Едва он успел помочь Сутти подняться, как в кабинет вошли Льюк и Эми. Пи Кею хватило одного взгляда на их лица, чтобы понять: говорить с дочерью нет необходимости. Она приняла решение самостоятельно, что намного упрощает дело. Иначе она могла бы подумать, что отец вмешивается в ее Личные дела.
– Отец, я должна поговорить с тобой! – не успев отдышаться, выпалила Эми.
– У нас мало времени для разговора, дорогая дочка, поэтому я попробую угадать, что ты намерена мне сказать. Ты не хочешь, чтобы я объявлял о твоей помолвке в Уолтером.
Эми кивнула и хотела было что-то объяснить, но тут же остановила себя, увидев поднятую руку отца.
– Вместо этого, – продолжал отец, – ты хочешь, чтобы я объявил о твоей помолвке с Льюком.
Эми вытаращила глаза и открыла от удивления свой прелестный ротик. На лице Льюка было также написано изумление. Он опасался, что Пи Кей станет возражать и, более того, настоит на том, чтобы помолвка Эми с Уолтером все-таки состоялась.
Однако этого не произошло. Пи Кей не выказал неудовольствия новым поворотом событий. Более того, он, похоже, был даже доволен. Льюк не мог взять этого в толк, однако задавать лишние вопросы не собирался.
– Я буду счастлив объявить имя Льюка вместо Уолтера, дорогая. А заодно хотел бы сделать еще одно объявление, касающееся меня. Если, конечно, вы не возражаете слегка потесниться на возвышении.
Эми и Льюк озадаченно посмотрели друг на друга. Переведя затем взгляд на отца, Эми сказала:
– Конечно, мы не возражаем, папа. Но в чем дело?
– Сутти дала согласие выйти за меня замуж. Таким образом, у нас будет двойная помолвка! – заключил Пи Кей.
– Ой, папа! – воскликнула Эми, бросилась к нему и обвила его руками. – Я так счастлива! И за себя, и за тебя!
Льюк заулыбался, и мужчины крепко пожали друг другу руки, а женщины стали радостно обниматься.
Затем все направились к выходу, чтобы повергнуть в шок ожидающих объявления гостей.
Глава 27
Кера молча внимательно слушала расхаживающего по кабинету мужчину. Пожалуй, он даже не расхаживал, а беспокойно двигался во время своего рассказа.
Сутти сидела рядом с подругой, их руки были сплетены; по лицу Керы катились слезы.
– …я вернулся, но она уехала в восточные штаты вместе с отцом, – продолжал рассказывать Пи Кей, то и дело бросая взгляды на новообретенную дочь.
– Я пытался осторожно навести справки и узнать, действительно ли она ожидала ребенка, однако мне не удалось выяснить ничего, кроме того, что она и Кэл вернулись к себе на восток. Правда, мне удалось узнать, что после моего бегства она вновь возобновила преследования Тэннера. Это дало мне уверенность, что Мелинда солгала насчет ребенка. Иначе она не вела бы себя так. Во всяком случае, я пришел к такому заключению, и это избавило меня от угрызений совести, которыми я мучился несколько недель. Я переехал в «Дабл-Би», где нашел работу. И не знал, и не подозревал… – Пи Кей замолчал, не закончив фразу.
Кера видела сочувствие и симпатию в его глазах, когда он смотрел на нее. Ему было так непросто рассказывать всю эту историю.
Этот человек был ее отцом! Он был искренним и откровенным и просил принять его таким, каков он есть, рассказывая правду о прошлом, чтобы у них могло быть будущее.
Кера медленно поднялась с дивана и подошла к нему.
– Я… я благодарю вас за стремление помочь мне, за откровенность и внимание. Вы могли бы и не делать этого, потому что этой истории не знает никто, кроме вас и Мелинды. А Мелинда ни за что не предаст гласности тот факт, что вы мой отец. Она слишком много потеряет при этом. Не сомневаюсь, что при первой же возможности она может попытаться договориться с вами о том, чтобы тайна не была раскрыта. Как-то недавно она случайно обронила, что моего отца зовут Портер. Но она не сказала, имя это или фамилия. Я не думаю, чтобы имя Пи Кей стало у меня когда-либо ассоциироваться с Портером… Я рада, что вы все же возвратились на Ройс-ранчо после бегства. Значит, вы все-таки думали обо мне. А ведь меня всегда огорчало, что обо мне никто не думал…
Пи Кей смотрел в карие глаза девушки, которые были так похожи на его собственные. В глубинах ее глаз он видел такую же честность, которая была свойственна и ему, и это его радовало. Чего он не нашел в ее глазах, так это страха, о котором ему говорили Сутти и Тэннер.
И он вдруг понял, что страх Керы улетучился, когда она узнала, что он ее отец. Она впервые в жизни почувствовала, что у нее есть защитник и что ей больше нечего бояться Мелинды.
Пи Кей преисполнился гордости оттого, что он отец такой дочери. Дело не только в красоте. Ей присущи ум, умение держаться, честность, прямота. Ему хотелось обнять Керу и сказать, как он ее любит. И очень скоро такая возможность ему представилась.
