами за ее быстрым шагом. — Не спеши так, сегодня слишком жарко, чтобы бегать наперегонки.Ее машина была припаркована в конце ряда.— Ты серьезно хочешь, чтобы я тоже присутствовала на совещаниях?— Совершенно серьезно. — Он надел солнечные очки, и теперь Роанна не могла увидеть выражения его глаз. — Люсинда поет тебе дифирамбы, ты в курсе всех дел, и я был бы дураком, если бы не использовал твой опыт.Роанна никогда не думала о возможности работы с ним. Она была готова к тому, чтобы о ней забыли, даже попросили уехать из поместья, но только не это.Когда они подошли к машине, Уэбб взял у нее ключи и, открыв перед ней дверцу, вернул их ей обратно. Переждав, пока раскаленный воздух внутри машины охладится, она села за руль.— Будь осторожна, — сказал он и захлопнул дверцу.Отъезжая от стоянки, Роанна взглянула в зеркало заднего вида. Его широкоплечая длинноногая фигура стала быстро уплывать. Он смотрел ей вслед. Взглянув на дорогу, она нажала на газ.Открыв дверцу своей машины, Уэбб сел за руль. Импульс, побудивший его поехать в город,был прост, но силен. Он хотел увидеть Роанну. Больше ничего. После всего, что он узнал от Люсинды, в нем снова возродился прежний инстинкт защитника, и он захотел удостовериться, что с ней все в порядке.Она была более чем в порядке — спокойно и непринужденно разговаривала с Четом Форристером. Теперь он понял, что имела в виду Люсинда, говоря, что Роанна очень изменилась. Эта молодая женщина — сдержанная, собранная, умеющая держать людей на расстоянии, больше не нуждалась в его защите, и внезапно он с горечью почувствовал себя лишним.За свою выдержку Роанна заплатила очень дорого — частицей собственной жизни, но ее броня теперь была крепка.Когда он вошел в двери Давенкорта сегодня утром Я увидел, как она спускается по лестнице — элегантная молодая леди, не имеющая ничего общего с худым, растрепанным подростком, которого он знал когда-то, этот контраст снова поразил его. Он видел стройное тело под шелковым нарядом, ее гладкую кожу, которая спорила с гладкостью шелка, вспоминал теплую нежность ее упругих грудей, которые ласкал той долгой ночью в мотеле.Боже, он помнил каждую деталь, каждый миг! Эти десять дней, что они не виделись, Уэбб не спал и не мог думать о работе, мечтая только об одном — скорее увидеть ее снова.Когда сегодня утром он вошел в дом и увидел Роанну, им внезапно овладело чувство собственника. Она принадлежала ему, и он хотел ее, хотел так сильно, что стали дрожать руки. Ему понадобилось все его самообладание, чтобы не взбежать по ступенькам, не схватить ее на руки и не унести в одну из свободных комнат, где он смог бы снова заняться с ней любовью.Он сдержался только по одной причине. С обезоруживающей откровенностью Роанна сказала, что, стоило ему только поманить ее пальцем, ока беспрекословно пошла бы за ним. Уэбб сжал горячий руль. Он сказал ей, что вернется домой, если она переспит с ним, и она сразу же согласилась. Почему? Ради Люсинды? А что чувствовала сама? Он не хотел, чтобы Роанна отдавалась ему только потому, что чувствовала себя виновной перед ним, или из чувства долга пред Люсиндой, или из-за своего детского обожания. Он не был героем, черт побери, он был мужчиной и хотел, чтобы она желала его как мужчину и чтобы к этому не примешивались никакие другие соображения.Капля пота попала ему в глаз и, тихо выругавшись, он включил зажигание, чтобы привести в действие кондиционер. Он дождется, что у него будет тепловой удар от сидения в закрытой машине под палящим солнцем. Он любит Роанну. Десять долгих лет назад его маленькая кузина поцеловала его, и только тогда он понял, как сильно хочет ее, и испытал чувство вины. Все было против них: ее юность, его женитьба. Но у него было больше опыта, а значит, он нес перед ней ответственность за то, что сделал или собирался сделать. Хотя его брак был на грани распада, он все еще был женат и не должен был отвечать на ее поцелуй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34