– Вы просили принять вас в качестве отца. Я счастлива это сделать и почту за честь. А теперь мне нужно, чтобы вы приняли меня. Я…
Ей не пришлось закончить фразу. Она почувствовала себя в объятиях отца, почувствовала себя защищенной от угроз, от невзгод – и от Мелинды.
Пи Кей прижался щекой к мягким шелковистым волосам, а когда поднял голову, его затуманенные глаза встретились с голубыми глазами Сутти. Он улыбнулся ей, и Сутти ответила ему счастливой улыбкой. Затем он извинился и пошел в гостиную, чтобы сообщить новость другой своей дочери.
Эми испытала потрясение, когда узнала, что у нее есть сестра. До этого она была единственным ребенком, и ей было трудно смириться с тем, что отныне она не единственная звезда на небосклоне своего отца.
Она испытывала муки ревности, глядя на Керу и Льюка во время праздника, хотя и понимала, что Кера не определилась в своем отношении к нему. Кроме того, Эми сама отвергла Льюка, поэтому должна винить только себя за то, что он обратил свои взоры на другую.
Ревность, которую испытала Эми, услышав сообщенную отцом новость, в принципе не была ей свойственна. От природы Эми была дружелюбна, доброжелательна и покладиста.
На смену первоначальному шоку и вспышке ревности пришли неуверенность и сомнения. Однако чем дольше они разговаривали с отцом, тем больше ее привлекала перспектива иметь сестру, близкого человека, с которым можно делиться самым сокровенным: ведь буквально накануне она сетовала, что у нее нет подруги, с которой можно было бы поговорить о том, что ее отношение к Уолтеру изменилось.
Кера в кабинете ожидала возвращения отца. Она заметно нервничала, не зная, как отреагирует на новость Эми. Примет или отвергнет?
Сутти сидела рядом, держала девушку за руку и успокаивала ее.
– Все будет хорошо, голубушка, – приговаривала она. – Если Эми такая же, как ее отец… как твой отец, все будет хорошо.
Дверь кабинета отворилась, и вошли Пи Кей и Эми. Пи Кей отошел в сторону, чтобы посмотреть на то, как две его дочери-красавицы впервые встречаются друг с другом как сестры.
Кера медленно поднялась с дивана, а Эми остановилась посреди комнаты. В течение нескольких секунд девушки молча смотрели друг на друга.
Затем Кера сделала неуверенный шаг вперед и протянула дрожащую руку. Этот жест словно окрылил Эми. Она бросилась вперед, Кера качнулась ей навстречу.
Сестры крепко обнялись, на глазах у них появились слезы.
Сутти, также сквозь слезы, увидела, что Пи Кей быстро идет к ней. Она вскочила с дивана и оказалась в его объятиях.
«Во всем Канзасе нет более счастливого человека, чем я», – подумал Пи Кей. Еще вчера он был одиноким вдовцом с одинокой дочерью. А теперь он счастливец: рядом с ним его любимая женщина, здесь же – дочь, нашедшая свою настоящую любовь, и, наконец, новонайденная дочка, которая приняла и любит его без всяких оговорок и которая заняла свое законное место в его сердце.
Осталось сделать лишь одну вещь, размышлял Пи Кей. Надо помочь Кере найти счастье с Тэннером.
– Будь ты проклят, Тэннер Ройс! – Тэннер ударил кулаком по ладони другой руки. Почувствовав боль в суставах, он посмотрел на руку и увидел кровь. Ничтожная цена за то, что он совершил, позволив желанию взять над ним верх.
Боже! Он до сих пор ощущал вкус поцелуя Керы на своих губах. Его тело до сих пор чувствует живое тепло ее тела. Что с ним произошло? Как мог он совершить такое?
А Кера! Она ответила ему – и как ответила! Она хотела его не меньше, чем он ее. Она сама призналась в этом.
Он пытался оторваться от нее, он это помнил, разорвать железные объятия, в которых оказались оба. Она ответила на поцелуи со всей страстью. И прильнула к нему, не желая его отпускать.
Боже милостивый! Он никогда не хотел женщину так отчаянно, так страстно!
Тэннер поставил ногу на нижнюю перекладину забора кораля, руками обхватил верхнюю перекладину и уткнулся головой в руки.
Погруженный в воспоминания и мучительные раздумья, он не слышал, как к нему приблизился мужчина и некоторое время молча смотрел на него.
– Тэннер! – тихонько окликнул его Портер. Тэннер медленно поднял голову и повернулся. Увидев, кто перед ним, Тэннер смутился.
– Я прошу прощения за учиненный скандал, Пи Кей, – сказал он. – Я злоупотребил твоим гостеприимством. Очень сожалею, что потерял над собой контроль. Я…
– Ты сделал то, что сделал бы любой влюбленный мужчина при подобных обстоятельствах, – перебил его Пи Кей.
Тэннер удивленно посмотрел на друга. Портер оправдывал его действия на том основании, что он, Тэннер, влюблен. Однако, насколько Тэннер помнил, Пи Кей не знал, что Кера его дочь. Тэннер не говорил об этом никому, за исключением верных Джекоба и Сары.
– Но ты не понимаешь. Да и не сможешь этого понять! Сейчас ты смотришь на человека, который…
– И вижу близкого друга, который страдает, – снова перебил его Портер. – Друга, которому я очень хочу помочь.
– Мне никто не в силах помочь! – В голосе Тэннера послышалось отчаяние. – Будь я проклят! Нет никакого выхода, нет…
– Ты любишь Керу, не так ли?
– Безрассудно испытывать к Кере те чувства, которые испытываю я! Я долго сопротивлялся этому! Я пытался побороть это в себе! Я в самом деле пытался!
– Но зачем сопротивляться любви?
– Потому что я должен это делать, – честно сказал Тэннер и затравленным взглядом посмотрел на друга.
На какое-то время воцарилось молчание.
– Жизнь моя протекала гладко, все шло благополучно, если не считать смерти отца, – прервал паузу Тэннер. – Еще несколько месяцев назад я не поверил бы, скажи мне кто-то, что в моей жизни произойдут такие резкие перемены. Оказывается, достаточно всего лишь прочитать короткое письмо – и сразу все рухнет, и я окажусь под обломками! Это письмо было от Мелинды Микаэлс. Я ничего не слышал о ней с того дня, как она покинула наше ранчо. Отец и Кэл переписывались, но ни единого слова от Мелинды до меня не доходило… И вот однажды я получаю письмо, в котором она сообщает о смерти своего отца. И в этом же письме…
Тэннер пересказал содержание письма, которое он помнил почти наизусть, и также рассказал о том, что пригласил Мелинду и своего ребенка на ранчо.
В его голосе чувствовалась боль, когда он рассказывал о своей первой встрече с красивой молодой женщиной. Впервые он раскрыл другу свои самые сокровенные чувства, которые испытал во время этого неожиданного столкновения.
Пи Кей внимательно слушал Тэннера. Он ненавидел Мелинду из-за того, что она заставила страдать Керу и Тэннера, стремясь воплотить в жизнь навязчивую идею, которой была одержима долгие годы.
Ни Тэннер, ни Кера не заслуживали подобных страданий. С Мелиндой он разберется позже, решил Пи Кей, сначала нужно избавить Тэннера от чувства вины, которое гнетет его так долго.
Но борьба на этом не закончится. Тэннер наверняка будет испытывать опустошенность и гнев из-за того, что его дурачили и обманывали. Обманывали намеренно, злобно. Для него это будет особенно больно – ведь он сам никогда не прибегал к обману и стремился всегда поступать по совести.
И гнев его будет направлен не только на Мелинду. Ок усмотрит в этом сговор двух женщин – порочной матери и оставшейся без отца дочери. И Тэннер направит стрелы своего гнева также и на Керу.
Портеру очень хотелось оградить от потрясений и страданий свою новообретенную дочь, хотя он и понимал, что это вряд ли возможно. Однако он должен смягчить удар, каким-то образом обуздать гнев друга, если тот не услышит доводов разума.
– Боже мой! – воскликнул Тэннер. – Моя собственная дочь!
– Кера не твоя дочь, Тэннер, – негромко сказал Пи Кей, положив тяжелую руку на плечо друга. – Она моя дочь.
Тэннер задумчиво посмотрел на Портера. Похоже, до него не дошел смысл сказанного.
– Кера моя дочь! – повторил Пи Кей.
– Но…
– Ты помнишь, как я когда-то сбежал с Ройс-ранчо, никому ничего не сказав? – Увидев, что Тэннер кивнул, Пи Кей продолжал: – Это было из-за Мелинды.
Тэннер в смятении покачал головой, отказываясь верить словам друга.
– Когда ты спал с ней, Тэннер, Мелинда была девственницей? – глядя прямо в глаза Тэннеру, спросил Пи Кей.
– Нет… Нет, не была.
– Это потому, что я был у нее первым. Мы какое-то время были с ней любовниками. Я был дурак, в этом нет сомнений. Но я был ослеплен желанием. Меня безумно тянуло к ней. Я не любил ее, она не любила меня. Чисто физическое влечение. По-настоящему она хотела только тебя. Но поскольку ты не отвечал на ее заигрывания, она обратила свои взоры на меня.
– Но мой отец и Кэл знали, что она беременна, – сказал Тэннер. – Это по их воле она уехала, и была сохранена тайна…
– Да, потому что она хотела заставить тебя жениться на ней, сказав, что ребенок твой. Кэл узнал правду и по этой причине уехал с Ройс-ранчо. Твой отец пришел к Кэлу, чтобы спросить, почему тот уезжает. От него Мэт узнал правду. Только они и знали правду… Кроме Мелинды, конечно… Пока они были живы, Мелинда не делала попыток выдать дочь за твою. Они бы не позволили ей это сделать. А вот когда оба умерли…
Пи Кей не закончил фразы.
– Боже мой! Господи Боже! – выдохнул Тэннер. – Ты уверен в этом? Нет ли у тебя сомнений на этот счет? – обрушился Тэннер с вопросами.
– Ты спал с Мелиндой до того, как я уехал с Ройс-ранчо? – напрямик спросил Пи Кей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30